Дядюшка Голый Разносчик Талисман Флуда Трактирщик Владыка Сельди
Владыка Тьмы
Сообщений: 6442
профиль
Репутация: 653
|
Аннотация:
Все знают, что в баре на перекрестке подают особенный коктейль. Волшебный коктейль. Все знают, что отведать его решаются только те, кому нечего терять. Что в нем такого особенного? Все дело в том, что он заставляет человека...
Руки вхолостую цеплялись за воздух, и я понял, что проснулся не на кровати. Испуг обжигал холодом, но я не издал ни звука – падение в ничто заставило меня оцепенеть.
Лишь чуть успокоившись, я почувствовал, что никуда не двигаюсь. Тьма окутывала меня, как одеяло. Шёлком просачивалась сквозь пальцы, блестя зелено-фиолетовым.
Ткань мироздания сжалась паутиной складок, скрутилась веретеном, и передо мной возникло существо. Какое-то чёрное животное, из тела которого вырастали и пропадали уши, лапы, хвосты. Только глаза морфа, как два серебряных полумесяца, оставались неподвижны.
– Ну, здравствуй, – голос эхом звенел в ушах.
Сгусток мрака выглядел черной дырой на фоне северного сияния или его подобия: я парил вне времени и пространства, а вокруг плясали огни, всполохи неоновых цветов, светлячки далёких звёзд… В глазах зарябило, и я прикрыл веки.
– Представь пол под ногами, и он появится, – звучал в голове ни мужской, ни женский голос.
И я представил. Чуть запнулся, будто неловко переступая через порог, когда почувствовал твердь под ногами.
Когда открыл глаза, увидел знакомую обстановку. Пустые столы, на них перевёрнутые стулья – не хватало только окрика бармена: «Мы уже закрыты!». Всё, как и тогда: тусклое освещение, потертый лак столешницы, блики в намытых бокалах. Только робопомощник неподвижной грудой металла приткнулся в углу за стойкой, а его огненное нутро потухло.
Сейчас в баре никого, кроме меня и девушки в платье цвета беззвездной ночи. Всё в ней было странным: и тёмные волосы, сливающиеся с платьем в единую чёрную массу, и будто покрытая краской серо-синяя кожа, и глаза, светящиеся изнутри бледным белым, как луна.
– Кто ты? – спросил я у неё. – Как тебя зовут?
Усмешка коснулась черных губ, и девушка ответила серебряным голосом:
– Зовут по-разному, но одно имя звучит чаще других. Однако, откровенно говоря, я – Ничто.
– Занятно. А почему девушка?
Ничто рассмеялась (рассмеялось?).
– Не ври, что черным морфом я тебе нравилась больше, – она показала жемчужные зубки. – Хотела порадовать напоследок, но если ты против…
– Напоследок? – я затравлено огляделся. – Но ведь…
Я знал этот бар, о нём ходили легенды. Помимо обычной выпивки тут подавали и кое-что особенное. Нечто, что пили только те, кому нечего было терять. Говорили, что это волшебный коктейль. Что он дает возможность увидеться с богами и вымолить у них вторую жизнь.
Этот бар неживой. Он не настоящий.
– У меня нормальная жизнь, мне не за чем, – оправдывался я, больше для себя самого, чем для богини. Та лишь устало склонила голову набок. – Я даже не помню, как сюда попал!
– Это потому что ты попросил о забвении, – она махнула рукой на дверь в подсобку, – чтобы спокойно уйти.
Та самая подсобка, откуда я принес бутылку с мутным содержимым. На свету оно как обычно заискрилось. Я посмотрел на очередного бедолагу – нервный малый.
Это же я? Почему я вижу себя со стороны?
– Может, отоспишься да передумаешь? – спросил я, который не я.
Я-в-воспоминании замотал головой. Сутулый и трясущийся, как дворняга под дождём. Скрыл глаза под шляпой, будто нашкодил.
Воспоминание угнетало: страх, страх, боль, боль, полная безнадёга. Я тогда даже не взглянул на бармена – был слишком охвачен собой.
Я, который не я, взял деньги, запретив себе жалеть. Плеснул серебристой пыли в стакан с вытяжкой лунных грибов и толкнул ко мне-в-воспоминании.
Как странно.
– Я хочу понять, почему я здесь. Хочу вспомнить.
Ничто смотрела на меня молча. Без эмоций, но мне захотелось сжаться от страха. Препираться с богами – добром не кончится.
– Какие же вы смертные непостоянные, – наконец произнесла она. – Но этим вы и интересны. Только учти – снова на твои мольбы я не откликнусь.
Богиня толкнула меня в плечо…
Я-в-воспоминании, растрепанный и напуганный, врезался спиной в стену. Не-я, глазами которого я смотрел, прижимал меня трясущимися от гнева руками. За брата убью! Не-я достал нож и поднёс к горлу меня-в-воспоминании.
Я прижал руку к шее, к тому месту, где тогда лезвие холодило, и нащупал покрытую коркой царапину. Этот проходимец подкараулил меня, когда я шёл с работы, преследовал от самого института.
Я-в-воспоминании закричал. Не-я почувствовал жар, нестерпимый, переходящий в непрекращающуюся пытку. Не-я бился в переулке, как зверь в клетке. Не-мои руки пожирал огонь.
От фантомной боли ноги подкосились, и я свернулся калачиком на полу. Когда шок отступил, я оглядел свои руки – они были целы.
Вспомнил. Я тогда смотрел, как напавший на меня парень воспламенился, но вместо радости от спасения по моему телу расползался липкий страх. Я оцепенел, и очнулся, только когда в нос ударил запах горелой плоти.
– Почему я проживаю не свои воспоминания? – протянул я, едва сдерживаясь, чтобы не заскулить.
– Таково испытание богов.
– Я даже не знал этого парня!
Как и он меня.
– Но чем-то же ты ему наподгадил, – Ничто присела на корточки и обняла колени руками. – Так чем же?
– Откуда мне знать?
Он что-то про брата говорил… думал. Наверное, тот стал одним из пробужденных огневиков. Наверное, его силой забрали для «предназначения».
– И что за «предназначение»? – Ничто как-то гаденько ухмылялась.
– Мысли читаешь? Нехорошо.
Всерьёз на неё злиться я не мог (она же всё-таки богиня), но и подыгрывать ей не хотел. Она всё прекрасно знала, не могла не знать. Если только богам резко не стало поровну на наш мир.
Я через силу поднялся. Тело как-то отяжелело. Ничто уже стояла на ногах и смотрела на меня, будто ожидая, что я отвечу.
Вы сами это начали – хотелось мне ей сказать. Когда Бог-Солнце сделал нескольких избранных огневиками, чтобы очаги Древних не гасли. Их – огневиков – приносили в жертву, привязывали их души к домам, чтобы было тепло. А потом души научились заключать в машины, чтобы оживить их, и в другие полезные устройства.
– Знал бы ты, скольких я так и не досчиталась.
– Мы так всегда делали, так было нужно, – парировал я. – Мы двигали прогресс! А огневики шли на это сами, это была честь для них!
– Не все, не всегда, не для всех, – Ничто направилась к двери в подсобку. – Идёшь?
Я нехотя зашагал. Ну да, не для всех – детей забирали у родителей и готовили к этому, но даже так случались осечки. А уж если сила появлялась у взрослого, то хорошо если он принимал это с ответственностью. Большинство же упирались, сбегали, становились преступниками, как…
– Как ты, – закончила мысль Ничто и открыла дверь, за которой скрывалась непроглядная темень. – Иронично.
– Это твой долг перед страной, – услышал я свой-голос-из-воспоминания со стороны. Реплика прозвучала сухо, как затёртая до дыр поговорка: её смысл забыли, но повторяли при случае.
Работать в магинституте, впечатывать души огневиков в оружие и относиться к ним, как к расходному материалу.
Колесо рун зажглось, не-я впал в панику. Ужас сменила агония: не-мою грудь рвало на части.
Я схватился за сердце. Внутри всё болело, будто в поддых ударили.
– Поздно же в тебе проснулось сочувствие, – хохотнула богиня и протянула мне масляный фонарь.
«Замолчи», – чуть не рявкнул я, но сдержался.
Отдышавшись, принял светильник из её рук. Он не горел. На мой немой вопрос Ничто ответила щелчком пальцев. Намекнула, что де, используй магию.
Я сфокусировался. От моих потуг масло полыхнуло так, что я чуть не выронил фонарь. Пламя занялось, чуть выровнялось, и я осветил темную подсобку.
За дверью оказалась небольшая площадка, переходившая в лестницу. Я пошёл вниз по скрипучим деревянным ступенькам, а богиня неслышно следовала за мной.
Теперь я лучше понимал, почему пошёл в этот бар. В тот момент, когда во мне открылась сила, я перестал принадлежать себе. Жизнь свободного человека была окончена.
Я тогда испугался, нуждался в поддержке.
Не своими глазами я видел запыхавшегося себя-в-воспоминании.
– Моди, мне нужно укрыться, – с силой схватив за руку, оттолкнул не-себя от двери и ввалился в не-мою квартиру.
Ай! Не-я потёр(ла?) болящее предплечье. Хоть бы синяка не было.
Прости, моя милая, нежная Моди, я не хотел быть грубым! Хотя зачем извиняться: я, наверное, уже мертвец.
– Так ты ещё не до конца всё вспомнил (?), – голос Ничто заставил вздрогнуть.
Не совсем понял, вопрос это был или утверждение. Она хлопнула меня по спине, так, что я чуть не упал.
Я видел себя от лица Моди. Я-в-воспоминании метался, открывая один за другим шкафчики на кухне.
– Выпить, – бормотал, как безумный. – Есть выпить?
– Да что с тобой такое? – я-Моди занервничала.
Поплотнее укуталась в халат, чтобы подарить себе хоть какую-то иллюзию безопасности.
Опять будет кричать так, что соседи в двери постучатся, – морщилась я-Моди. И бочком отходила подальше, чтобы не попасть под горячую руку. А то будет, как тогда. Хорошо, что губа зажила, я боялась, шрам останется.
Моди, я тогда был пьян, это другое. Извинился же!
Я вцепился в перила, и лишь потому не полетел кубарем по лестнице. Фонарь выпустил из рук. Грохоча, он прокатился по ступенькам и крякнул разбитым стеклом где-то внизу.
– Что ты такое говоришь? – я-Моди кричала, забыв о приличиях. – Ты должен сознаться!
– Они пустят меня на опыты! Как…
Желваки на лице меня-в-воспоминании подергивались. Глаза навыкате, как у бешеного зверя. Я-Моди испытывала отвращение.
– Дело ведь не в том, что ты огневик, – губы затряслись. – Ты убил человека!
– Я защищался! Я не чудовище!
Ты чудовище.
Я спускался практически наощупь, пока растекшаяся масляная лужица у подножия лестницы не разгорелась. В ней виднелись остатки раскуроченного фонаря.
– Ну и куда ты?
Руки тряслись, пальцы не слушались. Я-Моди спешно натягивала плащ, прямо поверх домашнего. Туфли, нет, ботинки на плоской подошве – вдруг придётся бежать.
– Моди, куда ты?
– За выпивкой, – соврала. Пусть успокоится.
– Моди, – зажал, не давая открыть дверь. – Не иди в полицию, Моди.
Мне стало страшно и тошно от себя самого.
Отпусти, отпусти!
Пульс в висках бил колоколом. Чернота застила глаза. Не хватало воздуха.
Я оступился, и полетел вниз. Спиной пересчитал оставшиеся ступеньки и упал у самого подножия. Вокруг полыхало масло, но мне было всё равно.
Моди почти не сопротивлялась. Несколько раз неуклюже ударила по лицу, пыталась за одежду оттянуть мои руки. А потом навсегда затихла.
Слезы сами собой лились по щекам.
Огонь от разбитой лампы перекинулся на мою одежду, но пламя меня не ранило.
Я поднялся на ноги. Пространство вокруг сжалось в коробку с мраком вместо стен. От пола остался горящих клочок. Ничто уже стояла рядом.
– На этот раз ты реагируешь спокойнее, – она мягко улыбалась. – А то катался по полу, я тебя никак успокоить не могла.
Только сейчас заметил, что она чертами лица похожа на Моди. Наверное, из-за пепельно-сизой кожи не сразу заметил эту издёвку.
– Теперь я понимаю, почему не прошёл испытание, – вокруг меня трещал огонь, и мой голос также потрескивал. – Я не достоин второго шанса.
Ничто пожала плечами.
– Ты сам так решил. Я не судья, всего лишь проводник.
Доски под ногами обугливались и рассыпались чёрной пылью. Темнота наступала, поглощая всё, даже свет от огня.
– Рад был пообщаться, Смерть.
Ничто обратилась в черного морфа и, подмигнув серебристым полумесяцем, расплылась.
|
По ту сторону чёрного света, Дуэль №59 Storm vs Persian vs Alpaka vs Весёлая
Список форумов · Внутренний город · Форумы Арт-пространства «Понедельник» · Литературные дуэли
