2. В путь!, Дорогой крачек

Хорошо, когда есть герои, которые могут прийти на смену прежним, ушедшим за окоем Мира. Когда между силами зла (да, так, с маленькой буквы) и мирными жителями есть кому встать. Но все же еще лучше, когда кто-нибудь из ушедших возвращается. Пусть не такой ослепительно сияющий и благородный, как говорили слухи. Пусть потерлась позолота и тоска в глазах - тоска по временам, которые уже никогда не вернуть. Все равно. Старый конь борозды не портит.
И вернувшаяся из Фейвальда, покинув своего Принца, Лина - показывала это очень наглядно. С ругательствами и проклятьями, с абсолютным наплевательством на все вокруг - когда дошло до дела, оказалось, что на ведьму можно положиться. Ослепить в самый нужный момент врага, собирающегося добить раненых. Потянуться волшебством, магией фей... и выдернуть умирающего буквально с того света. И наконец, обрушить гром и молнию на врагов. Так-то.

//Move, Majectic Word в Уолтера, Web of Shadows (F1, F2, F3) vs Ref: 35 - hit, 32 - hit, 33 - hit. 27 damage + immobilize(SE)
// + zone: Any creature that willingly enters the zone is immobilized until the end of its next turn. (оранжевый квадрат)

Чудовищный удар отбросил священника на палубу, он попробовал приподняться, с недоверием глядя на торчащие из груди осколки льда. Легкие Уолтера быстро заполнялись кровью и свет угасал в его глазах. Стоны боли сменились приступом жестокого кашля, кровь пузырилась на его губах... Наконец, голова священника откинулась и он затих, удивленно глядя в небеса, будто неверя в собственную гибель.
И как оказалось, недоверие целителя было вполне оправданным! Заклинание Лины чудесным образом заживляло самые чудовищные, несовместимые с жизнью раны Уолтера.
Пару раз моргнув, он попытался подняться и закричал от невыносимой боли. Подтаявшие от ручьев горячей крови ледяные осколки, вываливались из ран, падая на палубу. Ледяной холод, будто огнем жег тело священника, заставляя его кататься по доскам, крича и извиваясь.
Но заклинание колдуньи продолжало действовать и боль потихоньку отступала, а мир обретал четкость, переставая быть размытым пятном Ужаса и Боли.
И вновь он обратил горячую молитву к великому дракону, призывая даровать ему целительские силы. Молитва была услышана и выдающие пассы над своим телом руки священника облачились в мягкое жемчужное сияние. Раны, над которыми прошла его рука, тут же заживали, а внутренние повреждения сходили на нет.
Уолтер лежал, тяжело дыша и собираясь с силами - ведь бой еще не окончен и ледяная тьма смерти могла вновь поглотить его...и его соратников!
Вспомнив о своем долге целителя, Айронгейт осмотрелся и увидел лежащего неподалеку Сэма. На вид, это был труп - бесформенная груда, вокруг которой успело расплыться большое пятно дымящейся на морозе крови.
Уолтер торопливо подполз к телу и возложив на него руки, принялся читать молитву-заклинание, надеясь, что поспел вовремя.
Сэм застонал и зашевелился, а Уолтер уже оценивал дистанцию до отважного монаха, отбивающегося от наседающих на него гигантов.
Шепча молитву, жрец вытянул руку в его сторону и вокруг Кацухиро закружилась сияющая серебристая пыль, исцеляя ранения воина.

Ледяная бомба взорвалась прямо перед лицом Сэма, чуть не срезав голову. Поэтому, когда сила Бахамута коснулась его тела, у севшего рывком колдуна ещё не успела зарасти правая сторона лица. Не дожидаясь, пока кровавое волокно мышц затянется новой кожей, юноша поднялся на ноги и размял вновь целую шею.
— Спасибо, отче, — бросил он, не оглядываясь на священника. Одному суждено лечить, другому - карать. У полуживых гигантов не оставалось ни одного шанса, когда мелкие звёздочки заплясали у них над головами. Всего секунду ледяные воины любовались невиданным зрелищем, прежде чем звёздочки продемонстрировали острые как бритва лучи. Три отрубленных головы упали на породивший их лёд.
Но колдун на них уже не смотрел. Он спрыгнул с корабля и направлялся в сторону лучника, чуть не обезглавившего его самого. Он желал поквитаться. Когтистые руки машинально играли кинжалами. Длинный раздвоенные язык облизывал острые зубы. Новая, по-младенчески чистая кожа нарастала вокруг огненно-красного глаза.

//Минор - встать через сапоги, мув на Х-20, стандарт - Blazing Starfall на головы великанов воинов, атаки по рефлексу (F1, F2, F3) - 22+6 (Gambler's Eight), 35 и 33, урон 24. Спас против вульки 19, получаю +1 АС.

Даже в смерти берсерки не оставляли попыток добраться до врага. Лишь самые храбрые и отчаянные воины, умирающие с оржием в руках, достойны предстать перед суровым Отцом и взглянуть в лицо предкам. Не так важна победа, как само сражение. Снова и снова вздымались топоры, разя налево и направо - но простые воины, даже такие, были бессильны против могущества чародеев и целительной магии жреца. Один за одним, почти одновременно, они пали. Пали, освобождая "Гордости" дорогу к свободе - дорогу по залитому кровью льду.
С хряском и чавканьем нос корабля раздавил тело поверженного исполина, разрывая его на части. Заставляя содрогнуться при мысли о том, что на месте великана мог был оказаться кто-то из героев. Еще немного. Всего один небольшой рывок - и кольцо блокады будет прорвано!
— Скорее! На борт! — воскликнула Амирия, забравшись наверх и с тревогой вглядываясь в туман. Доспех дэйвы был помят, а меч покрыт замерзшей кровью по самую рукоять - но она не обращала внимания на раны и усталость. Еще слишком рано. Они еще не в безопасности.
— Сюда движется еще один отряд!

Веллик не смотрел в сторону гигантов. Ему было дурно от картины, которая разворачивалась в той стороне - его сгусток псионической силы настолько буйно и безудержно среагировал вместе с дикой магией Сэма, что сразу трое могучих воинов лишились головы. Которые до этого играючи отражали удары гигантским копьем и мечом, противостояли заклинаниям и разрывали телекинетические сети.
Вместе мы сможем больше, но очень опасным было слияние дикой магии и псионических сил - по некоторым теориям, пришедших из безумных Дальних Планов. Следить. Не отпускать хватку разума. Последним усилием воли он отбросил два гигантских трупа прочь с пути корабля - третий по неизвестной причине остался неподвластен, но он не составит серьезной преграды для "Гордости Бриндола". Через секунду сгусток псионической энергии исчез. Теперь сосредоточиться на лучниках. Вернуться на корабль. Продолжать действовать.

Окружить силовым полем один из двух огоньков, все еще парящих вокруг гитзерая, отправить его в полет к ближайшему из лучников. Энергия растянулась в канат, разворачиваясь вокруг ног великана, заставляя того терять равновесие... ну же... устоит или нет? Не устоял. Размахивая руками, гигант поскользнулся на родной земле, и тут же под ним на мгновенье изогнулось пространство, выбрасывая прочь огромную тушу, головой вниз роняя его в ледяную воду. Он выберется... когда мы уже будем далеко.
Немного ускоряя свой собственный полет, Веллик осторожно приближался к кораблю.
Ветер снова надувал паруса. Гордость Бриндола сделала рывок вперед. Треск преграды Нефелуса достигал крещендо.

//Minor: Force Sphere в S3 (vs. Ref) - 33, урон 20, prone (сэйв гиганта от падения - 8). Standard: Dimensional Scramble в S3 (vs. Fort) - 26, урон 19, телепорт его на АА24-АВ25 (сэйв провален). Мув: полет на W16. Спас против уязвимости к холоду успешен.

Обнаружив, что они остались без прикрытия против группы могущественных колдунов - ни один из которых, несмотря на все их усилия, так и не был убит - охотники переглянулись и, не сговариваясь, принялись отступать. Их мощные луки, больше смахивающие на корабельные баллисты, били на изрядное расстояние, позволяя держаться за пределами досягаемости большинства заклинаний. И осыпать врага стрелами, дожидаясь подхода подкреплений. Вон они, уже близко. Не пройдет и полминуты, как проклятые пришельцы узнают, что такое гнев гигантов Севера! А пока - стреляйте, братья, не давайте им уйти!

Цифирь

S2 Icy Arrow(L) vs AC, TH: 27 - miss
S1 Icy Arrow(L) vs AC: 35 hit - 23 damage + slow UEoNT[S1]
S3 - вылезает на берег (атлетика успешно)
S4 Chill Shards(A, W, S) vs Fort: 25 - miss, 31 - hit, 36 - hit. 27 damage + effects
S5 Chill shards(A, W, S) vs Fort: 31 - hit, 22 - miss, 30 - hit. 18 damage + effects
——————————
итого:
23 урона Лине (56 хп), slow
27 урона Уолтеру (31 хп, бладид) + slow + cannot take Imm/OA UEoNT
25 урона Сэму (19 хп, бладид) + slow + cannot take Imm/OA UEoNT
18 урона Амирии

Мы снова вместе, друг ветер. Здесь ты был холодным и недружелюбным ко всем, словно отражением живущих на краю морозного круга существ...
Ветер трепал плащ гитзерая, который мягко приземлился на корабль. Противники отступили - ненадолго, но этого времени хватит, чтобы проскочить через блокаду - выходит, за последние месяцы никто не подходил ближе к Нефелусу извне, кроме ледяных гигантов? Они первые, кто пришли на помощь, которым удалось пробиться - и несмотря на осознание этого, в душе витало сомнение в успехе всего предприятия... слишком сильным оказался отпор здесь. А первопричина ледяного пространства может и вовсе оказаться им не по зубам.
Но не первый раз Веллик засовывал голову в пасть ко льву.

Нет, один гигант все же возвращался на берег. Взмах рукой и посохом - и сильный ветер направляется к нему, изгибающееся пространство не дает ему забраться обратно, хоть гигант и держится - помогая себе даже зубами. Похоже, что сейчас он станет мишенью для всей их шестерки.
Сразу бы так.

//Мув S15, Dimensional Scramble в S3: атака 27, урон 15. Спас от телепорта успешен.

И вот, в какой-то миг ситуация снова оборачивается им на пользу. Враг отступает, и приходится подавлять в себе страстное желание догнать, добить, расквитаться за доставшиеся товарищам стрелы. Но Амано давно уже научился контролировать такие порывы, так что сейчас лишь помахал напоследок нагинатой. Меж тем, перед кораблём оставалась последняя преграда, а вдалеке по льду бежали ещё гиганты. Кацухиро посмотрел наверх, глядя, как на палубу возвращается Веллик. Значит, остались только двое.
— Леди Аэлиннэ, — не без труда проговорил он сложное для себя имя, предлагая руку грозовой ведьме, — поднимайтесь на борт.
Но помогать Лине даже не потребовалось. Коснувшись руки сохэя лишь в жесте вежливости, она оттолкнулась от земли и легко взлетела на палубу. Амано летать не умел, но ему не стоило больших усилий подтянуться, ухватившись за борт, и вскоре все снова оказались в сборе. Гордость Бриндола прорвала ледяную блокаду, но глядя на запачканную в крови палубу можно было понять, что в этом была немалая доля везения.
Отойдя чуть в сторону и отвернувшись в сторону борта, Кацухиро, наконец, позволил себе расслабиться, чтобы понять, насколько это было зря. Стоило ему успокоиться, как всё тело снова начало бить леденящей судорогой. Стало трудно дышать, и Амано рванул ворот, открывая ветру покрывшуюся мелкими чешуйками грудь. В первый момент показалось, что прямо сейчас это его и убьёт, но всё получилось наоборот. Холод как будто успокоил это сковывающее чувство, которое теперь оставалось лишь в руках. Сохэй исподтишка оглянулся на Сэма. Чародей единственный мог понимать, что происходит. Даже Амирии Кацухиро не рискнул рассказать о происходивших с ним изменениях. По рукам растекалась нестерпимая боль, но Амано не решался обнажать их ветру, боясь продемонстрировать собравшимся своё новое тело.

// Технически мув на R16 и второе дыхание.

Укрываясь от стрел, которые пускали в их сторону отступающие гиганты, безумно уставший от этого кровавого хаоса Уолтер сложил руки на груди, взывая к Бахамуту в просьбе даровать ему и его соратникам исцеление.
Острые осколки вновь и вновь терзали его тело, поражая ледяным холодом, но кричать уже не было сил... Придавала бодрости надежда на спасение уже маячившая впереди - льды кончались, еще рывок и они прорвались!
Закончив молитву, священник провел сложный ритуальный жест и прошептал формулу заклинания.
Вновь солнце озарило залитую кровью палубу многострадального корабля. На секунду показалось, что огромные крылья дракона, сотканные из солнечных лучей, сомкнулись вокруг священника, исцеляя его и стоящих поблизости компаньонов.
Осознав, что стоя под этим лучом света, он являет собой отличную мишень для продолжающих сыпать стрелами великанов, жрец упал ничком и подполз ближе к борту.
В горячке, он еще не успел осознать всего произошедшего с ним за короткие минуты боя, которые растянулись для Уолтера на часы. Но пребывал в твердой уверенности - если милосердный Бахамут позволит ему выжить, то никогда более он не повторит тех ошибок, что допустил в этот раз! Воевать - это не его удел и вторично заглядывать в глаза смерти, ему ой как не хотелось.
Горячка боя начала отступать и отупляющий ужас навалился на Айронгейта, который оцепенев сидел, прижавшись к борту. В глазах жреца застыло выражение ужаса - он смотрел на свою разорванную и окровавленную мантию, трогал усеяную шрамами грудь...

Окрик Амирии поймал колдуна у самого борта. На полпути к такой желанной расправе над обидчиком, над наглым безмозглым дикарём. Кажется, кто-то даже рыкнул в ответ на зов дэйвы. Но это не Сэм, нет, конечно не Сэм. Юноша глянул за борт, где нос корабля месил красноватую снежную кашу, расталкивая айсберги и их обитателей. Он вспомнил, каким особенно жестоким было его последнее заклинание. В нём была не только сырая сила Баатора, но и жар гитзерайского гнева. Почему же старейшина сдерживает себя? Вместе мы можем больше, намного больше.
От размышлений его отвлёк очередной град ледяных стрел. Проклятые великаны никак не могли угомониться.
– Проклятые недоумки, – прорычал Сэм, с трудом удерживая себя от прыжка за борт. Что бы там ни говорила Амирия, он успел бы пустить гигантам их мёрзлую кровь и вернуться на корабль. Но Эрис... Нельзя так рисковать. Она бы не позволила. Колдуну пришлось ограничиться очередным кислотным плевком, полным едкой досады и скисшего боевого ража. В пустую, бой всё равно окончен, дальше снова скучное плавание.

//Acid Orb – 21, промах.

Низвергая целый водопад с топорщащейся бороды и спутанной копны волос, исполин с трудом вскарабкался на скользкий берег - и тут же стал легкой целью для пришлых колдунов. Спешащих обрушить на него весь оставшийся запас волшебства в отместку за трудный бой, чуть было не закончившийся поражением. Испустив протяжный стон, когда магия гитцерая впилась в могучее тело, и прозрачно-голубоватая, почти не отличимая от морской воды, кровь хлынула из ушей и носа, он захромал прочь. Навстречу бегущим во весь опор подкреплениям.

— Позвольте. — наскоро проверив пульс у сползшего на палубу мешком Планкофа, Амирия жестом велела Веллику подвинуться и уступить место у штурвала. Стрелы все еще сыпались на них, пробивая насквозь фальшборт и усеивая палубу диковинной порослью. Кливер и фок висели задубелыми клочьями, вся палуба была залита замерзшей кровью. Сощурившись, дэйва всматривалась в приближающиеся фигуры. Успеть бы. Широкий наконечник чиркнул по скуле, едва не угодив в глаз. Порез немедленно набух алым, но она не обращала внимания на боль.
— Надо спешить.

Последние футы ледяного кольца нехотя расступились, открывая "Гордости" путь к свободе. Они прорвались. Корабль рванулся вперед, набирая скорость... и одна из смутных фигур вдали опустилась на колено, прижимая растопыренную пятерню к заснеженному льду. Пробирающее до самых костей дуновение пронеслось вдоль айсберга. И зачарованный лед показал, что его рановато списали со счетов. Ощерившиеся острыми изломами края борозды грохнули, смыкаясь подобно челюстям титанического капкана. Бульдожьей хваткой вцепляясь в руль уже почуявшего открытое море судна. Тряхнуло так, что половина стоящих на палубе полетели кувырком, судорожно хватаясь за снасти. "Гордость Бриндола" остановилась.

Так вот она какая - зима. Жуткие великаны, у которых вода вместо крови, неимоверные толщи льда и холод, что проникает в душу. И много белого и синего, аж режет глаза от однообразия. А еще кто-то говорил, что синий цвет успокаивает. Может быть, но явно не здесь.
Лина ждала следующей схватки, понимая, что это только начало, но они же прорвались. Прорвались, черт возьми! Оказалось, что радоваться рано. Ведьма полетела по палубе, не удержавшись на ногах от неожиданного рывка. Что это было? Что это вообще могло быть? Опять холод и объятия льда? Неужели они не смогут? Не может быть, они должны, ради всех и вся, должны прорваться...
Шадар огляделась, пытаясь понять, что происходит. Она так углубилась в созерцание однообразного пространства и выискивания новых врагов, что явно чего-то не заметила, или упустила. Нельзя было оставлять в живых последнего лучника, но, сейчас уже ничего не сделаешь. Нужно было решать возникшие проблемы. Но что же все-таки случилось? Они напоролись на айсберг или что? Лина, потирая ушибленные места лежала на палубе, непонимающе озираясь.
— Что, машу вать, случилось? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

Рывок был неожиданным. Тряхнуло так, что устоять было почти невозможно, если бы не задеревенелая хватка Амано, он бы тоже не удержался. Повисшая в следующий миг тишина была поистину предсмертной. Бессильно надувался неспособный сдвинуть "Гордость" даже на дюйм парус. Рядом на лёд упали несколько стрел. Кацухиро как-то отстранённо подумал, что гиганты так и не научились стрелять вовремя. Но разве это важно сейчас, когда через несколько шагов их луки начнут доставать до корабля? Чувство собственного бессилия угнетало похлеще любых поражений, но разве он бессилен? Сохэй поймал взглядом своё отражение в воде и понял: нет.
Амано распрямился, преодолевая сопротивление собственной застывшей плоти. В таком состоянии даже если захочешь, подвига не совершишь. Решительный взгляд упёрся в Сэма, готового уже прыгать за борт, чтобы рубить предательский лёд.
— Не успеешь, — хмуро покачал головой Кацухиро.
В следующую секунду сохэй уже сбросил так мешающую накидку. Покрывающая весь его торс чешуя блестнула на солнце, привлекая к себе взгляды. В голове промелькнула неприятная мысль: наверное, так даже будет лучше. Лучше он останется здесь, чем потом станет чудовищем, которое обратится против своих друзей.
— Спасибо за плащ, но он по жребию был твой. Воскреси Эрис.
Прощание вышло коротким, да и не было времени на длинные прощания. Быстро подхватив упавшую на палубу во время удара нагинату, Амано одним прыжком перемахнул через лестницу, взбегая на корму. Последний взгляд в глаза Амирии получился каким-то извиняющимся. Простите, Леди, но видимо, я не ваш герой. В следующий миг Кацухиро спрыгнул вниз.
Освободившись от гнёта, тело как будто налилось новой силой, которой сохэй не преминул воспользоваться. Широкий замах — и нагината с треском проламывает лёд... который в следующий миг зарастает. Ещё одна стрела рухнула на лёд к его ногам. Следующая достанет до него, а потом настанет черёд за "Гордостью Бриндола" со всеми, кто находится на борту. Ну что же, значит, вернуться вам не судьба. Вложив все свои силы в удар, Амано обрушил свою нагинату на застрявший во льду руль. Раздался хруст — и корабль стремитеьно бросило вперёд. Сохэй с грустью посмотрел вслед товарищам и повернулся к гигантам, принимая защитную стойку. Кто знает, удача благоволит сильным.

Казалось, нагината Кацухиро движется ужасно медленно и можно было бы видеть, как рабиваются вдребезги попадающие под описывающее широкий полукруг лезвие снежинки. И можно бы успеть, крикнуть, остановить безумца - постой, нет, не надо! Но слова замерзают во рту, а тело сковало холодом. Не шевельнуться, не сделать шаг. Лишь смотреть бессильно, как взмывают в воздух, кувыркаясь, щепки. И как вонзаются, одна за другой, стрелы в покрытую серебристой чешуей грудь.
...
— Амано, неееет! — рвет уши запоздалый крик дэйвы, и мир снова приходит в движение. Стремительным каскадом красок, звуков и движения. Прыгает вперед спущенный с привязи корабль. Лишенный руля, почти неуправляемый. Несущийся по воле ветра. Тает в тумане одинокая фигура героя на ветру. Он уже с трудом стоит на ногах, израненный, и все ближе плещущие бешенством враги. Но он еще стоит. Все еще стоит. Искупительной жертвой темным богам войны, добровольной - и оттого вдвойне драгоценной.

Один против всех. Один за всех.

Саундтрек

Как заворожённый Сэм смотрел на покрытого чешуёй Кацухиро, сияющего на солнце как серебрянная статуя. И чего мог бояться загадочный монах? Демонов с такой чешуёй нет и быть не может. Это не уродливая бугристая шкура чудовища. Это кожа дракона. Поражённый увиденным, колдун не сразу расслышал слова сохея. А когда расслышал – было поздно.
– Стой! – только и успел крикнуть он, как корабль рванулся прочь из ледяной ловушки, сбивая пассажиров с ног. Колдун вскочил первым и тут же бросился к борту.
– Дурак, что ж ты делаешь!
Ему ещё казалось, что можно отменить последние несколько секунд усилием воли, обратить время вспять и удержать Амано от самоубийственного поступка.
– Зачем он это сделал? – кричал шахтёр, оглядываясь то на печальную Амирию, то на исчезающий силуэт монаха, – Я бы успел, я бы успел вернуться! Дурак, дурак, зачем он это сделал?
И вновь юноша смотрел в лицо своему вечному спутнику – бессилию. Вновь он ничего не смог сделать, никого не смог защитить. Но зачем он это сделал? Глупый, самодовольный чистоплюй, высокомерный монах, который всегда и во всём был лучше, сильнее, вернее. Ты снова сделал это, ты снова обошёл меня, пришёл первым к последнему рубежу. Но зачем, зачем, зачем? Зачем оставил меня одного среди чужих. Без единственного соперника, без единственного друга.
Отупевшая от кровопотери и боли голова заныла тягучей болью. На плохо слушающихся ногах Сэм подошёл к брошенной на палубе накидке. Всё что осталось от лучшего человека, которого Сэму приходилось знать. Похоже, дьявол всегда найдёт способ поквитаться с колдуном. Отнимая тех, кто дорог, и не давая времени скорбеть о них.

Лина не сразу поняла, что произошло. Она уже поднялась и хотела ударить магией по льду, когда сохэй прыгнул на лед. Что он делает, зачем? Ведь можно было иначе... А можно ли? Он дал им шанс вырваться из ледяной ловушки, но какой ценой.
Ведьма не то, что бы успела привыкнуть к своим спутникам, но терять их вот так... Глупость, какую же этот Амано сделал глупость. Героическую, спасающую всех, но глупость. Как он будет выбираться, как? Шадар была бы рада перенести его обратно на корабль, но она не умела. Перемещаться самой - пожалуйста. Но когда так надо вернуть кого-то, она не может. А монах оставался на верную гибель. Сигануть к нему и помочь? Только чем поможет общему делу смерть обоих? Ничем. Ей нельзя умирать. Никому из них нельзя умирать, иначе они не смогут защитить этот мир от того зла, что пытается его разрушить.
Встав на корме у самого борта, Аэлиннэ наблюдала, как корабль удаляется от ледяного кольца, оставляя за кильватерным следом одинокую фигуру серебряного рыцаря.
Они не были друзьями, даже приятелями не стали, но сердце ожгло болью потери. Хотелось убедить себя, что он вернется, но как, если они оставляют его одного в ледяной пустыне, окруженной водой на растерзание зимних гигантов?
— Он вернется? — тихо спросила Лина, будто бы саму себя, глядя на воду, а потом обернулась и поглядела на Амирию, — Он вернется?

— Возможно, вернется. Здесь нечто большее, чем видно невооруженным глазом, — прозвучал голос Веллика, как обычно, лишенный эмоций. Он не смотрел назад, держа курс вперед и подгоняя корабль магическим ветром. Грудь его медленно поднималась и опускалась, словно у любого человека, который дыханием успокаивает всплеск эмоций, физических или ментальных усилий. Рукой он вытер пот со лба - совершенно обыденный жест, никто даже не заметил, что пот был с кровью.
— Я чувствовал проявление божественной силы. Порой она изменяет разум и тело сильнее, чем любая псионическая магия. Он отдал себя не в руки ледяных великанов. Он отдал себя Бахамуту. — еще несколько коротких фраз, и на этом гитзерай поставил точку, выбросив из головы мысли о прошлом, вычеркнув из кратковременной памяти пережитый эпизод. Разум обработает его в подсознании, и в чем-то он станет опытнее и мудрее. Но переживания или беспокойства приведут лишь к чуждым эмоциям.
Да только сразу это не удалось. Отвлек Аркенташ, подкатившийся под его ноги под очередной бросок на волнах. Мыслью он вернул свой посох в руку и выдохнул.


Несколько мгновений раньше... Резкая остановка - Веллик снова взмывает в воздух, гася силу инерции. Вызванный ветер наполняет парусину настолько, что еще чуть-чуть - и лопнут удерживающие его канаты. Стискивая зубы и закрыв глаза, гитзерай помогает кораблю еще и усилием воли, бросив на резкий толчок всю псионическую энергию, которую удалось подчинить в себе десятками лет тренировок.
И корабль стремительно бросило вперед. Справляясь с головокружением и искрами в глазах, Веллик все же обратил внимание на хруст - не его в броске была заслуга, не его...
— Катсухиро! — в его имени звучало порицание и упрек. — Ко мне! Скорее!
Хиро молчал и не двигался в своей стойке, полностью сосредоточившись на чем-то внутри себя. А Веллик парил над кораблем, стараясь собрать воедино себя, Амано и пространство между ними, когда счет был на удары сердца. Он тоже был упрям. Был только один шанс. Вместе.
Чужая стрела пролетела прямо возле гитзерая, обдавая его холодом - полет ее длился для Веллика минуту, столько же длились его движения, занявшие два стука в собственной груди... Посох выпал из его руки, псионик подавил волей любые разрушительные проявления собственной силы, описал руками круг над фигурой отдаляющегося Хиро... Искривлялось пространство, силуэт Амано пропадал со льда, чтобы проявиться рядом с гитзераем...
Но между ними встало сразу две преграды. Воля самого Катсухиро - он противился, противился помощи! И сила, что вливалась прямо в этот момент, прямо сейчас, в него... Неужто сам ангел или даже аватар Бахамута? Неужели настолько важна их миссия, что простое освобождение корабля, простой удар нагинаты стоит такого? Веллик почувствовал себя песчинкой, а свои усилия - легким дуновением ветерка, который пытался склонить гору. Хиро сам сделал такой шаг. Осознанное, взвешенное, подкрепленное неистовой верой решение.
А вера даже горчичное зерно может превращать в огромное дерево - если на это есть благоволение божественных сил.

От сильного толчка, отрешенно сидящий на палубе священник отлетел в сторону и ударившись о мачту, наконец-то лишился сознания, из-за чего и пропустил трагично-героическое решение Кацухиро.
Через минуту он очнулся и в удивлении крутил головой, потирая огромную шишку, взбухшую на голове.
Кряхтя, он с трудом поднялся и, опираясь на мачту, с радостью смотрел на быстро удаляющиеся льды... Но что за серебряная чешуйчатая фигура? С нагинатой?! Оглядевшись и не найдя поблизости сохея, Айронгейт почувствовал сильную сердечную боль. Как случилось так, что он остался?! И что за диковенный доспех скрывал он под своей накидкой?
Растерянный Уолтер не знал чем помочь своему соратнику и молча смотрел на дейву, ожидая указаний.
Стыдно, но жрец чувствовал огромное облегчение от того, что сумел пережить эту ледяную бойню... И скорбь от потери безусловно достойного монаха тускнела на фоне радости спасения.
Семь бед - один ответ: Уолтер упал на колени и воздал истерично-горячую, но о-очень искреннюю молитву своему божеству-защитнику, в которой не забыл упомянуть и благородного Кацухиро.

Дэйва стояла неподвижно, стискивая побелевшими пальцами ставший бесполезным штурвал и молчала. Может быть, внутри нее сейчас ревела настоящая буря. Но внешне мало что выдавало чувства. Слишком много расставаний, слишком много смертей хранила память вестницы - и сейчас она что есть сил старалась. Запомнить уходящего таким, каким он был. Потому что никто и никогда не возвращается прежним. Вернее, не так.
Никто не возвращается.
— На все воля Повелителя. — проронила Амирия, когда туман окончательно скрыл с глаз происходящее на льду. Завеса милосердия. Кацухиро поступил так, как велел ему долг истинного последователя Дракона. И, сомневаться не приходилось - он был отмечен платиной. Встретят ли они вновь того, кто был воином-монахом, странником, ищущим путь? Подарит ли Дракон ему новую жизнь? Или, может быть, он сам был этим даром? Даром им всем. Ответом на молитвы. Возможностью продолжить путь и завершить начатое дело. Они должны преуспеть. Ради тех, кто отдал жизни, чтоб это случилось. Ради тех, кому это еще предстоит.

КОНЕЦ ТЕМЫ.