Издалека казалось, что на наспех сколоченной сцене мечется огонь в порыве безумия. На фоне серой осени, ее пасмурного неба, обдуваемая холодными ветрами она создавала впечатление единственного живого теплого создания на земле. Ее костюм, состоящий из множества алых лент, пришитых в хаотичном порядке то ли к трусикам, то ли к короткой юбочке и лифу, развевающихся при каждом ее движении, ее длинные медные волосы, будто дополнение к костюму, создавали образ пламени. Впечатление еще усиливало то, что ее кожа стала совсем бледной, что казалась почти прозрачной, от холода. Она танцевала... ...Плавность движений ей уже давалась с трудом. Она почти не чувствовала кончиков пальцев ни рук ни ног. Она так быстро замерзала, и даже скорость ритма танца не спасала от этого. Порой ее движения были слишком резкими, но она старалась скрыть это за "поворотами", подъемами на мысочках и сразу будто паданием после них, взмахом волос и прочими "хитростями". Еще немного. А потом она зайдет в кибитку, и ее младший брат сразу закутает ее в теплое одеяло и напоит горячим чаем. Впрочем, нужда в деньгах, не единственное, что заставляло ее выходить на сцену. Она просто это любила. Любила всей душой это погружение в мир страсти, любила погружать в это других. Лишь на сцене, она думала, что ее жизнь имеет смысл. Она будто тонула в этом бурном водовороте энергии, который создавала музыка. И она с радостью отдавалась этому плену... ... Именно такой впервые ее увидела Юлия Михайловна из окошка своей кареты, стоящей недалеко от сцены на главной улице города. В маленьком провинциальном городке развлечений для дам высшего общества было не так уж и много. Чаепития у подруг, чтения книг в салонах, изредка приемы. Вот, в общем-то и все, что вносило хоть какие-то впечатления в размеренную жизнь. О том, что в город приехал театр, она узнала случайно. В салонах не принято было обсуждать подобные события: это считалось дурным тоном. Слуги же в доме шептались в своей каморке, дабы не оскорблять слух своей госпожи недостойными речами. А вот глашатые на улицах об этом не думали, и во время своей поездки по городу она услышала об этом и приказала кучеру ехать на главную улица города. Как же сильно этот танец отличался от тех, которые Юлия Михайловна танцевала на приемах. Он был будто свободен от оков предрассудков. И, глядя на "пламя", она еще подумала, что если бы пошел снег, если бы сейчас белоснежные крупные пушистые хлопья, в отчаянных безуспешных попытках погасить "его", украсили представшую взору картину, то, пожалуй, это было бы одним из ярчайших моментов, которые может подарить жизнь.
|