Дом, где остановилось время, игра по мотивам для Мантикоры

Некоторое время он прислушивался к шагам медсестры, удаляющимися по коридору, а потом незаметно для себя уснул. Сладко так, тепло, без сновидений. Проснулся он от того, что его тормошил за плечо доктор. Он был далеко не такой доброжелательный, немного раздраженный и, сразу после того, как Марвин сел в постели, принялся его дергать - посмотри туда, посмотри сюда, голова не болит? встань, повернись, покажи ногу, другую, наклонись, сколько цветов различаешь и прочие дурацкие вопросы, которые обычно задают доктора. Наконец он ушел, ничего не сказав и не попрощавшись.

После визита доктора принесли завтрак - жидкую овсянку, булочку с маком и чашку странно пахнущего какао.

Мальчик послушно вертелся, следуя приказам врача, наполовину ожидая следующих визитеров. Но они не пришли. Жидкая овсянка пролилась с ложки обратно в тарелку... Даже есть расхотелось. Марвин вздохнул и принялся неспешно завтракать, запихивая в себя одну маленькую порцию за другой. Ничего не изменилось. Не нужно было надеяться.

Не успел Марвин дощипать булку и добраться до горького осадка на дне чашке, как в дверь просунулась незнакомая рыжая голова, принадлежавшая невысокому парню, едва ли выше самого Марвина.
- Привет, - смущенно поздоровался парень. - Нам сказали, что ты очнулся...
Он прикусил губу и стремительно покраснел.
- Можно зайти?

- Привет... Можно, - удивленно хлопнул глазами Марвин. "Вот сейчас я спрошу его, кто он, и снова выяснится, что я ничего не помню. Нет уж, дудки! Буду молчать". И поспешно перевел разговор: - Вы уже позавтракали?

- Конечно, позавтракали, - он просунулся целиком внутрь. Носил он школьную форму и вроде был смутно знаком Марвину, но уверенности не было. Следом протиснулся Крестовик еще более смущенный, чем первый мальчишка. Школьная форма на нем смотрелась крайне по-дурацки, особенно если учесть, что была велика, а правая рука была затянута в белую атласную перчатку, совсем уж чужеродно сидевшую на рубашке.
- Привет, Замфи, - шмыгнул он носом. - Сказали, что ты уже почти здоров. Это правда, что ты только сегодня проснулся?

- И вам тоже давали это какао?.. - Марвин упорно держался за простые, обыденные вещи вроде булочек с изюмом. Если задуматься обо всем, можно и рассудка лишиться...

При виде Крестовика захотелось хорошенько двинуть ему в морду, но мальчик только чопорно поправил его:

- Марвин. То, что я сегодня проснулся, - правда. А что, школа уже началась?

- Ага, - радостно кивнул рыжий на оба вопроса. - Но мы отпросились с урока.
Он подошел и без смущения сел на пол у кровати Марвина, бесцеремонно задрал штанину пижаму и пощупал синяки.
- Болит еще? Вроде три дня прошло... Ну, не расстраивайся, им потом воспитатели нехилый разнос устроили.
Он улыбался, демонстрируя мелкие кривые зубы. Крестовик стоял, прислонившись к спинке кровати и, казалось, о чем-то напряженно размышлял.

- Нет, - Марвин отобрал ногу и опустил штанину, спрятал все хозяйство под одеяло. - А за что разнос-то?

Как же тут сложно! На чердак не ходи, в часовню не лазай, того не делай, сюда не суйся... Искоса поглядел на Крестовика - не выглядит виноватым, только смущенным. Его, что, заставили прийти сюда воспитатели?.. Как грубо.

- Ну как обычно: домашний арест, полоскание на ветру, а ерунда, - рыжий уселся рядом на одеяло. - Слушай, Замфи, если не хочешь возвращаться к ним, можем вдвоем попроситься к Пауку, - тот молчаливо кивнул.
- Там, конечно, дурдом, но бить вряд ли будут, - беззаботно продолжал рыжий.
- Не будут, - мрачно подтвердил второй гость. - Не дам.

- Разнос за домашний арест и полоскание на ветру? - переспросил Марвин и перевел взгляд на Крестовика. - Уже дал, если я правильно все понял.

Вздохнул и стал смотреть в окно.

- Я ничего не помню. Ни-че-го. С тех пор, как вошли в часовню. Не знаю, что произошло. Простите.

- Ничего? - подпрыгнул к нему Крестовик и заглядывая в лицо. - Ты 3 дня провалялся в бреду, а до этого прошла еще неделя...

Он буквально сполз на пол, обхватив голову руками. Вся его поза выдавала отчаяние и ошарашенность услышанными новостями. Рыжий прикусил губу:
- Но меня-то ты помнишь, правда? - его лицо покраснело от волнения.

Марвин оглядел рыжего.

- Смутно, - признался он. - Вроде чем-то знаком... Извини.

Непонятно за что Марвину стало стыдно.

- А чего ты так переживаешь, Паук? - вдруг заинтересовался мальчик. - Неужели я теперь чудовищем стал?..

Марвин улыбнулся, показывая, что это только шутка.

- То есть, смутно помнишь? - на лице рыжего мальчугана вспыхнула надежда, но тут же угасла. - Или просто... просто... Извини. Мне, наверное, лучше уйти...
Он выскочил из больничной палаты раньше, чем кто-либо успел что-либо предпринять.

Крестовик сидел мрачный - шутка Марвина ему не понравилась. Наконец, он изрек:
- А тебя не смущают провалы в памяти в десять дней?

- Да нет, зачем же... - запротестовал Марвин в спину убегающего. - Я ничего такого не говорю, что тебе нельзя было бы слышать...

Вздохнул. Насупился, глядя на Крестовика.

- Я вас послушал. Если меня сильно стукнули по голове, ничего удивительного в потере памяти нет. Меня больше удивляет, что я не знаю, что было на самом деле, а что - мне привиделось в бреду... Это мешает, да.

- Тебя не били по голове, - серьезно начал Крестовик. - Здесь не любят новеньких, иногда очень долго, но убивать...
Он запнулся, подбирая слова...
- За это не убивают. И да... никто не сможет тебе сказать, что есть бред, а что привиделось наяву. Щелкуна ты не помнишь... много вообще помнишь?

Марвин начал испытывать раздражение.

- Я уже сказал: помню, как вошли в часовню, и все - потом проснулся здесь. Сегодня. Тебя помню, Ловца, Чурбана... Может, все-таки расскажешь, что произошло? А то эти недомолвки начинают действовать на нервы. Привиделось - не привиделось, а то, что видели несколько человек, бредом назвать трудно. Так что рассказывай: что видел ты, так и выясним, что правда, а что нет.

Крестовик усмехнулся.
- Откуда я знаю, что с тобой было... Часовня - особое место, там каждый видит свое. Я вот тебя, например, увидел....
Он как-то странно на него посмотрел, вздохнул, почесал левый локоть об колено.

- Не все знают о часовне. Щелкун вон знает, но ни разу не был. Да и нечего ему там делать. Но ты все равно не болтай направо-налево. Но ты там был и оттуда вышел. С ясными глазами и своими ногами, а утром нас всех раскидали. Тебя в Крысиную, потому что там мест больше всего - бегут оттуда, пока могут. И Щелкуна, потому что он Щелкун. А Крысы известны своим дружелюбием... Ну и через неделю вместо того, чтобы влиться в стаю, попал сюда, в Холодные комнаты. Где три дня провалялся без сознания...

- Не иначе, как прыгнул, - под нос пробурчал он себе.

Стая? Прыгнул? Крысы? Марвин ничего не понимал. Слушал с широко открытыми глазами и в голове складывался беспорядочный образ чего-то большого и донельзя загадочного. Дом. Не иначе. С большой буквы и многозначительным многоточием в конце. "Крестовик видел меня? - билась в голове странная мысль. - Наверное, это что-то личное".

- Хорошо, не буду, - согласился он с предложением не болтать. - Но это был не я, наверное, - не я вышел из часовни. Кто-то другой... в моем теле, наверное. Такое раньше бывало?

- Нет, - он покачал головой. - Такого не было, и... это не заметно. Ты вел себя так, как ты вел до этого. Просто решил стереть все воспоминания. Так многие поступают... только стирают обычно немного поменьше.
Он поднялся, собираясь уходить.
- Подумай над моим предложением. И не обижай Щелкуна, вы с ним одной крови. И да, - совсем уже в дверях, - не торопись выходить отсюда, пока совсем тошно не станет, а то у нас раздолбали туалет в конец.

- Каким предложением? - не понял Марвин и вдруг весь вспыхнул, когда речь зашла о Щелкуне. - А кто его обижает?! Может, хватит уже командовать? Я ему ничего такого не сказал! Честно признался, что ничего не помню, - что в этом обидного? Можно подумать, мы с ним...

Tут мальчик сделался пунцовым и отвернулся.

- Ты подумай, - сказал Крестовик своим обычным неприятным тоном и закрыл дверь. В комнате сразу стало как-то подозрительно тихо, пусто и холодно. Марвин остался наедине со своими мыслями.

- Сам дурак, - высказал Марвин свою обиду закрытой двери. Посидел еще немного и сполз в кровать, накрылся одеялом с головой и замер. Ему хотелось не двигаться, не дышать, умереть, уснуть - кажется, где-то он уже слышал эти строки. Мальчик мучительно вспоминал где и когда он их слышал... Умереть, уснуть...

И видеть сны?..

Какие сны приснятся в смертном сне, когда мы сбросим...*

Марвин повернулся на кровати, потом еще и еще. Гнев остывал, уступая место стыду, ручейки слез брызнули из глаз, мальчик сжался и затих - ему не хотелось плакать в голос, но и не плакать не получалось. Уэйн, где ты, Уэйн? Когда придешь?

(с) Гамлет. У.Шекспир. Пер. М.Лозинского.

Никого не было, никто не приходил. Ни Уэйн, ни медсестра, ни доктор, ни-ко-го... Словно все забыли, что есть на свете такой мальчик по имени Марвин. Какие-то невидимые часы отмеряли мгновения, и ему даже начало казаться, что он видит, как течет время, как медленно мимо него проплывают шеренги секунд, сливающихся в минуты...

В дверь с легким предупредительным стуком зашла медсестра.
- Пойдешь на обед сам или сюда принести?

- Схожу! - обрадовался Марвин. - Правда, можно?

- Да, - удивленно ответила сестра. - Через 15 минут. Столовая слева по коридору.

- Спасибо! - просиял Марвин и, спешно спуская ноги с кровати, даже запутался в простыне. Одевшись, он принялся искать тросточку, а затем, с легкой дрожью нервного возбуждения, направился в столовую. Ему не терпелось взглянуть в глаза своим обидчикам - какие они, эти Крысы? Отчего-то любопытство взяло верх.

Из одежды нашлась только пижама, свитер, пара носков и тапочки. Трость стояла в углу, немного более обшарпанная, чем раньше. Выйдя из комнаты он понял, что это совершенно не тот коридор, к которым он успел привыкнуть в Доме: чистый белый кафель, сизые, не носящие следов вандализма стены. Да и сама столовая была маленькой комнатой, где стояло шесть круглых столов. За двумя у окна сидели медсестры и доктор. За оставшимися тремя сидело по одному человеку: их он ни разу не видел раньше. Смуглый горбоносый мальчик лет девяти в темных очках, совсем взрослый на вид парень торчащим ежиком выгоревших волос на голове и длинной щетиной на загорелом лице, который выглядел внушительно благодаря двум горбам на спине и груди, по соседству с ним стучал пальцами по столу нежного вида юноша, больше похожий на девочку.

Обрадовавшись присутствию свитера, будто старому знакомому, Марвин, опираясь на тросточку, захромал в коридор. В столовой подсаживаться к медсестрам он, конечно, не решился и после минутного замешательства подошел поближе к горбоносому мальчику.

- Привет, - улыбчиво поздоровался Марвин, опираясь на спинку стула. - Можно к тебе?

Тот не повернул к нему головы и не изменил лица.
- Можно. Новенький что ли?

Буквально сразу же в комнату вошла женщина с подносом на колесиках и принялась раздавать еду.

- Спасибо, - Марвин отодвинул стул и сел, приладив тросточку рядом - так, чтобы не упала. - Ага, новенький...

И радостно обернулся к женщине, пытаясь загодя по запаху определить, что дают.