Гавель Терновник, игра Теодора

- Насколько я знаю, у него было три ученика, каждый из которых позже обучал пятерых. Пото цифра остановилась на двух сотнях и до сих пор таковой держится. - ответил Библиотекарь. - Остальные вопросы лучше не ко мне, а к Храмовникам. Но, как я помню с их слов, он позволил не-магам стать чем-то большим, чем низшими слоями общества. И хоть многие Священники все те же маги, но они искренне верят, что их сила, как и сила Освободителя во время восстания, подпитывается самим Богом, позволяя им управлять той магией, которой их обучили. - он поднял глаза на мага. - А почему у вас возник такой вопрос?

- Парадокс. Ведь здесь, в краю Освободителя, мы имеем превосходство технологии, а не магии? Все это очень странно. Не являются ли гипотетические жрецы враждебного "волшебнического" государства технократами? Просто игра ума, знаете ли.

- У них нет религии. Они верят только в превосходства духа над телом, как инструмента для магии. - ответил библиотекарь, подумав минуты три. - Ни в одной книге того времени не указывается наличие религии, кроме веры в собственные магические способности.

"Куда же идти. Почему именно этот мир? Отец Клавдий, зачем... Я возьму и прочитаю ее. Я не еретик."
- Ну что же. - вздохнул послушник. - Три - счастливое число. Как семь, пять, девять... Неважно. Подайте ту книгу, суть искажающую.

Библиотекарь осторожно достал из закрытого ящика стола названную книгу и отдал ее Гавелю. "Записки о Войне" гласило ее название. На первой странице было написано замечание:
"Данная книга была написана мною, Августом Клаудиусом Резерне во время войны. И в этой книге я записывал все то, что видел сам, как ученик Леопольда, или, как его называли, Освободителя." далее стояла подпись. На следующей странице уже начиналась суть:
"Простые люди, не сведущие в Искусстве, которому нас научил Леопольд, придумывали его заклинаниям самые разные названия и эффекты, в том числе и серный дождь. Сегодня тринадцатый день после начала войны, люди, которые угнетались только в том, что консервативные маги запрещали все новинки, с охотой последовали за своим Освободителем, который решил, что будет лучше, если эти люди смогут жить в месте, где их нововведения будут с радостью приняты."
"Эти люди уже при мне расписали действия Леопольда как ужасные, таинственные, мистические и как действия по освобождению. Некоторые даже называли его посланцем небес... О, знали бы они, как они были близки к истине! Освободитель поделился с нами, своими учениками, секретом: он не из этого мира. Именно поэтому он знает три магические школы, в каждой из которых обставлял любого опытного мага. При нем была книга, в которой, как он говорил, записаны его секреты. Когда он отсутствовал, должно быть, в одиночку собирал "угнетенных", я залез в его книгу. Все, что я там нашел - странные рисунки и иероглифы, значение которых я не узнал и побоялся спросить у учителя."
На этой странице Гавель остановился. Если он правильно понял, о чем пишет ученик - то эти иероглифы, шифр белых магов, он Гавель, смог бы прочесть! Но вот ведь незадача - найти эти записи...

Иероглифы. Разве это ли истинная цель обучения Терновника? Разве не гордыню и алчное по сути, чрезмерное стремление к знаниям послушники пресекают смирением? Искус или крещение?
- Достаточно скромно, как для запрещенной книги. Но из искры возгорится пламя, а из зерна вырастет солнце... Кто до меня последним читал сие?

-Это только начало книги. - осторожно напомнил молодой библиотекарь магу, что тот отвлекся от чтения на какие-то свои мысли. - Далее там, вопреки учению Церкви, говорится, что Леопольд не убивал магов и ослеплял их, а всем силами обращал их в бегство, используя силы света и природы.
-Этот образец читал в основном я. - ответил заведующий библиотекой. - Разве что еще пара людей из Ордена... - библиотекарь кашлянул.
- Я так и не представился. Каерин, старший боевик Ордена Экзорцистов. В увольнении за чрезмерную любовь к запрещенным текстам. - он встал и поклонился. - Вы, я помню, Гавель. И, судя по всему, алчете знаний. - он улыбнулся, говоря все тем же полушепотом. - Но не будем об этом. Вы что-то еще будете читать или уже пойдете в вашу комнату, в такой темный час? - добавил он, указывая на маленькое окошко, за которым висела тьма.

- Да. В смысле, да - Гавель. Вы - Каэрин. С именами всегда возникает проблема. Нет, я не могу стремиться к знаниям, я не хочу. То есть... Это ложный путь. Я не могу алкать человеческой мудрости. Нет. Понимаете?..
А ведь Терновник открыл запрещенную книгу. Он жаждал узнать правду. Но кто бы на его месте устоял, не потеряв вследствие смирения смысл к существованию?
- У вас... есть где переночевать? - робко спросил Терновник.
На улице темно и холодно. Главное - небезопасно.

Каэрин забрал у ошалевшего Гавеля книгу.
- Никто из нас не алчет знаний перед другими, но пред даром Господним труднее устоять... - сказал он. - Так говорил мой учитель, имея ввиду, что книги, как бы мы не стремились показать, что знаний мы не ищем, сами по себе столь огромное знание, что проще постричься и жить в лесу, в одиночестве, чем ни разу не устоять перед соблазном прочесть книгу, более того - чужой научный труд. - он исчез в недрах библиотеки, что-то проверяя. Потом вернулся с ключом в руке. Книгу он положил в стол, а ключ отдал Гавелю.
- Ваше счастье, что у меня здесь есть запасная комната, специально для зачитавшихся. Как вы сами подметили, квартал это очень небезопасен, особенно по ночам. - он отошел к смиренно ожидающему псу. - Алек вас проводит. - после этих слов он щелкнул пальцами, аккуратно отбил энергичный мотивчик, после которого пес вскочил и пошел маневрировать между стеллажами. Уселся он возле неприметной дверцы, скрытой между двумя стеллажами художественной литературы.

Однако...
- Чудно, но в библиотеке я ночевал всего несколько раз.Благодарность вам. - Теперь Гавель произнес приличествующую ситуации фразу и, пребывая в легком напряжении, направился за Алеком к комнате "для зачитавшихся". Ключ едва не выпал из рук, но послушник успокоил себя и принялся нашаривать им замочную скважину. Этой ночью он еще долго не сможет уснуть.

Замок открылся легко, хотя скважину, как показалось самому Гавелю, пришлось искать вечность. Как только маг вошел, он погрузился во тьму комнаты. Пес, судя по звукам, не ушел, а улегся у двери. Как только глаза мага более-менее привыкли к темноте и он прошел вглубь помещения, над кроватью вспыхнул бледный голубой огонек, на секунду ослепивший Гавеля, но позволивший увидеть столик со свечами и кремнем, предназначенным для зажигания свечей. Так же девять подсвечников были распределены по комнате, по четыре в углах и пять на столике. У стены справа стоял небольшой стеллажик, так же полный книг.

Не хватало еще семи покрывал, треугольного стола и десятизамковой шкатулки. Тяга людей просвещенных к якобы сакральным числам всегда приводила Терновника в недоумение. Пережиток времени, надконструкция, лишник усилия к схематизации...
Надеясь, что комната не есть чем-то вроде жертвенного алтаря (житейская паранойя), послушник осторожно пробрался к кровати. Там он вознес молитву, приготовился ко сну и закрыл, возлежав, глаза - в надежде на быстрый сон.

Поиски белья в темноте недал ничего, а на голом дубу спать не хотелось, да и шарик не давал достаточно света. Зажгя свечи, Гавель смог найти постельные принадлежности, попутно осознав, почему свечей девять. Судя по всему, они тоже были "усилены" магией, потому, что те свечи, что он зажег, дали света больше, чем масляные светильники. Перестав думать о посторонних вещах, маг спокойно заснул, предварительно потушив пресловутые свечи. Наутро Терновник осознал, что ему в глаза уже бьет солнечный свет. За дверью было тихо, как в классе, после детской шалости, замеченной учителем.

"Специально заготовленная комната. Для зазевавшихся гостей. - Терновник зевнул. - "Ага, а еще специальная вербовка для них же". - Он зевнул вновь и смачно потянулся. Выходить из своеобразного прибежища вовсе не хотелось, но перспектива до посинения сидеть меж девятью подсвечниками тоже не прельщала послушника. Гавель тихонько выскользнул из комнаты, надеясь, что там, у стеллажей его не поджидает взвод бравых молодцов-защитников теократии.

Гавеля, вопреки его ожиданиям, никто не ждал. Сам библиотекарь потерялся где-то в глубинах царства книг. Выскочив на улицу, он почувствовал прохладный ветер, подувший в лицо. Ветер этот нес запах... Пожара? Нет, но легкий запах копоти присутствовал. Либо это неподалеку жгли костер, либо это были первые отзвуки скорой бойни. На улицах было настолько пустынно, что в пределах видимости найти кого-то крупнее кошки было проблематично.

Или же настало время всенародного развлечения - казни очищающим пламенем. Вот только воплей "еретиков" не слышно. Топливо омокрело, что ли... Вариант со скорой бойней Гавеля не прельщал - ужасал, если не сказать больше. И ведь библиотекаря нет на месте. А такие невинными забавами толпы не прельщаются. Не прельщаются?..
Похоже, что мысль послушника о защитниках теократии была пророческой. Вот только стоит заменить "теократов" на "технократов", и предсказание готово.
Но тут все догадки мигом вылетели из головы - Терновник вспомнил о том, что может опоздать на рабочее место. А это, знаете ли, похуже войны иногда. Встряхнув головой, Гавель торопливо зашагал в сторону (как ему казалось) скриптария, в сторону кипы документов, печатей и списков...
Вот только запах копоти внушал ему опасения.

В скриптарии все было на своих местах - никто не выходил и собирался. В сторону Терновника даже не посмотрели и тот спокойно вернулся на рабочее место. До вечера его никто не трогал, только массивная пачка свежих листов говорила о том, что здесь кто-то был. До вечера маг сидел за листами и пришел в сознание от мучившего его голода и от отсвета двух серебрянных монет, лежавших на столе. В висках ломило, а пальцы ныли от избытка напряжения.

"Это от голода. Это точно от голода - устал неимоверно", думалось Гавелю. С трудом поднявшись из-за рабочего места, послушник сгреб со стола серебрянники и поплелся в столовую. Интересно, примут ли его в такой поздний час... В животе ныло так, что вскоре все мысли Гавеля спутались, а прежде всего выступила одна - поесть.

В столовую мага пустили, и даже накормили, хотя насыщение от тамошней похлебки и рагу пришло далеко не сразу. Приходило оно постепенно, очищая разум от гудения... И это несмотря на то, что руки откровенно мешали есть. В процессе поедания Гавлю даже пришлось размять руки, чтобы вернуть себе возможность держать столовые приборы.

Равно как и болевшие руки, воспоминания об утренней копоти не давали Терновнику покоя. На город не напали, еретиков не сожгли (криков не было слышно), послушника никто не тронул. Как тогда объяснить пустоту, царившую на улицах? Может празднество? Сжечь чучело, сжечь сноп посевной культуры, сжечь лохмотья - обновить летний цикл, восхвалив природу...
Гавель спросит об этом вояку, когда тот завтра станет молотить его, словно цеп - колос. А сейчас лишь сон, бодрящий и отгоняющий безумие; сон без видений и кошмаров. Сон в выделенной послушнику комнатушке.

Гавель вновь проснулся от запаха копоти. Только в этот раз он был не фоновым... Он мешал дышать, забивал ноздри, вгрызался в глаза. Каждая секунда была на счету - промедление могло означать обвал здания, особенно если оно горит. А судя по запаху и дыму здание горело, причем очень охотно.

Так было, когда в одно из повечерий загорелся спальный корпус монастыря. Гавель закашлялся, разгоняя прочь от себя дым; он, покачиваясь, сгреб в охапку одежду и вещи - глаза резало неимоверно, воздух удушал. Едва не потеряв волю, послушник воззвал к свету и спасению, воззвал на помощь к быстрокрылой ауре. В отчаянном рывке, он, в надежде на прикосновение веры, ринулся к выходу из комнаты, к выходу из дома, к выходу из копотливой западни.

Гавель чувствовал, что теряет силы - толи из-за дыма, толи из-за того, что в помещении было много людей, а значит аура могла охватить их всех.
Но дело было не в этом. Практически ничего не видя, маг выскочил из комнаты в сторону двери, действуя по памяти. Из дыма вышла фигура в рваных крестьянских одеждах, которой было не до огня. Маг, несшийся на всех парах к выходу, столкнулся с противником и упал с ног. В нос Гавелю ударил запах гари вперемешку с гнилью. Сам маг уже не думал. Перекат, поднятие на ноги, разворот - и он почувствовал, как его разворачивают за одежду. Не церемонясь с противником, пока тот возвращал равновесие, маг применил всю свою силу, как его ею ни обделил Господь. И у него получилось задуманное - противник упал на пол, освободив проход. Маг, задыхаясь, ураганом вылетел наружу, где смог глотнуть свежего воздуха. Когда маг отдышался, он увидел страшную картину - вереница людей в темных одеждах шла по улицам, неся в руках факелы и кидая их в окна и крышы домов. Когда очередной человек в балахоне замахнулся, Гавель увидел в свете пламени белизну кости.

Это был не человек. Кость и огонь, гниль с пеплом - только лишь одно несчастие проявляет себя подобным образом.
Послушник явно не готовился к настолько худому раскладу событий, так что действовать пришлось наобум. Он, неумело крадучись, пополз вдоль стены к ближайшему закоулку. Вот и родилась первая мысль - как-нибудь пробраться в библиотеку. Если конечно его сейчас не заметят...

Порыв Гавеля был бессмысленным - мертвые не обращали на него внимания. Они были заняты поджогами и патрулированием улиц, но не переулков. Дойдя до библиотеки, Гавель услышал в тени тихий шепот:
-Quoniam Tuum est regnum et virtus et gloria in saecula. Amen. - и тень озарилась белым шаром, зажатым в руках библиотекаря. Этот шар осветил отряд из трех живых мертвецов, направлявшихся к библиотеке. Шар вырвался из рук Экзорциста и мертвец загорелся призрачным огнем, в котором мертвец сгорел, едва успев сделать три шага. Закончив читать молитву, колдун, а в этом сомнений уже быть не могло, вновь начал вызывать шар. И тут Гавель увидел, как он сотворялся: с пальцев чародея потекла молочная дымка, начиная закручиваться точно в том месте, где был центр предыдущего. Заклинание набухало, становясь не бесформенной каплей, а слепящей сферой. Библиотекарь вновь бросил шар в ближайшего мертвого, затем выхватил клинок, тоже блеснувший белесым пламенем. Не обращая внимания на Гавеля, он провел по клинку пальцами и побежал навстречу последнему неживому. С ловкостью, которой было очень трудно ожидать от человека, сидевшего последние годы за книгами, он зарубил противника и упал на колено, начав шепотом читать молитву.


//аура деактивировалась еще около здания - слишком много живых было охвачено

Чего от библиотекаря Терновник не ожидал больше всего. Последнее действие ловкача неожиданно смутило Гавеля. Впрочем, общий результат представления его вполне устраивал.
- И Свет воссияет... Что случилось? - времени было в обрез, потому Гавель вопросил сразу же, без ожидания.

Экзорцист не обратил внимания на Гавеля. Или сделал вид, что не обратил.
- Я молился об упокоении их душ. - коротко ответил библиотекарь, аккуратно вытирая клинок платком, который он достал из внутреннего кармана. - Если вовремя очистить тело и помолиться о спасении, то их души больше не вернутся в тела, порабощенные черной волей. - это было что-то новенькое. Из всей информации, что знал маг о неживых, это было самым неожиданным - как он помнил, некромант всегда может поднять мертвеца, не используя силу души.
- Прости, что не поприветствовал сразу - эти мертвецы были слишком близко. - закончив очищать сталь, он убрал клинок в ножны, а платок спрятал в нагрудном кармане. - И сейчас их идет сюда еще больше. Как ты относишься к смерти в бою? - спросил он бесстрастно.

- Плохо. Умерев и не достигнув цели, человек получит не больше чести, чем от смерти в кабацкой драке. - честно признался послушник, вспомнив об инкрустированном кинжале, что ему вручили перед входом в портал. Не хотелось обагрять его кровью, или же тупить лезвие о бледную кость. Гавель и не сумел бы, впрочем.
- Я предпочитаю жизнь. - коротко дополнил себя послушник, указывая в сторону библиотеки. - Мы можем взять карту? А припасы? Где-нибудь...
Говорить о нападении не было толку. Нужно было спасаться, спасать тело и дух, не поддаваясь безумию.

Библиотекарь молча покачал головой.
- Приглядись к ее окнам внимательнее, мой друг, и ты сам поймешь ответ на свой вопрос. - ответил он вытирая руки. Стоило Гавелю поднять глаза, как у него ёкнуло в груди - в прикрытых шторами окнах горел свет. Свет, похожий на горение сотни свечей... А это значило, что библиотека уже в огне.
- Ёе они подожгли изнутри, словно желая меня там сжечь во сне. - он горестно выдохнул. - И если бы не ныне покойный мой четвероногий друг, так бы и получилось. - он закрыг лаза, вдохнув воздух, медленнно, но верно заполняющийся гарью. - Карту я помню. Припасы можно найти в пригородных складах или же в близлежащих подземельях. Хотя, я сомневаюсь, что при таком слаженном нападении от них хоть что-то осталось.

- Тогда и вам следует покинуть это пепелище. Ваш спутник исполнил своё предназначение. А подземелья и погреба не горят... Проклятье. - ситуация круто изменилась в считанные часы, и теперь Гавель очутился в горниле необъявленной войны. Огонь перекрыл все пути. Разом с костью.
- Я пришел издалека и, видимо, мне придется пройти через многое, - начал торопливо объяснять послушник, - Дорога лежит на север. Насколько я мог понять. В запрещенный город - там мне самое место. По следу Освободителя. Возможно, наши пути теперь совпали.