Куда приводит муза?, История Джеффри Мэдисона.

- А если тошнит? - тихо ответил Джеффри. Не сказать бы, что они были настолько мерзкие, но контраст с тем, что он видел ранее, представляли значительный. Аккуратно ухоженные, готовые к применению помещения, чистые улочки, пластиковые куклы... В которых появлась кровь после встречи с Медеей.
Вглядываясь сквозь вихрь мечущихся бумажек, Джеффри, по неизвестным причинам, направился вправо к большим двустворчатым дверям. Если все записи в этом здании ведут себя таким же образом, то поход сюда окажется бесполезным. В таком виде никакой информации извлечь из них не удастся. По пути он, на всякий случай, еще раз обернулся на дверь, из которой они вышли. Не появился ли из нее демон?

Я не услышала Джефа. Уж слишком громко шелестели бумаги, уж слишком тихо он говорил. Будто не со мной. Я даже не решилась переспрашивать его, только отправилась вслед за ним. Бросив взгляд на дверь, Джеффри мог заметить, что сквозь щели между дверью и дверной коробкой просачивается то, что он мысленно назвал нефтью. Тягучей противной чёрной жиже какие-то жалкие двери не были преградой, но хоть немного замедляли её движение.
Дойдя до двустворчатой двери, Джеф распахнул её с той же лёгкостью, что и предыдущую. Я не заметила в его движениях даже той неуверенности, что появляется у каждого, кто постоянно натыкался в Сайлент Хилле на закрытые двери. За створками Джеффри мог увидеть чистенький аккуратненький коридор, лишённый каких-либо признаков обитания в нём чудовищ. Коридор тянулся влево и вправо, после чего резко поворачивал под прямым углом.

Художник подождал Медею и только за ней отпустил двери. Кто их знает - вдруг запрутся. Было бы совсем неприлично оставить даму средь летающих листов, да еще и с монстром на хвосте.
Ну если в прошлый раз он повернул направо, то теперь, видимо, надо повернуть налево? Так он и поступил, стягивая ворот свитера обратно на место, и повторно проверяя раненый затылок.
Было бы неплохо найти план помещения, но где он может быть, представить было сложно. Хотя, схем пожарной эвакуации еще никто не отменял... Что? Опять эта пожарная тема...

Однако, никакого плана эвакуации видно не было, зато болезненная рана, на которой уже начала засыхать кровь, сейчас больше напоминающая тягучую субстанцию, более схожую с нефтью, лишь по какой-то неведомой причине багровую, а не чёрную. Словно кто-то решил, что ему здесь не место, среди красивых картин в изящных рамочках, да белых стен. Зайдя за угол, Джеффри увидел на стене большое зеркало чуть меньше человеческого роста, заключённое в красивую резную золочённую рамочку. Я следовала за ним, стараясь сильно не отставать и, в то же время, старалась держать язык за зубами, хотя совершенно было неприятно следовать за кем-то, полагаясь на то, что видит он. Конечно, я это увижу буквально через секунду, но каждый раз эта самая секунда просто выводит из себя и кажется невообразимо долгой и томительной.

Джеффри резко остановился, разглядывая красивую рамку зеркала, с таким испугом, будто это из него могут полезть неведомые монстры. Он помахал Медее руками в жесте "стоп", словно режиссер театра. Здесь в коридоре было тихо и спокойно, однако никто не давал гарантии, что грязевой демон не найдет их по следам или еще по каким признакам.
- Кажется... - художник посмотрел в глаза спутнице, - Прийдется идти обратно. Сюда дороги нет.

Ну, вот, именно об этом я и говорю. Наверное, так получается из-за того, что я слишком привыкла полагаться только на себя, а потому, просто не могу избавиться от любопытства. Я послушно остановилась, ещё не видя рамки зеркала и кивнула
-А что там?
Я сделала пару шагов назад, демонстрируя таким образом, что хочу продолжить разговор уже по пути, не теряя времени. Надеюсь, он сможет всё объяснить в паре слов и… будет объяснять. Всё равно, грязевого монстра пока не видно, а те бумажки, что залетели вслед за нами в коридор, вдруг настолько обленились, что перестали летать. Не смея сопротивляться своему любопытству, я подняла один из листочков с пола.

- Там... То, что пугает меня не меньше, чем тебя, Медея. Твое отражение.
Джеффри тоже не удержался, и постарался заглянуть в листок через плечо девушки. В конце концов, они ведь здесь для того, чтобы читать документы!

Я не могла поверить в это. Неужели, действительно, зацепка? Несмотря на то, что часть листа была тяжело-читаемой из-за того, что бумага была сильно измята, было легко уловить смысл написанного. Это был отчёт об опознании тела некоего Билла Андерсона. Дата отчёта удачно совпадала с примерным сроком «раздвоения личности» Медеи.
-Это… о моём брате. Но, он жив.
Я удивлённо перевела взгляд чуть ниже.
-И подпись. Я не знаю, чья эта подпись.
Выбирать, особо, было не из кого. Со мной были мать и отец, единственные два человека, способные подписаться «Андерсон».

Художник посмотрел на разрушенную прическу Медеи, на капельки чистой воды, блестящие в ее волосах... Теперь он знал ее фамилию... Теперь он знал дату трагедии.
- Может, это - твоя подпись, Медея?
Он специально выделил голосом последнее слово, не сказав больше ничего. Хотя в это время возникла шальная мысль прийти обратно в зал и нахватать других попавшихся под руку бумажек. А вдруг попадется отчет об исчезновении бедняги Оскара? Или печально-пасмурная заметка о разводе Джеффри? Или подробный допрос того самого маньяка Кларка с Эмбер-стрит? Или... впрочем, об этом этом было бы слишком печально даже думать.

-Моя?- удивлённо-задумчиво потянула я, а затем резко обернулась через плечо, буквально оказываясь нос к носу с Джефом. Подобный поворот событий меня несколько смутил и я сделала шаг назад, чтобы между нами было хоть какое-нибудь пустое пространство. В мысли начали лезть совершенно неприятные подозрения.
-Тебе не только открыты двери, но и тайны?
Джеффри вполне мог услышать нотки недоверия, которые великолепно себя чувствовали рядом с моим немного насупленным видом. А, ведь, действительно, почему бы и не моя подпись? Только потому, что у меня её нет? Когда подобные мелочи останавливали этот город?
-У тебя есть ручка или карандаш?

Когда она обернулась, художник, нисколько не стесняясь, исследовал взглядом ее лицо, ставшее на момент так близко. Он впитывал каждый изгиб линий, каждую черточку, каждую малейшую неровность на бледной коже. Он хорошо запомнил это создание великого творца, чтобы потом воспеть его в своих нелепых работах, и все равно, что подумает об этом сейчас Медея. От нее пахло грустью и одиночеством, свежими осенними дождями, кровью, кожей и веснушками...
Когда она заговорила, Джеффри вновь немного смущенно заулыбался. "Открыты все тайны" - это было явно преувеличением и звучало, как бронебойный комплимент.
- Карандаш во внутреннем кармане, - Джеф пожал плечом, - Если надо - там есть планшет и бумага...
"Можешь хоть всю автографами исписать" - хотел съехидничать он, но не стал.

Порывшись в карманах, я нашла тот самый карандаш. Бумаги мне были не нужны: у меня уже была одна бумажка, на которой я могла провести этот нехитрый эксперимент. Так уж получилось, что у меня никогда не было подписи. Просто не успела появиться. История моего нормального взросления прервалась до того, как я обзавелась таким несложным атрибутом взрослой жизни, но что мне мешает узнать, какой бы у меня была подпись, если бы я попыталась её оставить?
Короткий росчерк и я увидела подпись, весьма и весьма похожую на ту, что стоит в документе. Те же закорючки у «А», та же петелька у «О», из-за чего оно напоминает перевернутую «Q». Разве только, в документе подпись была поставлена уверенной рукой. Я некоторое время сверяла обе подписи, после чего задумчиво произнесла.
-Но… мой брат жив. Как я могла опознать его труп?
Про подпись я и не спрашивала. Здесь, в Сайлент Хилле всё становилось с ног на голову. Впрочем, Джефу ничего про себя в этих бумагах найти не удалось. Это было не удивительно, ведь город не любит оставлять много подсказок в одном месте.

Джеффри наконец прогнал нелепые и трогательные эмоции от созерцания растерянного маленького монстра, и вернул ход мыслей на место... Если в этом городе, конечно, у них есть место.
- Откуда такая уверенность? - произнес он как можно мягче. Не известно, что сейчас может случиться с Медеей, если она посмотрит правде в глаза, - Что ты помнишь о нем?

-Когда мы уезжали из Сайлент Хилла, он был жив,- с уверенностью сказала я,- Это было пять лет назад. Именно от того числа этот документ.
Я потрясла бумажкой-опознанием, на которой стояло аж две моих подписи.
-Он ещё несколько раз после этого навещал меня.
Я замолчала, вспоминая кое-что ещё интересное.
-Да… он навещал меня чаще, чем родители. Это должно что-то значить.
В этот момент я заметила, что сквозь щели и замочную скважину белоснежных дверей, через которые мы вошли в этот коридор, начала просачиваться тьма. Не заметить чёрное на белом Джеффри не мог. Я задумчиво перевела на него взгляд, ожидая его реакции. Я не спешила сделать что-то сама. Мне было интересно, что сделает он.

- Может быть, вам было выгодно, чтобы кто-то думал, что он мертв?
Джеффри сам не понял, почему так сказал. Детективных романов начитался, что ли?
Увидев выползающую из-под дверей черную субстанцию, он нахмурился. Можно было бы попробовать забить щели какими-нибудь тряпками, как во время пожара, но этим заниматься надо было раньше. А теперь она здесь. Мэдисон глянул на свою спутницу немного растеряно, потом кивнул головой в сторону второго коридора направо от дверей, и сам поспешил туда, разглядывая по пути проникающую в помещение тьму.
- В конце концов, что можно помнить в кататонии? - промолвил он уже на ходу. Мысли о том, что во втором коридоре может быть второе гигантское зеркало, у Джеффри, почему-то, не возникло.

…а зря. Ибо второй коридор был, своего рода, зеркальным отражением первого, потому, зеркало там находилось в том же месте, что и в соседнем коридоре, если тот зеркально отобразить. Та же красивая рама, ровно то же расстояние от поворота и, конечно, те же самые размеры.
Тем временем, нефтяное чудовище уже достаточно уверенно проникало в закрытое помещение. Уже не нужно было сомневаться в том, что достаточно скоро оно встанет на ноги, но я не спешила убегать, потому как понимала, насколько в этом городе опасна паника.
-Но, зачем?- задала я вопрос, скорее, себе, чем Джефу. Мне даже в голову не могло прийти, зачем мне могло быть выгодно, чтобы кто-то думал, будто мой брат мёртв.

Джеффри резко обернулся и схватил девушку за отвороты куртки, привлекая к себе.
- Там тоже зеркало, - произнес он, глядя ей прямо в глаза, - Постарайся смотреть под ноги... А лучше, вообще никуда не смотреть.
На всякий случай он водрузил воротник куртки обратно ей на голову. Женское любопытство - штука страшная, защитить от которой порою не могут даже самые толстые стены.

Я вздохнула. Свинство! Не просто свинство, а Свинство с большой буквы. Можно даже сказать, что Свинство Вселенского масштаба. Я кивнула, после чего закрыла глаза и вытянула вперёд руку, предлагая Джефу отвести меня, словно послушную овечку сквозь опасности этого места. Это было противно.
Я не была уверена, что ничего не случится, если я не буду смотреть в зеркало. Каждый раз я узнавала о существовании зеркала уже, когда моё отражение и я менялись местами. Каждый раз мы обе разбивали зеркало, чтобы обмен не произошёл вновь. Я даже запуталась, не зная, что из того, что я вижу, происходит на самом деле, а что – в зазеркалье. Мы так часто прыгали туда сюда, что я попросту сбилась со счёта.

Джеффри ласково улыбнулся, глядя на эту Красную Шапочку, взял ее руку... Погладил тонкие бледные пальцы... Время вокруг замедлилось, стало вязким, словно кисель, и неожиданно даже для себя художник прильнул губами к прохладной мраморной коже.
Это так его смутило, что часы вновь пошли. Приобняв Медею за плечо, он повел ее по коридору, мимо опасного зеркала.
По пути ему было чертовски интересно, как должен выглядеть в отражении этот маленький монстр.
А еще он пытался думать, как же можно избавиться от кучи дегтя, следующей за ними. Ведь нельзя же убегать от нее весь день.
А еще он пытался убедить себя, что ничего зазорного не сделал. Подумаешь, поцеловал даме руку... Это ведь - такой безобидный поступок...

По моей коже вдруг пробежали мурашки, когда Джеффри коснулся моей руки. Они пробежали по руке от кисти до плеча, затем исчезли, появились у поясницы и своими холодными ножками оставили следы на каждом позвонке, вплоть до основания шеи, нырнули куда-то под кожу, и устроили собрание в районе щёк, где начали жечь какие-то праздничные костры в честь своего шествия. Когда мужчина приобнял меня за плечо, я не сопротивлялась. Я просто не знала, что мне нужно делать. Что я должна делать? Бежать прочь? Откинуть его руку, оттолкнуть его самого и гарантированно увидеть своё отражение в зеркале? Прильнуть? Теперь я понимаю, почему говорят, что отнялись ноги и подкосились коленки. Не зная что делать, я словно утратила контроль над своим телом, позволяя тому самому по себе идти вперёд, несколько безвольно и отстранёно.
Я не видела зеркала, и не видела картины, которая открылась Джеффри. Медея. Другая Медея, отличающаяся от меня лишь трещиной на щеке, словно та была сделана из дорогого фарфора и кто-то неосторожный тюкнул туда своим молоточком. Она усмехалась, утягивая за собой Джеффри, с интересом и осторожностью глядящего в зеркало. Её улыбка была широкая, самодовольная, хищная. Эта Медея не сомневалась в себе. Её тело пребывало в каком-то странном расслабленном состоянии. Рука, которая крепко держала Джефа-отражение, вела себя так, словно от плеча и до предплечья не напрягалась ни одна мышца, а топор, расположившийся в другой руке, с неслышимым из-за стекла скрипом и скрежетом тащился по полу. Увидев нас, она отпустила руку несколько растерянного мужчины и подскочила к зеркалу, прильнув к нему, как ребёнок к витрине магазина сладостей.

Джеффри невольно отпрянул, как от сильного огня, и отвернулся. Он ожидал, конечно, увидеть несколько отличное отражение, но чтобы вот так... Он с силой проморгал глазами, отгоняя неприятные ощущения. Нет. Такого не могло быть. Ему это показалось. Разум, встревоженный творившимися ужасами и раззадоренный расказами Медеи, рисует дикие вещи... Мэдисону сейчас самому хотелось схватить топор и разбить к чертям это зеркало.
Он посмотрел на идущую рядом девченку, ставшую вдруг такой послушной и безучастной. Кто знает, каким из отражений ей быть комфортнее... И какое из них - правильное.
От всех этих мыслей хотелось завыть.

Джеффри отпрянул, и мне стало не всё равно. Мне стало страшно. Я не имела права даже одним глазком взглянуть, что же так напугало его. Я не могла нанести удар. Я не могла бежать. От меня ничего не зависело.
Ощущая, как в груди растёт ужас, я зажмурилась и, нащупав руку Джефа, сжала её, одним простым жестом передавая ему свои чувства, понукая что-то сделать и прося защиты.
Тем временем, Медея из зазеркалья, кажется, что-то поняла. Она склонила голову на бок, чуть отклонилась от стекла, касаясь его одним лишь пальцем, после чего начала медленно вести его вниз, с силой нажимая на стеклянную поверхность, благодаря чему мы, с этой стороны зеркала, могли слышать характерный протяжный скрип.

Мэдисон, ощутив недвусмысленный крик о помощи, прижал Медею плотнее к себе, продолжая идти вперед. А что ему оставалось делать? Сказать: "Я с тобой, родная"? Повернуть назад? Разгрохать зеркало? Впрочем, последняя мысль не казалась уже такой нелепой. Сейчас он чувствовал себя неловко, гадко от того, что позволил себе такую реакцию на отражение. Он не имел на это права.
От звука скрипящего стекла Джеффри поморщился.
"Ну почему этот город не генерирует баров с кричащими вывесками, забитых выпивкой и полных жратвы?", - раздраженно подумал он, поглядывая на топор в руках девушки.

Он отправился дальше и не увидел, как зазеркальная Медея раздражённо ударила кулаком по стеклу, лишь услышал глухой стук.
Зато он увидел, что в коридоре было ещё, как минимум, два зеркала, расположенных в шахматном порядке. Проходя мимо второго зеркала, он, сначала, увидел лишь коридор, без каких-либо человеческих фигур в нём, однако, спустя секунду, в рамке появилась моя душа. Она двигалась быстро и ловко, ей не представляло никаких проблем выскочить из-за края зеркала и, прежде чем Джеффри успел хоть как-то отреагировать, нанести удар топором с широким замахом из-за головы.
Топор нёсся прямо на голову Джефа, словно никакого зеркала и не было, а была лишь дыра в другой коридор, подозрительно напоминающий этот. Однако, в конце своего движения, лезвие топора стукнулось о стекло, которое покрылось сотней мгновенно разрастающихся трещин, а затем превратилось во множество маленьких неровных осколков, которые попросту высыпались из рамы к ногам мужчины.

Мэдисон вначале замер от неожиданности, а потом, на автомате, попытался отклониться от стремящегося на него лезвия, подвинув тем самым настоящую Медею, находившуюся рядом. Он не сразу пришел в себя, затем, скрипнув зубами, еще плотнее прижал девушку и пошел дальше.
- Ничего страшного, - выдавил он.
Если что - скажу, что это я по неосторожности задел окно головой... или локтем... или не окно... Ну зачем было так паниковать? Интересно, чем занимается сейчас отражение Джеффри?
На устах художника вдруг проступила какая-то дьявольская ухмылка.
Надо подружиться со второй Медеей. Надеюсь, он до этого додумается...

Он говорит, что ничего страшного, однако, я ему не верю. Разве можно поверить человеку, который замирает, дёргается и так тяжело дышит, когда вокруг постоянно что-то скрипит, что-то звенит, что-то падает и стучит? И я ему не верю. Знает ли он это? Скорее всего, знает.
Тем временем, Джеффри вёл меня вперёд, а я послушно шла, ловя себя на том, что мелко вздрагиваю при каждом шорохе. Я не видела, что моё отражение уже стоит в рамке следующего зеркала, расставив ноги на ширину плеч и позволив рукам безвольно висеть вдоль тела. Оно смотрело на нас с Джеффри хмурым взглядом, не говоря ни слова. Лишь молча буравила тяжёлым взглядом.

"-Почему они такие несчастные?
- Потому что они - куклы..."
Несчастной вторая Медея совсем не выглядела. Либо ловко это скрывала... Художник вдруг вспомнил свою знакомую Кристин, вторая половина которой была куда более жизнеспособна и самоуверенна, но от нее пришлось избавиться... Сам Джеффри тогда с видом психиатра вещал: не бойся встречи с ней... посмотри страхам в глаза... ну и что там обычно говорят психиатры. Сейчас Медея не может взглянуть ей прямо в глаза. А значит, должен сделать это он?
Мэдисон поднял взгляд, мысленно проклиная свое отражение за пропадание. Он постарался вглядеться в выражение лица второй Медеи. Грустна ли она, раздражена? Зла или печальна? Он старался не выражать ни страха, ни беспокойства, ни отвращения. Ему стало действительно интересно, что же это за сущность... А еще: где, все-таки, черти носят второго Джеффри.

Вторая Медея не была зла или раздражена. Не была испугана или грустна. Она смотрела на Джеффри с чувством собственного превосходства, гордо, без страха, без пренебрежения. Она смотрела на него так, как смотрели бы на бездушное препятствие, на препону судьбы. Её глаза часто двигались, изучая черты лица Джеффри, его движения. Зазеркальная Медея не смотрела Джеффри в глаза. Было сложно понять, почему. Боялась ли она этого, считала ли художника недостойным этого или просто не видела в этом смысла.
Зазеркального Джеффри видно не было. Видимо, он остался где-то позади, и просто не спешил пойти вслед за своей спутницей, которая непонятно почему вдруг улыбнулась. Это была не та улыбка, которую можно было бы ожидать от Медеи. Вверх поднялся только один уголок губ, да и сама улыбка была чем-то средним между усмешкой и оскалом.

Мэдисон отвел глаза. Нет, эта сущность при втором осмотре оказалась не приятнее, чем при первом. И взглядоми с ней не договориться. Особенно художника смутило то, как она его изучает... Так кошки смотрят на поведение мышей или кузнечиков прежде, чем напасть. Впрочем, что еще в этом отражении можно было увидеть?
Джеффри продолжил вести свою невидящую спутницу дальше, надеясь, что зеркала наконец закончатся. Теперь он уже не дергался, не боялся, не беспокоился. Просто слегка морщил лоб, пытаясь избавиться от неприятных эмоций.

Однако, зазеркальная Медея, которую так лестно сравнили с кошкой, прежде чем исчезнуть с поля боя, решила выкинуть фортель. Прикрыв глаза, она сложила губки бантиком и припала к стеклу, после чего медленно открыла один глаз, прижалась к зеркалу щекой и, подарив последнюю улыбку, мало чем отличающуюся от недавней, если не считать того, что чуть прищуренный глаз делал оскал лукавым, Она указала пальчиком куда-то за спину Джеффри и скрылась с глаз долой за красивой рамой.
Глянув туда, куда она показала, мужчина мог увидеть нефтяного монстра, который уже полностью просочился сквозь дверные щели и теперь шагал следом. Но расстояние, пока что, было весьма приличным, да и коридор вновь поворачивал налево. Благо, больше никаких зеркал не предвиделось.