Большая дорога маленького человека

- Ну куда уж нам, сирым и убогим, понять судьбы стран, - проворчал северянин, глядя на последние отблески заката над горами. Никак не мог привыкнуть, что тут темнеет почти мгновенно. - Зачем столько слов и все ради того, чтобы сказать: я хочу корону. Не надо стесняться внезапных порывов, может, это те слова, которые я давно хотел услышать. А то все эти возвышенные бредни о всеобщей благодати наводят на меня тоску и желание сожрать чего-нибудь съедобное, не очень склизкое и в меру ползучее. И зачем куда-то красться, льер, если ты действительно вожак, а? - хитро прищурился белобрысый.

- С этого всё начиналось. Можно было никого не убивать, правда, договариваться сидя в яме тоже было бы не с руки. - улыбнулся льер. - Можно и просто пройтись к шатру, но это будет трудно сделать, если тебя заарканят. Или есть волшебное гаэтское средство избежать аркана, а?

Ратез пожал плечами и протянул льеру нож, который недавно сняли с мертвого шена.
- Он заговоренный, режет любую веревку, но это тайна, да. Гаэтское средство от веревок с красивыми названиями.

Если и существовал способ развеселить Бриана, так это славная байка про то, как можно ножом перерезать аркан. Даа, конечно, можно. Один и то не факт. И если арканщик не будет стоять и тянуть на себя и, конечно, не додумается к лошади прикрепить свой конец. Много таких смельчаков видал Бриан с самого детства, когда этими самыми арканами бывалые вояки выдёргивались, случись зазеваться. И ищи потом косточки по степям. И нож тот самый, которого никогда ни у одного солдата не было.
- Ооо, какая блестящая штука, шаман с севера. - хохотнул льер, силясь не засмеяться в голос. - Ты лучше её спрячь и будь по-твоему, пойдем в открытую. Заодно покажешь, как твоя зубочистка помогает от арканщиков. Только ради этого стоило освобождаться.
Затем он повернулся к пленному шену и уже на нормальном языке поинтересовался:
- Где живет Тасай?

Когда до пленнника наконец дошел смысл вопроса, он, казалось, удивился ничутт не меньше, чем при знакомстве с отравленной иглой. По крайней мере, щелочки глаз округлились точно так же.
- Самый большой шатер. - говорил он все еще с трудом, да и без особого желания, но такой колдун, как Бриан, внушал достаточно уважения, чтобы чудом вернувшемуся из верхней степи не пришло в голову с ним спорить. - Стоит один. Не ошибешься.

Ратеза и Бриана вновь потянуло на рассуждения. Ну, раз им так хочется обсуждать планы по захвату - пусть обсуждают. Вевар предпочитал заниматься более срочными делами.
В яме стало на одно тело больше, а кровавый след был тщательно, насколько позволяла ситуация, заметён, чтобы не привлекать внимания раньше времени. Когда наёмник закончил, Бриан как раз приступил к допросу шена.

- Кто-то явно не привык доверять своим глазам, - улыбаясь, произнёс Вевар. Слова льера о силе арбалетов и их отставании в развитии он воспринял без особых эмоций: в конце концов, Бриан не видел сражения в тоннеле, а там наёмник не выложился даже в половину силы. Да и сейчас было не самое подходящее время, чтобы рассуждать о преимуществах одного вида оружия над другим. В конце концов, они всё ещё стояли в лагере врагов без какого-либо конкретного плана действий. Вевар, уже без улыбки, обратился к пленнику:
- У Тасая есть наследники, способные удержать шенов вместе?

Этот вопрос оказался куда как сложнее. Не потому, что степняк не был осведомлен о семье своего предводителя, а потому, что не знал половины нужных слов на торговом языке. Для тюремщика ни к чему знать, как сказать по-чужеземному такие слова, как "семья", "верность" или, смешно сказать, "любовь". Они никогда не пригодились бы ему в работе. Да и вспомнить, где там служит чей сын, когда ты только что чуть не умер, а теперь лежишь на земле со стянутыми локтями, не так-то просто.
- У нойон Тасай большой семья, - сказал он, в растерянности мешая торговый язык с родным. – Пять жен, еще три умерли. Одиннадцать сын выросли. Все хороший, смелый! Все взрослые служат хану. Воин. Кама… Командир. Здесь живет четыре дети. Но не сомневайся, если нойон умереть, они все вернуться очень быстро. Хан не называй нойона, это дело племени. Если старший будет сильный, он будет нойон. Если нет, он умрет. Тогда второй брат вести племя. Так будет, пока не прервется род. Тогда племя выбирай новый нойон. Только сильный может быть старшим. Сила вождя узнай по делам, когда он станет вождь. Не раньше.

- Вот видишь, Бриан, вместо захвата власти в Нарранфии вполне можно показать свои достоинства шенам и получить в свои руки куда более готовую к сражению армию. К тому же, поскольку тебе так дорога твоя страна, можно будет натравить шенов на северян и разделаться с двумя проблемами сразу:

Закончив с разъяснением своего мнения, Вевар вернулся к допросу наёмника:
- А что с самим ханом? В случае его смерти следующим ханом также становится старший сын, или его выбирают из "нойон"? И что с сыновьями у хана?

Степняк воззрился на Вевара с неподдельным ужасом, словно тот, как минимум, предложил порадовать собак косточками Неспящих Стражей. Здесь, в степи, и в лучшие времена никто не мог надолго укрыться от смерти, а сейчас и подавно, но такой деловой и бессердечный подход к вопросу смерти правителя и восхождения к власти нового мог шокировать и повидавшего в жизни больше, чем простой молодой парень, приставленный следить, чтобы пленные не лезли из ямы, не шумели и не умирали слишком быстро.
- Новый хан – это лучший сын старого, - сказал он, придумав в конце концов, как смягчить эту тему на грани измены и богохульства. – Слава. Богатство. Завоевания. Как всегда в семье. Пока живой отец, все дети старайся быть лучше брат. Так и у хана. Наш обычай для всех.
Тюремщик помолчал немного, размышляя о своем, потом заговорил снова.
- Четыре, пять год назад все знай, что следующий хан быть Барлас. Он был лучше свой отец, мог бы взять власть сразу, но еще он был хороший сын. Все его знай и люби. Убит в бою три года назад. За ним еще пять братьев. Война. Сейчас у хан осталось девять взрослый сын. Таких, как третий, уже не быть. Но остальной тоже неплох. Один из них быть хан когда-нибудь. Какой? Видеть позже. Если так быть дальше, то хан быть внук. Ведь мы уже думай, что большая война конец, когда хан договорись о свадьба. Но после того, как Ерким сдохни, как собака, ручей крови стал река.
Шен грустно вздохнул, повел плечами, пытаясь устроиться поудобнее, и спокойно предложил:
- Эй, наран, раз мы с тобой слова беседуй, может ты меня развяжи?

- Пока мы с тобой слова беседуй - ты живёшь, - таким же спокойным тоном, ответил Вевар на слова шена. - И если продолжишь отвечать на вопросы, которые тебе задают, - будешь жить и дальше. Начнёшь уходить от темы разговора - присоединишься к тем троим, что уже лежат в яме.

Подождав, пока стражник поймёт всё сказанное ему и осознает своё место, наёмник продолжил допрос:
- Кто из сыновей и внуков хана больше остальных готов к переговорам с наррафинцами, и где его найти?

Шен, вывернув шею, одарил Вевара взглядом, полным сомнения. Конечно, эти люди-землеройки способны на любую дикость, но убить пленника, которого взял и пожелал оставить в живых твой вожак – такого он не мог себе представить.
- Что я должен тебе ответить? Правда? Тогда ты, сам обещал, убьешь меня. Но я все же скажи правда. Ха! Найди в семье хан того, кто станет договаривайся с Нарранфия так же легко, как среди твоих найди тот, кто будет договариваться с табун лошадь, стадо корова или отара баран. То, что некоторый из вас умей бодаться, не меняет всё дело. Так думать шен и будет думать, пока не увидит, что вы похож на человек. Когда у нас есть конь, стрела и аркан, никто не будет говорить с тот, кто надо лови, стриги шерсть и продай.
Хотя… будет. Вот вчера мы один бить за то, что много болтать. Надо бы вырвать язык, да он нойон толмач служи. Без язык ни на что не годится. Такой двуногий собака везде найдись. Но не думай, что кто-то слушай их бредни. Вместе сила и все такой. Даже маленький дети не верь в такой глупый сказка, да.

Гэлион Торн
Военный лагерь, вольно раскинувшийся под стенами родного замка, Гэлион Торн заметил издали, но и без того заранее знал, что увидит, когда они шли через заставу, где чужеземные бойцы в незнакомой ему желто-зеленой расцветке с деловитостью муравьев отстраивали разрушенное, стаскивали в яму красно-черных, как и положено солдатам Торна, павших защитников и стерегли пленных, которых было все же больше, чем мертвых. Пленники, как ни странно, тоже были сплошь чужеземцами. Казалось, где-то поблизости в войне за Нарранфию встретились армии с далекого севера и не менее далекого юга.

Сопровождающие Гэлиона не вызвали вопросов у часовых. У него забрали коня и под все той же бдительной охраной проводили сквозь лагерь, полный как чужеземцев, так и нарранфийских солдат, занятых общим делом стройки, наверх, к шатру полководца. Им оказался не друг, не приятель, но знакомый Торнам по рассказам о столичной жизни Вадиар Ярнок, который в молодости был героем доброй половины сплетен, ну а сейчас, должно быть, слегка остепенился.
Старый вояка придирчиво изучил письмо Гэлиона, долго вглядывался в него самого.
- Похож, похож на старину Гефея. Но не очень. Так себе сыновья, надо сказать, что один, что другой, - заметил он, ничуть не стесняясь. – Но в этих каракулях сказано, что ты примешь участие в возвращении замка Галфал под власть Короны, закона и справедливости. Войска я тебе, конечно, не доверю. Но вот какое дело. Наши ребята изловили в лесу жену Бриана, и ее дочку, - воевода наклонился и за локоть вытащил из-за сундука девочку.
Девочке было не меньше двенадцати, не больше пятнадцати на вид. Она уже начала свое превращение в женщину, красивую женщину – изящную, гибкую, нежную. Но лицо юной пленницы еще оставалось детским, очень испуганным… и совершенно не похожим ни на Бриана, ни на его жену. Не то чтобы Гэлион на своем веку видел вблизи много женщин шен, но черты этого народа читались в облике девушки ясно и несомненно для любого, кто разбирался в степняках… и сохранил хорошее зрение. Вдобавок, черноволосая степная кобылица была коротко острижена, одета в непонятые тряпки и щеголяла здоровенным старым синяком, разливающимся от виска к затылку.
- Знакомься, Тэлия Торн, - не без самодовольства представил Вадиар, подтолкнув девочку вперед. Девица была отпущена и тут же диким зверьком шмыгнула обратно за сундук. Гэлиона же проводили к выходу из шатра, и указали ему на женскую фигурку, отлично различимую отсюда. Солдаты подвели ее к замку на расстояние выстрела и оставили одну.
Даже издали Гэлион видел, что эта женщина не уступает сопровождавшим ее северным воинам, что она худощавого сложения и с волосами светлыми, как солома. – А вот и ее мать, прекрасная госпожа Нэйдже. Ну и вкус у твоего брата, надо сказать… Впрочем, неважно. В замке засела сотня солдат Бриана, я отправил его жену, чтобы она уговорила их сдаться. Посмотрим, что будет. Может быть, ее пристрелят прямо сейчас?
Несходство назначенной парламентером женщины с невысокой и весьма приятно сложенной рыжеволосой девицей, которую его брат привез из странствий и сделал своей женой, было вполне очевидным, но старик, похоже, не врал Гэлиону, а был искренне уверен в своих словах и правоте принятого решения.

Пока сердце госпожи Акклеменской отсчитывало удары, а ноги - шаги, Хамшир пыталась уложить в голове то, что узнала. Не только наемники, но и их хозяева не только не знали хозяйку замка но даже примерно не представляли возраст ее детей. Не знали они и о том, что Тэлия похисчена. Значит, нападавших было несколько? Те, кто украли ребенка, а потом напали на замок и эти, Корона? В предательство Бриана женсчина, конечно не поверила. Она успела немного узнать льера и по ее мнению он был не из тех, кто участвует в заговорах. Ну и в бегство, конечно, тоже- она ведь сама видела как Торн, покинув замок через тайный ход, что бы найти похитителей дочери, пытался отбить дом у захватчиков. Что, интересно, стало с ним? Его могли просто убить втихую и обьявить пропавшим. Хотя живым он Короне пожалуй нужней- живого можно публично казнить в назидание. При большом скоплении народу. Но зачем? Зачем им этот замок? Ладно Шаанам, у них тут глава рода с мешком на голове, но Короне зачем? У них тоже дела с шенами? Пока Байма вспоминала, какие переговоры господин Таг вел с Короной, сама не заметила, как дошла до двери. И что теперь? Северная принцесса постучала.
-У меня важные сведения.

Гэлион Торн

Прямолинейность Ярнока определённо не понравилась Гэлиону. Ему очень захотелось врезать по этой самодовольной роже, а если повезёт, даже выбить пару зубов. Кулак так и зудел от желания поскорее быть пущенным вход. Но в последнее время преступно малая часть желания Торна сбывались. И этой прихоти также не суждено было свершиться. К тому же это просто напросто варварство - вот так вот сразу бить человека по лицу. Быть может сначала сапогом в живот? Успеется ещё.
При виде "Тэлии Торн" Гэлион чуть было не расхохотался. Даже не встреться он с настоящей дочерью брата несколько дней назад, мужчина без труда бы определил, что этот ребёнок никак не может быть его племянницей. Если только Бриан не переспал в тайне от жены с какой-нибудь шенкой. От этой мысли Гэлион невольно ухмыльнулся.
После нового знакомства с "Тэлией" Торн ничуть не удивился, что пойманная жена Бриана, как-то не слишком-то и похожа на его жену. Этого следовало ожидать, раз ненастоящей была дочь. Выходит, что жить той женщине похоже действительно осталось недолго. Но что дальше? Из Гэлиона парламентёр уж всяко не получиться. Сердечной любви между братьями никогда не было и тот факт, что младший отправил старшего помирать на рудник вряд ли мог её разжечь. А значит солдаты, защищающие замок просто убьют подошедшего к ним Гэлиона. Это разумеется не входило в планы мужчины.
- Это не Нэйдже и Тэлия,- сказал Гэлион Ярноку, словно речь шла о самой банальной вещи на свете,- дочь Бриана в моих руках. Что же до его жены - понятия не имею где эта чужеземная шлюха, но на переговоры идёт кто-то другой. Так что, если не случиться чуда, то вряд ли защитники сдадут замок после слов этой особы.
Гэлион ухмыльнулся. Было очень приятно утереть нос этому болвану Вадиару. Ну давай же, подари мне самое удивлённое из всех виденных мною лиц, ты, выкидышь северных медведей.

- Пока у вас есть конь, стрела и капкан, у северян есть щиты, мечи и доспехи, и они уже начали выдавливать вас с вашей земли. Что же касается стада коров... Ты сам видел, как трое слабых, раненых и больных нарранфийцев легко одолели троих вооруженных здоровых шенов. Единственная причина, по которой шены ещё существуют - за вас не взялись как следуют. Уже скоро Нарранфия договорится с северянами, и вас, шенов, просто сотрут с лица земли. Единственный шанс выжить для вас - мир и помощь от нас. Но такая отара баранов, как вы, неспособна это понять, а потому просто сдохнет.

Вевар обернулся к сидящим неподалёку льеру и Ратезу:
- У вас есть к нему вопросы, или можно отправлять его "отдыхать"?

- Хорошо быть правым, когда руки не у тебя связаны, - заметил Ратез обоим нарранфийцам. - А еще люди говорят, что те, кто высоко задирает нос, быстро встречаются лбом с землей. Я вот все только понять не могу, зачем ты сотрясаешь воздух. Ведь это же обычный человек навроде ваших крестьян. И как любому человеку, ему надо не очень много от этой жизни: чтобы сегодня было что поесть и чтобы семья не бедствовала. В следующий раз, когда задумаешь говорить о высоком, могу посоветовать найти любого мужика и побеседовать с ним. Воистину, ненависть делает людей слепыми и глухими. А упорствующий в своей ненависти, типа вас обоих, понимает об этой жизни не более чем мужик, который дальше хлева никуда не ходил. Это все, что я хочу сказать.

Хамшир

На памяти Хамшир, в бытность ее Баймой, господин Таг Шаан встречался со многими людьми, но на встречах с гостями из Янтарного Дворца всегда был предельно вежлив и осмотрителен. Контрабанда, незаконные сделки и укрывательство законных от налогов – все это было в разговорах с господами из домов Лиар, Икнир, Гатрис. Но тот, с кем ее только что познакомили в шатре, определенно не принадлежал к этому тесному кругу предателей.
За дверью, тем временем, не было слышно ничего, похожего на живой интерес. Хамшир могла даже начать сомневаться в том, что ее услышали, но в конце концов последовал ответ:
- Я не знаю, как ты и другие чужаки замешаны в измене, женщина, но лучше тебе убраться отсюда, и поживее. И передай своим друзьям вот это.
Наверху послышалась возня, затем сверху тяжело шлепнулся в засохшую грязь и подкатился прямо под ноги Хамшир некий круглый предмет. Это был первый и последний раз, когда Таг Шаан смотрел на свою наложницу снизу вверх. Жаль, что он уже не мог осознать этого и увидеть.

Гэлион Торн

Ярнок и впрямь переменился в лице. Болтливый старик покраснел от гнева, самодовольство и удаль как ветром сдуло. Некоторое время он напряженно размышлял, что из сказанного может быть правдой и что все это значит.
- Ланила ко мне! – крикнул он голосом, предназначенным для того, чтобы преодолеть шум битвы. У Гэлиона зазвенело в ушах, и похоже, названный Ланил вполне мог бы и сам услышать, что воевода желает его видеть. - Скажи, мне привезли бочонок отличного фэнского вина, и если он не поспешит, то будет только облизывать стенки.
Снаружи послышался ответ и торопливые шаги подручного, убежавшего на поиски.
Вадиар снова вперил тяжелый взгляд в Торна.
- У тебя есть время, покуда этот выродок прощается со своими псами и тащится сюда. Докажи, что ты говоришь правду, в противном случае, будешь отвечать за свою ложь. Докажи, что эти бабы не из Торнов и что у тебя есть настоящая девка Бриана .

Когда Хамшир разглядела, что ей кинули, отпрыгнула, как от змеи. Чуства по отношению к этому у нее были смешаные. С одной стороны, голова мертвеца -это голова мертвеца. Хоть жизнь северной принцессы отличалась разнообразием, ей не приходилось настолько близко и часто сталкиваться со смертью, что бы спокойно смотреть на трупы. С другой- Байма не могла не радоваться, что змея больше не сможет кусаться. Но было и еще кое что. Небольшая деталь- она не могла никуда уйти, потому что идти ей было некуда. На нее смотрели люди, считающие ее хозяйкой этого места и кое чего от нее ждущие. И не стоило ей разочаровывать этих людей. Так что госпожа Акклеменская взяла себя в руки и сказала:
-Я, конечно, могу передать Короне голову господина Тага, но мне не кажется, что она их заинтересует.

- Ратез, прежде чем судить вот так нас, поживи-ка здесь с наше. Пободайся с шенами несколько десятилетий, маневрируя между интересами каст и Короны, а потом расскажи, как сильно мы зазнались. - льер явно счел необходимым вступиться за молодого Вевера, как будто простолюдин вообще имел право оглашать свои собачьи суждения. - Видимо, такова ваша северная наука, винить всех вокруг во всех недостатках, пока боги вас проклинают песками и запустением. Может, сами слишком нос задрали, что беда обрушилась, а? Вообще спор пустой. Идём уже к шатру Тасая, а то, видят Неспящие Стражи, дойдем мы туда вовсе не вчетвером.
- Ты же, - на этот раз обращение было к Вевару напрямую, - пока не тронешь моего пленника. Его жизнь из цепких пальцев Неспящих забрал я и мне решать, что с ней делать. Разумеется, пока шен будет знать своё место или не будет освобожден мной же. А теперь идём! Мы потратили слишком много времени. Пора уже поговорить с ними как с людьми, а не как со скотом, как того учили нас долгие годы.

Конечно, разумнее было бы промолчать, но если бы Ратез умел молчать, то не был бы весь покрыт шрамами, и, вполне возможно, никогда бы здесь не оказался. Да, именно так, если бы Ратез умел молчать. И если уж Боги прокляли его, то только тем, что дали ему язык быстрее ума.
- Ну, по крайней мере, у проклятого северного варвара есть куда возвращаться. На его земле солнце не жжет ему затылок, а воды столько, что не надо искать ее несколько часов, а может быть даже и дней. И там, кстати, хватит места и для тебя с семьей, если тебе надоело жить в этом пекле с этими проклятыми шенами. Порядки таковы, что заслужить себе кусок земли может любой, неважно, из какого он края и сословия.

- Добрые слова, Ратез. - улыбнулся льер, впрочем, улыбка вышла грустной. И сам северянин не мог не знать, что предстоит еще найти и вызволить семью, дочку, да и освободить собственную землю.
- Но куда бы ни пошёл, всюду буду брать себя с собой. А верность и обязательность нынче не в цене. Придётся вводить новую моду в новых границах. И приехать в гости в ваши земли, Ратез, я предпочту как правитель далёкой страны, а не сбежавший от своего обета защищать собственную землю от любых негодяев.

В обычаях шенов скромность считается достойным качеством только для молодых девушек, взрослым же обычно и в голову не приходило скрывать свои достижения от соплеменников, будь то достаточное богатство, чтобы украсить свой халат вышивкой, доблесть, которой хватило на покорение парочки соседей, чьи родовые знаки можно гордо прицепить к поясу… Или, скажем, кровный враг в пятом поколении, которого тебе удалось обменять на пригоршню побрякушек.
Если бы Тасай не пренебрег обычаями, и, как следовало бы сделать, привязал свою добычу к какому-нибудь столбу возле шатра на денёк на всеобщее обозрение, то Бриан и его соратники не сделали бы и десяти шагов за пределы своего пустыря с ямами. Вместо этого нойон посчитал нужным оставить в тайне пребывание здесь льера Торна.

Они успели пройти добрую половину пути, прежде чем очередной разъезд с факелами обратил внимание на троих людей, открыто и нагло идущих прямо к середине стойбища. Патрульные тут же повернули коней и стали приближаться, но даже не взялись за оружие. Двое нарранфийцев и чужеземец, их совершенно не удивили. И те, и другие были здесь частыми гостями.
Старшина разъезда остановил коня, перегородив троице дорогу; пара его подчиненных остались в трех шагах сзади и в двух – по правую и левую руку от командира. Оглядел их всех с выражением подсвеченного факелом лица «треснуть бы чем этих тупых травоядных варваров, которые не могут найти собственный зад без посторонней помощи, да нельзя», принюхался, скривился, уловив знакомый запах дурмана, и нетерпеливо спросил на торговом, выбрав старшим Бриана:
- Ты и твой из сегодня приехать гость? Потеряться? Кто хозяин твой шатер?

Разговоры, разговоры, разговоры... похоже, что эти двое могли развернуть философскую беседу на полстражи даже на вопрос вроде "Какая за окном погода?" или "Что на ужин?", а посему большую часть сказанного Вевар не удостоил внимания. Нет вопросов к шену - значит, в яме прибавится одно тело, пусть на сей раз и живое и лишь придушенное до бессознания. Отмахнувшись от возможных вопросов и недопонимания коротким:
- Он жив, очнётся завтра, а сейчас даром нам не сдался, - наёмник вернулся к безделью, дожидаясь окончания болтовни раненных.

Ещё когда разъезд повернул своих коней в их сторону, Вевар первым делом поинтересовался у льера:
- Ведём переговоры или неожиданно убиваем? - всегда лучше знать заранее о намерениях твоего "командира", чем неожиданно подстраиваться под ситуацию, ибо их взгляды на жизнь во многом отличались.

Хамшир
Из-за двери донеслось издевательское многоголосое ржание, хотя госпожа Хамшир могла бы поклясться, что разговаривает не с конями.
- Женщины! Ты никак думаешь, что мы тут заперлись, чтобы спокойно посовещаться о том, как нам лучше порадовать дорогих гостей? В любом случае, если ты не хочешь заинтересовать их, доставив еще и парочку стрел в своей груди, лучше проваливай...
- Переговоров не будет, - перебил говорившего еще один голос, твердый и грустный. Наступила тишина. Хамшир узнала Динса, того, которому разбили голову о полку. - Прости, госпожа. Договариваться бесполезно. Если они пошли войной на нашего господина, то могут пообещать любые условия сдачи Галфала, но на деле возможно только два исхода: наши головы насадят на копья или нас превратят в рабов. Видят Боги, не за этим мы пришли сюда за Брианом. Все мы искали новой, свободной и честной жизни. Не вышло, так найдем здесь честную смерть. Прощай, и береги себя, госпожа.
И, уже совсем отстраненно, вдруг начал отсчет.
- Пять.
На стене показался лучник.
- Четыре.
В землю у ног Хамшир воткнулась стрела.
- Три.
Лучник наложил новую на тетиву...

Гэлион Торн

Ярнок и впрямь переменился в лице. Болтливый старик покраснел от гнева, самодовольство и удаль как ветром сдуло. Некоторое время он напряженно размышлял, что из сказанного может быть правдой и что все это значит.
- Ланила ко мне! – крикнул он голосом, предназначенным для того, чтобы преодолеть шум битвы. У Гэлиона зазвенело в ушах, и похоже, названный Ланил вполне мог бы и сам услышать, что воевода желает его видеть. - Скажи, мне привезли бочонок отличного фэнского вина, и если он не поспешит, то будет только облизывать стенки.
Снаружи послышался ответ и торопливые шаги подручного, убежавшего на поиски.
Вадиар снова вперил тяжелый взгляд в Торна.
- У тебя есть время, покуда этот выродок прощается со своими псами и тащится сюда. Докажи, что ты говоришь правду, в противном случае, будешь отвечать за свою ложь. Докажи, что эти бабы не из Торнов и что у тебя есть настоящая девка Бриана .

- Доказать?- с недоумением переспросил Гэлион,- Каким же образом? Найти у неё татуировку с надписью "Здесь иногда бывал Бриан"? И с какой стати мне вообще нужно тебе лгать? Да я первым издам восторженный крик, если группа верных брату людей всё-таки поймёт, что умирать во имя дуратского звания "сражались до конца и погибли славно" занятие глупое. Я видел жену брата и знаю, как она выглядит. Не веришь мне? Ну и катись к дьяволу!- взорвался Торн,- тратить время на очевидное я не собираюсь.
- Что же до моей юной племянницы,- успокоившись, пожал плечами Гэлион,- нет смысла делать из этого тайну.
И он рассказал Вадиару про девчонку всё, что знал. Как ему её показал Наир, что он планировал, где оставили малую.

Ответа не последовало, если не считать ответом какое-то шушуканье за спиной у вожака, и старшина разъезда начал терять терпение. Он по-прежнему не видел угрозы в этой троице, но там, где приезжим дозволено больше, чем местным, неизбежно возникает недовольство и раскол. Шатание ночью среди шатров, да еще и в одурманенном виде не относилось к дозволенному. Шену, пойманному в таком виде, пришлось бы долго объяснять, что он искал у соседей, когда все добрые люди спят; чужаков же следовало препроводить к их старшему, а если такого нет или он сам до того нализался неизвестной дряни, что не может ответить - к нойону, и пусть тот сам разбирается, что делать с этими козолюбами.
- Не трогать оружие. Я вести ты, ты и ты к нойон Тасай, - сообщил он, не скрывая презрения, по очереди указав на каждого тупым концом копья, чтобы донести до них хоть что-то. Будь эти трое хоть посланцами янтарного дворца, сейчас они были не умнее тех самых коз. Да и то, пожалуй, никто не поспорит с тем, что коза суть умное, хитрое и коварное животное, которое залезет куда угодно, сожрет самое вкусное и еще наподдаст тебе рогами, если сочтет такую меру необходимой. - Взять их!
Этот приказ был уже на родном языке, и выкрикивая его, старшина уже готовил аркан к броску, выбрав себе целью не вожака, а показавшегося наиболее опасным белобрысого северянина, что стоял чуть за ним и по правую руку. Оставшиеся двое стражей немедленно начали сближение, намереваясь переловить нарушителей порядка, как заблудившийся и на редкость упрямый скот.

Ратез увидел из-за спины Бриана всадника, увидел, что тот готовит веревку, чтобы заловить его, как зверя. Посадить в клетку! Снова!
«Ты хочешь поиграть со зверем? Ты уверен, что хочешь поиграть со зверем? Думаешь, я проклятое животное, которое можно удержать на веревке? Что ты вообще о себе возомнил? Нету страшнее зверя того, что ходит на двух ногах и лишен шерсти»
Неверное мерцание света факелов погасло перед глазами, и мир вокруг стал черно-красным, как если бы он нализался чего-то очень дешевого и не в компании друзей, а в гордом одиночестве. Люди исчезли, превратившись в неясные пугающие тени, у которых не было ни имен, ни лиц.
Ратез перехватил поудобнее копье двумя руками, но не к шену острием, а поперек, как если бы держал в руках шест или палку. После чего северянин не долго думая саданул по затылку ближайшего неприятеля… Единственного законного наследного держателя замка Галфал и прилегающих земель, великого мастера переговоров. Следом прилетел пинок пониже спины. После такого наглого посягательства на честь и славу великих предков льера из Торна, северянин сделал полшага назад и острие нацелилось в сторону Вевара.

Может быть, если бы у патрульных степняков было желание действительно разобраться, кто перед ними, командир дал бы Бриану на ответ побольше времени, чем пара ударов сердца. Но похоже, у них было совсем другое желание: разнообразить скуку ночной езды между шатров доставкой своему хозяину троицы нарушителей спокойствия и порядка. Объявив о своем намерении, старший тут же принялся воплощать его в действие, только своей целью выбрал почему-то Ратеза.
Обернуться и посмотреть, что творит северянин за его спиной такого, чтобы того захотели скрутить даже шены, пренебрегая остальными, льер Торн не успел. Удар по затылку древком копья отправил его во тьму быстро и надежно.

Вевар многажды слышал о людях, которые превращаются в животных, но видел это впервые. Нет, Ратез не оброс шерстью и не обзавелся пушистым хвостом, но этого и не требовалось. Достаточно было встретить взгляд желтых в отсветах факела глаз, чтобы увидеть: может быть, покрытое шрамами тело и принадлежит человеку, но его разумом владеет загнанный зверь, которого окружили враги. Охотники. Двое пеших, трое верховых. Так на самого Вевара не раз смотрели волки, лисы, дикие кошки. Избавившись от ближайшего противника, зверь принял угрожающую позу, возможно, надеясь, что прочие охотники уберутся восвояси, но был готов защищаться в случае, если к нему полезут или сунут в морду факел.

Шены не могли видеть, с кем имеют дело. И хотя внезапная драка между чужаками удивила их, приказ не изменился: взять оставшихся. Командир выбрал удобный момент, чтобы набросить аркан на плечи Ратеза, и не промахнулся; через несколько мгновений один из патрульных должен был добавить сверху еще одну петлю, а второй – таким же образом взять Вевара.

События из просто плохих стали крайне плохими. К трём конным врагам прибавился один пеший и дикий, а число союзников уменьшилось втрое. Проще говоря, паршивая ситуация.

Впрочем, потомку ставшего бесславным рода Дархан было не до рассуждений о том, как несправедлива жизнь. Сейчас его голова была занята куда более важными мыслями на тему "Как выжить при встрече с тремя всадниками, имея под рукой лишь лук и меч". Причин опасаться его у шенов не было, так что у него было несколько мгновений, прежде чем шены начнут атаку, и ими необходимо было воспользоваться с набольшей пользой. Вевар незаметно положил ладонь на рукоять меча и сделал пару шагов в сторону от обезумевшего северянина...

Как только патрульный поднял руку, готовясь к броску, наёмник резко кувыркнулся к нему, чтобы лошадь оказалась между наёмником и остальными шенами. Не вставая, он вытащил из крепления меч и ударил лошадь по ноге. Кость этой железкой, конечно, было не перерубить, а вот содрать приличный кусок мяса вдоль неё - вполне возможно. Брыкнёт лошадь или же упадёт - в любом случае конный шен станет пешим.