Второй фронт, Эпизод шестой

- Что по твоему остальные дроу будут делать дальше? Вернутся ли в подземелье, или продолжат действовать на поверхности? какое примерное количество воинов, магов и жриц могут ожидать нас на пути, о скольких лагерях и входах в подземелье тебе известно? Ну и кто помогает дроу? Гоблины, дварфы, иллитиды? - Несмотря на то что в знак уважения к собеседнику Раказ перешёл на эльфийский, что поделать - так воспитали, в его голосе послышалась очень явная неприязнь в последнем слове, и это учитывая общее спокойствие калаштара, который вступил в разговор только тогда когда наконец сформировал что его интересовало в данный момент. Кроме того он внимательно наблюдал за тёмным эльфом, если у того будут какие-нибудь достаточно яркие мысли то Раказ, далеко не истинный дипломат своей расы, должен будет суметь уловить их.

Читайте "Переговоры для чайников"

Diplomacy; Insight (1d20+18=31, 1d20+11=30)

Ну и трачу сюрдж

- Сколько вопросов сразу. Неужели моя шкура стоит столько? - дроуглубоко вздохнул, покачав головой и принялся отвечать по порядку, Дроу будут делать то, что им прикажут жрицы. Последний приказ, который я слышал - охранять вход. В Подземье ушло не меньше десятка, правда, они могли разделиться. Кто помогает? Нежить. Демоны. Феи. Толку от них немного, но все же. Еще вопросы?

- Что будут делать остальные в случае гибели жрицы и других командиров, я знаю вы не слишком фанатично сражаетесь за мёртвых, но мне было бы интересно услышать твоё мнение, - Поинтересовался Раказ, - И относительно твоего вопроса, твоя шкура твоя стоит немного, но вот то что у тебя в голове может стоить достаточно чтобы у меня были причины оставить тебя в живых.

- Они будут драться до конца, как и я сейчас, поскольку есть еще жрицы, а кроме них, и сама Лолс. Вы же не надеетесь справиться с богиней?

- Ты жив, а не дерёшься, отрицать очевидное - нелепо, - Сказал калаштар, - неужели если они провалят задание к ним будет проявлено снисхождение в отличии от тебя? - На этот раз Раказ перешёл на общий, что бы товарищам было удобнее воспринимать разговор, попутно он мысленно объяснил чего хотел добиться от дроу.

- Я избит и связан, отрицать очевидное нелепо, - дроу с усмешкой вернул фразу калаштару, - И я все еще сомневаюсь в своем решении помочь вам. Хотя, уже поздно. Как я уже говорил - если они провалят задание, то они будут драться до конца, ибо иначе их будет ждать участь хуже смерти.

Орк задумчиво покосился на дворфа. Кажется, служитель Морадина не понял главного во всей этой истории. А именно того, что теперь они имеют дело совсем не с дроу. И куда пойдет данный конкретный дроу уже не имеет значения. Теперь их противник - Паучья Королева. И первый раунд она, кажется, выиграла. И поставила вилку второго раунда. Либо они идут за жрицей в руины храма, либо предупреждают Брунсвик об опасности. Потому что нигде нету гарантии, что дроу сейчас не полезут изо всех щелей. А к этому, кажется, все идет... Занятно.
Эдгард подошел к сидящему в стороне Аашкару и сел рядом. Пока Разак играл в хитрого следователя, следовало обсудить кое-что.
- Надо бы известить Брунсвик об угрозе дроу. Если за дело взялась сама Лолс, то они могут сейчас полезть откуда угодно.

Кайрон стоял за спинами допрашивающих и аккуратно выстраивал логическую цепочку из услышанного. Добавить ему было не чего, да и про храм уже вроде сказали. Да и правильные слова для дроу найти Кай наверняка бы не смог. Поджарить - да, но поговорить - уж увольте.
Тифлинг подсел к Эдгару и Аашкару. Хоть он и не собирался заводить беседу, но столь трезво мыслящий орк вызывал у Кая неприкрытый интерес... мало ли что.

Драконорожденный втянул близкопосаженными ноздрями воздух, не открывая глаз. Его раны уже почти окончательно затянулись, однако, похоже, он не торопился идти, то ли ожидая окончания допроса, то ли просто наслаждаясь горным ветром, создававшим крошечные и невидимые глазу вихри на каждой его чешуйке.

- Нет времени, - произнес он, в остальном никак не реагируя на появление Кайрона и Эдгарда, - И разделяться нам сейчас нельзя. Если кто-то из вас знает ритуал призвания посыльного духа, сделайте это. Иначе - нужно отправляться.

Орк перевел взгляд на пейзаж, открывающийся с обрыва. В какой-то момент показалось, что он смотрит просто на ветер, струящийся над обырвом.
- Времени нету, - произнес он, - это верно.
Эдгард помолчал.
- Нам достался серьезный противник, - снова заговорил он.

- Не каждое сражение оканчивается победой, - ответил драконорожденный, все так же не шевеля ни мускулом, - К этому нужно быть готовым всегда.

Замолчав, он медленно выдохнул, выпуская тонкие струйки холодного пара между острыми зубами и заставляя их станцевать один короткий танец на ветру, прежде чем вновь раствориться.

- Ты и впрямь веришь, что этот подземник больше не причинит вреда? - неожиданно произнес он вполголоса, меняя тему.

Орк, все также созерцая неподвижным взглядом даль, ответил то, что думал:
- Не знаю, - сказал он, - Но убивать пленника - не по мне. А тащить с собой - проблема. У нас и так не самый дружный отряд.
Эдгард опять замолчал, все также глядя вдаль. Потом вздохнул и перевел взгляд на Аашкара.
- Вообще нам надо бы решить как мы дальше жить будем, - сказал он тихо, чтобы слышали только Кайрон и драконорожденный. - Слейфис с Торадином ведь глотки друг другу грызть будут. А мы лезем в самое пекло. Не место там этим разборкам.

На взгляд Северянина, однако, ответили лишь черные веки.

- Оба они прожили на свете достаточно долго, - рассудил драконорожденный, - Если бы они были настолько глупы, чтобы позволить мелкому конфликту поставить под угрозу собственные жизни, они бы не стояли сейчас здесь.

С тихим хрустом он сжал когтистые пальцы в кулак и выпрямил их обратно, разминая руки, только что державшие оружие.

- Я не верю в их разумность, но я верю в их желание жить.

Орк покачал головой:
- Я тоже верю. Но в стрессовых ситуациях многие ведут себя непредсказуемо. Мне тревожно за них. Причем, за дворфа, пожалуй, даже больше.
Северянин замолчал и еще раз покачал головой. Он действительно думал о том, что происходило за этот день между всеми участниками отряда.

- Сейчас мы ничего не можем сделать для них, - ответил Аашкар, - Либо они перетерпят свои проблемы, либо убьют себя и, скорее всего, нас, не говоря уже о населении Брунсвика. Единственный выход сейчас - изгнать одного из них, но мы не можем позволить себе разбрасываться людьми.

- Не можем, - кивнул орк. - Ладно, пойдем посмотрим как там у них дела.
С этими словами, Эдгард поднялся и направился обратно к пленнику. Подойдя, он молча достал кинжал и разрезал путы на руках дроу.
- Ты обещал нарисовать карту, - произнес Северянин.

Торадин, между тем, стоял неподалеку - интерес к кобольду у него погас, как только он узнал тревожащую его информацию. Не нравилось ему, ой как не нравилось играть на предлагаемых ему условиях и спускаться в подземелье, зная, что где-то впереди их ожидает засада. Впрочем, что делать - ждать набега темных в деревне темных тоже не дело - так можно и упустить инициативу.

Решение пришло само собой - маскарад. Дварф задумчиво оглядел компаньонов - ну не выглядели они, как отряд справедливости и добра, хоть в какие одежды ты их не ряди. А вот наемниками выглядели. Усталыми и охочими до денег, могущества и славы. А если ещё и детали некоторые обдумать, то можно было надеяться провести бдительную стражу и проскользнуть мимо засады - в сам город. Чего там наш пленник сказал? Контакты с демонами, нежитью, феями ? Так наверное и с дуэргарами, тифлингами, темными магами в том числе.

Дварф ещё раз оглядел компаньонов, словно прикидывая разумность такой идеи. На это ушло некоторое время, которое как раз и хватило темному закончить рисовать схематическую карту руин подземелия. После чего он подошел к темному, взял за грудки, не особо церемонясь и рывком поднял его на ноги:
- Справедливость Богов требует, чтобы я закончил твою никчемную жизнь прямо здесь и сейчас, но едва ли ты способен нести ответственность за то, кем являешься в этой жизни. Ты сдержал свою часть соглашения с Эдгаром, и хоть я тебе не верю, ты можешь идти восвояси, - дварф оттолкнул подальше темного, и отвернулся, теряя к нему интерес и всем видом показывая, что он его не видит.

Убедившись, что темный покинул пределы слышимости, а так же отметив направление его движения, он повернулся к остальным компаньонам и принялся объяснять детали своего плана.

Две пары век и две мутных перепонки медленно ушли в стороны, открывая блеснувшие на солнце красные глаза. Аашкар поднялся с места и разведя мощные руки, неторопливо отвел их назад, похрустывая суставами, и глубоко вдохнул воздух в легкие... пахло свежим лесом, близкими горами, сыростью пещеры, паучьим ядом и кровью подземников. Если то, что говорил их пленник, было правдой, то скоро обоняние будет ощущать лишь последние три запаха.

Неспешно, даже немного лениво он подошел к остальным, тяжело ступая когтистыми лапами по испачканной уже начавшей запекаться темной кровью подземных эльфов каменной поверхности небольшого плато, ведущего к пещере.

Увидев, что карта уже была нарисована, драконорожденный отцепил молот и подступил к пленному.

- Ты помог нам, - произнес он, глядя подземнику прямо в глаза, - А я - помогу тебе. Если жизнь для тебя хуже смерти, да будет так.

Тяжелый боек одним коротким движением с хрустом проломил тонкий череп эльфа. Какое-то неуловимое мгновение он стоял на месте, словно ничего и не произошло, но едва лишь Аашкар убрал молот, он повалился на каменистую поверхность плато.

- Медлить нельзя, - подвел итог драконорожденный, прицепляя молот обратно, - Отправляемся в их логово, иначе будет слишком поздно.

Несколько секунд орк смотрел на труп эльфа. Потом перевел взгляд на Аашкара. Говорить ничего не хотелось. Да и было уже не нужно. Все стало понятно. Эдгард развернулся и направился к своим вещам, лежащим у стены пещеры. Повесив за спину щит, топор и котомку, он повернулся к Слейфису:
- Если ты со мной - пошли. Надо успеть еще зайти в деревню - послать гонца в Брунсвик.
После этого он, не обращая внимания на бывших товарищей по оружию, стал неспешно спускаться с обрыва. В душе орка не было сожаления о товарищах, много больше ему было жалко дроу. Торадину или Аашкару лучше теперь не попадаться на его пути. Остальные... Остальные пусть выбирают сами. На остальных, кроме Слейфиса, Северянину было плевать. За Слейфиса он опасался. Ему тоже могли заплатить молотком по голове за службу. Впрочем, кобольд уже достаточно пожил на свете - сам решит куда ему идти и зачем.

Тифлинг спокойно сидел переводя взгляд то на заумно беседующих здоровяков, то на сцену допроса. Его хитро прищуренные глаза выдавали легкую мыслительную активность. Одна бровь тифлинга немного поднялась выражая легкое удивление хозяина, когда дварф разрешил пленнику идти восвояси. Все же темные эльфы слишком склонны бить в спину, чтобы быть отпущенными вот таким образом. К радости Кайрона драконорожденный исправил эту оплошность Торадина, и лицо тифлинга озарила легкая одобрительная улыбка.
- Аашкар, у нас похоже раскол, - негромко заговорил Кай, подойдя к драконорожденному.
- Или это просто доброволец-посыльный, - усмехнулся он провожая взглядом орка.
Тифлинг обернулся к оставшимся товарищам и уже в голос спросил:
- Кому-то еще жалко этого подземника или мы займемся делом, за которое нам неплохо платят?

Кобольд с живым интересом досмотрел представление до конца. Общие знакомые - это хорошо, но вот пора бы и своё мнение о новеньких складывать. А ситуация для этого была крайне подходящая. На финальном акте с проломленным черепом он недовольно скривился, поднялся и поплёлся за орком.
Вот так вот. Кобольд, существо изначально рациональное и не отягощенное этикой мог быть в чем-то этичнее так называемых цивилизованных рас. Живя отшельником и охотясь на дичь, вместо того, чтобы разговаривать с едой разговоры, играть в жестокие игры, дарить надежду и сразу после этого проламывать черепа. А так... Кинжал в бок ведь совсем ничем не отличается от молота по голове. Внешне.
- Надос, надос, доложить Луцианус, - со злостью прошипел зелёномордый. Правда чему он злился? Связям старого знакомца с крайне подозрительными личностями? Нет, ну в самом деле - обещали одни, убивали другие... Всё честно! Всё правильно. Пусть даже в этом мире ничего и не изменилось...
Хотя можно было пылать и праведным гневом на тёмных и их богиню, затеявшую очередную партию, разгребать последствия которой как всегда придётся простым смертным. Тоже повод.

Аашкар недовольно поморщился. Обойдя тифлинга, он подошел ко склону.

- Северянин! - позвал он Эдгарда, - Ты делаешь ошибку! Если тебя и впрямь заботила жизнь этого подземника, ты можешь припомнить мне это после того, как закончим с заданием... Иначе оно покончит с нами всеми.

Орк остановился и, обернувшись, выжидательно посмотрел на Аашкара.

- Сейчас разделяться нельзя, - продолжил драконорожденный, - Сейчас - единственный шанс остановить подземников до того, как их силы многократно возрастут. И мы не должны его упустить. Твоя честь сейчас может стоить жизни всем нам и бесчисленным людям, готов ли ты принести подобную жертву?

- Дело не в чести, - ответил орк. - Точнее, не только в ней.
Он помолчал.
- Есть такое мнение, - начал он, - что на войне все средства хороши. И что жертвы войне - это вынужденные жертвы. Однако, на войне мы защищаем жизнь. В конце концов, даже золото наймитов - это их способ жизни. И когда мы начинаем приносить в жертву все ради победы... Можем ли мы победить? Не становимся ли тогда побежденными?
Эдгард кивнул на лежащего дроу.
- Вот этот воин. Он честно выполнял приказ. Так, как умел. Он также честно заключил с нами соглашение: жизнь в обмен на информацию. Он дал нам информацию. И чем мы ему заплатили? Смертью. За что? За то, чего он не совершал и, возможно, не совершил бы. У него был выбор что делать дальше. А теперь - нету. Он умер не с оружием в руках, он умер, не имея выхода.
Северянин опять замолчал и посмотрел на небо.
- Может быть, попади кто-нибудь из нас к ним в плен - они бы поступили точно также, - продолжил он. - Но тогда чем мы отличаемся от них, если поступаем также? Как мы можем защищать себя, людей, город от опасности, которую сами и представляем?

- Мы, - постучал себя по тяжелой тесной кирасе Аашкар, - не они, - указал он в сторону города, - Никогда не были. Никогда не будем. Мы - меч в их руках. И мы должны делать того, ради чего куются мечи. Меч не задает вопросов и не щадит врага. Меч - убивает.

Он спрыгнул на тропу, выбив облако мелкой каменной пыли, и пошел ближе к уходящим.

- Но не обманывай себя, Северянин. Подземники и впрямь не отличаются от нас. Ты нужен там, - вновь махнул он рукой в направлении Брунсвика, - только за крепость твоих рук, уверенную хватку клинка и готовность убивать тех, кого они объявят врагами сегодня. Потому никто не пытается уничтожить тебя, как они веками уничтожали твоих собратьев. И как уничтожили бы этого подземника, только увидев на границе города.

Подойдя к орку и кобольду, он остановился и заключил:

- Единственное, что важно сейчас - они готовятся к наступлению. Наступлению, которое, возможно, навсегда изменит баланс сил. Погибнут десятки, сотни, тысячи с обоих сторон. Мы же можем остановить его в зачатке, оставив то шаткое равновесие, что продолжалось здесь испокон веков. Не знаю, есть ли у орков такая пословица, но люди часто говорят: "Худой мир лучше доброй войны". И я сделаю все, что нужно, чтобы избежать того, что грядет.

Эдгард покачал головой.
- Я не наемник, я хранитель. Я защищаю жизнь потому что она когда-то защитила меня. И я защищаю людей потому что именно человек когда-то защитил меня. Не став приносить мою жизнь в жертву войне.
Он посмотрел на драконорожденного.
- Все-таки, ради чего здесь ты? Зачем ты полезешь защищать равновесие?

- Тебя защитили не люди, тебя защитил человек, - Аашкар улыбнулся своей обычной пугающей ухмылкой, более всего напоминавшей хищный оскал, - Но без людей не было бы такого человека. Потому я и здесь.

- Хорошо, - ответил орк. - Тогда ответь мне на еще один вопрос: а ты поручишься за остальных? За то, что они идут за тем же за чем и мы с тобой? И что если им не заплатят больше, чем платит Фуллер, мы не получим нож в спину?

- Я впервые встретил всех вас, никого не видел раньше, - оглядывая их небольшую группу произнес драконорожденный, - Поэтому я не могу поручиться ни за одного из них. Но, как я уже говорил тебе раньше, я верю, что все мы хотим жить. И понимаем, что любой разлад, не говоря уже о предательстве, значит смерть для всех. Подземникам сейчас все равно, кто вступается за них, а кто нет, их опьянило чувство надвигающейся победы. Они могут воспользоваться помощью любого, но они увидят его мотивы насквозь и не сдержат своего обещания, потому что уверены в том, что их торжество близко, а значит, боятся больше некого и нечего. Возможно, это их ошибка, но вдвойне безумен будет тот, кто попытается перейти к ним сейчас.

Он помолчал.

- Кроме того, - добавил он, - если доверять кому-то, то лучше доверять тем, с кем ты сражаешься по одну сторону, чем тем, против кого ты идешь.