По темной дороге, вымощенной свежей грязью, медленно брела лошадь. Понуро опустив голову вниз, она изредка поглядывала на своего хозяина - всадника, одетого в кольчужную рубаху с капюшоном, спускавшуюся до паха, да кожаные штаны, что у башмаков были немного испачканы.
Ветер, невидимыми движениями нес облака по ночному небу, и такая картина, у привыкшего к большим удобствам чем кровать в чистом поле, сквайера, вызывала лишь раздражение и уныние. Грустно вздохнув, Максимус дернул плечами и несильно дернув поводья сказал, - Что тащишься, Лохматая? Скоро должна быть и еда и вода. ТЫ только не останавливайся, ладно?
Похлопав замершую лошадку по шее, фон Дорн замер и сам. Посмотрев из стороны в сторону,
парень скинул плащ и начал вслушиваться в звуки леса...
- Зигмаров молот! Я слышу как кто-то жрет! - не стесняясь простых враз, сквайер сжал ноги, давая понять Лохматой, что тихая жизнь кончилась, - Вперед! Если там есть таверна, то на ужин я тебе куплю целый стог сена!
Тык-дык, тык-дык....
Невысовоке здание вдалеке манило горящими окнами, в которых изредка мелькали человеческие фигуры. Невольно сглотнув слюну, оруженосец подъехал воротам. Решив, что кричать будет не тактично, юноша спешился и толкнул ворота, которые оказались не заперты. Пожав плечами, Максимус провел Лохматую во двор, ища глазами стойла. - Эй! Хозяева! Есть-то трезвый?! - одной рукой парень держал лошадку, а вторая "случайно" легла на рукоять меча.