Ученица чародея (ч.1 "С корабля на бал."), тема для Сольвейг

Не потребовалось много времени, чтобы Сольвейг поняла - если не значение произносимых нараспев слов подруги, то их цель - Виннесия заклинанием отвадила голод ирландца то от одной, то от другой жертвы, пока, наконец, он окончательно не оставил их в покое. Оказалось, магия - весьма полезная штука, в чем Соль успела убедиться неединожды и доподлинно.

Увидев, что Кёрлейн уже в довольно-таки здравом уме и относительно твердой памяти, она тоже подошла ближе.
- Ведь они живы? - холодея, поинтересовалась Сольвейг. Очевидно, и ее слов забияка не услышит, потому вопрос был повторен с большим напором:
- Они живы?!

- Живы пока. - буркнул Джек, забрасывая тела в багажник вповалку. У девушки горло было немного порвано, об этом говорили рана и хриплое дыхание со свистом. Оба потеряли много крови, были очень бледны и без сознания. Не похоже, чтобы Джек собирался их спасать. Его больше заботило отсутствие свидетелей его ошибки.

Виннесия подошла к машине вместе с Сольвейг.
- А как же человечность? - всё так же насмешливо поинтересовалась она у вампира. - Не боитесь, что Зверь одержит над вами верх при такой политике?

Кёрлейн ответил ненавидящим взглядом.
- И задолжать Двору за зачистку памяти врачей или места для них в вашей клинике? Спасибо, уж лучше пожертвую потом пару сотен тысяч баксов на сироток чтобы заткнуть совесть. И если ты думаешь, что после этого я больший монстр чем ты, ты ошибаешься. Ты всё просчитала наперед, знала, что что-то такое случится! Но ты просчиталась. Лучше я спущусь еще на одну ступеньку в Ад, чем буду должен Тремеру.

- За выезд группы зачистки и так придется расплатиться, мистер Кёрлейн. - продолжала разговор Виннесия. А время шло и каждая секунда приближала двоих ни в чем неповинных людей к смерти.

- Им нужно в клинику, - констатировала Сольвейг очевидное. - Счет пошел на минуты, и если ты, Кёрлейн, ты промедлишь, намеренно теряя счет времени, - состояние рыжей было на грани злобно-возмущенного возбуждения: волосы буквально стояли дыбом, кулачки непроизвольно сжались, глаза поблёскивали, как у больного в бреду. Ей так и не удалось усвоить урок и принять то пренебрежение, с каким относились вампиры ко всякой жизни.
- Промедлишь - наши пути разойдутся. Будешь продолжать поиски Грегуара сам. Так и знай!

- Ладно, согласен. Учтите, Виннесия, если цена вопроса окажется явно завышена, я обращусь к архонту. Впрочем, это уже не вашего ума дело. - сдался Кёрлейн. Виннесия поспешила снова связаться с дежурным чистильщиков и удостоверилась, что "Скорая" выехала.

До приезда "Скорой" она старалась оказать пострадавшим хоть какую-то помощь. Подходящей для этого магии у неё не оказалось, но парню она влила в рот какую-то микстурку, которая у неё хранилась в одном из карманов. С девушкой было сложнее, но приезда "Скорой" дожили оба пациента. Врачи увезли раненых, пообещав, что те выживут, "несмотря на какого-то засранца, который не помнит разницы между человеком и гамбургером". Чистильщики опросили свидетелей и отправились выискивать возможные следы нарушения. Кёрлейн собрался уезжать, но перед этим спросил, не хочет ли ему кто-то еще что-то сказать, "раз мы продолжаем работать вместе".

Сольвейг отозвала Джека в сторонку.
- Я знаю, где находится следующее звено цепочки. Пророчество крайне запутано, но мне удалось убедить тени подсказать, что делать дальше...

А "дальше" Соль не хотелось открывать Кёрлейну. Слишком спокойно относившийся к коварству, он сам способен был на подобное. Ну да, некоторое время в нерешительности пожевав губу, она поведала ему о "юноше с флейтой"...
- Вот он-то и является следующим кусочком паззла. Теневик упоминал про подземный переход, а тот факт, что "юноша" слаб телом должен неутешительно свидетельствовать о том, что времени у нас и так в обрез. Что ж, мистер Кёрлейн, когда мы продолжим поиски? Только пообещайте мне, что "экспедиция" без меня не состоятся.... Обещаете? Только честно.

- Итак, мы ищем уличного музыканта. Их не так уж много и они все на виду. Местные обычно знают тех, кто играет в определенных местах. А флейта еще более сужает круг поисков. Осталось только узнать, где тут обычно играют уличные музыканты. Я не местный, но за сегодня узнаю эти места. Вы же можете не переживать. Судя по тексту пророчества, куда-то там вести он должен именно вас. Не думаю, что нам нужно искать его вместе. Лучше разделимся, а когда кто-то из нас его найдет свяжемся и решим, что делать дальше. - предложил план Кёрлейн. Виннесия была согласна. Если у Сольвейг других предложений не было, Джек уехал. Подвезти Виннесию и Соль он предлагать не стал.

С предложением Кёрлейна согласилась и Соль. А, так как ночью искать уличных музыкантов не больно-то сподручно, она решила, что пора и честь знать - идти по направлению к дому Эмиля. Пешком - слегка размять ноги. Ей хотелось немного прогуляться и она не стала бы протестовать, если Виннесия пожелает составить ей компанию. Только вот одобрит ли ее домитор столь пустую и бесполезную трату времени? Опасную, кроме того, что отнюдь неголословно.

Виннесия согласилась прогуляться за компанию, и девушки, как самые настоящие подружки, не торопясь шли по ночному Петербургу, любуясь чистым небом, тысячами огней, прекрасным городом. Как будто не было ни охотников, ни опасности, ни бесконечного Джихада вампиров.
- Хорошо как... - Виннесия даже покружилась, ловя редкие падающие снежинки ладонями. - Соль, а ты тоже думаешь, что я монстр? Ну да, я рискнула жизнями тех двоих людей. Я просчитала ту ситуацию и предполагала, что как-то так всё и будет. Я может быть могла сделать большее. Но знаешь, Соль, я видела как люди гибнут, когда бездумно следуют своим порывам, даже благим. Или губят других. Может я и плохая, жестокая, но и я и мои близкие живы... ну или не мертвы, сильны и успешны. Я довольна своей жизнью. И вся остальная мораль мне по барабану.

Бессмысленно улыбаясь, Соль тихо ступала, боясь потревожить окружающую красоту - пугливую, яркую, нестойкую, как свет звезд - те тоже: чуть что, прячут лица в темных облаках.
- Вовсе нет. Никакой ты не монстр. Ты была жадна и ненасытна в своих средствах. Я бы не стала вовлекать в игру новые фигуры, а обошлась бы тем, что есть. Хотя, твоя правда: усложняя правила новым компонентом, ты имеешь шанс перехватить инициативу, пока другие растеряны. Это разумно, если речь идет о достойной цели. Если помыслы твои благородны, а цели достигнуты, тогда вопроса о средствах не возникнет. Ты поступила, как посчитала нужным, но я бы сделала по-иному. Вот и вся разница. Моя мораль лишь немногим, уверена, отличается от твоей. И это не мешает мне тоже быть довольной своей судьбой. Да, я довольна - то, что со мной случилось в тот вечер, - Соль многозначительно закатила глаза, - то, что последовало... Дало мне смысл жить. Дало мне, ради чего, собственно, стараться...

- Жаль, ты так и не побывала внутри "Места встречи", так, на пороге потерлась. Они, вообще, довольно гостеприимны. А угощения у них...ммм... Такого больше нигде не найдешь. Надо будет как-то заявиться туда без Кёрлейна. И неплохо бы с этими куницей и флейтой. Не пойму, правда, зачем конкретно они нужны, но найдем - разберемся. - сказала Виннесия.

(Сольвейг, кстати, до сих пор не поделилась с ней тем, что узнала от Теневика.)

Сольвейг понимающе моргнула.
- Охотно верю. А вот что Теневик сказал тебе? Что вообще произошло за эти... эти... Сколько времени я провалялась в снегу? - девушка зябко поёжилась, передернула плечами. - Со стороны вся ситуация выглядела достаточно комично: три подозрительного вида личности замерли в переулке в нелепых позах. Все происходило в нашем сознании и только, не так ли, Вин? Уф, действительно странное место!

- Времени... ну а сколько занял разговор? Минут пять. Я никогда не замечала, чтобы в Месте Встречи время текло иначе чем вокруг. Мне Теневик ничего не сказал, он говорил с тобой. Мы с ним только поздоровались и он пошел к тебе. Я с другими общалась, ты их не видела. Где тот, кого ищет Кёрлейн выяснить не удалось, но кое-что полезное я узнала. Есть наводка на одного человека, который может знать что-то важное. Он в психбольнице лежит и несет весьма любопытный бред о демонах смерти. Завтра расскажу подробнее когда наведу о нём справки. - не спеша рассказывала Виннесия.

- Что же о том, что с нами произошло... Я не уверена, какая природа Места Встречи. С одной стороны там граница снов, с другой - магия, иллюзии. Одно точно - происходящее там реально и нереально одновременно. Такой парадокс. Почитай про кота Шредингера, если хочешь понять, что с нами было. Если ты однажды принесешь клятву Ордену, попроси у Эмиля почитать его с Варшаловичем совместный трактат о природе Грёзы, так мы называем то нечто, откуда произошло Место Встречи, Теневик, а по некоторым верованиям и весь наш мир.

После упоминания о клятве Виннесия немного запнулась, а договорив поколебавшись спросила:
- Соль, а ты хочешь стать чародеем Ордена? Или предпочтешь, чтобы всё осталось как есть, остаться личным гулем Эмиля?

- Личным гулем? - переспросила Соль и, остановившись, полуутвердительно-полуотрицательно мотыльнула головой, что, должно быть, значило дословно "конечно, нет". По амплитуде кивка можно было догадаться, что девушку явно не прельщает возможность всю жизнь пробегать на посылках, пусть даже и у Него. Один из первых уроков, который осваивает ребенок, входя в этот мир - игрушки ломаются. Сломаться - а она обязательно сломается когда-нибудь - мрачная перспективка, как ни крути.
- Однозначно, чародеем, - ответ последовал спустя некоторое время после раздумий, что заняли мысли девушки: об игрушках и прочем, - хотя Соль решила для себя все уже давно. - Я не желаю прозябать где-то в тени, пусть и уютной, но пустой. К тому же рано или поздно моя полезность исчерпает себя для Эмиля - гули, как я могла заметить, не такая уж и редкость в вампирском пользовании, взаимозаменяемая, так сказать. Но раз мне предоставляют шанс... нет, не так - раз допускают возможность того, что я стану чародеем, - то я буду стараться. Изо всех своих сил. Ты не гляди так - я способная. Я легко учусь.

- Тебе придется умереть, чтобы вступить в Орден как чародей, ты знаешь? Умереть и стать вампиром. Голод, Солнце, ярость, недоступность многих человеческих радостей... не так уж мало они теряют в обмен на свои силы. Один секс чего стоит! - Виннесия состроила жалостливую гримаску. - Некоторые, правда, умеют частично воспроизводить для себя эти ощущения, но возни с этим немерено и всё равно не то. Так что перед становлением нужно обязательно попробовать как можно больше. Ну кроме героина.

Продолжая болтать о том о сём, вы шли в сторону дома Эмиля. До него было еще далековато, да и холод постепенно начинал пощипывать. Кроме того, время было позднее, а завтра у Соль предстоял тяжелый день. Виннесия тоже не собиралась гулять до утра.
- Вызываем машину? - спросила она.

- Ну-у-у, - немного растерянно протянула Сольвейг, ничем не уступая Виннесии в корчании кислых мин, ибо тема затронулась слишком интимная и личная. Соль, не разбиравшаяся в таких вещах, чувствовала, как естественный стыд заставляет щеки покраснеть, и поспешила отвернуть лицо. - Меня предупреждали, что обучаться прийдется долго. К чему тогда спешить? Тем более, что для меня все эти жизненные радости имеют весьма сомнительную ценность. Я иногда просто не умею радоваться, как другие.
На слова о "человеческих радостях" напрашивались, почему-то, примером те чрезмерно шумные, буйные развлечения студентов в общежитии, непременно сопровождаемые бьющим по ушам многомощным бесформенным звуком из колонок. Бр-р-р-р! А попробуй укрыться от такого шума.

- Ага, давай, вызывай, - поддержала она идею. - Холодает что-то...

Виннесия не стала спорить, только улыбнулась хитро, что заставило Соль опасаться, что она что-то задумала. Такси довезло Соль до дома, а Виннесия уехала к себе. Дворецкий встретил девушку у порога, принял верхнюю одежду, поинтересовался будет ли она есть. Сольвейг показалось, что он чем-то расстроен, но она чувствовала, что устала и хочет спать. Да и что она знала о дворецком? Что она вообще знала о тех слугах, помощниках, прислужниках, которые окружали её в доме-крепости Эмиля? Ничего.

Но что Сольвейг помнила точно - у неё на завтра назначены встречи и занятия и никто не будет организовывать её время за неё.

- Нет, спасибо большое, ничего не нужно, - вежливо отказалась Соль от вечерней трапезы, сочувственно глядя на дворецкого. Приставать с неуместными вопросами о плохом самочувствии слуги она не сочла нужным - молчаливая выдержка, с какой, возможно, сносил он внутреннюю обиду или тревогу была достойна отнюдь не жалости, а понимания, уважения. "Пару раз видела" - вовсе не повод, чтобы докучать кому-то своей заботой.
И Сольвейг тоже - уважьте девушку, она устала! И Андрей, судя по всему, тоже.

- Доброй ночи, - попрощавшись привычными, но так странно звучащими теперь словами, девушка отправилась готовиться ко сну...

23 января, воскресенье. Время - на сколько Сольвейг поставила будильник. Объяви. Если не поставила - 11-45.

Сольвейг нехотя разлепила глаза. Сегодня должно было начаться её обучение. Она помнила, что в первую очередь сегодня утром она должна была встретиться где-то на территории СПбГУ с профессором Синичкиным. Луиза дала его визитку с мобильным телефоном и рабочем в Институте филологических исследований. Непонятно правда было, что он делал на работе в воскресенье, но мало ли...

Будильник сработал не раньше и не позже положенного - восемь тридцать утра. Противно дребезжащая штука, своим излишне наглым и жестким вторжением в приятные утренние сновидения, бесспорно, заслуживала пару размашистых шлепков по кнопке выключения, а то и того, чтобы запустить ею в стенку... Но дело ли так поступать с исправно работающими часами, которые виновны лишь в том, что будят обывателей вовремя.
Сольвейг потянулась, тихо и обреченно вздыхая, выключила будильник - нежнее, чем он того заслуживал, учитывая особенно то, что сны ей сегодня снились особенно яркие, поднялась с постели, препровождая себя в душ, а после и к гардеробу. Долго думать, во что принарядится, не пришлось - собиралась-то Соль на учебу, к вполне себе серьезному профессору, а потому noblesse oblige: максимально близкое к Луизиному, исключая, разве что, жакет, неприятно сковывающий движения. При полном довольстве своим видом, девушка набрала мобильный профессора и в напряжении замерла, ожидая, когда на другом конце снимут трубку... Договориться о встрече - вот ее задача.

Слушать гудки пришлось довольно долго. Потом Сольвейг услышала шорох, стук, как будто трубку уронили и, наконец, сонный мужской голос.
- Кто там?

- Эм-м-м, - робко начала девушка, - утро доброе. Господин Синичкин?

- Доброе утро начинается в обед. - беззлобно, но очень убежденно прозвучало в ответ. - Я Синичкин. Насчет господина не уверен.

- Ну тогда может вас устроит обращение "профессор"? - поднажала Сольвейг. - Меня направили к вам, сказали связаться и согласовать время занятий...

- А вы кто?

- Анастасия Владимировна.

- ЗдОрово. Очень хорошее имя и отчество. А кто вы? И почему звоните в воскресенье... в полдевятого? - до сих пор не понимал профессор.

- А вас можно по имени-отчеству? А звоню потому... Потому что мне так сказали. Я ограничена в ответах.

- Вот ничего не понял. Кто вам сказал разбудить меня в воскресенье, в несусветную для этого прекрасного дня недели рань, да еще и не разрешает об этом рассказать? - голос потихоньку становился бодрее, Синичкина покидал сон.

- Мне сказали, что именно вы в силах подобрать мне преподавателей по латыни и английскому, - ответила Соль.

- "В силах"? - иронично повторил профессор.- Ну в общем-то да. Ладно, приезжайте, будем знакомиться. "Коста Кофе" на Невском устроит?

- Отлично, во сколько?

- Пусть будет часа через полтора... - предложил Синичкин. У Сольвейг даже оставалось время позавтракать или заняться чем-то еще...

- Хорошо, там и увидимся. До свидания, - девушка не сомневалась, что и без дополнительных опознавательных знаков узнает профессора. Уж кто-кто, а люди данной категории вызывали в уме устойчивую ассоциацию мужчины в возрасте, несомненно, в очках и прочей атрибутикой.
Время на дорогу заняло бы со всеми излишками и недостатками в виде пробок минут тридцать, а вот час Сольвейг собиралась провести в компании завтрака.

Сытно и вкусно позавтракав творениями замечательного в своем деле Пьера, Сольвейг отправилась на встречу. В кофейне было немного посетителей. Мужчина лет сорока в костюме и очках читал газету и пил кофе, две девушки переговаривались о чем-то и поедали пирожные, в углу покуривал трубку хипповатого вида человек совершенно неопределенного возраста(от тридцати до пятидесяти :) ), хайратый, в цветастом вязаном свитере и с фенечками, еще двое мужчин помладше обсуждали какие-то бумаги, вооружившись ручками и нетбуком.

Вот тут-то рыжая и осознала свою оплошность, забыв(...или просто не захотев, в чем отказывалась признаться даже себе...) спросить профессора, как же он все-таки выглядит. Впрочем, подходящих по возрасту было двое, а по внешним данным, которые Соль сама себе внушила, всего один...
Однако первым, к кому подошла Соль был вовсе не очкастый с газетой, а хипповатый.
- Простите, пожалуйста, я не вас случайно ищу? - девушке было достаточно, чтобы патлатый подал голос - узнать уже наверняка, ошиблась она в своем выборе или нет...

- Анастасия Владимировна? Я наконец-то понял, кто вы! - довольно сказал Синичкин, протягивая руку девушке. - Мне Эмиль звонил. Я потом с его секретарем договаривался и перепутал день. Я то думал завтра с вами встретиться. А она, педант этакий, и не поправила меня. Если вы не против, общаемся без формальностей. Это в университете я Роман Егорович, а вне alma mater - Радуга. А вы Сольвейг?

- Да, вы правы, это я, - кивнув, подтвердила девушка, рада-радешенька, что угадала правильно. - А вас... м-м-м, тебя? Или все-таки вас? - Сольвейг не могла решить, что же все-таки лучше подходило "профессору". - Вообщем, не таким себе представляла. Но все равно рада встрече. Вы знаете Эмиля?

- Да мне всё равно, можем на ты. Возраст ничто, пока юны душой. - Радуга откинулся на диванчике, затянулся и с видимым удовольствием выдохнул замысловатое колечко дыма. - А Эмиля... да знаю, конечно. Мы иногда встречаемся и по делам, и просто поболтать, подискутировать о жизни. Ну раз уж Регент, Великий и Могучий, просил тебя подучить, будем учить :-)

Сказать, что в глазах девушки отразилось удивление, значит ничего не сказать.
- О, вы в курсе? - чуть ли не с восторгом сказала она, сочтя нужным обращение на "вы" - аки дань ученой степени собеседника. - Выходит, я зря шифровалась и недоговаривала?

- Не зря. Даже меня за мои чудачества пару раз хорошенько побили, что уж говорить о более необычных людях, вроде Эмиля. Так что лучше поосторожничать. - Радуга нашел глазами девочку-официантку и подозвал к столику. - Катенька, два мороженых. Сольвейг, вы клубничное любите?

- Это запросто, - согласилась Соль, хотя и с некоторой неохотой. После кухни Пьера, в которой соблюсти меру было делом весьма сложным, места для мороженного оставалось не так уж и много - так, прикусить ложечку.
- Неужели прямо побили? Не может быть! - недоверчиво покосилась девушка. - Профессор не может быть настолько беспечен в своих словах, а уж тем более вы, производящий впечатление... - внимательный, но, в конечном счете неутешительный взгляд обвел фигуру собеседника, - ... ответственного человека.

- Ну тогда два клубничных. - с улыбкой договорил Радуга, Катя улыбнулась в ответ и поспешила выполнять заказ. Профессор отмахнулся. - А, не важно уже, бывало всякое. Знаете, если обо всём заботиться, можно стать параноиком и потерять вкус к жизни. Так что я сознательно не заморачиваюсь лишний раз. А ты с чего латынь учить собралась? Не терпится приобщиться к трудам Благоуста и Трисмегисты?

- Латынь - необходимые азы во всем моем обучении, - пояснила Сольвейг. - Итого: да, не терпится. Приступить поскорее к другим этапам, хотя в деле обучения спешка ни к чему вовсе. Латынь не мною выбрана. Ее мне... в план вписали в добровольно-принудительном порядке.

- Да уж, учение в Ордене на грани мучения. Нам приходилось говорить об учениках и с Эмилем и с Петиром, не могу сказать что согласен с их методами. Эффективно, это да, но слишком уж жестко. Ладно, сейчас не об этом. Ты сейчас какие языки знаешь?

- Тот, на каком говорю ежедневно. Русский то есть. Так что работка предстоит нешуточная.

- Ну ты же в школе какой-то учила? - напомнил профессор. - И в институте, наверное. Кстати, ты какой заканчивала?

- Английский слегка, - пожала плечами Соль. - Плохонько так. Институт закончить не довелось, да и начать как следует тоже, - после небольшой паузы продолжила она. - То-се, но по идее факультет "градострой".

- А сколько тебе времени выделили на изучение языков, в неделю и вообще?

- Часа два-три, - прикинув в уме и по-быстрому разделив заявила девушка. - И это в сутки. И когда же начнем?

- Первый урок я сам проведу, посмотрю, как пойдет. А там видно будет. - пообещал Радуга. - Доедай мороженое, купим фруктового чаю, у меня как раз закончился, и поедем заниматься. Можем и в универ поехать, меня то пустят, но дома будет удобнее.

- Это уж как вам удобнее. - Сольвейг не заставила себя упрашивать, а уж тем более ждать. Быстро прикончив мороженое, которое, к слову, оказалось весьма вкусным, она промокнула рот салфеткой и блаженно откинулась на спинку, изредка бросая праздные взгляды по сторонам.

В кафе ничего интересного не происходило. Девочки поглядывали на мужчин, мужчины были погружены в свои дела, официантка трепалась с кем-то по телефону. Когда с ороженым было покончено, Радуга провел Соль в своему авто стоящему за углом. Она не заметила его раньше только потому, что приехала с другой стороны - кастом иномарку, весьма необычной наружности, да еще и разрисованную с большим искусством всеми цветами радуги и затейливым орнаментом.

Дом оказался под стать хозяину - яркое пятно на сероватом лице города, два джинна нарисованы на воротах, звонок в виде длинного носа какого-то потешного карлика, хаотично обставленные комнаты (ковры, много мягкой мебели, огромные панно на стенах с видами разных необычных, а порой фантастических мест, вещи, книги порой в самых неожиданных местах, здоровенный белый попугай Ару, сразу же подлетевший к хозяину).

- Проснулся, соня? - пожурил его Радуга. - Знакомься, это Сольвейг.
- Прррривет, рррыжая! - произнес попугай.

- Ого, - одобрительно покосилась "рррыжая" на белое пернатое великолепие. - Здравствуй, птица! Какая красивая, - похвалила Сольвейг, рефлекторно протягивая руку, но тут же одергивая ее. - А не цапнет? Уж очень клюв велик. Такой поди и орех грецкий расщепнет, не хуже твоего Щелкунчика. Кстати говоря, раз уж речь зашла о длине и остроте...
Пришлось удовольствоваться лишь отстраненным созерцанием заморского чуда - из-за опасения опробовать клюв на собственных пальчиках.
-... Прежде чем мы начнем урок, не хотите ли вы провести, так сказать, проверку остаточных знаний. В смысле, выявить, что я умею, что - нет, или же начнем с самого начала?...

- Дуррра! - ответил Соль вместо хозяина попугай. Профессор погрозил ему пальцем, достал из небольшого шкафчика кальян и начал его готовить к использованию.

- Незачем, ты и так знаешь и латынь и английский и еще несколько тысяч других языков и диалектов. - отмахнулся Радуга. - Просто ты еще не можешь это осознать и воспользоваться плодами своего осознания. Ты скована привычной убежденностью, что русский язык ты знаешь, а латынь нет. Всё идёт от нашего сознания, а языки в первую очередь. Вот Капитан Флинт это понимает и говорит на добрых тридцати наречиях. Да, я его тебе так и не представил. Его настоящее имя посчитал бы слишком долгим и труднопроизносимым даже Кетцалькоатль, так что я называю его Капитан Флинт. Он утверждает, что был корабельным попугаем в команде этого знаменитого пирата.

- Верррно, кррретин, якорь тебе в зад, а каррракатицу в глотку! - подтвердил попугай, после чего перешел на... как могла судить Соль, испанский. И как ей, опять таки, показалось, ругаться не перестал. Рассказав профессору всё, что он о нём думает, гордый птиц встал на столе перед Соль, распушил крылья и представился:
- Сеньоррита, я <непередаваемый набор несочетаемых звуков секунд на тридцать>, а пиррат Флинт просто мой старрый дрруг.

Когда со знакомством было окончательно покончено, а Капитан Флинт наконец умолк, Радуга продолжил.
- Так вот, моя цель раскрыть твой разум для новой формы давно известного тебе. Это почти как психотерапия. А чтоб тебе было легче воспринимать, на, затянись.

Пока вы разговаривали, профессор как ни чем не бывало набивал кальянчик какими-то непонятными травками, раскурил его и передал мундштук Сольвейг.

- Хотите сказать, все мы являемся полиглотами априори, только не подозреваем об этом? - Сольвейг с сомнением посмотрела на протянутую "помощь в учении". - В таком случае выходит, что человек с самого своего рождения всезнающ: и физика, и астрономия, и все остальные науки, знания в общем подвластны ему? Почему тогда никто другой не пытался развиться при помощи этой вашей "психотерапии" и развить наши познания. Я уверена, существует нечто, ограничивающее нас, но вот не пойму, что именно.

Подавив в себе невольный смешок, Соль представила, как Синичкин потчевал своего попугая кальяном. Пернатость явно не послужила помехой для того, чтобы научить птицу в совершенстве шпарить не только по-человечьи, но и разнообразно по-человечьи. Чрезвычайно разнообразно.

- А можно обойтись без этого? Это чревато развитием заболеваний легких и гортани. Как и мороженое, кстати, которым вы меня так любезно угостили, не слишком желательно зимой, - заявила девушка, но, резонно отметив про себя наивность своих поучений, пристыженно замолчала, принимая мундштук. Уж явно не профессора ей поучать...

- Верно! В нас уже заложены все языковые навыки, а недостающее куда легче восполнить, чем пытаться перестроить всё на новый лад. - радостно согласился профессор с предположением Сольвейг. - Только неправильно было бы говорить "подвластно". Скорее, мы часть всего, а всё - часть нас. Науки, университеты, справочники и словари - всего лишь способ формализировать знания, предоставить их в удобном виде нам и донести остальным. Они тоже нужны, но истинное знание должно быть прочувствовано. Затянись. Это проверенное средство. Еще древнейшие использовали калиф для просветления разума. Это фокус, способ сосредоточиться и расслабиться одновременно, провести мост между собой и окружающим.

Синичкин затих, наблюдая за Сольвейг, затем затянулся и сам. Она почувствовала вкус и аромат неизвестных диковинных фруктов, каких-то специй, в целом довольно приятный, хотя и непривычный. В горле немного запершило, но кашлять почти не хотелось. Слегка закружилась голова, но это, как и першение, быстро прошло и появилась необыкновенная ясность сознания.
- Дай мне свои руки. - услышала она голос профессора, ставший внезапно далеким и как под гипнозом протянула руки ему. Её ладони лежали в ладонях Радуги. Теперь он "приблизился", его доброжелательное улыбающееся лицо вытеснило в сознании девушки посторонние мысли. - Смотри мне в глаза и повторяй за мной. Смотри и запоминай.

Синичкин говорил на латинском языке и Сольвейг его понимала. Алфавит, окружающие вещи, цвета, слова, стихи. Синичкин читал Сольвейг Вергилия и древние строки были так же близки и понятны ей, как если бы она сама жила в Вечном Городе того времени. Только в один момент ей стало страшно, когда чей-то голос присоединился к голосу профессора, вторя ему:

Город древний стоял - в нем из Тира выходцы жили,
Звался он Карфаген - вдалеке от Тибрского устья,
Против Италии; был он богат и в битвах бесстрашен.
Больше всех стран, говорят, его любила Юнона,
Даже и Самое забыв; здесь ее колесница стояла,
Здесь и доспехи ее. И давно мечтала богиня,
Если позволит судьба, средь народов то царство возвысить.

Перед сознанием промелькнула удивительная, нереальная картина - летящие по небу над Петербургом не то сани, не то античная боевая колесница с прекрасной и холодной как ледяная статуя воительницей в древнем доспехе с сияющим солнцем на груди. За санями выла метель и вились тени. А чьи-то бездонные глаза взирали с небосвода и на неё и на Сольвейг. "Шах." - пришло ей в голову слово из шахмат. В ответ раздался безумный хохот.

Эта картина напугала и Синичкина, с которого вдруг сползла его улыбка, а он сам как-то сжался.

Дальше было полегче. Профессор дал ей глотнуть чего-то освежающего и галлюцинации исчезли. Продолжался урок. Под конец Сольвейг сама отвечала профессору, вела самую, что ни на есть непринужденную беседу. На латыни. И попугай общался с вами на равных и оказался отличным собеседником.

Где была реальность, а где галлюцинация в этом уроке, сказать было невозможно. Наглядные пособия, схемы, образы сами возникали перед ней, свивались из кальянного дыма и радужных пятен перед глазами.

Когда урок был закончен и действие калифа прошло, Сольвейг многое забыла, но даже оставшихся крох было больше, чем она надеялась узнать за ... *Сольвейг посмотрела на часы*... 5 часов урока.

- Фууух, - вздохнул Радуга, вытирая пот со лба. - уморила. Ты готовить умеешь? А то проголодался я здорово, а самому готовить или идти в ресторан лень.

Однако Сольвейг, казалось, даже не заметила изможденного вида Радуги, вскочила, аки ужаленная, чуть только урок был официально объявлен оконченным.
- Вы видели ту женщину в колеснице? Такая странно завораживающая... С солнцем на груди, в боевом панцире. Кто она? Кто эта женщина-воительница. Я знаю, вы видели тоже...

- Это Мора. Еще она известна под именем великая княгиня Ирина Варич. - ответил Синичкин без волнения или страха. (Может его что-то другое напугало?) - Странно, что ты её видела. Мало кто может этим похвастаться.

- Кто она? - повторилась Сольвейг в надежде на конкретику. - Расскажите.


- Наши предки считали её богиней смерти и нового рождения, тьмы и зимней стужи. Противоречивая сущность. Мора, Морана, Марена, Морриган. Её имя знали многие народы, считая то демоном, то богом, то духом. Некоторые считают её хранителем русской земли, насылающим несчастья на врагов и закаляющим ими же всех нас. Она и сама верит в это, насколько я понимаю. А еще она правит всем народом фей и многими духами и у неё, как и у многих тёмных, злое чувство юмора. - рассказал Радуга. - А те другие, которых ты видела? Ты что-то еще о них знаешь? У тебя такое раньше бывало? Видения?

- Тени? Вы имеете в виду тени? Я вс... - девушка запнулась, испуганно глядя на Радугу. - А мне строго-настрого запретили рассказывать что-либо, кому-либо вне пределов Дома. Хотя, вы же друг Эмиля, - Соль улыбнулась, - значит вам можно рассказывать.

Радуга навострил ушки.
- Ты о чём?

- А о чем вы спрашивали?

- Я о том, что ты видела под действием калифа.

- А вы разве видели не то же самое?

- Кто его знает... - пожал плечами профессор. - Просто чувство такое было, как взгляд нехороший в спину. Может показалось. Так что насчет перекуски?

- Так не терпится? - засмеялась Сольвейг. - Ну что ж: у меня есть полчаса. Веди на кухню! Кстати, взгляд ведь я тоже видела. И тени. Сонм теней по пятам за колесницей Моры - я встречала тени раньше, но не уверена, что природа этих в точности совпадает с другими, - молвила девушка, позволяя хозяину дома отвести себя на вотчину сковород и поварешек. - И смех такой жуткий. А потом кто-то сказал "шах". Правитель, значит.

На кухне профессора оказалось несметное множество специй, и приправ, здоровенный вазон с марихуаной, запас круп и макаронов, шикарный выбор спиртного, мороженая пицца и пельмени в морозилке, куча сортов чаёв и кофе, колбаса, сыр, зелень, набор для суши ну и еще кое-какие мелочи.

- У тебя турка есть? - донеслось из-за двери холодильника, где Соль пыталась найти что-то для готовки. Оказалось, большинство продуктов годятся лишь для скорейшего употребления в пищу, так сказать, на скорую руку. Не дело кормиться мужчине бутербродами - единственное, на взгляд девушки, что тут требовало более-менее серьезного вмешательства.
- Знаешь, было бы у тебя мясо и яйца, мука и сухари, я бы котлеток наделала... - с сожалением заметила рыжая, выгружая рядом с разделочной доской ингридиенты для чуда кулинарного искусства - для бутербродов.

- Турок даже несколько. Яиц нет, если капитан Флинт не снёс. - после этих слов Радуга еще пару минут отбивался с хохотом от разъяренного попугая. - Мука и сухари есть.

- Но мяса-то нет, - авторитетно заявила повариха, прогревая дно только что найденной турки. Внутреннее чутье заставило ее опасливо покоситься на попугая: вдруг Радуга опять блеснет своим искрометным юморком, предлагая использовать пичугу в качестве источника недостающего ингредиента. - Могу еще, ежели творог есть, сырников наделать, или запеканку.

- Творог есть. - порадовал профессор. - Флинт его лопает за милую душу.

- Значит у меня получится угодить сразу обоим, - ликовала Соль.
Через некоторое время перед профессором материализовалась чашка ароматного дымящегося напитка, а масло зашкворчало на сковороде, подрумянивая очередную порцию пухлых блинчиков.
- У нас еще будут занятия?

С аппетитом уплетая блинчики, профессор кивнул.
- Ага. Спасибо за блины. Вкусно. Я тебя к своему ученику пошлю, он тебя месяц где-то учить будет. Когда усвоишь всё что надо, еще пару уроков дам. И снова по тому же кругу, сколько понадобится.

Вытерев руки полотенцем, Сольвейг спохватилась:
- Ой, мне пора, простите. Я вам позвоню. Сидите-сидите, не провожайте, я сама.
Расписание еще только началось, а девушка уже чувствовала легкую усталость. Но требовалось идти дальше и терпеливо следовать пунктам, выполняя один за другим, и уж тем более не ныть.

Пробудившаяся пунктуальность вынесла Сольвейг на улицу в мгновение ока, а девушка уже набирала следующий номер. На данный момент ее путь лежал в "боевую" секцию...

За боевую подготовку Сольвейг отвечал некий Сергей Старцев из спортивного центра "Пламя".
- Приезжайте, составим вам график и подберем группу и тренера. Спортивный костюм не забудьте. Жду. - сказал он, узнав кто и по какому поводу звонит. Спортивного костюма у Сольвейг не было. Старые вещи она так и не забрала, а в гардеробе Эмиля его не видела (Да и не такой уж он был большой этот гардероб, так набор всяких шмоток на всякий случай. Определенно Соль следовало пополнить его для себя).

Спортивный центр находился весьма далеко на окраине, так что, во избежание долгой дороги в публичном транспорте, стоило добираться на машине.

- Вот тебе и раз! - вздохнула Сольвейг, в скорости размышляя, где бы ей раздобыть костюм для тренеровок. Выхода она видела два: либо на свой страх и риск заявиться в общежитие и забрать свои вещи, что было по меньшей мере необдуманно - ее не успели посвятить в подробности ее "легенды". Возможно даже, что сторож не пустит якобы "пропавшую", а она рискует встретить на своем пути удивление и град вопросов о том, что же случилось в тот злополучный ( злополучный ли? ) вечер - не хотелось. Определенно, спортивный костюм не стоил таких стараний! Но можно было и пробежаться вдоль по морозной улице в поисках хоть одного открытого в воскресный день магазинчика, торгующего спорттоварами. А потом, поймав такси, домчаться, куда нужно.
В осуществлении своего марафона девушка думала ограничиться пятью сотнями метров - а уж затем, в случае хронической неудачи, засветиться на пороге студенческих гнездышек.

После завершения полукилометрового маршброска по городу Сольвейг убедилась, что за вещами придётся куда-то ехать - то ли в магазин, то ли в общежитие. А еще ей вспомнился курс изучения города из её новой учебной программы. Не такой уж бесполезный, наверное, предмет. Номера такси у Сольвейг не оказалось и наизусть она не помнила ни одного, тем не менее Соль удалось обнаружить стоящую у обочины машину такси с курящим и бездельничающим водителем, который согласился подбросить её вместо задержавшегося где-то клиента.
- Куда едем, красавица? - с улыбкой спросил таксист, симпатичный грузин лет двадцати пяти, услышав, что Соль нужно такси.

Страх невыполнения заданий и, аки итог, неоправданных надежд наставника изрядно превалировал над страхом перед таксистом-южанином, хотя Сольвейг не единожды слышала, что подобным людям доверять - себе дороже. Конечно, хотелось добраться до места целой и невредимой, да и кто знает, что у этого человека на уме. Своей фамильярностью он добился лишь того, что степень недоверия Сольвейг возросла. Однако девушка тут же себя одернула. Мужчина не сделал ей ничего плохого, чтобы заслужить неодобрительные мысли девчонки. Ему не повезло лишь быть ярким представителем того шаблона, которого - по научению морали сердобольных доброжелателей - нужно избегнуть любыми способами.
- Я не красавица! - всполошившись, холодно буркнула Сольвейг. Смена возмущения, а, затем пришедшая ему на смену жесткость в голосе - которую девушка, как могла, старалась скопировать у Луизы, смотрелась наигранным штампом "смертельно оскорбленная леди". Зато девушка таким образом могла сразу установить нужную дистанцию.
- Делай свою работу, получи плату, не делай и, что самое главное, не болтай глупостей, - "грозно" нахмурившись, она назвала адрес общежития. - Извините за грубость, но... Делайте, как сказано.

- Почему такая злая? - только и удивился парень. Дальше где-то полдороги он молчал, после чего сказал. - Извини, если чем-то обидел, хорошо? Ты правда красивая. Я ничего плохого сказать не хотел.

Затем он снова замолчал, не пытаясь больше заговорить с Сольвейг. Если она не прервала молчание, то так вы доехали до самого общежития. Поездка обошлась совсем недорого(хотя со счетом Сольвейг затраты на такси и не значили ничего).

- Прости за грубость, - извинилась Сольвейг на выходе, жутко краснея и мысленно коря себя за свои резкие слова. - Это дань осторожности. Спасибо, что подвез.

Оплатив проезд, девушка направилась к общежитию. Хорошо бы не попасться кому знакомому на глаза.

Пройти незамеченной у Соль не получилось. Пока новая вахтерша разбиралась, кто она такая (пропуска-то у неё с собой не было), на пороге возникли Лёши и Таня, брат и сеста близнецы, двое её одногруппников. Они были общительными жизнерадостными людьми и завидев пропавшую Сольвейг сразу направились к ней.
- Привет! Привет! Ты куда пропала? Тебя, говорят, отчислили? Что случилось? - наперебой спрашивали они. - Тут такооооооое про тебя рассказывают...

- Какое? - мимолетом спросила девушка, не дав брату и сестре ни малейшего шанса на то, чтобы догнать ее - понеслась, как угорелая, по коридорам, направляясь к своей бывшей комнате. Взять вещи. И слинять. Как можно скорее. Взять вещи. Слинять.
Хотя она была уверена, что просто так - лишь двумя любопытными головами - не отделается, а потому лишь пыталась изобразить нечто типа "интерес".

- Эй, ну куда ты так бежишь? - даже обиделась Таня. - Исчезла так ужасно, когда тут маньяк был, не сказала ни слова. А мы волновались, между прочим. И Славик волновался, помнишь, который за тобой ухаживать начал?

Следуя заданному Сольвейг темпу, они в считанные секунды добрались вместе с ней до комнаты (сами они жили в соседнем блоке, причем вдвоём, что вызывало у некоторых одногруппников смешки и кривотолки).

В комнате на стук Сольвейг никто не открыл, а близнецы как-то странно на неё покосились.

- Где Марина? - Сольвейг повернулась к Тане. - Мне нужно вещи забрать.

Близнецы как-то сразу погрустнели и опустили головы.
- А ты не знаешь? Она же в тот день вены себе порезала, когда ты пропала. Когда скорая приехала, она уже мертвая была.

Таня даже чуть не расплакалась, прижавшись к брату. Видно ей крепко запомнилось окровавленное тело Марины.
- Никогда бы не поверила. Она всегда такая веселая была, жизнерадостная. Говорят, она под наркотиками была тогда. Всё равно не верю.

Соль отлично помнила, каким образом Марина себе вены вскрыла. от этого воспоминания ее пробила нервная дрожь.
- Что? Как? Вот ведь трагедия? Я не знала. За ней потом приезжал кто? Родители, братья-сестры, дяди-тети? - Сольвейг опустила глаза в пол, немного помолчала, показывая, что ей тоже больно слышать о гибели соседки по комнате. - Тогда получается, - робко начала она после нескольких секунд тишины, - комната пустует...

- Нет. Наш староста к ней домой звонил, её отец с инсультом сразу слёг, а кроме него у неё из родственников только бабка старая. Так что её увезли домой и всё. - ответил брат, поскольку сестра уже расстроилась настолько, что говорить не могла. - А комната пустая. Мест не хватает, но в неё теперь страшно селиться.

- Понимаете, мне срочно нужно забрать свои вещи. Есть ли способ получить их? Как можно скорее? Очень нужно, помогите, а?

- Нинке из соседнего блока как-то ночью Маринкины крики приснились. Такая истерика была, еле успокоили... - всё еще на старой волне продолжал брат. - Вещи? Не знаю... там всё вверх дном перевернули, искали что-то. Можешь коменданта спросить, если там что-то осталось.

- Где коммендант?

- У себя, наверное, - как-то промямлила Таня и потянула брата прочь. Сольвейг показалось, что между ней и этими, когда-то приятными ей людьми возникла невидимая граница. Едва ли кто-то из троих полностью осознавал это, но они уже были разными. По разные стороны Маскарада.

Сольвейг попятилась.
- Я... Пойду, наверное. Прощайте. Было приятно увидеть вас снова.
Развернувшись так же стремительно, как она делала это всегда, девушка поспешила к заветному кабинетику коменданта - тому, с часами приема:-) и скромненькой табличкой, которая лаконично гласила, что эти владения - исключительно "комендантские".

Комендантом была тётка исключительно мужиковатого вида. Из-за какого-то гормонального нарушения у неё даже усы расли. Поэтому за глаза её Иванычем называли, хотя на самом деле она была Натальей Ивановной Дегтяревой. Характер у неё был сравнительно неплохой, что давало шанс на успешное решение дела Сольвейг. Она была у себя в кабинете.

После короткого стука в дверь кабинета осторожно просунулась рыжая копна. После - уже обладательница сей крайне смущенного вида.
- Наталья Ивановна? Можно...?

- Настя? Заходи, конечно. Как у тебя дела? - ответила комендантша почти заботливо.

- Нормально, - уклончиво ответила гостья. - Помаленьку так. Вот - уезжать собралась, пришла вещи забрать.

- Всё осталось в комнате, там только кровь убрали. - ответила Наталья Ивановна. - Ну и перевернуто кверху дном... Вещи Маринки так и не забрали...
Она отвернулась к щитку с ключами и скоро протянула нужный Сольвейг.

- Спасибо, я сейчас их вам занесу, - благодарно прозвенела ключиками Соль.

Уже в комнате она достала старый чемоданчик, наскоро скинула туда свои вещи, которые могли ей потом пригодиться: кое-что из одежды, личные памятные мелочи, личные записи в лице потрепанной тетрадки, озаглавленной "дневник". Спортивный костюм венчал худенькую горку имущества из малоотдаленного, но на самом деле такого далекого прошлого. Хлопнула равнодушная крышка и...

- Ключи вот, Наталья Ивановна. Прощайте. Всего хорошего.

Захватив по счастью одну визитку со стола, на котором значились номера такси, Сольвейг набрала один из них, назвав адрес общежития...

Скоро таксист был на месте и благополучно доставил Сольвейг к дому Эмиля. Там не происходило ничего интересного и ничего не мешало ей разобрав или просто оставив вещи уехать в спортивный центр.

Так оно и произошло - вещи остались неразобранными в чемодане, причем дневник намеренно оказался на самом дне. Сольвейг захватила лишь спортивный костюм (и зачем только он понадобился в первый день, когда даже расписание еще не было готово?), все тем же скорым темпом стараясь нагнать текучее неугомонное время. Судя по всему, она уже опаздывала...
На этот раз она решила-таки добраться на машине с куклой-водителем. Во избежание всяких путевЫх и непутЕвых случайностей.

Ехать в спортцентр пришлось весьма далеко, на окраину города. Там была огорожена немаленькая территория, побольше футбольного поля, на которой располагались спортивные снаряды и даже полоса препятствий. Последняя выглядела совсем не к месту, но легко объяснялась располагавшейся рядом военной частью. Похоже, раньше это была территория части. Сам спортцентр был длинным двухэтажным зданием старой, где-то послевоенной постройки. Раньше тут могла быть фабрика или что-то вроде того. Водитель остался ждать в машине, а Сольвейг зашла внутрь, оказавшись в вестибюле с большой стеной объявлений, гардеробом, будкой охранника, лестницами и коридорами, ведущими в разные части здания. Кроме того в вестибюле стояли мягкие диванчики и деревья в горшках. Указатели были, но Сольвейг не слишком хорошо представляла, куда ей тут нужно.

Чтобы не беспокоить охрану своим беспорядочно мечущимся телом по всей площади здания, Соль вновь позвонила по заданному номеру Сергея. Сейчас ей и подскажут...

Узнав, что Сольвейг уже тут, к ней в вестибюль спустился со второго этажа коротко стриженный тридцатилетний на вид мужчина в сером спортивном костюме. (Среднего роста, атлетичен, но лицом некрасив - сломанный нос, шрам на щеке.)
- Здравствуйте, Сергей Петрович Старцев, можно на "ты" и по имени. Пойдемте, покажу, что тут где и со всеми познакомлю.

В спортцентре были бассейн, душевые, спортивные и тренажерные залы, медкабинет, тир(где-то в подвальном помещении). Пока Сергей всё показывал, он заодно немного побеседовали.
- Я в своё время всё тут из руин поднимал. Когда часть расформировали, "Пламя", так этот спортцентр назывался, хотели под какой-то гадюшник пустить, вроде казино с борделем. Повоевали тогда. Я тут сейчас и директор и тренер по рукопашному бою. Мне твою медицинскую карточку уже прислали. Там всё правильно? Ради справки какую-то болячку, особенно на сердце не скрывала? А то как мне объяснили, тебя надо учить всерьёз.

- Нет, я без всяких недостаточностей, тем более сердечных, - горячо уверила Соль тренера. Уж тем более ей не хотелось, чтобы ее принимали за неженку и особо разводили сентименты и церемонии. - В чем же будет заключатся мое обучение? Когда начало занятий?

- А ты сама не знаешь? Общая физподготовка, рукопашный, ножевой бой, основы фехтования стрельбы и ведения огневого боя. Всё, понятно, с учетом того, чтоб фигуру не испортить. Всё это один я вести не буду. Фехтование и огневая подготовка у других людей. Тренироваться будешь не сама. Группу подберем, когда проверим, что ты умеешь и как настроена. Проверим прямо сейчас, потом скажу, что дальше. - Сольвейг с Сергеем пришли в один из залов, где сейчас тренировалось четверо мужчин.

- Тренировки по рукопашке будут тут, тренажеры в соседнем зале. Раздевалка там. Переодевайся, жду. - указал тренер рукой на двери и отправился к другим ученикам. (Как успела заметить Сольвейг, работали они жестко, похоже в полный контакт).

Опасливо покосившись на грубоватую возню мужчин, Сольвейг пошла, куда послали, причем пошла спешно, будто ожидала, что сейчас эти четверо бросятся прямиком за ней и непременно - кто бы сомневался - догонят. А уж их боевитый и взмыленный разгоряченный вид того пуще добавлял их облику чего-то угрожающего.

Из раздевалки девушка появилась, являя собой такой пришибленный и присмиревший вид, будто ее, самое меньшее, отпинали еще в там внутри. Нервно накручивая локон на палец, Соль ступила на ковер.
- Ну, вот я. Что собираетесь проверять?

Вопреки опасениям Соль, никто на неё не набросился. Мужчины даже проявляли тактичность, не отпуская никаких лишних комментариев. Только посматривали в её сторону. Под руководством тренера она размялась, после чего ей поочередно предоставилась возможность атаковать его и, затем, защищаться. Несмотря на его подбадривания, Соль ощущала, что на самом деле всё очень плохо. Те незначительные навыки самообороны, которые она приобрела в спортивном кружке практически не помогали. Зато она обнаружила, что в последнее время стала гораздо сильнее и немного выносливей, что было результатом действия крови Эмиля. И всё равно, под конец своей первой тренировки она была полностью вымотана, истекала потом и держалась за несколько больных мест (ушибленных в основном при падении)

В перерыве тренировки она познакомилась и с мужчинами, точнее её познакомила еще одна объявившаяся в спортзале девушка. Она пришла незадолго после начала тренировки и присоединилась к парням. Те её хорошо знали и очень обрадовались её приходу. Девушка была блондинкой, чуть выше среднего роста, гибкой и грациозной. Её лицо Сольвейг назвала бы даже красивым, вот только взгляд у неё был колючим и больно уж серьёзным. Глядя на неё в бою можно было засмотреться. Она не только не уступала мужчинам, но, как показалось Соль, даже немного превосходила их.

- Привет, я Алиса. - подошла она знакомиться, когда ей и Соль выпало отдыхать одновременно. Показывая на мужчин она назвала их имена. - Это Илья, Никита и Аслан. Ты теперь с нами будешь тренироваться?

(Один ушел, так что их осталось трое.) Они еще тренировались.

- Да, выходит, с вами, - вежливо откликнулась та, потирая ушибленный локоть. - Не думала, что я настолко неумела в плане самозащиты. Иначе поостереглась бы по улицам темным ночью одной гулять. Я была настолько беспечна и неосторожна, что самой страшно становится, а, между тем, перед умелым напором не устояла бы. Просто чудеса, как мое бесстрашие вдруг стало неосмотрительностью. Однако лучше уж поздно, чем никогда. Я Соль, кстати. Прозвище...
Владетельница сего звучного прозвища неуютно повела плечами. Тело ныло и болело, будто ей в прямом смысле перемололи кости.
- Не заскучаешь тут у вас. Изматывает, правду, порядочно, но ведь это того стоит. Алиса, прекрасно двигаешься! Надеюсь, у меня будет получаться так же когда-нибудь. Нет! - в глазах рыжей блеснул азарт. - Я уверена, что у меня получится!