1. По другую сторону врат, Сбор

Над синим заревом воды пылает небосклон.
Из темноты, из пустоты к тебе придет Дракон.
Он сложит крылья за спиной, в глаза твои войдет,
И ты узнаешь мир иной, ступив на острый лед...

Путешествие в осеннюю распутицу - само по себе приключение не из простых. Холод, слякоть. Колеса, увязающие по самые ступицы. Хворост без единой сухой веточки на растопку. Нагой, облетевший лес с попрятавшимся зверьем. Бррр. Скорей бы добраться. А все потому, что в Совете заседают замшелые скряги, от которых не то что денег на открытие портала в Сэйр не дождешься - снега зимой поди допросись. Сколько это получается мы уже плетемся со скоростью хромой улитки? Дней восемь? Или девять? Ничего, держись Уолтер. Уже скоро. Вот переедем еще этот мостик, поднимемся на перевал и оттуда, наверное, будет уже видать...
Сэйр. "Жемчужина", "чудо света"... бла-бла-бла. Благословен будь, теплый(!) чистый город. Наконец-то доехали. Выбраться из повозки, размять затекшие ноги. И скорее... хотя нет, сначала нужно завернуть в мыльню и к цирюльнику. Негоже представать пред светлые очи вестницы Бахамута помятым, заросшим и пахучим, как тридцать три порося. Интересно, какая она. Амирия. А-ми-ри-я. Мири. Красивое имя.

...

Ну вот, наконец. Момент истины. Серые ступени, мокрые и скользкие от ночного дождя. Сердце то замирает, то трепещет попавшей в силки пичугой.
— Здравствуйте. Уолтер, полагаю? Мы уже заждались вас. Добро пожаловать в Сэйр.
...
А глаза у дэйвы - как озера расплавленного серебра.

Айронгейт долго готовился к этой встрече, заучивал речь, приводил в надлежащее состояние свой внешний вид... Но увидев дейву, в роскошном серебряном платье, с кружевами исполненными на манер чешуек дракона, с блистающей диадемой в волосах, и доброжелательной улыбкой на прекрасном лице, Уолтер растерялся. Все те высокопарные фразы, над которыми он часами думал во время своего унылого путешествия, тут же смешались, превратившись в нечто совершенно невразумительное и бессвязное. Полностью осознавая, что имеет честь говорить с Избранной Великого Бога-Дракона, жрец терзался от собственной ущербности и незначительности. Кто Она и кто он?! Уолтер привык общаться с Патриархами родного города, но они были обычными людьми, их устами не вещал Бахамут...
'Ладно, начну с официального поручения. Так будет легче.' - решил он и сняв с пояса небольшой тубус из жесткой кожи, он достал свиток, врученный ему Патриархом.
- Для меня великая честь видеть Вас, Пресветлая! - торжественно произнес Уолтер и с низким поклоном протянул ей послание. - Вы не ошиблись, мое имя Уолтер Айронгейт, я посланник города Шеррбир. Мы счастливы принять участие в этом славном начинании! -
Близость к дейве, заставляла жреца трепетать. Его лицо приобрело цвет бедра испуганной нимфы, но глаза сияли почтением, восхищением, преданностью и искренней, незамутненной любовью. Ему казалось, что никогда раньше он не был ближе к своему Божеству и это вызывало в священнике экстаз.
В порыве накативших на него чувств, Уолтер упал перед Амирией на колено и обратился к ней:
- Никогда доселе я не видел существа прекраснее вас, леди Амирия! - пылко говорил жрец, прерывистым от волнения голосом. - Истинно, вас озаряет благодать Светоносного Бахамута, Вы - Его голос и Длань! А я лишь скромный священник... Но знайте, что любое Ваше слово - это закон для меня, миледи! Я был бы счастлив служить Вам, ибо это и есть смысл моего существования! Прошу вас, Пресветлая, укажите мне путь! -
Опустив голову, немного смутившись и испугавшись своего порыва, Уолтер не спешил подниматься, боясь поднять взор на прекрасную и сияющую дейву.

— Полноте вам, Уолтер. Вставайте. — низкий, грудной голос Амирии буквально истекал мягким, почти материнским, укором. — И вы и я, мы оба служим одному делу. И одному Богу. Ни к чему эти пышные формальности, оставьте их для Патриархов. Похоже, кое-кто в Шербирре очень уж падок на возвеличивание его особы. Надо будет поговорить на этот счет при случае.

Шурша платьем, дэйва спустилась на пару ступенек, принимая тубус из рук посланника. Хрустнула, осыпаясь мелкой бурой крошкой, сургучная печать. Чтение не заняло много времени - большую часть послания занимало перечисление титулов адресата и отправителя, до каковых вестница оказалась не особым любителем. Разящему клинку безразлично, как расшита перевязь.
— Ага, как и ожидалось... Ну ничего. Сойдет и так. Уолтер? Вы, кажется, хотели, чтоб я указала вам путь? Идемте, я покажу вам дорогу в вашу комнату. И познакомлю с будущими спутниками. Вам уже сообщили, что мы отправляемся в Нефелус? Корабль сейчас переоснащают для плавания в холодных широтах, это займет еще несколько дней. Кстати, как насчет морской болезни? Вам уже приходилось плавать раньше?

Идя по коридору рядом с Амирией, священник почтительно ловил каждое ее слово.
- Нет, Пресветлая, я совсем неопытный путешественник. - отвечал Уолтер. - Но уверен, что с морской болезнью я как-нибудь справляюсь, пусть Вас это не беспокоит. -
'Значит, опять в дорогу...' - уныло подумал он. Жреца радовала лишь одна мысль: он исполняет практически прямую волю своего Божества. Отогнав мрачные мысли, он лучезарно улыбнулся.
- Признаться, миледи, я с детства мечтал побывать в Нефелусе. - благодарно сказал Уолтер, совершенно не кривя при этом душой: он нелюбил путешествия, сопряженные с лишениями и дискомфортом, но жаждал побывать в этой обители магический знаний. - Большая часть книг из нашей библиотеки в Шеррбире, были написаны мудрецами Нефелуса. Благодарю вас за эту замечательную возможность!
Уолтер уже забыл о неприятностях, которые сулит предстоящее путешествие - он мечтал о знаменитых Архивах Нефелусских чародеев, жаждал посетить музей артефактов...
Как замечательно, что воля дейвы направляет его именно в эту обитель знаний! Всемогущий Бахамут воистину благоволит Айронгейтам!

За громадными массивными дверьми открылся просторный овальный холл с мозаичным полом. Изгибающиеся вдоль стены, зияющей пустыми картинными рамами, две лестницы вели на второй этаж особняка. Больше походящего размерами и великолепием на небольшой дворец. А может не так уж и небольшой - судя по длине коридора, уходящего вглубь крыла. В котором, заглядывая за угол, столпилось сразу несколько человек прислуги, мгновенно расступившихся перед недоуменно поднявшей бровь дэйвой.
— Что здесь происходит?
Ответом было подавленное молчание и кивок в сторону поворота. Вот как. Ну что же, придется значит узнать лично. Почему так бледен стражник, вцепившийся в древко протазана, и почему отводят глаза, потупившись, служанки. Вперед. Распахнуты двери покоев. Веет холодом, хоть заперты ставни. Ох. Что-то случилось.
И застывает, замерев на полушаге, вестница Дракона. Впиваясь взглядом в черные силуэты по обе стороны широкой разобранной кровати. На которой, недвижимо и безжизненно, лежит девочка с кинжалом в груди. Белая кожа на белых простынях. Разметавшиеся по подушке волосы. Широко распахнутые желтые глаза. Пустые глаза мертвеца.

Удивленно глядя на взволнованные и испуганные лица челяди, Уолтер торопливо проследовал за дейвой и встал позади ее на пороге. Вопросы роились в голове священника, но он мудро решил воздержаться от комментариев.
- Насколько я понимаю, мои целительские силы здесь уже не помогут? - вполголоса спросил он.
Опытный глаз лекаря сразу подметил, что девушка безнадежно мертва. Но ведь всегда можно ее воскресить... Отчего же медлят эти люди?
Уолтер неуверенно поглядывал на Амирию и ждал развития событий - когда он понадобится, ему дадут знать. Он слишком мало знал об этой странной ситуации и решил проявить деликатность.

Чего Сэму хотелось сейчас меньше всего, так это новых собеседников. Свидетелей не только его горя, но и его позора. От взгляда Амирии он нахмурился ещё больше, быстро вытирая рукавом слёзы.
— Убийца ночью пробрался в комнату, - бесцветным голосом ответил шахтёр, - Это кто-то из её семьи, оружие предназначено специально для неё. Воскрешение не поможет, пока мы не разрушим магию кинжала. Ниратор говорит, что маги Нефелуса могут знать способ.
Сэм только сейчас вспомнил, что экспедиция на Нефелус планировалась уже давно. И что Амирия должна была возглавить её. Раньше всеми планами занималась Эрис, а колдун мог позволить себе просто убивать время в ожидании нового приключения. И ничего не слушал, и ничем не интересовался. Но, кажется, дэйва должна была вот-вот отправляться.
— Когда будет готов корабль?

Напрягшиеся при виде картины убийства плечи дэйвы поникли. Как же так вышло... Столько планов, и все впустую. Подойдя к кровати, Амирия склонилась над телом Эрис, прислушивась. Приглядываясь. Вдруг это все-таки какая-то ошибка, розыгрыш. Слухи о первой встрече Библиотекаря с профессором истории уже успели облететь весь Сэйр, обрастая самыми невероятными и пикантными подробностями. Позднее Ниратор признался, что вовсе и не собирался никого разыгрывать, а просто сказал то, что ему нашептала одна шаловливая девчонка.
Она потянулась к рукояти орудия убийства - но тут же отдернула руку. Остановленная сухим голосом Библиотекаря.
— Не советую. Последствия могут быть непредсказуемыми.
— А с чего вы взяли, что это какое-то специальное оружие? И почему никто не сказал мне, что за Эрис кто-то охотится?
Тон дэйвы сильно отличался от того, каким она приветствовала Уолтера, и немудрено. Сейчас в нем не было мягких, материнских ноток - только лязг и скрежет платиновых чешуек. Даже святым случается срываться на окружающих. Особенно когда они того заслуживают.
— Уолтер. Вы же целитель. Подойдите, гляньте. Это правда? Что воскрешение не поможет?
Недоверие? Естественно. Трудно доверять умертвию, даже если оно - теоретически союзник. Кто знает, какие мысли роятся в этом обтянутом пергаментной кожей черепе с горящими огнями в пустых глазницах?
— Корабль... должен был быть готов через четыре дня. Теперь... Будет готов послезавтра.

Услышав просьбу обожаемой дейвы, Уолтер решительно кивнул и подошел к постели. Сочувственно глядя на стоящего рядом с телом девушки Сэма, жрец приступил к осмотру. Разумеется, чисто визуальному - его передернуло от мысли о прикосновении к кинжалу, на котором тускло мерцали насыщенные магической энергией руны. Многое могло рассказать орудие убийства, но другие детали так же вызывали интерес доктора Айронгейта.
Примечательно, что несмотря на то, что тело успело остыть, трупного окоченения не наблюдалось. Кроме того, не было даже первичных симптомов разложения.
Поправив очки, Уолтер принялся рассматривать торчащий из груди девушки кинжал.
Досадливо вздохнув, жрец укорил себя за то, что так и не удосужился изучить язык сверхсуществ - супернатурал. Покусывая губу, он перебирал все прочитанные им на эту тематику труды.
Окончив осмотр, он выпрямился и развел руками.
- Ну что я могу сказать...- нерешительно начал Уолтер, обращаясь к Амирии. - Во-первых, тело не коченеет и не подвержено разложению... По-крайней мере, пока не разлагается. Во-вторых, руны на кинжале - Супернал, который, увы, мне не знаком.
Виновато пожав плечами, священник вздохнул и добавил:
- В библиотеке моего отца-демоноборца, было много интересной литературы, и там встречались упоминания о специальном оружии, которое поглощает душу жертвы. - Уолтер протер очки и водрузил их на место. - Так что ни в коем случае не стоит доставать клинок из раны. Я бы посоветовал вобще не трогать тело... -
Чувствуя неловкость, Айронгейт покраснел и кашельнул в кулак - его мучал стыд перед Амирией, из-за того, что он оказался бессилен чем-либо помочь.

Дэйва не отчитывала никого конкретно. но Сэм и без того буквально купался в чувстве вины. Без сомнения, всё это произошло из-за него. Из-за его глупости. невнимательности и трусости. Собаку он испугался, видите ли. Колдун не собирался оправдываться, только опустил глаза и безучастно слушал отчёт новоприбывшего священника. В отличии от Амирии, он не сомневался в словах Библиотекаря. Уж кто-кто, а четырёхсотлетний ходячий мертвец должен был разбираться в магических орудиях смерти. Тем более, что этого бородатого очкарика шахтёр видел впервые. И предложения его Сэму совершенно не нравились.
— Я не оставлю её здесь. — отрезал он, вопреки собственным словам, сказанным Архивариусу, — Я передумал, это опасно. Если смогли... пробраться в спальню, смогут и выкрасть, чтобы помешать нам её спасти. На корабле хватит места. Возьмём с собой ритуалиста, который разбирается во всей это лабуде и который сможет узнать у нефелусских магов, что и как делать.
— Только не абы какого, — колдун смерил взглядом чудаковатого клирика, — а лучшего в городе.

И кто же мог по праву считаться лучшим ритуалистом в городе? Непростой вопрос. Ритуальная магия - не балаган и потешная забава. Хороших специалистов можно было пересчитать по пальцам даже в таком крупном городе, как Сэйр. И по всему выходило, что наиболее вероятный кандидат на это звание был с ними прямо сейчас. Вот только одно но.
— Это исключено. — бесцветно вставил Ниратор. — Все наши ритуалисты, способные "разобраться во всей этой лабуде", сейчас заняты на поддержании стабильности Стеклянного Неба. Это задача первостепенной важности и отправлять кого-либо из них, а это, хочу заметить, сплошь люди вовсе не подходящего для путешествий возраста, никак нельзя. Мне очень жаль.

— Мне тоже. — грустно сказала Амирия, потускневшая и придавленная к земле тяжелым грузом горя и отвественности. Ласково проведя ладонью по щеке девочки, дэйва закрыла веки мертвой и подоткнула сбившееся одеяло, укрывая по самый подбородок. Теперь Эрис казалась всего лишь спящей, уютно свернувшись. Не хотелось верить, что сон этот - навсегда.
— Я отправляюсь с вами в Нефелус. Уолтер так же присоединится к команде. Исходя из рекомендаций Иного, он один из лучших целителей в Шербирре. Если мы сможем прорвать блокаду острова... А для этого всем придется действовать слаженно и быть заодно. Будет лучше, если оставшееся время вы посвятите именно этому. Учиться быть заодно. Доверять друг другу.

Услышав, что он все же отправляется в далекий Нефелус, Уолтер вздохнул. Его снова охватили противоречивые чувства. Взяв себя в руки, он церемонно поклонился Амирии, и сказал:
- Как я уже говорил, Пресветлая, для меня честь следовать за вами.
Но не смотря на высокопарные слова, было видно, что жрец опечален и потрясен -встреча с дейвой и будущим компаньоном была омрачена этим загадочным убийством.
В голове Уолтера не укладывалось: как неизвестный мог попасть сюда, в обитель Амирии? Кто вобще мог решиться на такое?!
Медленно подойдя к стоящему возле кровати Сэму, священник тихо и мягко произнес:
- Я сочувствую вашему горю, сэр. И приложу все усилия, чтобы помочь вам. Да, и я действительно хороший специалист в области проведения ритуалов, так что хоть за это не волнуйтесь.
Уолтеру очень хотелось положить руку на плечо мужчины, что бы показать свое расположение, но глядя в его мрачное лицо, он не решился на подобную фамильярность.

Сэм впервые внимательно присмотрелся к спутнику дэйвы. На нём будто написано было "не от мира сего". В этом мире наёмные убийцы приходили из самого Ада и втыкали зачарованные кинжалы в сердца спящих девочек, а змееликие психопаты выжигали деревни вместе со всеми жителями. А в его мире, где-то за высокими стенами богоспасаемого Шербирра, отважные демоноборцы изучают ритуалы в домашних библиотеках, а к шахтёрам обращаются "сэр".
— Я рад, что хоть за это могу не волноваться, — ответил он, и даже кислота его кинжала была не настолько едкой. Ему хотелось сейчас, чтобы все ушли, чтобы он смог остаться наедине с Эрис. Но он не имел на это права. Нужно было готовиться к экспедиции. Нужно было отправиться в университет и выяснить, какие магические предметы у них можно купить. Нужно справиться, может ли он чем-нибудь помочь в подготовке корабля. Нужно найти Кацухиро — монах наверняка сохранит холодную голову в любой ситуации и подскажет что-нибудь толковое. Сэм больше не может позволить себе быть недалёким, глупым и эгоистичным. Будь он лучше, Эрис, возможно, была бы жива.
Но как трудно стать взрослым, когда хочется просто выгнать всех, сесть на пол и плакать. И даже на скорбь у него нет больше права.
— Давайте перенесём Эрис в безопасное место. Я...
"Не хочу, чтобы с ней что-то случилось", хотел сказать он, но горькая ирония выжгла горло.

— Я от Одоса Высокочтимого, — донесся голос с первого этажа, когда Сэм погрузился в молчание, и когда никто не осмеливался его перебить. Голос был мужским, несколько грубоватым баритоном с отголосками эха, и достаточно громким, чтобы разноситься далеко, а тихие ответы стражников тонули в воздухе.
— Снял вуаль, смотрите. Гитзерай, зовут Веллик. Веллик из Башни Танцующего Пламени. Ищу защитников Акма'ада, мне сказали, что я смогу найти их здесь. — дальше была пауза, в которой, очевидно, стражники подыскивали аргументы по поводу входа внутрь никому неизвестному здесь гитзераю. Предвзятое отношение к этой расе в Сэйре все еще оставалось - к сожалению, мышление общества очень инерционно, и даже за неделю после знаменательных событий и захвата Стеклянного Неба мнение жителей города к до того считавшейся преступниками расе поменяться не успело. — Тогда я могу подождать их? Благодарю вас.

С каждой минутой особняк все больше наполнялся звуками. Эхом голосов, звуками шагов и грохотом кастрюли, уроненной нерасторопным поваренком на лестнице. Звуками мира, которому некогда было замирать и стараться быть потише только потому, что оборвалась одна из неисчислимых ниточек в клубке. Шумом жизни. Не было никакого смысла оставаться здесь, в комнате с мертвым телом.
— Я обо всем позабочусь. Идите. — махнул рукой Библиотекарь, доставая из складок одеяния мешочек с серебристым песком. Он не нуждался в книге, чтоб проводить ритуалы предотвращения разложения. За сотни лет слова успели накрепко засесть в памяти, будто выцарапанные заточенными костяшками пальцев на внутренней поверхности черепа. Захлопнулись тяжелые двери, отрезая живое от мертвого. Прошлое от настоящего.

— Здравствуйте. Веллик? — осведомилась Амирия, придирчиво разглядывая вновь прибывшего. В обеденной зале особняка, с утробно потрескивающим гулким камином, полным пляшущего огня, было даже чуточку жарковато. Отличная перемена после леденящего холода смерти.
— Я не припомню, чтобы Одос что-нибудь упоминал о вас. Наверное, вы только прибыли, да? Башня Танцующего Пламени. Увы, не могу сказать, что помню это название. И что же привело вас сюда? Боюсь, что из тех, кто сражался при Акма'аде здесь только один. Сэм, ты знаешь что-нибудь о нашем госте или Башне Пламени?

Оставляя Эрис в руках мертвеца, Сэм чувствовал себя предателем. Беглецом с поля боя. Но нет, всё ровно наоборот. Бой ждёт впереди, и бежать предстоит не от, а через него. В мрачных мыслях колдуна сейчас не было места для новых знакомств и безобидных случайностей.
— Я ничего не знаю о башне, — шахтёр откинул полы плащя, являя миру лежащие в ножнах кинжалы, — но я слышал это имя. Одос говорил о нём в Акма'аде. Веллик был одним из старейшин гитзераев. И он мёртв, убит гитьянками во время нападения на крепость. Я даже не представляю, какой наглости набрался этот самозванец, чтобы искать встречи с нами под именем мертвеца.
Стражники у дверей заметно напряглись, сжав покрепче своё бестолковое оружие. Но Сэму сейчас не было до них никакого дела. Он ждал только, когда самозванец даст какой-нибудь повод, чтобы можно было воткнуть ему нож в горло по самую рукоять. О да, как бы хотелось сейчас на кого-нибудь спустить собак стыда и отчаяния. Шпион гитьянок, видимо, послан самими богами.

Веллик галантно поклонился Амирии в ответ на ее приветствие и кивнул, соглашаясь со словами Сэма. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Про себя он только отметил, что собеседник крайне импульсивен - еще немного, и уже начал бы без разговора резать своими кинжалами... ну, по крайней мере, пытаться. О, память услужливо преподнесла гитзераю картину его самого - молодого, горячего, одержимого идеей выместить на каком-нибудь враге ненависть и отчаяние. Что-то произошло у него не так давно. Что-то, что делает его сейчас так похожим на него самого, Веллика.
Но выяснять отношения в чужом доме - значит злоупотреблять гостеприимством. К тому же, к нему обратился не он, а дэйва... Искра какого-то жгучего чувства (а может, и простой надежды) промелькнула во вполне человеческих глазах Веллика. Он сделал два шага в сторону Амирии, показывая, что общаться будет с ней, взгляд его все еще на секунду остановился на Сэме.
— Он недалек от истины. Уэллик Старейший действительно был убит гитьянки во время недавнего нападения на Акма'ад. Его тело было обращено в пепел в погребальном костре у стен крепости. Но дар феникса возродил это тело из пепла, — Веллик выдержал паузу и набрал немного воздуха в грудь, — Вы, дэйва, пожалуй, единственная персона здесь, что способна в это поверить, ведь ваша жизнь - еще большая череда перерождений. А я готов пройти любое испытание, которое назначит паладин Бахамута, чтобы доказать истину своих слов.

— Испытание? — Амирии явно не пришлась по душе идея внезапно назначать какие-то испытания незнакомцу. Который, насколько дарованная Драконом ясность видения позволяла судить, не лгал. Не ощущалось и присутствия чуждого разума, как если б в голове у него был соглядатай гитьянки. Но что-то необычное в пришельце присутствовало в избытке. Понять бы еще, что.
— Может быть, лучше спросить у старейшины Одоса? Он наверняка сможет поручиться за вашу личность, старейшина Уэллик. К чему сразу устраивать какие-то испытания? И прошу прощения за резкость моего друга. Он только что потерял... дорогого ему человека. Дорогого не только ему.
Последнее, без сомнения, было намеком. Что не только Сэм здесь чувствовал горечь утраты и мерзкое ощущение бессилия изменить случившееся. Общая беда делает людей ближе не хуже, чем общая победа. Победа, за которую еще придется изрядно побороться, и размахивание ножами попусту совсем не делает ее ближе.
— Но вы не ответили на вопрос, Уэллик. Что привело вас сюда? С какой целью вы ищете тех, кто дрался за Акма'ад?

— Веллик, пожалуйста. Погребальный обряд - обряд, при котором прошлое отдается прошлому, о котором больше не вспоминают. Старейшины Уэллика не существует больше ни для кого из гитзераев. Особенно для Одоса, — здесь гитзерай позволил себе даже каплю саркастического тона в последнем предложении, но на этом все. В воздухе витал запах скорби, и вспоминать даже о собственной смерти и "подвешенном" положении среди гитзерайского народа было неприятно. Что уж говорить о том, кто только что потерял своего дорогого человека!
— И меня призвал сюда не он. Мне пришло тревожное сообщение от могучего чародея разума Уариона. Из Нефелуса. Оно не содержало даже привычных двадцати пяти слов, но в нем был клич о помощи. Словно разряженный в последний момент перед гибелью или пленением ритуал. Мне уже известно о том, в каком состоянии сейчас находится Нефелус, и что экспедиция защитников Акма'ада - единственная, которая готова в ближайшие дни выступить ему на помощь. Я хочу просить вашей помощи в обмен на свою.
Веллик вновь посмотрел на Сэма, посмотрел на спускающегося вниз человека - очевидно, целителя. Взгляд вернулся на Сэма и затем на Амирию. Может, какую-то помощь он может оказать уже сейчас?
— И я имею в виду помощь серьезнее, чем простые соболезнования... — Веллик немного понизил голос, обращаясь только к Амирии: — Я один из лучших ритуалистов своей расы, владею и ритуалом воскрешения. Если это будет уместно...

Услышав последние слова незнакомого гита, Уолтер расстроенно покачал головой, но говорить о загадочном убийстве не стал, дабы не сказать лишнего. А вот представиться не помешает, решил жрец и отвесил изящный полупоклон Веллику.
- Приветствую вас, почтенный сэр. - сказал он. - Мое имя имя Уолтер Айронгейт, жрец Бахамута, из Шеррбира.
Священник украдкой рассматривал первого увиденного им в живую гитзерая, о которых прочел немало книг. В его голове роилась куча вопросов, но мудрость подсказывала ему молчать - все вокруг было слишком странно и непривычно.
'Что я вобще тут делаю?! Эти приключения предназначены для героев и всяких сорвиголов, а не для скромного исследователя и целителя...' - со вздохом подумал священник.
Но раз Десница его Божества указала на то, что он нужен, то так тому и быть!
К тому же, та девушка умерла такой молодой... Жрец считал себя обязанным попытаться помочь ей, по мере скромных сил своих.

— Жрец Бахамута, Платинового Дракона... "Неусыпно следи за злом и выступай против него во всем", — процитировал Веллик один из заветов Бахамута, который был больше всего близок для него - разве что он не разделял свойственный паладинам настрой порой безрассудно ввязываться в любую авантюру во имя справедливости или защиты слабых. Гитзерай при этом вернул полупоклон, помечая принятые в другой расе обычаи - к счастью, они не очень отличались от принятых в его монастыре. Традиционный взаимный поклон перед спаррингом или в знак почтения учителю, которым его каждый день одаривали сорок живущих в башнях монастыря Танцующего Пламени, был очень похож на принятый здесь этикет. Теперь этим поклоном других одаривать будет он.

Веллик подметил как расстроенное выражение лица, так и попытка разглядеть чужую для него расу... на мгновенье он пожалел, что снял вуаль перед стражниками. Прохладный прием в общине гитзераев оставил след, здесь тоже его не шибко радушно привечали...
— Вы вместе с дэйвой, и значит, с остальными защитниками? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес гитзерай, — И из самого Шеррбира? Вы проделали сюда даже больший путь, чем я. Веллик из Башен Танцующего Пламени. Рад знакомству.

Уолтер не выдержал и улыбнулся Веллику - цитирование заветов его божества пришлось по душе священнику, кроме того, в гитзерайе чувствовалось благородство, что он очень высоко ценил в собеседниках.
- Да, леди Амирия соизволила оказать мне честь и, предвосхищая мое желание отправиться в Нефелус, предложила мне принять участие в готовящейся экспедиции... - жрец осекся и посмотрел на лицо дейвы, не слишком ли он болтлив?
Гитзерай был интересен ему не только как представитель своей расы, но и как неплохой собеседник: Сэм, этот мрачный и убитый горем молодой человек, немного пугал целителя, в нем чувствовалось что-то темное... А дейва - это дейва. Отношение жреца к Амирии было слишком почтительным, чтобы надоедать ей пустыми беседами.
- Могу я, в свою очередь, осведомиться о цели вашего визита и поводе для вашего интереса? - смущенно спросил он. - Эти сведения подскажут мне, как лучше вам помочь, сэр...

Сэм наблюдал происходящее кругом расшаркивание с посекундно нарастающим возмущением. Они что здесь все, с ума посходили? Никто не понимает, что ли, что сейчас не бал и не учёное собрание? В этом самом доме сегодня ночью произошло... то, что отменяет все светские законы и приличия. Здесь война, вы что, не видите?!
– Заткнитесь оба!
Показалось, или крик вышел слишком громким для человеческого?
– Вы, – в воцарившейся тишине колдун указал, не глядя, на Уолтера, – почтеннейший сэр, пришли вместе с дэйвой, и потому я не спрашиваю, какого дьявола вы тут делаете.
– А вот вы, любезный господин, насёте какую-то ерунду про воскрешение из погребального костра, и надеетесь таким образом убедить нас, что вы вовсе не шпион, не мошенник и не наёмный убийца. И никто, кажется, не может подтвердить ваши слова. Если никакого веского доказательства у вас нет, тогда предлагаю вам убираться к пёсьей матери, пока присутствие Амирии не позволяет мне проверить вашу честность своими методами. Мы тут, видите ли, на войне, вы уж простите.
Что ж, кто-то должен был прекратить этот птичий танец над неостывшим телом. И если Амирия слишком мягка – или добра, или благородна, или боги знают что ещё – для этого, то придётся шахтёру в очередной раз взять на себя чёрную работу.

Веллик деликатно молчал, слушая гневную тираду любителя кинжалов, и где-то в глубине разума размышлял о том, что неужели этот парень - единственный оставшийся в команде защитник Акма'ада? Насколько же сложными и многосторонними являются люди... Вид наемного убийцы, черный плащ, какой предпочтут разве что играющие со смертью, импульсивность и огненная натура - вот-вот выплеснется наружу, и выплеснулась бы... если бы не воля. Сильная воля, что таится у него внутри. Что сдерживает какого-то страшного, дикого зверя, и всплески эмоции и гнева, которые проявляются снаружи - лишь далекие отголоски разбивающегося о решетку непрочной клетки...
В глазах гитзерая зажглось пурпурное пламя - и это было весьма точное описание физического эффекта, на мгновенье приподнявшую практически лишенную эмоций маску, что была лицом Веллика. Лишь на мгновенье - похоже, гит хотел просто убедиться, что перед ним все-таки человек. Немного больше, чем человек, но все же, большая часть - именно от этой разносторонней расы. Он пал смертью из-за того, что в свое время не распознал в незнакомых собратьях по расе тех, кого контролировали, словно марионеток, гитьянки. Здесь не этот случай... и все же, пришлось затратить некоторое усилие, чтобы не встать сейчас в боевую стойку и не принять такой откровенный вызов.

— Не нужно извинений, и пожалуйста, продолжайте. Какие методы проверки вы имеете в виду? Я уже говорил, что согласен пройти испытание, которое будет призвано проверить мою честность.

На границе Карака, недалеко от монастыря Танцующего Пламени, находился сад камней. Центральный камень Кахад - размером с целую плиту, на котором могли без проблем разместиться двое - был особенным. Фокус бесчисленного множества тренировок псионических сил, он напитался этой таинственной магией разума настолько, что был способен реагировать сам на сокровенное и глубоко спрятанное истинное... Когда мотивы кого-то из учеников были нечисты, когда в стенах монастыря происходило серьезное преступление - блуд или убийство, Кахад был последним судьей и исполнителем своего же приговора. Ответчика привязывали к нему и оставляли на сутки обнаженным под палящим светом солнца... Если помышления привязанного были нечисты, если он на суде лгал, если забитая, но все еще живая совесть, с которой он оставался один-на-один в тот момент, сжирала его заживо - Кахад раскалялся, и не было спасения провинившемуся. Если же у привязанного оставалась лишь холодная уверенность в собственной правоте, отсутствовали любые сомнения, не было ни капли лукавости - камень отвечал обволакивающей тело ледяной прохладой, и даже под палящим солнцем единственное, что мог получить обвиняемый - смуглый загар в подтверждение невиновности.

Шокированный речью Сэма священник мечтал оказаться в родной библиотеке, с чашечкой ароматного чая в одной руке и старым-добрым рыцарским романом в другой. Красный как слаад, Уолтер смущенно смотрел на Веллика, тихо и сбивчиво бормоча извинения:
- Тысяча извинений... Ужасно неловко вышло... У молодого человека такое горе...
В конце концов, он вздохнул и развел руками, сочувственно глядя на гитзерайя.
'Увы, я здесь ничего не решаю...' - подумал он с тоской.
Глядя на Веллика, он чувствовал в нем спокойствие, мудрость, силу и благородство. Уолтер, с неожиданной для себя твердостью решил: этот гитзерай не лжет.
Повернувшись к Амирии, Айронгейт твердо сказал:
- Пресветлая, я уверен, что ему можно доверять. - сказал Уолтер, сам удивляясь своему порыву. - Впрочем, уверен, что Вы и сами это прекрасно видите. К тому же, совсем неприлично держать гостя, пусть и нежданного, на пороге.-
Пересилив себя, жрец подошел к Сэму и дружелюбно молвил:
- Я прекрасно вас понимаю, друг мой. Хоть я и не знал эту девушку, но сочувствую вашей разлуке. Причем, разлуке временной. Возьмите же себя в руки, право слово! Разве можно вести себя подобным образом? Весь мой жизненный опыт говорит о том, что этот человек благороден и не опустится до лжи. Проявите же и вы свои хорошие манеры, извинившись перед Старейшиной...
Уолтер сам опешил от своей дерзости, но в душе разливалось приятное чувство, что он все сделал верно. А если парень взбесится - судя по виду, он на это вполне способен - то леди Амирия сумеет вразумить его. По крайней мере, жрец на это надеялся, иначе никогда не набрался бы храбрости на такие речи... Но все же осторожность никогда не мешает, решил он и, сделав вид, что его вдруг жутко заинтересовало висящее неподалеку от дейвы полотно, оступил на пару шагов от Сэма.

Дэйва молчала, поглядывая то на одного, то на другого спорщика и позволяя вволю высказать все, что хочется. Возможно, всем троим придется провести не одну неделю плавания вместе, в тесноте и скученности утлого кубрика несущегося в неизвестность корабля. Если они не смогут притереться друг к другу, о каком доверии и чувстве локтя в бою может идти речь? А сражаться за одну идею рядом с тем, кого на дух не переносишь - верный путь к поражению. Правильный предводитель должен знать, когда стоит помолчать и дать выпустить пар.

— Ммм... кажется, я что-то вспоминаю про свойства пера феникса. Да-да, дар возрождения. Вернее, перерождения.
Подняв глаза к потолку, Амирия замерла, взывая к памяти своих собственных прошлых воплощений. Памяти, уходящей глубоко в бездну веков. Нечеткой, обрывочной, но все же иногда оказывающейся полезной. Как сейчас.
— Достаточно. Сэм, ты предлагаешь господину Вэллику доказать, что он именно тот, кем представился. Можешь ли ты доказать то же самое про себя? Что ты именно тот самый Сэм. Нет? А если нам чудом удастся вернуть к жизни Эрис... что тогда? Ты приставишь ей нож к горлу и потребуешь доказательств? Не стоит размахивать кинжалами и бросаться бранными словами. Особенно, когда тебе предлагают руку помощи. Предоставь мне разобраться с этим делом.

Время молчания прошло. Пришла пора действовать. Сколь бы разными не были эти трое... Пылкий, раздражительный и все время ищущий на ком бы сорвать гнев юноша. Мягкий, стеснительный и несколько заискивающе лепечущий жрец. И пока совершенно непроницаемый, как и положено старейшине-гитцераю... гитцерай. Или не гитцерай. Перо феникса переродило того, кто был главой Башни Танцущего Пламени. В кого же? Был ли назвавшийся Велликом все еще гитцераем, или в облике потомка Гит к ним пришел воплощенный кусочек Элементального Хаоса? Сколь бы они не были разными - все были здесь для одного.
— А теперь мне нужно идти. Нужно еще много всего успеть до отплытия.
Дэйва улыбнулась, окутывая всех теплой, почти материнской, аурой.
— Постарайтесь не поубивать друг дружку.

Вот чего здесь требовалось меньше всего - это побуждения для разбушевавшегося человека взять себя в руки. Обычно это производит совершенно обратный эффект. Интересно, а если бы применить к этому парню ритуал успокоения эмоций? Проблема с неуемными детьми решалась в гитзерайском обществе именно так - и дисциплина впитывалась с раннего детства. К сожалению, Веллик смог сохранить лишь содержащий несколько самых важных ритуалов эташианский кристалл - никаких свитков или книг, а в кристалле этого ритуала не было. Что же у него было еще...

— Спасибо, леди Амирия, спасибо и вам, Уолтер. Но не нужно никаких извинений, — второе предложение Веллик повторил почти таким же тоном, как говорил те же самые слова с минуту назад - разве что с чуть большим порывом. У людей недостаток дисциплины был ожидаем, и гитзерай не мог осуждать их за это - далеко не все боролись за каждый день жизни в Элементальном Хаосе, не все воспитывались в строгих заветах разбросанных по планам монастырей. — В моей жизни тоже было немало горя. Я вижу, что зашел в самое неприятное время, и незамедлительно покину ваш дом, но хочется покинуть его, будучи не вашим врагом. Поэтому, пожалуйста, уделите мне еще одну минуту.

Гитзерай подошел чуть ближе к юноше в черном плаще, и его руки протягивали посох. Веллик сам не помнил, насколько этот посох был старым и как он его получил - простая палка из железного дерева служила ему с самого детства проводником псионической силы, и как вспомнившийся не так давно Кахад, он был пропитан хладнокровием и твердостью своего владельца.
— Возьмите на эту минуту в свои руки мой посох. Подтвердить мои слова не может никто, но Аркенташ как раз является таким безликим Никем. Всего лишь инструментом. Он расскажет вам обо мне так, как посчитает нужным.
Веллик немало времени провел после перерождения в том, чтобы заново осознать себя. Для него прошлое тоже осталось прошлым. Он сам долго гадал, кто же он теперь, и из какой земной пыли заново собрано его тело чудесным даром огненной птицы. Вряд ли из земной - скорее всего, в его сердце вдохнула жизнь эссенция Элементального Хаоса... Он действительно больше не был Уэлликом, но он сохранил в целостности свою душу, свой разум, и прошлое нерушимой стеной и неизменным полотном простирается за ним... Частично оно было сохранено в его посохе, который остался единственным свидетелем всего того, чем был Веллик раньше и то, чем он является сейчас.
Юноша ведь тоже был носителем магической силы. Странной и необузданной. Что произойдет, когда он возьмет в руки инструмент псионика? Предсказать с точностью Веллик не мог, но он надеялся, что это прикосновение сделает их немного ближе. И вдруг как-то поможет ему с его горем? Поддержит...

Сэм недоверчиво посмотрел сперва на посох, затем на его хозяина. Если это и была ловушка, что слишком уж простосердечная. Ловушка на дурака. Каковым шахтёр, видимо, и являлся, потому собирался шагнуть прямо в неё. Он осторожно взял в руки предложенное доказательство невиновности. Секунду ничего не происходило. Через секунду всё исчезло.

Огонь... Море огня. Откуда столько огня? Кажется, даже камни, даже крепостные стены полыхают.
Твелех, Сирана, Косон, маленький Кешех — все мертвы. Мальчишка даже не мог сражаться, просто оказался на пути у одного из налётчиков. Погиб в драконьем пламени, как и все остальные.
Я видел одного из них - высокого воина верхом на летающем огнедышащем звере. Во взгляде нет ни жалости, ни злости. Пустота, будто он мёртв изнутри, будто делает давно надоевшую и постылую работу. Просто рубит, жжёт и губит. Говорят, гитьянки нас ненавидят. Что ж, я ненавижу тебя сильнее!
Я ненавижу вас, гитьянки! Я ненавижу всё ваше племя, весь ваш род! Я вырасту и уничтожу вас всех до единого, сотру вас с лица земли, чтобы больше никто не страдал так, как страдаю сейчас я! Вы не убили меня вместе с остальными, и вы пожалеете об этом! Я не буду таким, как остальные, я не станут спокойно сидеть и ждать смерти. Я научусь быть воином, я стану величайшим воином и убью вас всех, убью, убью, убью...
Говорят, что нужно уходить. Огонь слишком жаркий, чтобы стоять рядом, мы даже не сможем забрать тела погибших. Но почему, почему тогда огонь не сушит мои слёзы?..

Сэм очнулся мгновенно, будто кто-то включил солнечный жезл. Никто в комнате не сдвинулся ни на шаг — видимо, видение длилось не дольше секунды. И всё же, сомнений не было. Этот строгий, подтянутый, подчёркнуто вежливый гитзерай перед ним был тем пятнадцатилетним мальчиком, поливавшим проклятиями руины родного дома. Не нужно больше доказательств. Колдун провёл рукой по лицу, стирая внезапно выступивший пот, после чего протянул жезл обратно хозяину.
— Я... Я прошу прощения за свои слова. Я не знал... Я не мог знать... что вы пережили.
Такие разные с виду, они были похожи куда сильнее. Сэм знал, каково это. Какой огонь внутри горит, какая боль стоит на страже.

Пока они разговаривали, солнце успело скрыться за тяжелыми осенними тучами и в зале стало темновато. Надвигался холодный ноябрьский дождь. Из тех, что ухитряются промочить совершенно любой плащ, пробираясь к человеческому теплу. Где-то далеко сверкнула молния и спустя длинную паузу - заворчал, перекатываясь, гром.
— Странно. — пробормотала Амирия, отвлекаясь от разговора и открывая дверь, ведущую на широкую веранду дома.
— Гроза, в ноябре? В этих местах?
Снова сверкнуло, на сей раз ближе. Порыв ветра вметнул в воздух пожухлую листву. Похоже, и вправду гроза. Если только это какой-нибудь побочный эффект работающего артефакта. Очередной. Просто поразительно, как власти города ухитрялись не замечать их столь долгое время.
...
Сверкнуло совсем близко. От грохота затряслись стекла. Где-то завопила женщина, требуя побыстрее заносить в дом сохшее белье. Пробежала торопящаяся укрыться от дождя парочка студентов из Университета, держась за руки и ликующе смеясь. Дэйва вышла на веранду и, положив руки на перила, с тревогой уставилась вверх.
— Только не говорите мне, что...
Шваркнуло. Ослепительно. С темным силуэтом Амирии на фоне вспышки, медленно расплывающимся по сетчатке глаза в облаке красных пятен. Оглушительно. С заметным вздрагиванием всей каменной громады особняка и отзвуками падающих картин. Мутный шар, размером с повозку, вспух на трескающихся булыжниках дорожки перед домом, прорываясь чудовищным волдырем. Дырой в иное, чуждое пространство. Другой мир.

На лице у гитзерая появилась легкая улыбка, когда Сэм возвращал посох, бормоча извинения. Улыбка - беспечный мотылек-однодневка, который срывается с уст к другому человеку с теплотой огненной души... Сэму на мгновенье стало тепло, и все еще удерживая посох в руках, он знал, что для этого гитзерая такое мимолетное проявление эмоций - настолько сильно, что можно сравнить со слезами радости у обычного человека.
— Это прошлое сгорело, но спасибо... что понимаете. Настоящее все же важнее. И будущее. Мы попробуем вернуть жизнь вашей Эрис. Это может быть важнее даже целого мира, если...
Наверное, гитзерай хотел сказать что-то еще, а Сэм, наверное, вовсе не нуждался ни в каких ободряющих словах (или хотел себя убедить, что не нуждался - тогда как даже каменным душам при смерти близкого не чужда жажда утешения)... Но события начали происходить быстрее, чем можно было ожидать.
По крайней мере, он пришел сюда вовремя.

Перехватив посох для защиты (чисто инстинктивно), Веллик поспешил к веранде, вглядываясь в сверкающее грозой небо. И следом - в мутный шар разрыва миров впереди. Глаза его подернулись фиолетовой дымкой, когда он анализировал происходящее.
— Нет, вы же не можете быть настолько злостными врагами гитьянки, чтобы они тратили такую колоссальную энергию для открытия разлома из Фейвайльда к вам... Или можете?