Станция Автово, Линия 1

Крайняя на станция на ветке. Когда то далее были еще две станции, но там что то случилось и теперь там никто не живет, а до конца ветки вроде как и дойти то нельзя, трудно сказать. Туда никто не ходит - не за чем. И никто не знает, что таится в этом длинном отрезке: целых два перегона никем и никак не контролируемые служили постоянным источником страха (И совсем не беспочвенным) для жителей этой почти уже не жилой станции. Да, тут осталось совсем мало людей...

Пробуждение оказалось ужасным... Даже не вполне понятно почему, но подниматься совсем не хотелось...
И почему то в палатке не оказалось отца, хотя он должен быть дома.

-Доброе утро, Ника, - поздоровалась сама с собой девушка, вылезая из своей норы - не сказать, чтобы удобной - иногда, в самых дальних уголках памяти еще были живы воспоминания о теплой и уютной домашней кровати. Давно, в детстве, в ней хотелось оставаться по утрам подольше, досматривая остатки безмятежных еще тогда снов. Но сейчас.. Сны приходили редко. Чаще это были ночные кошмары - хотя и к ним Вероника уже давно привыкла. Как и любое другое утро, это начиналось с разминки и разбора оружия. Сегодня нужно было идти на Дозор лишь после обеда - так что было еще время сделать утренний обход и поинтересоваться самочувствием вояк, что нередко возвращались на станцию как с серьезными, так и с небольшими, но требовавшими внимания и ухода ранами. Но для начала нужно было найти отца. Хоть он и был человеком занятым, но когда уходил - он всегда будил ее, зная, как она относится к своему режиму. В старой отцовской рубашке и его же джинсах она, приятный гость в каждой "семье" на станции, начинала свой обычный день, считая его еще одним днем отсчета на пути к исполнению ее заветной мечты, о которой она никогда не разговаривала с Джоном - как уже много лет называли здесь ее отца - крепко сбитого брюнета, на лице которого даже в самые мрачные времена жизни на станции, было веселое и жизнерадостное выражение.

Если отец не разбудил Нику, значит он где то совсем не далеко. Или наоборот: что то случилось. Но на станции все пока спокойно вроде бы. Остается только гадать куда же он ушел. А гадать совсем не хотелось... От этого только возрастало беспокойство.

Если отца нет дома.. Значит отец или на дозоре или у друзей. Для дозора его смена еще не пришла, а значит...
Дружба в мире всегда была понятием относительным. Еще наверху, отец ей нередко рассказывал о былых временах. Кто знает, сколько нужно было времени, чтобы убедиться и назвать человека Другом? Вряд ли кто точно может дать ответ на этот вопрос. Теперь же.. Метро, тесная для человека станция, постоянный страх, окружавший сверху и со стороны заброшенных перегонов.. подобные условия жизни обычно либо в конец разобщают людей, либо еще сильнее объединяют их. В Автово, как же казалось Вере, все население этой станции было словно одна большая семья. Никто, конечно, не спорит, что бывали и исключения - но страх и желание выжить связывал людей, и практически каждого можно было назвать Другом. Но те люди, к которым направилась Ника, были им с отцом особенно близки. Совсем рядом от палатки ее и отца жила тридцатипятилетняя чета Спусковых. Муж с женой - Георгий и Маргарита, которая была беременна в тот роковой день, и чудесным образом смогла не потерять ребенка... Пятнадцатилетний Сашка... Абсолютно безбашенный мальчуган, словно никогда не испытывающий чувства страха - он, как и Ника, всегда мечтал отправиться наверх, хотя и никогда не видел внешнего мира - помнится, Вероника сама обучала его оружейному делу, когда их отцы были на заданиях, и не могли уделить внимания собственным детям. Да и нужно ли было? С ранних лет нужно было усвоить лишь одну фразу:"выжить любой ценой". А ее знали и Сашка, и Вера.

Сашка конечно оказался дома, при всех своих достоинствах он не так жестко относился к режиму дня как Ника и еще спал. Дрых без задних ног как говорят. Родственники у него тоже куда то ушли, наверное за горячей водой к костру, или на работу, Ника не смогла вспомнить где они должны быть сегодня, хотя конечно вполне могла знать при столь близких отношениях. Пока Вера смотрела на только то и делающее, что дыщащее тело друга не заметила приближения сзади и поняла что за спиной кто то стоит только в тот момент, когда услышала голос:
- Ах вот ты где. Ну ты меня даже испугала: отошел за чаем, возвращаюсь, а тебя нету уже. - Говорил ее отец.

-Это ты меня скорее напугал, пап, - вздрогнув, обернулась Ника, - причем дважды. Доброе утро. Почему не разбудил? Ты же знаешь мой режим и если, чуть что - я начинаю волноваться, - тихо говорила она, стараясь не разбудить мирно спящего Сашку. Пусть отдыхает, пока есть возможность.
-А где Георгий и Маргарита?-спросила она, уже выбираясь из палатки, - такое ощущение, что я проснулась слишком поздно и успела многое пропустить.

- По моему они на грибной плантации, там что то случилось и они теперь вместе с остальными устраняют последствия. Пойдем... "Чай" остывает. - В голосе отца явно явно прозвучали кавычки, хоть и очень давно это было, но он еще хорошо помнил какой он: настоящий чай. Который делался не из черти чего тут, под землей, а рос веселыми кустиками под открытым небом.
- Идем. Когда я уходил было еще немного рано и я решил не будить тебя, думал, что успею вернуться до того, как ты проснешься. Ты совсем не жалеешь себя: очень мало спишь, постоянно гоняешь себя... - Завел папа свою обычную песню, он мог так говорить очень долго, но так же было и очевидно, что это не остановит девушку в ее стремлениях, да и говорил он скорее так, по привычке, чем в действительной надежде что то изменить.

-Не читай нотаций мне, папа, это ни к чему, - улыбнулась Ника, практически процитировав слова старой песни, которую она еще чудом помнила с детских лет, - ты же сам прекрасно знаешь, что нужно быть ко всему готовым в наших условиях... Вот я и готова. И что могло случиться с плантациями...
Вероника с некоторое время молчала, а потом осторожно завела собственную старую пластинку.
-Пап.. Как думаешь, оттуда, сверху, за эти годы Сталкеры уже перетащили сюда все что можно? - невинным голосом как бы "между прочим" спросила она, - может там, где-то в заброшенных частях города, остались нетронутые запасы настоящего чая..-добавила она с долей мечтательности, не глядя на отца.

- Даже не думай! - Оборвал ее отец.
- Уж лучше без чая, чем без тебя! - и ничего больше не сказал. Как ни крути, а Ника наступила на больную мозоль, пожалуй самую больную из всех. За годы общения с Верой он уже научился различать с первого взгляда когда его дитя "закидывает удочку", правда для Ники оставалось загадкой, что такое удочка и зачем ее куда то закидывать.

-Пап. Почему сразу я? - с наигранной обидой в голосе возразила Ника, серьезно посмотрев отцу в глаза и до боли сжав ему руку, - вы же выбираетесь наверх... Вдруг когда-нибудь сможете достать и его, - девушка грустно вздохнула. Правда неизвестно из-за чего точно - облома с чаем, или же того, что папочка Джон так быстро ее раскусил.

- Запомни: Не далее сотого метра, все. Дальше - ни шага. Особенно в сторону Ленинского проспекта, понятно? Если я найду чай - обязательно возьму его с собой, он легкий, правда объемный. Пойдем пить... Чай и завершим этот разговор, идем? - Папа пошел к палатке, где наверное уже совсем остывший их ожидал тот самый пресловутый "чай".

-Не далее сотого метра, не далее сотого метра... Хорошо-хорошо-хорошо! - выставила она перед собой руки, встретившись со строгим взглядом отца, - но почему не вверх по ветке? Там же относительно безопасно, не так ли, Па? - осторожно спросила она, делая глоток "чая", - неужели и на Кировском тоже неспокойно? Расскажи мне, я так давно не слышала действительно стоящих новостей.
Голос Ники стал спокойным. Не впервой ей было завершать диалоги с отцом на ноте "нельзя", да и сейчас уже она разговаривала с ним в духе, более близком двум боевым товарищам.

- Нигде сейчас не спокойно. Да и отсюда бы лучше убираться подальше: вымрет скоро эта станция, или выбьет кто нибудь, и я не хочу находиться тут в этот момент. А особенно важно, чтобы в этот момент тут небыло тебя... И будет на этой ветке уже три не жилых станции, ладно еще, что с края и подряд... На том же Кировском... Куда у них дозор пропал? Да и тебе не кажется, что давненько оттуда караваны не приходили? - Говорил отец, решив, что пока по крайней мере сопротивление сломлено и можно спокойно обсуждать происходящее вокруг... И вроде бы ничего особенного не происходило, но беспокойство отца передалось Нике. Тот явно чего то опасался, но похоже пока не собирался говорить чего именно, может не хотел пугать "ребенка", а может и сам не осознавал... Так бывало уже, довольно давно, когда вымер как раз Ленинский... В Метро так почти всегда: все как всегда - серо, однообразно, ничего нового, а потом вдруг оказывается, что там, далее по ветке уже никто не живет, словно и не жил никогда... Ника помнила эту историю, отец тогда тоже ходил обеспокоенный, но не говорил ничего, а потом вдруг оказалось что соседей больше нет, как само собой разумеющееся, как будто и небыло.

-Ты что-то не договариваешь, - нахмурился "ребенок"- С чего нам уходить отсюда? Дозор мы держим, пока ни с чем фатально опасным не столкнулись. Завалить бы эти два перегона к чертям.. Только вот было бы чем. Взрывать небезопасно..-вслух думала она, водя пальцем по полу, очевидно, какие-то свои схемы.
-И потом. Может, у них все нормально и они просто боятся к нам идти?-предположила Вероника с какой-то странной надеждой, - Мы, крайняя станция.. Я даже не удивлюсь, если в один прекрасный миг они начнут от нас отгораживаться. Если еще не отгородились. Я не хочу уходить отсюда, Па. Мы здесь живем уже пятнадцать лет.. Сможем ли мы обосноваться так же с чужими людьми?-постепенно переходила в наступление она, едва заметно повышая тон.
-И потом.. Может нам самим стоит отправить туда караван?

- Не знаю... Ничего не знаю точно. Конечно караван пойдет, но когда именно решать не нам. Если отгородились, Ника... Нам не выжить просто! Ни одна станция не самодостаточна на столько, чтобы жить в отрыве от остальных. Если мы не сможем уйти... Давай не будем об этом... Почему вдруг соседи начали нас бояться? Нееет... Что то случилось и надо уходить. И чем быстрее - тем лучше. - Говорил папа запивая сказанное местным чаем.
- Если хочешь, можешь назвать это интуицией, но тут оставаться опасно. Ты же знаешь: лучше перебдеть, чем недобдеть. Только чуть - и уже не живешь, таков уж наш мир... Таким он стал... - Добавил отец очевидно погружаясь в воспоминания слегка.

Снаружи палатки послышалось деликатное шарканье. Сашка уже к тому времени проснулся и направился в Веронике, но услышав у входа разговор подруги с отцом замялся.
- Ника, я не помешаю?
"Вот почему меня так далеко не пускали на разведку", подумал Сашка, услышав последню фразу, сказанную отцом Ники, " он явно чем-то встревожен"

-Пап, ты странный. Такие слова для тебя не свойственны, - лишь сильнее нахмурилась Ника, допивая чай, - такое ощущение, что ты подавлен. А такого состояния нельзя допускать, ни при каких обстоятельствах. И к тому же.. Кто-нибудь еще говорит о подобном?

Услышав снаружи голос друга, она отвлеклась.
-Конечно, не помешаешь, Саш. Заходи, мы как раз пьем чай, - позвала она паренька.

- Заходите, Александр Георгиевич... - Нарочито официально пригласил отец Ники Сашу войти.
- У нас тут как раз завтрак происходит, присаживайся, угощайся. Чем богаты как говорится. - Джон (Странное для России имя, но почему то именно так тут, в подземке все звали отца Ники, и почти никто уже не помнил настоящее его имя) отвлекся на гостя и не ответил Вере, или может быть счел не удобным говорить при госте, хоть и близком друге. Предполагать можно долго: Может он просто не считал Александра взрослым человеком и уже на основании этого не вполне доверял ему... Кто знает? Но разговор был прерван и ушел в русло не хитрых самопальных лакомств и напитка весьма странного вкуса.

Саша в нерешительности вошел в палатку и радостно кивнул Вике. Чуть более сдержанно кивнул отцу. Мальчик чувствовал себя несколько неловко, поскольку прервал чужой разговор.
- Вы не видели моих родителей? Боюсь, что я долго спал и пропустил то время, когда они уходят. - Спросил, сам не зная зачем, Саша. Не то, чтобы он по ним так сразу соскучился, все таки он был уже совсем не маленький. Просто сказал это, чтобы скрыть свою неловкость. Или попытаться хотя бы.

В обсуждениях всякой бытовой мелочи Ника почти не принимала участия- подобные разговоры порой сидели в печенках... Но услышав вопрос Саши, она немного взбодрилась.
-Папа сказал, что они ушли на плантации, - задумчиво ответила девушка, - думаю, скоро они должны вернуться. Если, конечно, там нет ничего особо серьезного, - скосила она на отца подозрительный взгляд.

- Да, я думаю они скоро вернутся. - Подтвердил Джон, в прочем не очень уверенно. Может быть от того, что был поглощен своими мыслями, а может стоило начинать бояться. Кто его разберет? Ведь не будет же он пугать "детей" (пусть даже они сами таковыми себя не считают), или возможно снова вспоминает что то о прошлой жизни, например про то, как он любил "закидывать удочку", но почему то в речку... Разобраться в этом случае не дано было даже Нике, хотя кому как не ей знать своего отца.

- А почему бы нам не сходить за ними? - вдруг предложила Ника, - Саш, пойдем. Все равно дозор еще не скоро... Мы скоро вернемся, пап, - протараторила она и не дав отцу ничего сказать схватила Сашку за руку и пулей вылетела из палатки, оставив недопитый чай.

Нику остановил крик: - Вероника! Стой! - Звавшим ее оказался пацан, мелкий совсем, но он "работал" посыльным в "военкомате", таким странным словом отец называл что то типа местного военного управления и арсенал. Пацан был наглый как сто китайцев и всем тыкал вне зависимости от разницы в возрасте и того с кем он говорил: начальником станции, или своими дружками. Но если он звал, значит скорее всего надо было идти, получать оружие... А там уж не известно: куда скажут туда и идти. Пацан тем временем подбежал ближе и тяжело дыша стал излагать суть дела:
- Тебя просили позвать в Арсенал, срочно...

- Ну вот. Планы меняются, - обреченно вздохнула она, бросив разочарованный взгляд на Сашку, - если зовут, то надо бежать. Не посмотрим мы, что там с плантациями.. - серьезно добавила она, а потом произнесла тише, - отец волнуется с утра. Ладно, идем, - решив не ждать ни вопросов ни возражений, и потрепав мелкого посыльного по голове, она потянула за собой друга и почти сразу же парочка оказалась у "Военкомата"

Тут командовал Игорь. Он был командиром всех бойцов на станции всегда, сколько Ника себя помнила. И был он в высшей степени деловитости, что говорило о том, спорить с ним бесполезно даже начальнику станции.
- Так, молодые люди, вдвоем пришли. Вместе и пойдете. Получить оружие и на сотый метр, смените бойцов и будете охранять до смены. Выполнять! - Ника начала не на шутку беспокоиться, если уж их всего вдвоем выставили в сторону пустого туннеля. Что же такое случилось? Где более нужны сильные бойцы?

- Только вдвоем? Но почему? - непонимающе посмотрела Ника на Игоря, - и куда вы отправляете остальных? Что-то ведь происходит на станции. И никто не говорит, что именно. Разве могут быть в этой большой семье хоть какие-то секреты? - требовательно посмотрела она на командира.

- Надо значит надо - Деловито сказал Сашка, хотя тупо стоять на карауле ему совсем не улыбалось. - Что будем охранять?

- Нет времени на разговоры. Выполнять. - Приказал командир.
- Вероника, назначаешься старшей. - Добавил он и стал командовать другими бойцами, которых тут кстати почему то оказалось несколько больше чем обычно:
- Отделение стрррройся! Напра-во! Где у нас грибные плантации никому объяснять не надо? Бегом марш!

- Так точно! - Ника, уводя за собой Сашку, тут же направилась на положенный сотый метр.
- И все-таки мой папочка не умеет скрывать что-то важное, - вздохнула она, - надеюсь, с твоими родителями все в порядке,- произнесла она как можно более уверенно, - ведь никакой тревоги на станции не было... Что ж творится то, - вздохнула она, не сбавляя темпа.

- Они справятся - Уверенно сказал Сашка, следуя за Викторией. - А твой отец просто не хочет нас волновать. Уверен, если дело касается безопасности станции наши лидеры сделают все возможное, чтобы защитить нас. Однако мне интерестно, почему такая спешка.