Дорога, действительно, не преподнесла Мартину никаких сюрпризов: гордо вышагивая, мальчишка дошёл до лазейки и отодвинул её. Дыра в заборе казалась дверью в иной мир. Если вокзал был вотчиной взрослых, где они работали, общались и приказывали детям, да и, что там говорить, были просто везде, то открывшийся вид напоминал о задних двориках крупных учебных заведений, вот только формы никто не носил. Казалось. Что скрывающийся за забором был попросту захвачен детьми, притом. Довольно давно: то тут, то там были видны самодельные скамейки, весьма удобно установленные приставные лестницы и даже качели, закрепленные на уличном фонаре, выныривающем из монструозной стены вокзала. Сидящий на самодельной скамейке, вытянув ноги, светловолосый патлатый паренёк в потрёпанной растянутой блузе и горизонтальной полосой и коричневых бриджах, первым обратил своё внимание на Мартина, а уж следом обратил внимание всех окружающих на самую болезненную для мальчишки особенность его внешности. -Оп-паньки,- лениво проговорил он, даже не доставая изо рта длинной травинки,- Зацените-ка, кто к нам пожаловал – столичный пудель! Едкий, но меткий комментарий патлатого вызвал взрыв смеха у окружающих, но прежде, чем Мартин успел хоть как-то отреагировать, на голову грубияна свалился резиновый сапог, явно не видевший и белого света, и щётки не менее пары лет. -В яблочко!- эти слова принадлежали расположившемся прямиком на крыше контейнера высокому пареньку, которого до сего момента не было видно, пока он не подкатился к краю крыши,- Акстись, Парикмахер, пока он первым не начнёт, нельзя – Княжна чётко выразилась. К сожалению, меткое попадание по голове патлатого грязным сапогом, никто, кроме Мартина и самого Парикмахера, не заметил, поскольку всё внимание окружающих было приковано к кудрявой голове новенького. Тем временем, за спиной так и не успевшего войти сына семейства Бейлит, обстановка была куда более спокойной и дружественной: внемлющий просьбам юной мисс, мэрский сын вальяжно прошествовал следом за лидером похода и остановился на расстоянии, которое сам считал безопасным – в полутора метрах.
|