Гякка и Касанэ, Archanaloth и Doll

//а чего так сразу? =((( мне нужно еще посидеть, повтыкать на восходящее солнце.... я не могу так сразу решить

Звук, привлекший Касанэ, был перестуком копыт. Ее чуткие уши ее не подвели - на миниатюрной террасе на дней паслась молодая горная козочка, выщипывая скудные побеги травы, не успевшей высохнуть от летнего зноя. Она была беспечна и увлечена молодой зеленью, так что девушка, не потревожив ее сумела раскрутить свою пращу. Встревоженное странным высоким звуком, животное приподняло голову и стало настороженно озираться по сторонам - но поздно, камень уже попал ей между блестящих, не потертых рогов. Подкосившись, она рухнула и покатилась вниз, прямо на Касанэ, жалобно блея и суча ногами.

Что-то отвратительное было в беспомощности этого животного, пытающегося осознать свою судьбу, гибельную судьбу. Ее глаза закатились и белели, язык высунулся наружу, копыта в отчаянье били по камням. Стремясь избавить себя от вопроса, на который не было ответа, Касанэ крепко обхватила ее еще сильное тело и единственным движением свернула шею животного, не обращая внимания на сыплющиеся на нее удары. Раздался неприятный хруст, и резвы ноги бессильно рухнули в пыль.


Через некоторое время Касанэ показалась у стоянки, неся на плечах черную горную козу, шерсть которой шелковыми колечками блестела на солнце. На голове шерсть слиплась и свалялись от крови и грязи, а шея была неестественно вывернута. Шляпа девушки сбилась и болталась где-то за спиной, а голова ярко блестела, мокрая от пота. Несмотря на то, что шагала она легко и непринужденно, какое-то напряжение отражалось на ее лице. Сбросив охотничий трофей у полевой кухни Ирвина, она наконец-то оглянулась по сторонам.
- А наш новый знакомый еще не появлялся?
и не дождавшись ответа, отправилась к ручью - смыть грязь, налипшую на голые руки и вспотевшее лицо. Однако та грязь, которую она вдохнула на этой охоте, не смывалась водой. Все это было как-то... как-то странно. Будто мир за стенами Кинкадзан был более насыщенным, как свежие побеги на старом дереве...

Спустя некоторое время появился и Гякка, в его сетке находилось еще три зверька с размозженными головами и перерезанными глотками. Однако, ни на жутких когтях, ни на одежде, следов крови не было.
Легкий, пружинистый шаг, довольное выражение на лице - Гякка чувствовал себя отлично. Плащ он убрал в рюкзак предоставив ветру возможность шевелить намокшие волосы (хотя странную кожаную «шапку ушанку» он так и не снял). Причиной тому было то, что он не, сколько охотился, а издалека обойдя лагерь, помылся в том же ручье, ниже по течению. Ну, а так же еще пара вещей, даже не увидев, узнав про которые его спутники, скорее всего, кардинально изменили бы свое мнение о нем, не в лучшую сторону. Как же хорошо иногда побыть одному.



Подойдя к костру, он положил сетку с добычей на землю, а сам сел рядом, весло оглядев остальных.
- Ого, а кто поймал козу?

Стоя на берегу, вслушиваясь в мелодичное журчание водных струй, Касанэ вспомнились слова учителя
В уединенье
Сижу у водопада.
Пост ранним летом.
Как все-таки непросто быть вместе с людьми. Раньше она не понимала, почему выход во внешний мир считался истинным испытанием для мастера мудрости, а не сложение собственной антологии. Здесь, наедине с первозданным миром она чувствовала себя куда спокойнее, нежели у костра. И уж тем более, чем наедине с этим странным, носящим демонов в себе человеком - Гяккой.
Пройдя по скалистому берегу, пробравшись сквозь колючий кустарник, она чуть-чуть помедитировала и почувствовала, как от окрестной тишины светлеет на душе.
Что за тишина!
Так пронзительны средь скал
Голоса цикад...

Эти горы были благословенным местом, и только присутствие людей смущало ее дух. Она медленно, будто перед ритуальным омовением сняла с себя одежду, разложив ее на камнях, чтобы солнечные лучи и ветер унесли с собой запах усталости. Вода была нетерпеливо ледяной, ноги почти сразу же онемели, но она знала, что это лишь испуг тела перед холодом снеговых вершин. Острые камни, бурное течение начали резво смывать воспоминания последнего часа, вытесняя своей живой, неуемной энергии все старое, омертвевшее и гнилое.

- Касанэ, - ответил Ирвин, молодчинка! - Глядишь, и хватит до следующего человеческогожилья... Слушай, а зачем тебе столько святой воды?

Целая коза. Значит Касанэ не просто так уверенно держится. Интересно, насколько именно она уверенна в своих силах. Стало немного стыдно, за тот способ, что пришел в голову. Гякка подозревал что многое, что, по его мнению, есть выражение доверия, может очень и очень сильно испугать нормальных людей. Да, уж, только те кому нечего прятать жалеют о присутствии стены в сознании каждого разумного. Даже если он откроется полностью, ему все равно не будут доверять.

- Святая вода? Странный вопрос, после того что я претерпел, хочется взять с собой целое ведро этой дряни и обвещаться святыми символами с защитными амулетами - нервно усмехнулся он.

Молча появилась Касанэ, скользнула по Гякке чуть более пристально, чем по остальным, порылась в своем рюкзаке, вытащила небольшой котелок... ушла, прежде чем кто-то успел ей что-либо сказать. Вскоре появилась снова, в котелке поплюхивала вода. Девушка подошла к Ирвину и попросила разрешения пристроить ее маленькую бадейку на общем костре.
- Я так понимаю, что мы здесь задержимся чуть дольше, чем предполагали. Я буду у реки, когда вода закипит, пусть кто-нибудь меня позовет.

В глаза она старалась не смотреть, а когда ее взгляд случайно пересекался с чьим-либо, то был он совершенно отсутствующим. Она вынула свою тушечницу, кисть и связку дощечек, и удалилась вновь - тиха и погружена в себя.

Котел с кипящей водой... вызывал неприятные воспоминания и опасения. Как-то Гякке плеснули кипятком прямо в лицо, он плохо помнил, почему именно, но последствия были ужасны. Вернее всем кроме него, наверное, еще некоторое время снились кошмары. Но вина лежала полностью на нем. Приходится учиться на ошибках, очень болезненных и неприятных ошибках.

Пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний, он стал думать о Касанэ. Теперь она уже была для него чем-то особенным, отличным от остальных. Почему? Она была Другая. Ее ход мыслей отличался от, всех с кем Гякка встречался до сих пор. Хотя может все монахи такие, но он не как не мог забыть ночь их встречи, когда он по собственной глупости настроил всех против себя. Но ее лицо почти не изменилось, когда прозвучали обвинения. Да какой там прозвучали. Какой же он все же глупец. Некто, даже самые честные и добрые люди, предпочтут страшную правду, успокаивающей лжи. Он не любил ложь, пусть она и была частью его сущности.

Вновь натянув плащ, и надвинув капюшон, Гякка понурив голову, уставился на костер. Сейчас он опять скажет жуткую глупость. Потому что вспомнились слова Касанэ. Наверное, хорошо, что она сейчас ушла.

- Я... я хотел извиниться... - опустив взгляд, наконец, выговорил он, голос слегка подрагивал. - Не знаю, как это сказать... когда мы встретились я... плохо о вас думал. Недооценивал, даже испытывал... какую-то степень презрения. Я и так причинил много неудобств, поставил в трудное положение... Пожалуйста, простите меня...

Гякка закрыл лицо руками. Ну, все, сейчас начнется. И почему он не может молчать? Хорошо хоть что не сказал, «простите, что я обманывал и обманываю вас». Да и вообще, так подозрительно с чего это он начал. Кошмар, кошмар...

- Хм, чтож, - молвил гном после недолгого раздумия, оторвавшись от приготовления козы, - Пожалуй, и нам есть в чем извиниться перед тобой. Ты в праве не говорить всем вокруг того, что не должно стать общим достоянием, и, хоть наши опасения были логичны, мы вполне могли ранить тебя своими словами... Но, думаю, нам не за что прощать тебя. В конце концов твоя природа наверняка доставляет тебе множество неприятностей, каким бы ты ни был в душе, а раз уж Эрик не различил в тебе зла, значит его и не так уж много... И, раз уж на то пошло, - мы потихоньку присматривались к тебе в пути. Я с уверенностью могу сказать, что до сего момента ты не колдовал, кроме того небольшшого фокуса когда вы с Касанэ охотились: я кучу заклинаний каждый день изводил наблюдая за магией вокруг тебя. Но и Эрик ничего не чувствовал, а значит мы во многом напрасно тебя подозревали. И вот я тут задумался, поставил себя на твое место. Мне, если честно, трудно представить, что такое иметь на себе черты демона. Эрик все думает, как изолировать тебя от тех... ну, ты понимаешь, кого я имею в виду. Фанатиков, охотников за демонами и прочьего такого народа. Но он ничего не может придумать, задачка не по силам. Как бы ты сам хотел?

Ого. Это совсем не то, что он ожидал услышать. Но в любом случае стало лучше. Настолько что в сознание опять прокралось некоторое презрение по отношению к ним. Но хмыкать не стал, а убрав руки от лица, широко улыбнулся, взглянув в лицо Ирвину. Клыков не было, вернее они не превосходили человеческие, глаза и все остальное тоже были совершенно «нормальны».

- Я же говорил, что специально нечего не скрывал. Согласись, для демона странная тактика приоткрывать завесу маскировки или говорить, что ты посещал Бездну. Я просто... не люблю врать.
Правда все равно открылась, рано или поздно... было бы неприятно и мне и вам.

Гякка снова уставился на пламя.

- Достаточно «Им» нечего не рассказывать. Хотя я и «Их» тоже понимаю, потому что знаком с Нижними Планами ближе, чем любой из вас когда-либо будет...

Посмотрев на пламя еще немного, он поднялся на ноги и пошел звать Касанэ, так как вода в ее котелке ужа начала закипать.

Касанэ сидела на берегу и терпеливо выводила иероглифы. Сделав одно изящное движение кистью, ее рука замирала, придирчивый взгляд изучал изгибы черной линии. Почти всегда она была безукоризненна, с идеальной толщиной и гладкостью или чуть игривой неровностью края. Несколько раз ее рука предательски дрожала, и таблички отправлялись на омовение. Слева от Касанэ лежало уже два таких сохнущих свидетельства ее неудач.

Увиденное вызывало некоторое недоумение, первой мыслью была кажущаяся бессмысленность подобного занятия. Еще можно было понять, если бы это была магия или что-то еще приносящее практическую пользу. Правда считать так невежливо по отношению к ней. Заменим слово «бессмысленное» на «непонятное ему». Гякка с некоторой печалью осознал, что действительно не может даже представить себе как это, создавать что-то своими руками. Так уж получилось, что всю свою жизнь он только брал и отдавал... хорошо хоть не разрушал.

Дождавшись, когда Касанэ закончит очередной иероглиф, он хрустнул мелким камешком под ногой.

- Вода закипела - хотелось что-то добавить из вежливости про иероглифы, но нечего не приходило в голову.

- Иду.

Касанэ обмакнула кисть в воду и положила вместе с уже готовыми иероглифами на солнце. Встала, не глядя на Гякку, и пошла тихим шагом, с полузакрытыми глазами. Придя к костру, она аккуратно сняла с костра котелок, вытащила из рюкзака бритвенные принадлежности и вернулась к реке тем же размеренным шагом.

Если бы путешественник смог забрести во владения Кинкадзана и даже найти внутренний двор монастыря, то был бы удивлен той тихой гармонией, владевшей этим местом. Как монахи и послушники, пребывающие в молитвах, ходят, не замечая друг друга, останавливаются в определенных местах, порой обмениваются парой странных фраз и все это - почти не видя ничего вокруг, с взглядом устремленным в никуда. Когда ты чувствуешь течение Дао, даже лишний взгляд может помешать Увэй, но течение само направляет тебя.

В котелок была брошена щепоть странной травы, отчего вода побурела, а измельченные стебли набухли. Полученной смесью Касанэ намазала голову и начала тщательно скрести легкий черный пушок.

Пожав плечами, Гякка вернулся к костру, не желая мешать Касанэ. Сидеть на одном месте было скучно, но и шататься по округе сейчас особого смысла не имело. Поэтому надвинув капюшон на лицо, о расположился в стороне от костра, и задремал сидя на земле. Некогда не знаешь, когда пригодятся свежие силы.

Вскоре лагерь свернули и двинулись дальше в путь... Как бы то ни было, горы закончились, и начались степи диких земель. Ровные пространства, покрытые скупой растительностью. Кое-где встречались небольшие каменистые возвышения, широкие и низкие.

После сытного обеда шлось легко и ненапряжно. На душе было девственно чисто и спокойно...

И так, прошло уже несколько дней с момента их встречи, можно даже сказать, что они привыкли друг к другу... но он так и не знал куда они так целенаправленно двигаются. Нужно будет как-нибудь спросить.
Несмотря на то что у него уже был огромный рюкзак, Гякка настоял что бы ему позволили нести большую часть припасов и прочей экипировки. Не боевой, конечно же, хотя на самом деле, ему было немного жалко Эрика. Таскать на себе столько железа... Кроме того, будь Гякка нагружен хоть немного легче, его бы обуревало желание убегать вперед, как ранее делала Касанэ.

Вскоре перевал был позади, дорога шла под уклон, который становился все меньше и меньше, спускаясь к самому подножью... Тропинка, утоптанная по скудной горной растительности, теперь терялась среди густой травы.
- Вот и все, дальше дороги я не знаю, - сказала Касанэ, с замиранием сердца подумав, что сейчас она зашла впервые за кольцо гор, в котором провела большую часть своей жизни.

- Уходишь? - с грустью спросил Зарахар.
- Мы были бы рады, если бы ты продолжила путь с нами... - произнес Эрик.

- Вы идете в безлюдные земли, продолжая путь, полный опасностей, не зная, вернетесь вы или нет. Ваше дело мне кажется правильным, но у меня другая дорога в этом мире... Я должна постигать мудрость людей и нести ее в мир, а если я пойду с вами, это нисколько не приблизит меня к моему Дао. Я буду чувствовать себя, вставшей на чужую дорогу. Нет, - она грустно покачала головой, - сердце подсказывает мне, что дальше нам не по пути.

Говоря эти слова, она чувствовала себя так, будто стоит на краю пропасти и видит, что внизу прекрасная долина, где растут лучшие персики, и свирепый кабан несется на группу мальчиков-сборщиков. Она может предпринять самоубийственную попытку, спрыгнув вниз, чтобы спасти их. Но должна оставаться на месте. И в этот момент Увэй кажется невыносимым, как когда-то казался легче неба, будто весь небесный свод рушится на тебя.

Гякка остановился, и в некотором смятении посмотрел на Касанэ, его губы шевельнулись, словно он хотел что-то сказать. Это было слишком неожиданно, все достигнутое рушилось, они расставались. С нарастающим смятением он оглядел всех своих спутников. Временных спутников... Ему придется выбирать... кого бросить, оставить... потерять. Опять... Гякка снова взглянул на Касанэ.

- Можно мне... пойти с тобой? В одиночку путешествовать опасно и...

Он замолчал, не зная, что сказать, как сказать. Слова, вертевшиеся на языке, были так глупы. Сердце замерло, Гякка не знал, что делать, если она откажется. Часть его пыталась понять, почему же это так важно для него, ответов и причин было несколько, и все они так нелепы. Он обманывал сам себя.

Касанэ посмотрела на Гякку и все снова стало на свое места. Нужно быть всегда собой, чужие тропы не подходят для твоих ног. Она посмотрела на Гякку снизу вверх, уже без страха. Каким-то чувством она понимала, что его демоническая часть чувствует страх, даже тщательно запрятанный под доброжелательностью. Нет, она не боялась. У них с ним разные дороги.
- Я думаю, что вряд ли тебе смогу тебе помочь на своем пути. Я могу лишь заботиться о самой себе и потому не буду защищать тебя от нападок людей.Эти добрые люди идут в край, где тебе вряд ли встретится то, от чего ты бежал в пустынные земли. Я же собираюсь идти в земли людей. Опасностей пути я не боюсь, в старину многие находили в дороге конец своей жизни, и если я исчерпала свою, то она все равно прервется - буду ли в одиночку встречать холодный ветер или рядом с кем-то.

Вот поэтому он не любил маски, не умел их использовать. Скорее всего, был слишком самоуверен и на самом деле совсем не понимал людей, или они просто были ему слишком чужды. Жаль, очень жаль. Ничтожное существо, именуемое Гяккой не достигло успеха. Еще немного и эта маска будет снята и выброшена, как наскучившая игрушка. Наверное, было глупо пытаться быть честным, если вся твоя сущность пропитана ложью.

С лица Гякки исчезла мольба, ей в замену пришла печаль и какая-то усталость, в голосе пропала надежда. Он небрежно снял с себя сумки с вещами своих спутников и положил на землю.

- А что если я скажу, что мне не требуется помощь и забота? И что я совсем не бежал от людей, а мне всего ли нужен был небольшой перерыв? И что я хотел о многом тебя расспросить, возможно, чему-то научиться?

Действительно, зачем обманывать себя, он эгоистичен в конце концов. Это как и многое другое пропитывает саму его сущность. Это и есть его сущность. Кого он обманывает? Ему наплевать, на всех наплевать. Разрешит Касанэ ему пойти с ней или нет. А все так хорошо начиналось, жаль, очень жаль. Тоска придет позже, сейчас лишь разочарование.

Касанэ посмотрела на него чуть ли не с жалостью. Увы, вера древних в чудеса исцеления судьбы была заблуждением - человеку, подобному ему, будет очень трудно найти свой путь в том клубке противоречий и чужих стремлений, что оплели его душу демоническими нитями.
- Решаешь только ты сам, потому что только ты знаешь свое Дао. Любой, кто будет указывать тебе путь, укажет его вслепую.

Гякка взглянул на Касанэ с некоторым удивлением, потом вяло улыбнулся и пожал плечами. Потребовалось некоторое усилие, что бы взять себя в руки, что поделаешь, он уже сдался и собирался уйти, жалея себя и напоследок сделав что-нибудь гадкое. Он даже почувствовал некоторый стыд за собственную капризность и импульсивность. Зато у него есть универсальное оправдание.

- В таком случае... я составлю тебе компанию, хотя бы до первого города. Если ты не боишься опасностей, не значит что нужно лишний раз им подвергаться.

На этот раз Гякка превзошел сам себя, пока он говорил, выражение его лица и даже то, как он сам относился к своим словам, менялось с просто неприличной скоростью. Если он начинал насмешливо - скептически, то в середине был готов отдать жизнь что бы «спасти» ее. Но тут же осознав как глупо и бессмысленно, строить из себя нечто подобное. Что он себе вообразил? Ей не нужна помощь, и уж точно не от него. Так что последние слова прозвучали сухо и фальшиво. Гякка даже пожал плечами, словно извиняясь за ерунду которую нес.

- ... По крайней мере, было бы жаль выбрасывать возможность попытаться перенять хотя бы часть твоего спокойствия. Мне его очень не хватает.

- Смотри не на меня, а внутрь себя. Вместе с тишиной тела приходит мир духа. Будь самим собой и не будь другим. Увэй...

Касанэ смотрела на Гякку и все больше убеждалась в том, что эта попытка ухватиться за нее вряд ли приведет его к Дао. Но эти соображения она решила оставить при себе - Дао непостижим. А вот искусству видеть мир - этому можно попытаться научить.
- Гармония вокруг тебя, и весь мир течет своим путем...

- Чтож, - произнес Эрик, тогда счастливого вам пути. Будь осторожен, - обратился он к Гякке.
Гном и змеехвостый молча провожали Гякку и Касанэ, а потом направились дальше на север...

- Берегите себя, - Касанэ сделала жест дарения силы. Эти странные люди были славными в своих устремлениях. Может, они заблуждались в поисках своего Дао, но вслепую бродили недалеко от истинного предназначения.

Она посмотрела на далекий, скрывающийся за горизонтом Север, потом снова на горы, воспитавшие ее.
- Идем? - спросила она у Гякки, указывая на ответвление тропы чуть западне того пути, который они преодолели сами.

Быть самим собой... А кто он на самом деле? Гякка слегка поморщился, потому, что как ни странно знал ответ на этот вопрос, но от дальнейших размышлений его отвлекли его спутники. Махая им рукой, он задумался, кто они для него? Он так и не успел разобраться...

- Они поступали правильно, не стоит требовать от них большего... - пробормотал Гякка себе под нос. Еще раз махнув им рукой, он... облегченно вздохнул и повернулся к Касанэ, слегка улыбнувшись. - Ладно, пошли... Кстати, не объяснишь мне смысл слов, которые ты используешь? А то, «Дао», «Увэй» нечего не говорят мне. Просто интересно...

«... услышать про что-то абсолютно противоположное чему меня учили...» - мысленно добавил он.

//Можете говорить между собой сколько хотите, я только за.
Прошло уже несколько дней, а путникам не встретилось ни жилья, ни даже разумных существ. Хоть им удавалось избегать опасных существ, эта холодная степь все-же таила опасность, с которой было все труднее бороться: здесь было трудно добыть еду. Запасы медленно, но верно истощались, а пополнять их почти не было возможности.
Но вот, вечером очередного дня на горизонте показался крупный лагерь, более всего напоминавший отряд воинов, расположившийся на ночь. Однако смущала их одежда - довольно яркие синие накидки с изображениями оскалившихся тигров.

Касанэ притаилась в кустах и наблюдала за передвижениями дозорных.
- Кто эти люди? - спросила она у Гякки, справедливо полагая, что у него больше опыта в этом мире.