Слышать и быть услышанным, Возвращение Томаса Бэнкрофта

- Виделся, - подтвердил Томас, оглядывая прихожую. - А ты... давно у них был?

- Недавно, - Джозеф невнятно пожал плечами. - На праздник собирались... А ты теперь куда?

- Ты о чем? - не понял вещий.

- Ну... Ты сказал, что уезжаешь из Лондона, - Джозеф на глазах становился всё безразличнее.

- А... домой, в Австралию.

Было немного странно говорить в прихожей. Еще более странно, что его никуда не гнали. Но самым необычным стало то, что сам Tомас и не думал никуда уходить.

- Да, далековато... - протянул Джозеф. Похоже, его не очень смущало, что его брат вынужден толпиться в прихожей. Больше того, он уже начал размышлять, как избавиться от гостя.
- Ну что ж, удачи.

- Спасибо.

Бэнкрофт помолчал.

- Больше ничего не хочешь сказать?

Джозеф опять растерялся, открыл было рот, но потом с тоской посмотрел в сторону сада и отрицательно покачал головой.

- Жаль, - Tомас протянул визитку. - Вдруг пригодится. Счастливо.

И вышел. Он ожидал скандала, противостояния, недовольства, упреков, но его... даже не выпроводили. Его не заметили! Было ли в этом что-то унизительное? Нет, вряд ли. Скорее, вещий чувствовал разочарование. Он пришел сюда в ожидании быть побитым, найти оправдания, объяснять и, возможно, оказаться внезапно прощенным - или узнать, что это невозможно. Но в итоге - никому просто не интересно ни его раскаяние, ни он сам. Наверное, этому стоит порадоваться?

Как и ожидалось, Джозеф не вышел, и ни в одном движении не попытался остановить брата. Мелькнула тень его в окошке, но больших признаков он не проявил.

Такси до Чарльза ехало удивительно медленно. Вообще, семью Бэнкрофтов можно было похвалить хотя-бы за то, что селились все они достаточно недалеко друг от друга. Но не смотря на это расстояние, такси до Чарльза ехало удивительно медленно...
Когда машина приехала, Томаса ожидал ухоженный газончик. В отличие от обители Джозефа здесь было уютно и приятно. В саду подрезала кусты домработница, отчего ощущение домашнего и родного усиливалось сразу на пороге.

Дверь Тому открыла миссис Бэнкрофт. Она приподняла брови и с любопытством воззрилась на Вещего.
- Да?

- Добрый день, - недоставало только шаркнуть ножкой для полного ощущения "хорошего мальчика". - Позовите, пожалуйста, Чарльза, миссис Бэнкрофт. Будьте так добры.

Миссис Бэнкрофт любезно предложила войти и скрылась за поворотом коридора, откуда через пару мгновений показался Чарльз.
За эти годы он изменился настолько, что сам Томас без подсказки не узнал бы брата. Вместо делового юноши гостя теперь встречал настоящий взрослый муж, спокойный и ответственный, счастливый семьянин, давно преодолевший кризис среднего возраста. Теперь он больше походил на доброго сытого льва.
- Здравствуйте, - Чарльз по-хозяйски улыбнулся, протягивая руку для приветствия, как вдруг замер соляным столбом. Некоторое время он справлялся с изумлением, - Том?!

Том с трудом узнавал брата - вроде и он, а вроде и совсем другой человек. Вещий внутренно съежился, плечи поникли - он не ожидал от мямли Чарли -таких- разительных перемен. Словно бы сравнивал меру своего успеха и успеха брата и заранее объявил себя проигравшим. Поспешно, боясь, как бы Чарльз не передумал, Томас пожал протянутую руку и нетвердо улыбнулся:

- Да! - и тотчас же поспешно добавил: - Я ненадолго. Очень рад тебя видеть.

Всё ещё улыбаясь, Чарльз выпрямился и серьёзно посмотрел брату в глаза.
- Я надеюсь, ты понимаешь, что у нас есть ряд причин, чтобы злиться на тебя...

Взгляд Тома переместился с лица брата на его воротник. Вещий кивнул, сглатывая...

- Да. Я уйду, если раздражаю.

Улыбка Чарльза расползлась ещё шире, но теперь и взгляд его стал радостным.
- Да ладно тебе, не тушуйся! - Чарльз приобнял брата за плечи и повёл в гостиную. - Тысячу лет прошло! Неужели ты до сих пор чувствуешь себя шкодником? Давай лучше выпьем по кофейку, расскажешь, как складывается твоя жизнь. Памелла! Подай нам кофе! Слушай, Том, ты так изменился! Взрослый, серьёзный нагадивший пёс.
Чарльз рассмеялся, предлагая Томасу место присесть.
Гостиная выглядела приветливо и уютно, как и весь остальной дом и его хозяин. Здесь казалось, будто знал это место всегда, и всегда оно было родным.
- Ладно. Серьёзно. Рассказывай, как и чем живёшь.

Жизнь - странная штука. Пока брат не упрекнул, в ушах словно бы все еще стоял приговор отца 14-летней давности, но эта странная серьезность, а потом... Tом улыбнулся в ответ - несмело и словно бы не веря своему счастью.

- Я бы хотел как-то исправить... знаю, несвоевременно, но тогда у меня ничего не было. А теперь - есть. Tеперь я могу быть полезным, но ведь не это главное? Спасибо.

- Tы тоже повзрослел, - похоже на шутку, хотя голова все еще кружится и предательская слабость в ногах. Как только принесли кофе - вещий вцепился в кружку, как в спасательный круг.

Благодарность затопила мужчину - после формальной вежливости Джозефа, душевность Чарли подкупала. На то он и старший брат, чтобы брать на себя решение некоторых вопросов. Уютное чувство защищенности посетило вещего.

- Как видишь, не бедствую, - Tом продемонстрировал Чарльзу плащ, который тут же и снял и оставил в прихожей, и безукоризненно сидевший костюм. Tак может выглядеть лишь одежда, сшитая на заказ. Украдкой положил визитку на журнальный столик. - Год спустя у меня открылся Дар вещего и меня увезли в Австралию, с тех пор и живу там. Я был у родителей вчера, отца чуть удар не хватил. Думаю, зайду к ним еще раз завтра, как обещал, а может сегодня... не знаю, не решил еще. Но, наверное, сейчас уже ничего особо не изменится, так что скоро уеду. Скажу, что решил все, что мог решить. А ты как?

Это был неудобный вопрос, но не задать его вовсе казалось неприличным.

Заслышав про отца, Чарльз безнадежно махнул рукой:
- А! Отец. Он так зацепился за эти события, прямо как с ума сошел. Он никогда больше не говорил о тебе, но мне кажется, так и жил этим все эти годы. Лично мне давно надоело.
Мистер Бэнкрофт откинулся на спинку кресла, помешивая ароматный кофе. От этих разговоров его и впрямь уже тошнило. Однако он резко переменился в лице:
- Вещий, говоришь? Кто бы мог подумать, мой маленький братишка -Вещий! Я рад за тебя, Том. Правда рад, что у тебя все хорошо. Улица - не лучшее место для подростка, но ты сумел выбраться. Молодец! А у меня тоже все хорошо. Семья, дом, работа. Мальчишки вон большие совсем стали, глядишь и сестричку им подарим, - Чарльз просто сиял от удовольствия, говоря о таких простых и милых сердцу вещах.
- Жаль, конечно, что ты так скоро уезжаешь.

- Буду рад видеть вас у себя в гостях, - улыбнулся Toм. - И тебя, и маму, и всех... кто захочет приехать. Особняк большой, все поместятся. Приезжайте.

От сердца отлегло, но про отца он говорить больше не стал: надоело - так надоело. Зачем ворошить прошлое? Если можно жить настоящим.

- Не думаю, что я что-то сделал для своего положения - просто так получилось. Вы куда как большие молодцы.

Чуть прикрыл глаза.

- Спасибо. У тебя хорошо...

Чарльз счастливо улыбнулся:
- Я бы предложил провести выходной вместе. Сходили бы в парк, покатались на аттракционах, поели мороженного... Но у тебя наверняка свои планы?
Это звучало скорее как предложение, нежели как вопрос. Чарльз действительно надеялся на согласие брата, хотя и настаивать не смел.

Tом ошалело воззрился на брата.

- Ну... я... очень бы хотел, да. А Памела возражать не будет?

Медленно приходил в себя и добавил, запоздало сообразив, что cтоит не забывать точки над i:

- Планов у меня никаких нет, что ты!

Чарльз расплылся в счастливой улыбке:
- Тогда поехали! дети будут только рады, а Памелла всё равно собиралась в парк.

- А, - Tом опять ненадолго выпал в осадок. - Поехали.

Он как-то не предполагал, что гулять они будут всей семьей, но это явно издержки его холостого образа жизни. "А вот если бы я женился на Алисе, как собирался, - мелькнуло у него в голове, - я бы все понял правильно. Наверное..."

Семейный выходной в парке прошел так, как и должен проходить семейный выходной в парке. Если не считать того, что Том давно отвык от семейных выходных где бы то ни было. Чарльз был словоохотлив, и за время прогулки успел поведать несколько секретов воспитания счастливого потомства, а так же обустройства его в образовательные учреждения. Параллельно были затронуты темы глобального потепления, безотходной переработки мусора, влияния магов-стихийников на общую метеорологическую картину мира и положения молодежной партии в государственном аппарате. Памелле в это время только и оставалось, что развлекать детей да изредка поддерживать мужа. Ну а дети... они и в парке дети.

Уставший и изрядно засветивший глаза солнцем, Томас вернулся домой, чтобы провалиться в сон без сновидений, а наутро отправиться к родителям. Дверь на этот раз открыла Розамунд, и сразу пригласила в каминный зал, где уже вовсю пыхтел сигарой отец. Взгляд его был решителен, словно он собирался прыгать с вышки в бассейн.

Вещий слушал брата и понимал, насколько он далек от этого. И от биржи, и от политики, а дети... в Астралии они тоже есть, но и там и здесь словно инопланетяне. Алиса и то была как-то понятнее.

Встреча с отцом после вчерашнего словно смазалась, острота и боль пережитого отходили в прошлое, хотя по-прежнему было нестерпимо стыдно. Как будто вчера с Чарльзом они занимались чем-то недостойным. После обычных приветствий Tом неуверенно посмотрел на отца, сминая в руках шляпу.

- Я уезжаю... сегодня. Пришел пожелать вам всего хорошего...

Бэнкрофт старший кивнул на слова гося, после чего поднялся с кресла, затушил сигару и принялся медленно мерять шагами комнату. Леди Розамунд в это вемя неистово теребила платок в руках.
- Томас, - это звучало неожиданно, но твердо и без тени издевки, - Я много думал над словами твоей матери и над словами мистера Ричи...
- Слейд... - тихо одернула супруга, словно мистер Бэнкрофт сказал что-то неприличное, но тот невозмутимо продолжал:
- ...и оказалось, что он прав. Действительно, неприятная история случилась с нами, но произошла она очень давно. Моя жизнь уже на исходе и все, что должно волновать меня сейчас, это счастье и благополучие семьи. А наша семья на самом деле всегда желала вернуть благосостояние и вернуть сына. С первым мы справились сами, и если бы мистер Ричи был святым, то помог бы справиться со вторым... - Слейд наконец остановился и отвернулся к окну, чтобы справиться с волнением и не показаться излишне сентиментальным. Этот разговор давался ему не легче, чем Тому - приезд к родителям. - И прошу меня извинить, Томас. Я не должен был кричать на тебя. Ты давно уже не мальчик, но ты все еще Бэнкрофт.

Глава семейства едва заметно покачивалсяна пятках, ожидая реакции сына. Теперь ему действительно стало легче. Он понял, что невозможно всю жизнь злиться и принимать это за безразличие. Что нельзя всех кругом заставлять думать так же, как он. Что застарелый гнев вышел, иссяк, лопнул, и пришло время заменить его чем-то более приятным. Конечно, сложно было представить себе этого человека, участвующего в общественных обнимашках, но уж высказал сввои чувства, как мог.

Он еще не купил билет... он еще может остаться... но... но...

Как-то все это слишком неожиданно. Он же не ожидал, что отец воспримет все так буквально! Быстрый взгляд на маму. Неужели она постаралась?! Вид у Tомаса стал совсем как у нашкодившего котенка.

- Знаешь, отец... я рад, что с тобой все в порядке.

Вещий подошел к Бэнкрофту сзади и коснулся лбом его спины.

- Я исправлю фамилию, раз ты не против. И... приезжайте, когда захотите.

На этом он быстро развернулся и пошел прочь. Слишком тяжело далась сцена. Слишком сильно его теперь трясло - от неожиданности, от застарелой боли, от того, что земля уходила из-под ног. Всё казалось таким ненастоящим, и у него ни единого права верить в это. Надо было как можно скорее остаться одному и обо всем поразмыслить. Надо...

Розамунд догнала сына прежде, чем тот успел пересечь порог, и одарила визиткой.
- Прошу, Том, дай ему время. Он не может так быстро это принять. Мы приедем, обязательно. И позвони сестре - она наверняка будет рада.
Леди Бэнкрфт тоже не просила Тома остаться и принять заново их семью. Не молила сделать вид, что не было этих лет, покрытых позором и чувством вны. Она понимала, что сыну тоже нужно время.

Слейд Бэнкрофт отошел наконец от окна и тяжело опустился в кресло. Он как-то резко постарел, посерел и превратился в обыкновенного уставшего пожилого главу семейства.

- Главное, чтобы с вами было все в порядке, - Tом поцеловал матери руку, забирая визитку. - Позвоню. Берегите себя.

По дороге рассмотрел визитку - чья она? Неужели... сестры? Было так ново и необычно - сознавать, что шестилетняя пигалица за эти годы превратилась в самостоятельную и взрослую девушку.

Визитка, оказалось, действительно принадлежала Аманде. Сделана, скорее всего, своими руками, весьма органичного дизайна. Телефон, адрес электронной почты. Ни домашнего адреса, ни рода занятий.