Дороги-приволье да бродяжья доля, собственно, страна и лиходеи.

Такое предложение Ириды заставило мужчин прикусить языки, но вместо того, чтобы начать раздеваться, они стали как-то смущенно переглядываться, пока слово не взял Ларт, как самый старый пень, который в силу преклонных лет спокойнее относился к тому, что от этой юной красавицы ему ничего не светит, да и, ходили слухи, есть у него где-то баба, ну не молодая, ну не такая распрекрасная, да и мастерица только на прялки да у печи, но зато своя, родная, тихая.
- Ты, дева, не суетись почем зря, - обстоятельно посоветовал Ларт, усаживаясь на лавку, чтобы стянуть сапоги, - портки стирать тебе без надобности, для того прачки существуют. В бане грязную одежу оставляешь, через день забираешь чистую и отглаженную. Воровать не воруют, разве что спутает кто, дык шмотки-то метить надо.

Не забывая слушать, о чём говорят Теас с Ратезом, Ирида вздохнула грустно, как будто она всю жизнь только и мечтала и том, чтобы стирать порты дружине Теаса, а ей этого делать не дают, опустилась на ближайшую лавку.
- Скажи ещё, что и в комнатах прибирать не нужно.

Ларт озадаченно поскреб в затылке, хотя скрести там было особо нечего, поглядел на Ириду, потом на зановесочки, потом снова на Ириду.
- Так это, слуги есть у господ. Справлялись же ж без тебя... Пацаненок такой, курносый, прибирается, когда надо. А нынче еще занавесочек понавешали, цветочков понаставили. Не иначе, кого-то бабы любят без меры.

Ирида совсем пригорюнилась, обняла виолину, снова тяжело вздохнула.
- Ну и зачем вам тогда я? - тихо поинтересовалась она.
Не то, чтобы девушка прямо сейчас хотела окунаться с головой в работу, но когда работы долго не было она начинала чувствовать себя ненужной. Ну и что, что она игрой порой зарабатывает больше? Нельзя же постоянно играть.

Видя, что расстроил девушку, старик смутился совсем как молодой, разве что не покраснел, но зато выражения его лицо, изрезанное редкими глубокими складками, передавало точнейшим образом.
- Для души, - вмешался Саар, бывший начальник охраны, подошел, гремя неснятым еще доспехом, и осторожно положил руку девушке на плечо. - Ну-ка улыбнись! Горе луковое, обидели ее, грязных штанов не дали.
Нынешний начальник, Бриан, тоже смотрел на Ириду, но совсем другим взглядом, пытливым и бесстрастным.
- Красивая, умная, одаренная, работящая, - проговорил он, глядя на девушку в упор, - не расскажешь ли, откуда ты такая взялась, и как так вышло, что Ратез доверяет тебе настолько, чтобы привести к своему господину?

- Умные слова, а вот разумные ли? У нас люди говорят, что чрезмерно острый меч часто режет собственные ножны. Прости меня, господин, может рано пока говорить о будущем?

Забота мужчин была, разумеется приятной. Расстраиваться прилюдно стоило для того, чтобы тебя пожалели и приласкали. В конце концов, работу она сама может себе придумать. Хотя бы отвоевать у этого неведомого ей пацанёнка уборку господской комнаты. Вот наконец-то сможет сама постель Теасу заправлять. Девушка даже улыбнулась легонько Саару. А вот Бриан эту милую картину испортил. Не дал отдохнуть бедной девушке.
Начальника охраны Ирида несколько сторонилась. Внутренне и стараясь, чтобы этого не было заметно. Просто он выбивался из общей благостной картины. Если дружина и Теас знали её несколько дольше, слышали её игру и как-то считали её почти своей, то Бриан вполне законно не доверял ей.
Девушка насмешливо улыбнулась, так же в упор глядя на Бриана:
- Откуда ж мне знать, почему Ратез мне доверяет и почему к господину привёл? Вон у него самого спроси, - Ирида кивнула в сторону наёмника. - А взялась... Да ветром принесло. Я странствую, зарабатывая на жизнь музыкой. Вот и заглянула в Белое Озеро в поисках работы. Думала, что на беду заглянула. Виолину то у меня украли, а добыть такой инструмент в вашей стране не просто. Пришлось при чёрной кухни работать остаться, пока на меня случайно господин Вентар не наткнулся. Он как раз от какой-то девицы шёл. Выслушал меня, помочь решил, в баню затащил, чтоб я от грязи отмыться могла. А туда как раз Таир с Ратезом ввалились. Да ты и сам потом заглянул, если помнишь ещё. Так оно всё и закрутилось.
Наверняка ему этого не хватит, но да пусть спрашивает, она ответит. Про своё прошлое она может рассказывать всю правду.

Господин Бриан хмурился и маялся, стараясь не показать, как тяжело дается ему этот разговор - девушка говорила гладко и уверенно, и, как бы начальник охраны ни был уверен в том, что она скрывает нечто важное, ему приходилось делать над собой усилие, чтобы преодолеть эту преграду спокойствия, помноженную на вбитое в голову каждому уважение к женскому полу: что бы ни говорили о положении Бриана таррегские законы, он родился и вырос человеком чести, а как прикажете вести допрос, если, даже просто припугнув жертву строгим голосом, чувствуешь себя подонком, а на ее стороне, к тому же, поддержка дружины, умиляющейся при виде девицы, как дети, которым дали котенка с бантиком.
- Вентар - это Вентар Ферон из дружины господина Иддара Дагреша, верно? Расскажи мне подробно, как вы познакомились, почему он обратил на тебя внимание, если, по твоим словам, возвращался от девушки? Почему не попытался пристроить тебя в окружение своего господина? Ради чего ему рисковать, ведь господин Иддар наверняка разгневался бы, узнав, что возможность спасти красивую девушку досталась племяннику?

Встреча с Вентаром была самым скользким моментом во всём рассказе. Но пусть он или его дядя сами разбираются с этим. Взгляд Ириды был по прежнему открытым и честным, а отвечала она охотно.
- Я выносила ведро с мусором, когда господин Вентар преградил мне дорогу. Он кажется со стороны сеновала шёл. А вот почему он на меня внимание обратил — я не знаю. Обычно меня не замечают. Может быть ему было мало одной девушки. Может быть наоборот был в хорошем расположении духа. Это тебе лучше у него спросить. Может он и в окружении господина Иддара пристроить меня хотел. Только вот Таир с Ратезом ввалились, пока мы только мылись и беседовали. А как Таир сказал, что господина Вентара хозяин ждёт, так тот и убежал сразу, только и успел одеться. А куда мне деваться не сказал. А потом уже Ратез меня с собой позвал.

- Все решится завтра, Ратез, а думать о завтрашнем дне никогда не вредно. Бриан, нас ждет другой допрос. Гис, Саар, Ларт - со мной.
Начальник охраны, глядящий на Ириду все более угрюмо, не в силах найти зацепку в ее словах, оторвался от своего занятия с плохо скрываемой смесью недовольства и облегчения на лице, поднялся и последовал за господином, махнув рукой названным, чтобы шли с ними.
Пятеро ушли, да двое на часах - и в комнате, только что бывшей тесной, как палатка, сделалось просторно, а вскоре и остатки дружины разошлись по своим делам, до глубокой ночи оставив все три комнаты в распоряжении Ратеза и Ириды, но та, что принадлежала самому господину, была закрыта, а в остальных не было ничего особенно занимательного, словно здесь привыкли ночевать, да и то не каждую ночь, и отправляться дальше. В отличие от северной традиции обставлять жилье, здесь под богатством понимали не количество, а качество и удобство вещей, и как на мужской взгляд, здесь не было ничего лишнего: стол, лавки, сундуки, полки, крючки под одежду и оружие, а украшалось все это так, чтобы красота не мешала удобству: дерево - резьбой, железо - затейливой ковкой, противопоставляя им простоту и цельность полированного камня и домашний уют вышитой ткани.

Суд был назначен не на рассветное время, а на позднее утро, но нездоровая, отдающая лихорадкой суета охватила замок задолго до первых лучей солнца. Как же - господа сцепились друг с другом! И не просто сцепились, а насмерть, потому что обвинения были такие, за какие одному из двоих придется ответить если не головой, то всем, что он имеет кроме нее. Слуг на действо, конечно же, не звали, и даже своих бойцов господам пришлось оставить в коридоре перед главным залом замка: Дагрешам сейчас не нужны были ни лишние глаза, ни руки, способные держать оружие, поэтому все люди Теаса, кроме Бриана, которому еще предстояло ответить перед обвинением, Ардара и Гиса, толкались в коридорах вместе с другими воинами, челядью, мастеровым и разношерстными гостями замка, не зная, куда себя деть, а мимо них проходили и скрывались за тяжелыми створками мужчины и женщины, дети и подростки, почти все - схожие между собой лицами, хотя порой это сходство бывало весьма отдаленным.
Ратез уже видел большую часть этих лиц, как и в прошлый сбор семейства, в родовое гнездо съехались те, кто мог добраться в двухдневный срок, но и их набралось не меньше четырех десятков. Одним из немногих чужаков, кого пропустили внутрь, были только что прибывший купец Дарей: посол и купец, держащий в кулаке не менее половины оборота товаров с юга, едва успел прибыть вовремя, не найдя времени даже умыться с дороги, и даже среди имперской строгости одежд выглядел странно в своем дорожном облачении, однако никто ни знаком, ни взглядом не намекнул ему, что он здесь неуместен, другим был Ингран Акклеменский, и еще несколько человек, с виду никак не относящихся к роду Дагреш.
Людей Иддара в сутолоке было не видать; много позже, измаявшись ждать, братья ушли пошуршать и обнаружили, что они точно так же томятся у противоположных, левых дверей в залу. С ними приплелся Вентар, парень кусал губы, был непривычно тих и вообще выглядел так, словно сейчас или сорвется на крик, или останется таким до конца жизни - если все остальные были хотя бы избавлены от мук выбора, то он служил одному господину и был дружен с другим, и сейчас походил на ребенка, у которого мать расходится с отцом, возвращаясь в отчий дом, и мир человечка, с рождения знавшего себя частью огромного целого, семьи и рода, рвется на части.
Разговоры пресекались стражей - им, подчиненным лично Главе рода, не перечил никто, и оставалось ждать, глядеть, как ползут по стене солнечные лучи, раздробленные на решето оправой оконных стекол, или пойти погулять, или найти себе занятие - все равно весь замок звенел от напряжения, страха тех, кто мог представить себе худшие последствия свары внутри семьи, или просто боялся всякой беды, и любопытства многих, кому было, по большому счету, все равно, как развлекаются господа, поскольку ихние отношения едва ли отразятся на жизни коровника и пастбищ, на стирке, варке и прядении, на охране дорог и разметке места под четвертую стену - Дагрешей было много, они частенько рождались и умирали, женились и ссорились, и переживать за всех господ не хватит никакого сердца, а вот знать - страсть как любопытно, особенно если все эти громкие события не освобождают тебя от работы на кухне или конюшне.

Дверь отворилась медленно и тяжело, и стражник, из тех самых надежных людей, которые присутствуют при закрытых разговорах, не видя и не слыша, чем занимаются господа, завел торжественную, размеренную речь.
- Слушайте волю господина Гараса, Главы рода Дагреш, - тихонечко переводил его слова Орен, при этом глядя на другого стражника, призывающего к тишине, так невинно, что можно было подумать, это не он тут бубнит на торговом языке, сокращая речи глашатая раза этак в три-четыре, и медленно бледнея, когда смысл слов доходит до него самого, - правом, данным мне... и правом старшинства в роду... называю моего сына Иддара трижды предателем рода. Он виновен в том, что убил своего брата, желая занять его место, после пытался погубить его сына и поднять мятеж в покоренной нами провинции, с тем, чтобы под предлогом пресечения этого мятежа, сделаться ее полновластным наместником, а так же в клевете, лжи и использовании наемников. Своей волей я изгоняю Иддара из рода и более не назову его своим сыном. Он вел себя как чужак и ответит за свои преступления так, как подобает чужаку. Его жена, госпожа Лаесия, и его дети сохранят все права наследования и могут, по своему выбору, остаться в роду Дагреш или вернуться в материнский дом Идсин. Обвинение аленнского рода Акклеменских в гибели Одрава Дагреша отныне снято... Наша взяла, вроде как, - выдохнул аленнец совсем другим, своим голосом, оставив дальнейшие речи непереведенными, кусал губы и почему-то не выглядел радостным, - но позорище-то какое, Боги... Родного брата...

Ирида тоже беспокоилась. И беспокоило её не то, что будет с господами, а то, что в этом случае будет с ней. Нужно было ещё по дороге придумать какой-нибудь предлог, чтобы уйти. А теперь... теперь уже поздно и остаётся надеяться, что о ней забудут.
Слушать же стражника, оглашающего волю главы рода было и того страшнее. Знать бы ещё, что он на самом деле говорит! Вдруг Орен что-то специально или нечаянно упустил? Ирида огляделась, пытаясь по лицам и взглядам людей определить, как на них повлияла эта речь и, самое главное, не ищут ли они взглядом кого-то среди слуг.

Пока Риан сидела в комнате, Хамшир поддерживала с ней беседу. Когда же эльфийка ушла, девушке быстро наскучило вышивание, к тому же она с непривычки исколола себе все пальцы. Так что почти до самого приезда госпожи Сейты Хамшир гуляла по саду, наблюдая за лихорадочной суетой слуг, что оказалось на удивление занимательно. Пожалуй, самой скучной частью дня оказалось ожидание кареты Дагрешей. Хотя присутствие Дейра и скрашивало ожидание, но дарить ему больше, чем взгляды девушка не могла. Наконец Сейта прибыла. Без всякой кареты, причем в седле она держалась не в пример лучше столярши. Видно, верховые прогулки были для Сейты обычным делом. Хамшир заранее продумала, как будет держаться, и подхватила заданный в письме тон, выразив радость от приезда милой Сейты.
По правде говоря, Хамшир очень надеялась, что ей напрямую скажут, что происходит и что от нее требуется. Увы. Интересно, а господа всегда между собой общаются так, что не поймеш, что им нужно? Девушка поняла одно- из нее снова собираются делать благородную госпожу. Что ж, на сей раз Хамшир была гораздо более готова к этому. Во она была не после тяжелой работы, во вторых это не было так уж неожиданно. Но было по прежнему не понятно, для чего. Эх, если бы тут был Ратез, он бы сразу понял, зачем она Дагрешам. Уж не для того Сейта ей столько рассказывала, что бы обученная таррегским обычаям аленнская госпожа сидела в забытой богами крепости. Нет, девушка была уверена, что вскоре ей предстоит путешествие в гораздо более оживленные места. Но в какие и зачем- не могла представить, как ни старалась. У Сейты напрямую не спрашивала, поддерживая ее игру. В конце концов, если уж бывшей столярше придется общатся с господами надо, видно, привыкать, что ответов от них так просто не добиться. И Хамшир просто слушала Сейту и старалась все запоминать, что бы потом, когда понадобиться, а понадобится непременно, иначе молодой госпожи тут бы не было, не ударить в грязь лицом.
Дни пролетали незаметно, Хамшир узнавала все больше об Тарреге и тарегском языке, пока однажды мирные забавы не прервались совершенно неожиданно. По крайней мере, для госпожи Акклеменской. Новость, привезенная послом, ошеломила девушку. Конечно она знала, что у Сейты с Теасом непростые отношения с другими Дагрешами, но что бы предательство, суд главы рода... Это было очень серьезно.
-Кто этот господин Иддрар? Расскажи мне о нем,- попросила она, пытаясь выиграть время, потому что на такую весть сразу и не собразишь, как ответить, особенно если она так внезапно валится.
-Зачем ему предавать Теаса?
Конечно, это был не тот вопрос, который полагалось задавать благородной госпоже, но сейчас Хамшир не смогла сформулировать лучше.

Выслушивая волю "господина Гараса",Ратез не верил своим ушам. Не то, что один благородный посмел убить другого благородного родича, в это-то он как раз очень даже верил, а в то, что наконец все завершилось, какое-то облегчение свалилось ниоткуда и стало очень и очень тяжелым, если не сказать неподъемным и усталость, не отступавшая многие месяцы чуть не усадила его на землю посередь честного люда, отчего-то хотелось плакать и веселиться одновременно, а отчего так, не понимал. До осени оставалось там мало времени, сделано столько казалось бы непоправимых ошибок, но они все же сумели, смогли сделать то, что казалось неисполнимым.
И что теперь? Не то ли это будущее, о котором говорил Теас Дагреш?
Наемник задумался: сделано ли достаточно, чтобы Ингран отпустил его, посчитав, что милость уже оплачена делом? Стоит ли принять предложение Теаса о службе? Ратез бы согласился с радостью, но он уже давно был не один, чтобы думать только о себе. Наемник вспомнил о Хамшир с Риан, как поступить теперь? Кто знает.

То, что у Главы рода был невеликий выбор решений: его сын и внук пошли друг против друга, поставив на кон все, и один из них неизбежно должен был оказаться неправым, было понятно и предсказуемо, но, когда прозвучало имя Одрава, по людскому сборищу пронесся изумленный вздох. Мысль о том, что господина погубили вероломные аленнцы, давно укоренилась и пустила ростки и принесла плоды - веру в справедливость грядущей войны, подкрепленную памятью о последнем визите господина Береана. За мгновением тишины поднялся шум, но на Ириду никто не обращал ненужного внимания, а на Ратеза Орен глянул строго, когда показалось, что наемник не удержится на ногах от духоты и облегчения, но тот удержался, и аленнец не стал навязываться с помощью.
- Дорогу! Дорогу господам! Разойдись! Нечего пялиться! - выкрикнул стражник на торговом, после таррегского, а потом еще повторил по-аленнски, но и так ему не без труда удалось расчистить проход. Ардар, Бриан и Гис вышли последними, выпустив знать и прочих высоких особ, но господина Теаса с ними не было.
- У них там особый разговор, - поведал Гис, утирая пот со лба, он тоже не знал, куда деться от того, что все закончилось в их пользу, - у хозяина с главой, господином Инграном, Дареем, и Чадаратом. Велел не ждать. Вольная нам до утра, братья.
- Так ты расскажи, что там было-то, - полюбопытствовал Ларт так легко и ненавязчиво, что стало ясно: от любознательного деда тому не отвязаться никакими чудесами.
- Не-е, дядя, насухую не буду.
- Идем во "Вдову", - принял решение Саар с самым серьезным видом, - нам нынче даром наливать должны, по такому-то... Окончание фразы утонуло в дружном взрыве хохота.

"Веселая Вдова" была уютным кабачком за третьей стеной, и по случаю дневного времени была населена не столько пьющими, сколько едящими. Дружине господина Теаса там живо составили столы и выставили всего, чем был богат кабак в неурочное время.
- Счастье тебе, добрый Саар - на твоей службе жалование платят щедро и исправно! - пропел кабатчик таким сладким голосом, что его слова захотелось запить.
- А ты-то почем знаешь? - полюбопытствовал бывший начальник охраны,
- Ну как же! - кабатчик развел руками в преувеличенном изумлении. - Разве может господин Теас не быть щедрым и внимательным к нуждам своих людей?
- Да ты ж его в глаза не видел, - вместе с Сааром теперь уже ухмылялись и его спутники, они что-то такое знали о повадках этого кабатчика, и он знал, что его видят насквозь, но это никому не мешало веселиться, - мы воины, живем службой, что нам деньги? Сор под ногами. Мы служим господину из уважения к нему, а ты нам нальешь из уважения к нашей службе...
Пухлое лицо кабатчика вытянулось в гримасе скорби, уже почти неподдельной.
- А за то, чтобы мы могли поговорить без лишних ушей, я тебе, так и быть, заплачу втрое.
Переход от скорби к радости случился мгновенно, и кабатчик, просияв, пригласил компанию пройти в скромную дверцу, и оказалось, что общий зал у кабачка не единственный, есть еще малый, а может быть, и не один. Десять человек здесь тесновато, но поместились; Ириду благородно посадили во главе стола, чтобы ее, такую хрупкую, не теснили боками и локтями.
- Стало быть, дело было так, - начал Гис, основательно приложившись к кружке, - со слов Иддара. Когда господин Береан приехал сватать племянника к госпоже Сейте, господин Иддар посмотрел на сомнения брата... Какие сомнения? А ты вспомни покойника, кто ж такому дочку отдаст? Ну вот, увидел, что Одрав бы не против породниться с Акклеменскими, но только не с этой ветвью. А еще увидел, как господин Береан обращается со своими людьми. Они у него что ни сделают - плохо, и не сделают - опять плохо, и нрав у него был... тяжелый. Послал шпиона, тот и узнал, что они бы не прочь от малахольного господина избавиться. Вот со всем этим Иддар пришел к брату и рассказал, что де мальчик у господина Береана весь в дядю... А к тому времени Глава уже дал согласие на женитьбу. Вот он и предложил одним махом избавиться от свадьбы и угодить Повелителю, принеся ему на блюдечке повод для войны с Аленной. Ну, - тут Гису почему-то стало тяжело говорить, словно чем-то забилось горло, - в общем, Одрав и согласился.
Все заботы Иддар взял на себя. Нашел каких-то наемников, те ему и разыграли нападение на господ в лесу. Помахали друг на друга топорами, закидали тупыми стрелами и разошлись, только бедный Береан по голове получил и убег, а егонные воины его поискали малость, у кого совести есть хоть немного, да и разошлись. Одрав должен был вернуться горами в Таррег, и скрыться до осени от поисков, ну, а Иддара были другие планы. Он отправил навстречу самых проверенных своих людей... В общем, они старшего хозяина и... того. В пропасть сбросили потом вместе с людьми и лошадьми.
Он бы остановился на этом, кабы ему дали место Одрава, а тут оно раз - и достается нашему Теасу. Можете себе представить? Ты убил брата ради того, чтобы занять его место и стать хоть кем-то... Тогда он решил избавиться и от Теаса тоже, а заодно стать наместником северной провинции, раз уж посла ему не дадут никогда. Нанял этого Лассара, чтобы тот устроил серию покушений, а всю вину свалил на Тарма Айана. Если бы кое-кто этого Лассара не прищучил, все бы ему с рук и сошло. А тот Айан вообще ни сном ни духом, его как резать и стращать начали, он сразу все на себя взял, чтобы злодей Бриан, - злодею Бриану достался выразительный взгляд, - не взялся за кого другого из его родичей. Дальше вы знаете вроде.

Ирида сидела среди дружины, слушала, о том, что же произошло между господами. Слушала внимательно и думала о том, что ей делать дальше. Остаться как и раньше среди людей Теаса? А если кто-то слишком настойчивый опять начнёт её расспрашивать и сходит к господам Феронам? Те вряд ли и дальше будут её прикрывать. Разве что у Ладара случатся на неё какие-то планы. А работать на него не самое приятное в мире занятие.
Уйти? Если и уходить, то сейчас, пока всем не до неё. Но оказываться одной, на дороге с деньгами не хотелось. Разве что попробовать затеряться в городе.
Или сознаться во всём Теасу. Она ведь действительно не знала, во что впутывается, когда Ладар предложил ей работу. Но вот захочет ли господин и дальше терпеть её рядом? И не отдаст ли он её палачу?
Лицо Ириды не выражало особую радость. Девушка то глядела в тарелку, то напряженно вглядывалась в лица дружинников, как будто надеялась там что-то найти.

Все внимание было обращено на Гиса, а не на Ириду. Застолье шло своим чередом, но где-то через половину смены в дверь поскребся трактирщик.
- Есть тут некто Ратез? - спросил он с виноватым видом, - Его хочет видеть парень, аленнец такой, с обожженной мордой. Говорит, хотел бы выпить со старым приятелем.

Ратез взлохматил волосы на затылке, как делал всегда, когда дело было выше его понимания. Предательство всегда предательство, а тут предателей столько, что сами Боги не разберутся да и сам он еще тот... И все же Береана предали люди, с которыми он делил тяготы своей жизни, Ратез помнил этого благородного отпрыска Акклеменских, с ним было действительно тяжело: нужно иметь безграничную веру в своего вождя, чтобы мириться с таким нравом или же бесконечно этого вождя бояться..
Насилие бесплодно, почему-то эти благородные все время забывает об этом. Любое насилие. Оно порождает озлобленность и мстительность даже среди тех, кто постоянен и верен, а это уже беда, большая беда, когда доходит до больших дел.
Наемник вздохнул, когда трактирщик назвал его имя, поморщился, ибо ему не нравилось, когда его прерывали в думах:
- Я бы рад, но у меня уже есть компания, - буркнул наемник в ответ на новость, - впрочем, если старый приятель захочет, мы найдет ему место за нашим столом? Ведь найдем, а?

- Конечно, - рассеянно согласился Саар, проводив взглядом Бриана, который, из вежества посидев за столом, собрался по своим делам, - зови, милчеловек, его сюда. Аленнец с обожженной мордой? Кто бы это мог быть, дайте я угадаю...
Ответом были понимающие взгляды, а когда в дверь бочком пробрался не кто иной, как Зарр, воин Инграна, с каким-то длинным и тяжелым свертком, который приходилось держать вдоль тела, чтобы никого не ударить, его явление никого не удивило, зато сам аленнец удивился, простодушно поглядев на собравшихся, потом на Ратеза, потом снова на собравшихся.
- Вот оно как, - усмехнулся он после того, как перездоровался со всей дружиной Теаса, по-простому, словно бы они уже не раз пили вместе, учтиво кивнул Ириде, уселся за стол и выпил за встречу, - слышал, что вы теперь у Дагрешей, но кто мог подумать, что так высоко. Ратез, тут такое дело, - Зарр очень старался быть естественным и непринужденным, но слова он заготовил заранее, и скрыть это ему не удалось. - Ты ж у нас теперь чист перед законами Аленны, ничего более не должен. Я тут в Крепости был на днях, думаю, заберу твой режик, отдам при случае, пока не сперли, а тут как раз господину срочное приглашение приходит... Вот, держи. Остальное-то растащили, с кого теперь спрашивать. И еще там тебе привет от одной рыжей красавицы из поместья.
Сверток был просто и буднично отдан Ратезу и лег в руки знакомой тяжестью.
- А чего там решили, на суде? Что с господином Иддаром будет? Мне что-то никто не говорит, - прямо спросил Зарр, обведя знакомцев взглядом. Вопрос, ловко обойденный Гисом, повис в воздухе, желающих отвечать на него не было и здесь, но куда деваться, если спрашивают в лоб.
- Изгонят, небось, - предположил Таир, насупившись, и сделавшись еще больше похожим на овчарку, - как обычно, сутки на то, чтобы убраться из страны и все такое...
- Нет, - хрипло перебил его Гис, - тройное предательство, братоубийство, попытка развязать две войны. Его казнят завтра на рассвете. И если бы Одрав был жив, его бы тоже...
- Суд Главы рода справедлив, - проговорил Зарр неуверенно, не очень-то понимая, что тут такого, чтобы эту тему старательно обходили стороной.
- Угу. А ты знаешь порядок казни в случае кровной обиды высокородному человеку?
- Нет...
- "В случае, когда знатному мужу Империи была нанесена кровная, а не имущественная обида или урон чести, - заговорил Саар медленно и размеренно, вспоминая кого-то, кто зачитывал букву закона перед строем, - милостью Повелителя пострадавшему дозволено самостоятельно исполнить наказание, прервав жизнь обидчика избранным способом". Это привилегия, Зарр, отказаться от нее - значит, одновременно отказаться от справедливого возмездия за смерть отца и попрать милость Повелителя, который великодушно предоставил тебе такую возможность.
- Не понимаю, кому станет лучше от того, что ваш Теас собственноручно заколет родного дядю, - честно сказал Зарр после раздумья. - Кровные узы - это святое.
- Иддар изгнан из рода, возмездие будет справедливо, и наглядно. Именно, что кровные узы святы, преступников против них следует карать без жалости, потому что выбор стоит между благом рода и благом того, кто по своей воле стал врагом. Да и не мог Глава помиловать Иддара, слишком много пролитой крови. Но лучше не бу...
- Хватит ныть, - жестко перебил его до сих пор молчавший Ларт. Благодушный старик был не похож ни на себя обычного, ни на того, кто бушевал посреди лагеря Иддара, и вот таким его видели действительно редко, потому что от одного взгляда, уже слегка нетрезвого, но от этого не менее пронзительного, почти десяток более молодых и здоровых мужчин сделался похож на пацанов, пойманных за чем-то недостойным. - Если бы мне в свое время дали возможность снести башку тому, кто убил моего отца и хотел зла всей моей семье, я бы сделал это не задумываясь и еще порубил падаль на кусочки. Да, парню потом будут сниться дурные сны, но он родился благородным и хотя бы имеет возможность сделать все по справедливости. Родич? Да псу под хвост таких родичей! Этот дядя сам поставил себя против рода, сам и ответит за это. А тебе, друг, вовсе нельзя доверять воспитание мальчишек. Как своих-то растить будешь? Они у тебя платья наденут и будут с котятами играть. А как до драки дойдет - так и подумать страшно...
- Ларт, уймись, я тебя понял, - ледяным голосом потребовал тоже чуть пьяный Саар, желая или не желая того, старик ткнул его в больное место, в память о детстве и брате с его странным подвигом, - только если все будет по-твоему, люди совсем в зверье превратятся.
- А если по-твоему, то от зверья защитить будет некому.
Схлестнулись взгляды. Саар и Ларт сидели наискосок через два друг от друга, и для драки тут было тесно, разве что для кучи-малы, но неужели двух мужиков, каждый из которых не прочь отстоять свою правоту кулаком, могут смутить такие мелочи? Вот пусть только он скажет что-нибудь еще, чтобы наконец-то сорваться, сбросить напряжение двух недель...

- Если вы сейчас друг друга поубиваете, господину Теасу от этого легче не станет, - голос Ириды мог потягаться в холодности с мужскими. Да и сама девушка была достаточно бледна.
Менестрель никогда не любила бессмысленную жестокость, особенно, если она происходила на её глазах. А Теасу завтра ещё предстоит дядю своего убить... Неправильные это законы. Жестокие. Для господ.
Интересно, Теас отослал всех, потому что они действительно собираются всю ночь что-то там обсуждать или он просто не хотел никого видеть? Вдруг он там сейчас совсем один? Это обстоятельство почему-то особенно печалило девушку.
В конце концов, решение она может принять и позже. А вот господину Теасу она ещё должна.
Ирида встала:
- А впрочем, делайте, что хотите, - подхватила виолину и отправилась обратно в башню. Вдруг господин всё-таки там? Ну или хотя бы вернётся туда в ближайшее время.

- И взаправду хватит, - поддержал наемник девушку. - Драться подобает только собакам, - угрюмо произнес Ратез истину, которую до него так и не смогли донести. Жестокие игры намечались тут в Тарреге, очень жестокие. Сироту заделать палачом, добрый проклятый закон. Зачем людям законы, если есть обычаи? Ну не понимал этого наемник, совсем не понимал, а если еще закон шел вразрез с обычаем, кто будет его исполнять? Ратез из Найа дорого бы дал, чтобы кто-нибудь из его родовичей был бы сейчас живым, пусть осмеянный, пусть с клеймом предателя, но живой. - Проклятые Боги, как вы тут еще живы с вашими законами?! - не выдержал наемник. - То есть брат убил брата, а потом племянник дядю и все хорошо? Дурные сны, говорите, да ко мне что ни ночь приходит кто-то из тех, кого я своими руками...но среди нет кровных...это не сны будут сниться дурные, это все равно что себя убить. Ааа, ну вас, - наемник отмахнулся рукой и, поднявшись, последовал следом за Иридой. Не куда-то конкретно, нет, ему внезапно стало нечем дышать от обуявшей его злости и горечи, готовых сорвать в неистовую ярость. Остались забыты и весть о полно прощении, которой можно было бы верить, ибо сейчас Зарр говорил от имени своего хозяина, и возвращение чего-то, что когда-то было частью его самого, - наемник зло толкнул плечом дверь, отделяющую его от прохлады улицы и побрел, куда глаза глядят.

Ирида не успела далеко уйти, когда следом снова хлопнула дверь. Обернувшись на всякий случай и увидев Ратеза, девушка удивилась. А ему то что понадобилось?
- Тоже решил воздухом подышать? - осторожно поинтересовалась девушка, вглядываясь в лицо наёмника. Ей очень не хотелось, чтобы северянин увязался за ней. С Теасом нужно поговорить наедине, а не в компании кого бы то ни было.

- Тебе что с того, дева? - угрюмо ответил Ратез, заранее ненавидя себя за слабость сорвать дурное настроение хоть на ком. - Ты же вроде по своим делам шла, с чего вдруг развернулась? Ступай давай.
Северянин вложил в голос неприязни столько, что хватило бы на пол улочки и проулочек и внезапно онемел, услышав свой голос, зла-то он на девчонку не держал, но с чего бы ей сейчас путаться под ногами, когда знает, что все огорчены и расстроены. Почему именно сейчас надо проявлять свое бабье любопытство?

Ирида обижено поджала губы, но не ушла, наоборот подошла, заглянула в глаза.
А ведь он тоже должно быть ненавидит войну и убийства. Интересно, если бы местная знать потеряла в войне своих близких, они бы переписали законы? А вот Ратеза лучше, наверное, оставить одного. Слова тут не помогут. Хоть она и умеет красиво сплетать их в рассказы.
Девушка нежно провела ладонью по щеке наёмника, пробормотала:
- Извини, - отступила на шаг, развернулась и пошла дальше.
За что она просила прощения, Ирида и сама не знала. За то ли, что оставляет одного, когда ему требуется чья-то поддержка или за то, что влезла непрошено со своим вопросом, а может быть и потому, что не говорила всё это время всей правды.

- Никогда их не пойму, - буркнул себе под нос наемник по-гаэтски. - Одно только извини или прости, один только взгляд, и ты чувствуешь себя олухом и чурбаном бесчувственным. А! Женщины!
и все же он злился на себя, на весь белый свет. Наверно за то, что всем мальчишки рождаются одинаковыми, а потом их переламывает и скрючивает жизнь под свои нужды и многим взрослым остается за этим только бессильно наблюдать.

Ирида не застала Теаса ни в общей комнате, ни в его собственной, и ей пришлось подождать немало времени, разглядывая строгую обстановку, в которой даже два гобелена - с кораблем в бурю и с видом на побережье, еще более северное, чем ее родина, но в той же части мира, вид из окон - на заселенные и возделываемые предгорья, лоскуты полей, клочки лесов и рощ, реку, сползающая с гор сверкающей змеей, и горделивые горные выси с крутыми и острыми боками, или изучая вещи господина - большую часть он и не думал прятать, его одежда, дорожная, домашняя и парадная, сшитая по-разному, но с соблюдением одного принципа роскоши в качестве, в ларе под кроватью, доспех, оружие и снаряжение аккуратно развешанные по крючьям и подставкам, какие-то книги и свитки, и все та же запертая железная шкатулка.
Когда Теас все-таки дошел до своей комнаты, он еще успел пройти до середины, задумчиво глядя куда-то мимо вещей и стен, прежде, чем заметил девушку, но не выглядел расстроенным или убитым необходимостью поднять руку на родича, нет, скорее он походил на человека, спокойного и сосредоточенного от принятого решения.
- Ирида? - господин удивился, но не рассердился, увидев это неожиданное явление среди своих покоев.

Ирида бродила по покоям, думая, что бы такого сказать Теасу, когда тот вернётся. Ничего умного в голову не приходило. Зато девушка, назло местным слугам, прибрала комнату господина и даже расстелила постель. По крайней мере на этот раз она будет уверена, что постель ночью расстелали.
Когда же Теас появился, девушка как раз размышляла о том, что у господских кроватей есть своё преимущество — в них очень тепло и уютно спать. А если господина не будет всю ночь, можно было бы и подремать там с краюшку... поверх одеял...
Девушка побледнела, будто Теас мог слышать эти крамольные мысли, опустила взгляд.
- Я тут тебя жду, господин... - пробормотала она. - Кровать вон расстелила... Ты устал, наверное... - Ирида маленькими шажками принялась обходить Теаса по дуге, продвигаясь к выходу из покоев. Затем остановилась, посмотрела господину в глаза, будто надеясь там что-то найти. Вдруг подумала, что её слова прозвучали как-то не так, как хотелось. Щёки девушки порозовели. - То есть я... Хм... Тебе что-нибудь ещё нужно, господин? Может быть вина принести? Или не путаться под ногами?
Девушка снова опустила взгляд. Её смутило не только внезапное появление Теаса, но и то, что он пришёл совсем не в том настроении, в котором она предполагала. Что-то случилось или она просто перестала понимать господина? Или и вовсе никогда не понимала?

Ратез успел вдоволь набродиться по предместьям замка, посмотреть, как сменяется стража, как люди спешат по своим делам или прогуливаются, считая ворон, как пара ученых мужей с выводком подмастерий и строительными инструментами, веревками, жердями и отвесами самым внимательным образом изучает пустырь и наносит измерения на чертеж, как две вороны делят кусок хлеба, украденный с чьего-то стола, как ватага мальчишек, которые и не подозревали о существовании страшных и жестоких решений, какими господа увечат друг другу жизни, как девчонки тащат лукошки с земляникой, как молодка, вытащив во двор колыбель, прядет на солнышке, качая ногой колыбель...
- Ратез? - окликнул из-за спины незнакомый голос. Обладателем голоса оказался парень, скромный, но приметный из-за чужеземного, южного вида, со знаком Дарея, вышитым на одежде, - Дарей приглашает тебя встретиться с ним. Он сейчас ушел поразмыслить к реке, вверх по течению, и будет размышлять еще примерно смену, а потом вернется в замок.

Буйная горная река, на пути которой пристроилось родовое гнездо Дагрешей, успела заматереть и замедлиться - теперь она несла свои воды неспешно и с достоинством, и глядеть на нее, сидя на валуне в уединенном местечке, когда предместья уже закончились, а ближайшая деревня еще не началась, было одно удовольствия. Именно этим и занимался купец Дарей: отослав охрану на пятнадцать шагов, постелив на валун куртку, он сидел, свесив ноги и прислонив палку, и глядел на текучую воду, но вот вдруг выпрямился, подобрал что-то со своего сидения, и по-мальчишески, лихим размахом от всей души запустил в реку. Когда же Ратез подошел поближе, купец молча потеснился, предлагая присесть, и протянул наемнику горсть прибрежной гальки.
- Когда-то блинчики пускать умел, всем на зависть, - проговорил он даже не с сожалением, а так, мимолетно потревожив память, - а теперь ноги не гнутся, чтобы на корточках сидеть... Что-то ты, Ратез, невесел для человека, который в один день стал свободен и богат.

- Мне всегда приятно общество милой девушки, Ирида, - ответил Теас довольно мягко, попытавшись понять, из-за чего она суетится, - кроме тех минут, когда дела не оставляют ни крошки внимания и душевных сил. Хорошо, что сейчас не одна из них, но, кажется, ты хочешь мне что-то сказать? Впрочем, я не многое понимаю в женщинах...

Хочет. Или не хочет. Момент более чем удачный, но... Признаваться Теасу в том, что служила Иддару, отчего-то было страшно.
Ирида кивнула, потом замотала головой.
- Опять глупости, господин. Просто дружинники твои в кабаке такие страсти понарассказали... Я подумала... Тебе будет плохо тут одному... - Ирида снова сделала неуверенный шаг в сторону выхода.

Молодой господин нахмурился.
- Да не бойся ты, - попросил он устало, и отошел подальше, к окну, продемонстрировав девушке пустые руки, - я тебя не съем, честное слово, раз по дороге не съел. Что за страсти мои люди понарассказывали в кабаке и кого еще, кроме тебя, успели перепугать?