Фиавис засмотрелся на одного неудачливого малька и пропустил тот момент, когда остров вошёл в поток. Качнувшись в сторону, мальчишка вскочил и с ужасом осознал, как сильно Аледор отклонился от курса из-за потока, ещё и продолжал набирать ход.
Сердце забилось быстро, причиняя острую боль. Фиавис рванул вглубь острова, перепрыгивая ямы и кочки и соскальзывая по огромным обточенным чернильным валунам. Добравшись до восточного берега, он сбросил ботинки и побежал уже босиком по поверхности воды, создавая брызги, что поднимались над океаном, взлетая выше головы, и испарялись высоко в небесах.
Остановившись у конца берегов, покоящихся под водой, Фиавис закрыл глаза. С его ладоней сорвался переливающийся свет, и океан разрезала сияющая стена, проложенная сквозь не вовремя оказавшихся на её пути рыб, оставляя после себя части мёртвых тел, стена сдвинулась и вытолкнула Аледор из потока. Фиавис потратил все силы и, не устояв, провалился под воду. Остров уходил вдаль, но мальчишка лишь безразлично на это смотрел, восстанавливая силы. Если позвать Аледор сейчас, поток опять его захватит и понесёт на север, поэтому пришлось плыть, чтобы не отстать. К счастью, остров замедлился, и Фиавис благополучно выбрался на берег.
Тяжело вдыхая тёплый воздух, он упал на гладкую обжигающую гальку и прикрыл глаза, всей кожей принимая жар небесного светила. Воздух сгустился, стало невыносимо душно, но парень почти этого не замечал и радовался маленькой победе. Ничто не сможет помешать ему добраться до цели. Он сметёт всё на своём пути, преодолеет любую преграду. Всего один век, и он встретится со всемогущими богами, как предсказывали ещё его далёкие предки. Встретится и станет одним из них. Ничто ему не помешает. Ничто.
Фиависа захватили мечтания и погрузили в цветной сон, где он раз за разом поднимался над миром смертных и падал в воду. Поднимался, видел, как затапливаемые острова исчезают и падал туда, где под толщей воды на дно опускался Аледор. Фиавис звал его за собой в небеса, но он был глух и продолжал тонуть, в темноте распугивая рыб и теряя свои чернильные гальки.

- Угомонись!
Старик отобрал у Ерошки перо, подул на страницу и отодвинул книгу подальше от края.
- Не устал я!
- Угомонись! Взгляни, куда строка пошла, - высохший узловатый палец постучал по пергаменту. – Здесь зазор такой, здесь эдакой, а здесь слова вниз пошли. Вкривь и вкось все. Устал, значит.
- Хоть расскажи, что дальше там было.
- Завтра узнаешь.
- Несправедлив ты, отче!
Отец Илия чинно провел по длиннющей белой бороде ладонью. Он всегда так делал, когда положено было сердиться, но не получалось. Ерошку-сироту монах любил, даром, что ли, взялся грамоте учить? Видел, знать, в парне преемника.
- Я тебе вот что скажу, Ерофейко, - отец Илия встал с лавки, задул лучину и начал проверять масло в лампадках. – Записывать верно и полезно, дабы потомки знали, что в наши времена деялось, да куда полезнее думать, что писать нужно. Про сечу с погаными я тебе говорю, про князя нашего. Что купцы бают, запоминаю. Так и тебе должно. Ты ходи да подмечай, что вокруг творится. Рассуждай. Мне говори. А уж я решу, записывать али нет.
Ерошке страшно хотелось узнать, как князь Вячеслав победил в битве со степняками, но спорить с отцом Илией было бесполезно. Старик свои решения не менял. Кроме того, парню польстило, что отец Илия поручил такую важную вещь. Глядишь, когда-то и сам Ерошка – тогда уже, наверное, Ерофей Иваныч или старец, тезоименитый святому, - станет вести слушать да учить, как и что нужно записывать.
- Ты иди теперь, - сказал отец Илия. – Не нужно сегодня помогать.
За порогом кельи стонал и присвистывал ветер; монастырский двор замело снегом. Синий купол собора с подветренной стороны облепило белым, породнило с увечной луной. Пряча лицо в рукавицу, Ерошка пошел против ветра. На улице никого не было. Все монахи попрятались, даже отец-настоятель, суровый, молодой, чернобородый, пришедший служить Господу да отмаливать грехи прошлой лихой жизни, предпочел изменить себе и обойтись без вечернего обхода своих владений.
Маленький монастырь стоял на самой окраине Велеславля. Его белоснежные стены и главы надвратной церкви возвышались над крышами слободских избушек, соперничали со сторожевыми башнями княжеской крепости.
- Помилуй душу грешную, Господи! – выскользнув в город сквозь потайную дверку, Ерошка трижды перекрестился на лик Спасителя и побрел, загребая валенками снег, к дому.
Жил сирота вместе со старшей сестрой, Марией.

В интернат Капля поступила легко, она ведь так тщательно к этому готовилась! Правда, было лёгкое разочарование оттого, что она воочию убедилась, что не одна такая – одних только дождевых фей было не меньше 30. Но разочарование быстро сменилось восторгом от нового – новых подруг, новых книг, новой обстановки...
Училась Капля прекрасно. Наперёд читала все учебники, любила ставить описанные в них опыты... Даже пыталась усовершенствовать колонетный излучатель, искальную карту и коловейку. Хорошо, что об этих попытках никто не знал, кроме её лучшей подруги – Волнушки, будущей Грибной феи. А то бы разные шуточки и насмешки не то что от изобретений – от самой учёбы отвадили бы Каплю.
С Волнушкой Капля любила устраивать игры, любимой из которых была «Пойми его!» Найдут в лесу туриста или грибника, придумают, о чём он может думать, и направляют на него косоцитный луч. Над головой у человека появляется невидимый для него экран, на котором изображены его мысли. Выигрывала та, которая угадывала более правильно.
С нетерпением ждала Капля, когда ей доверят ретрокосоциту – прибор для чтения памяти. Но наставницы всё время твердили, что её ученицы будут осваивать только в выпускном классе.
Но вот и он подошёл – выпускной класс! Одной из первых освоила Капля ретрокосоциту, и даже усовершенствовала её – теперь ретрокосоцитный луч находил искомое не за 40-50 минут, а за минуту. «Вот что значит мечта!» - подумала Капля, вспомнив свои неудачные попытки усовершенствовать другие приборы.
Настал, наконец, тот день, когда Капля должна была продемонстрировать все свои знания и умения. Нет, совсем не боялась Капля, что провалит экзамен, хотя знала, что те, кто их не выдерживал, превращались в таких же кикимор, как их матери. Она была абсолютно уверена, что сможет всё и даже больше.
Все экзамены Капля сдала на «отлично». Оставался последний – с превращением убийц в игрушки. Обмазавшись феломусным кремом, стала она невидимой для человека на 12 часов, взяла ретрокосоциту и парализатор и полетела в город.
Она хотела найти убийц с красивыми, романтическими историями, но тут её ждало жестокое разочарование – таких убийц не было! Вернее, были, но там были или необходимая оборона, или состояние аффекта. А принести хоть одного такого на экзамен означало провалить его.