Странник
Сочинитель Сообщений: 750 профиль
Репутация: 14
|
Сага внимает чужой злобе с большим сочувствием: - Мне очень жаль, - искренне скажет он. Чуть помолчит, пока эмоции схлынут, затем добавит: - Но... вы несколько ушли от темы. Вам больно от того, что мужчины делают у вас друг с другом. Ведь правители и большинство военных у вас мужчины, я так думаю. А мы говорили о женщинах. Я вижу, что тема вам неприятна, поэтому добавлю совсем немного. - Неравенство и притеснение всегда легко определить, - поделится зверёк. - Его вам только изнутри не видно, в силу привычки. - Смотрите. Если сравнение мужчины с женщиной - унизительно, значит, притеснение есть. Один пол явственно ставит себя выше другого. В вашем же языке таких нелестных для женщин сравнений полно. Если для мужчины постыдно надеть женскую одежду - то же самое. В легендах вашей античности, когда материнское право было ещё не везде изжито, для великого героя было честью носить платье царицы.
А Рэан, дослушав "хоккеиста", заметит: - Выходит, по крайней мере вы, Константин-сье, живёте в очень даже сословном обществе. Только вам об этом никто не сообщил. Он заново обдумает рассказ: - У вас, конечно, весьма напряжённые отношения между знатью и простым людом, но я не могу сказать, что это худшие наказания, какие я видел, за оскорбление вельможи. Не думайте, что здесь по-другому. Если вы обругаете Стража при свидетелях, вам светит показательная казнь. Она так называется, потому что её цель сделать так, чтобы другим неповадно было. Это очень позорная казнь, и она длится несколько дней. Причём, вам не дадут потерять сознание, хотя вы будете мечтать о смерти. - И дело не в том, что здешние обитатели злобнее вас. - Сословие от сословия отличаются правами, обязанностями и привилегиями. И сохраняются эти права и привилегии не потому, что большинство существ мечтает, чтобы кто-то другой жил лучше и легче них. Нет, сословную иерархию поддерживают сами обитатели различных её уровней, отстаивая свои привилегии зубами и когтями, хитростью и силой. Ваш край не исключение. Если бы вы смогли добраться до того... властного человека, что бы вы с ним сотворили? Подозреваю, ничего хорошего. И кордон бы там не стоял, если бы не хватало желающих расправиться с вашими правителями. - Так что не делайте ошеломлённых глаз, - тут он ко всем обращается, даже если никто их и не делает, - от того, что и здесь облечённые властью и привилегиями защищают себя и принадлежащее им. Иначе этот порядок давно бы рухнул. - Лучше помните, - он повторит ещё раз, искренне о вас заботясь, - что ежели вы оскорбите вельможу при свидетелях, то окажетесь пылинкой в жерновах этой машины. Вас перемелет, чтобы другие испугались и одумались. Так что даже если существо, стоящее выше вас в иерархии или имеющее важного покровителя, ведёт себя как последний болван, будьте умнее. Сохраняйте спокойствие и вежливость. Я понимаю, как порой хочется ответить, как подмывает сорваться. Не стоит - это глупая трата жизни. Болваны, облечённые властью, стократ опаснее. - И даже если вельможа к вам благосклонен, публично - каждый из нас символ своего сословия. Если вы позволите себе лишнего, как бы он к вам ни относился, ему нельзя создавать прецедент. Другие представители его сословия расправятся либо с вами, либо с вами - и с ним. Только оставшись на стороне своей группы у него есть шанс выговорить для вас более мягкие условия наказания. Помните об этом, и, прошу, не ройте никому яму за его доброе к вам отношение. Этикет существует не зря.
- И, раз уж мы о нём заговорили, я нахожу кое-что занятным, - "генерал" начнёт рассуждать неторопливо. - В "вашем мире", Константин-сье, вы не могли бы безнаказанно обматерить никого, кроме друга. Ваши слова. Нас вы друзьями не считаете, это совершенно очевидно, а выругать себе позволяли. Я-то думал, у вас среди простого народа принято такое обращение ко всем встречным-поперечным, а никто вам не разъяснил, что вы говорите с дворянами. И я пожалел вас. - Раз всё иначе, выходит, вы себе вообразили некую иерархию, в которой мы - ниже вас самого и ваших людей. Посему, что не позволено с ними, позволено с нами. В общем, вам почудилась безнаказанность. Вот тут вы очень заблуждаетесь. Это больше не должно повториться. Вы предупреждены. - Я понимаю, - горько усмехнувшись, скажет он, - что вы раненый зверь. Но ваши раны всё равно не заживут от унижения других. Быть может, кто-нибудь здесь захочет выслушать и разделить вашу боль, сумеет облегчить её. Больше мне, к сожалению, нечего предложить.
- Вообще-то, всё не так плохо, а казни - большая редкость, - ободрит Эйл Ульяну, а сам наблюдает за Константином. - "Генерал" умеет начать с худшего.
|