Дороги-приволье да бродяжья доля, собственно, страна и лиходеи.

- Ну-у, - Дейар засмущался, глядя на свою проснувшуюся спасительницу, и долго подбирал слова, - у меня на родине это просто делали. Наемников или еще кого оденут навроде вражеских людей и отправят пожечь свою же деревню-другую при границе. Да ты не вешай нос, - он поглядел сперва на Нэйдже, которой точно не следовало знать таких вещей, на Дюрра, который, похоже, услышал не то, что ожидал, и попытался исправиться, как умел - вон мы-то дохитрились, проиграли, камня на камне не осталось... Небось и у вас победа за правдой останется. А скажи, Дюрр, не знаешь, куда ушел мой хозяин?
Пленник покосился на вещи, оставленные Брианом в комнате: дорожный плащ, сумки, шапку, и даже кошель с деньгами, но ничего не сказал.

Притворив за собой дверь плечом, так как руки были заняты свечой и кружкой, Мелис подошла к юному Дагрешу и поглядела на него сочувственно. Раз он не стал утаивать своих эмоций, то и она не скрывала своих. Лишь бы её сочувствие не показалось ему жалостью, мало кто любит когда его жалеют.
- Негоже спокойно спать, когда не спится господину. – И хоть тон Мелис оставался учтив, в нём слышалась искренность её желания помочь. – Вот, - она протянула кружку, - это должно помочь спокойному сну. На важной встрече вам лучше быть бодрым, - Мелис несмело улыбнулась.

-Не знаю, он не говорил. Может в зал к девкам, а может на задний двор, с типом одним поговорить.
Что то Дюррену никак не верилось, что победа останется за правдой. Весь его опыт говорил, что, если дело только не происходит в легендах, победа остается за сильнейшим. Который потом обьясняет, почему правда всегда была на его стороне.
-И кто же вас на болоте разыскал? Или просто наткнулся?

- Напротив, - усмехнулся Теас с неким вымученным подобием лукавства, - когда я буду заспанным и медлительным, пусть меня окружают бодрые люди, иначе мы все рискуем не доехать до дома. Это будет обидно - не довезти домой такую находку, как ты.
Протянув руку, юноша принял у Мелис кружку, понюхал, но пить не стал, а поставил себе на колено, не желая обжечься, а свободной рукой похлопал по кровати, приглашая присесть. Долго, задумчиво рассматривал девушку, искал в ее лице что-то одному ему известное, потом вздохнул и заговорил.
- Ты слышала о Данниарской битве, Мелис? Нет? Что же, тебе вполне простительно. Это был первый и последний бой с защитниками страны, которой не посчастливилось лежать между Таррегом и морем. Маленькой, ничтожной перед величием империи, но гордой, упрямой и почитающей свободу превыше жизни. Мы с братом и наши люди были в той тысяче, что должна была совершить... - он поглядел на Мелис еще раз, поморщился и подобрал слова, понятные служанке, - обойти вражеский строй вокруг и ударить в спину. Мы сделали это, но враг сумел задержать подкрепление, и мы были рассеяны и окружены. Десятитысячника Барна, возглавлявшего маневр, поразила стрела, наши люди дрались отчаянно, но все равно гибли, и когда нас осталась жалкая горстка безо всякой надежды продержаться, я дал зарок посвятить жизнь служению тому из Предков или кому угодно, кто сумеет спасти нас. И никто из тех, кто оставался жив в это мгновение, уже не погиб, потому что подкрепление наконец прорвалось... Ничто в моей жизни не сравнится с облегчением и ликованием, которое чувствует чудом спасшийся от смерти, Мелис.
Позже, уже дома, я спросил у Матери, кто из наших предков мог откликнуться на такой призыв, почтил его память, и вскоре он впервые явился мне во сне и объяснил, чего именно хочет от моего служения. Так продолжается уже два года. Каждый раз мне заново снится битва за Данниар, я повторяю слова зарока... иногда во сне я забываю свое место и пытаюсь спорить с ним, противиться его воле... Это противоречит и зароку, и почтению, которое потомок должен оказывать пращурам, и в ответ он грозит отнять у меня то, что принадлежит ему по праву - мою память, знания, полученные от предков, связь времен, без которой человек - просто былинка на ветру. Вот тогда я и просыпаюсь с криком, Мелис. Вряд ли можно сотворить с человеком что-то страшнее, чем отнять у него память о том, кто он, откуда и для чего. Судьба несчастного Береана - лишнее тому подтверждение.
- Не бойся, - он вдруг улыбнулся совсем по-доброму, - я не схожу с ума, не бьюсь в припадках, не бросаюсь на людей. Просто мне иногда снятся странные сны. Оставшись при мне или сестре, ты все равно узнала бы об этом. Проще рассказать тебе сразу, чем ты наслушаешься глупых домыслов челяди и будешь глядеть на меня большими испуганными глазами, ожидая, что я вот вот превращусь в Береана.

Здесь, на окраине города, под самой стеной, где дома теснились друг к другу так, что между домом и забором едва оставалось места на крошечные огородики и выгул паре-тройке кур, глухой ночью стояла тишина, незнакомая обитателям проходных улиц: не доносилось музыки из кабаков и трактиров, не пелось дурным голосом непристойных песен, не звучало пьяных ссор и драк, поэтому, когда у соседнего дома на Пчелиной улицы (названной так в честь двух семейств, издревле ведущих непримиримую вражду за неоспоримое право называть мед со своих пасек самым сладким на рыночной площади Камня), эту тишину, крепкую и спокойную, как сон ребенка, разорвал собачий брех, Огрызок немедля схватил Бриана за локоть и потянул в глубокую тень забора, пока их обоих не выдал какой-нибудь отблеск лунного света на одной из многочисленных бриановых железяк. Впотьмах было не разглядеть, что происходит там, у соседского забора, зато звуки разносились далеко и отчетливо - пес все не унимался, заходясь злобным лаем, но в те мгновения, что требовались ему на вдох, можно было разобрать отчетливый шорох одежды, лязг металла и приглушенные голоса. Протяжно и тоскливо проскрипела калитка - хозяева хоть и разорились на железные петли, но смазать их, видно, было некому, коротко и холодно свистнул, рассекая воздух, металл, и лай перешел в крик, потом - в жалобный стон, и затих, а незваные гости беспрепятственно вошли в дом, и оттуда, уже глухо, донесся шум яростной, но очень короткой схватки, неразборчивая брань и женский плач.
- Чтоб я сдох, - едва слышно вздохнул над ухом Бриана Огрызок, - опоздали мы с тобой, дядя. Как пить дать, ушли наши денежки в чужие руки. Я туточки днем все проверил. За бабу, которая ентого беглого приютила, никто не вступится. Боятся людишки, как бы из-за нее дома не пожгли иль их самих не похватали. Ишь, даже псин прищучили, чтоб не брехали зазря.

Мысли бодрой рысью проскользили в голове. Если это ожидаемая засада, то подсидеть вот так вовремя Джет не успел бы, всё время под присмотром был. Конечно, можно подать сигнал, но выдавать себя потасовкой и руганью засада не будет. А подставлять Бриана как воина Акклеменского уже бесмыслено. Может и впрям, правду говорил этот Огпрызок, зазря в челюсть ему дал. Пожалуй зря. Южанин поморщился от шёпота, но внял и положил руку на плечо Джету и поочерёдно чуть сжал пальцы, будто перебирая. Вроде служивый, поймёт "понял, тихо". Так, что имеется. До десятка вооруженных людей, без представления себя ворвавшихся в дом, так что можно и попробовать порубить, если совсем приспичет, проблем с законом не будет. Зашли они по тёмному, разве что фонарь под плащём может быть, а значит, скрытность им нужна. Следовательно, не стража. Скорее всего, наёмнечки вроде Ратеза. Тёмных дел мастера. И значит, на улице стоит дозорный, на тревогу так сказать. Аха, один в дозоре, один ругается, значит рядом есть минимум третий. Итого от трёх до десяти. Чтобы одного рубануть? Или засаду тут устроить на тех, кто придёт к информатору попозже? Как интересно. Поэтому южанин обернулся к Огрызку, ответив шёпотом почти в самое ухо:
- Не всё потеряно. Зачем им такой толпой одного крутить? Нет, мил человек, не зря мы пришли. У них дозорный должен быть. Ты лучше улицу знаешь. В каком месте лучше поставить человека, чтобы он подходы наблюдал, а сам вроде как за кустом как за занавеской или там за изгородью?

- Солдаты наткнулись, - терпеливо повторил Дейар, - искали, как я понял, кого-то другого, а нашли нас, ну и... Большей части нашей ребят повезло умереть в бою. А мы здесь и наследить не успели, даже не убили никого. Попали солдатики пальцем в небо, да что с того, жизней это не вернет. Что же, спасибо за разговор, но пойду я спать, пока дают.

Разговор с трактирщиком у Ратеза вышел короткий, в сторонке, и, как полагается беседам подобного рода, состоял из туманных намеков, среди которых не прозвучало ни одного имени и даже названия места, однако суть была вполне ясна: тот, кого желает найти Ратез, найдет его сам, если посчитает нужным, не ранее, чем завтра, не позднее, чем через два дня, но не успел наемник отойти от прилавка и заново присмотреться к собранию, как ему на плечи обрушилась тяжесть тела, более неподвластного воле владельца, и оное тело с великой пылкостью проговорило что-то на незнакомом языке.
- Хаен! Отстань от человека! - возмутился другой голос, и плечистый детина с виду на треть помладше, но и повыше Ратеза, легко перевесил на себя пьяного товарища, и улыбнулся, тоже не слишком ясно. - А ты, дядя, не серчай, пойдем-ка лучше выпьем... Спорим на десятку - тебе Хромого не перепить!

Когда глубоко за полночь, так глубоко, что уже ближе к утру, Ратез добрался до "своей" комнаты, было совершенно ясно, что в славном поединке он победил не только Хромого, но и, должно быть, Кривого и Косого, потому что к возвращенной саламандре, про которую Риан так и не успела спросить, но успела порадоваться, зная, как и почему ему так дороги эти вещицы, и кольцу гильдии добавилось еще три кольца - медное витое, посеребреное с кусочком яшмы и совсем простое - железная полоска, причем медное было ему совсем мало и поместилось только до ногтя, а еще ему как победителю достался пояс из полосок разноцветной кожи, пустой кошель и ножик, простенький и пригодный только для кухарничества. Да и добрался, по правде говоря, не сам, а при помощи двоих братьев по кружке, которые и сгрузили его на ближайшую лавку, заново перебудив всех, кто ни был в комнате и давно уже закончил все дела и разговоры.

Пока Огрызок молчал, раздумывая и прикидывая, в окнах дома зажглись огни, время от времени закрываемые темными фигурами - по дому торопливо расхаживали, нагибаясь и приглядываясь, самое меньшее, трое людей, и навряд ли это были хозяева, спешно собирающие на стол при появлении дорогих гостей.
- Вон тамочки, по нашей стороне, шагов через пять от калитки, - решил наконец Джет, - там куст растет, черемуха аль другие елочки-цветочки. Я бы туда засел, а ежели кто найдет, то скажу, что посрать.

Viktor (14:27:14 26/04/2011)
- Сейчас выдаёшь себя за пьяного, топаешь кое-как, проверяешь, есть ли дозор. Если есть, начинай икать и петь про весёлую стряпуху, ну, знаешь, что полезного нашла, ай стряпуха, хороша.. Если нет, заходишь с другой стороны калитки, не отсвечивай, пока не дам сигнал. Вот спиртовка, чуток на себя полей, чтобы пахло.. Аа.. дай я сам...

377040709@qip.ru (14:48:36 26/04/2011)
Даже в темноте чувствовалось, как Огрызок прищурился и на всякий случай отодвинулся от Бриана с его фляжкой подальше.
- Что б тебе самому на себя не полить, а, дядя? - вопросил он недобро, - небось не заржавеет твое железо.

Viktor (18:01:22 26/04/2011)
Оффлайн сообщение (26.04.2011 15:38:43)
- Ты сам много видел пьяниц при кольчуге и мече?. - невозмутимо ответил Бриан. Соваться нарожон сейчас было бесмысленно, информатор скорее всего уже мёртв, поэтому южанин.
- Не хочешь так, значит по-другому надо выцепить кто у них на стрёме стоит. Есть мысли?

377040709@qip.ru (18:30:27 26/04/2011)
- Еще как видел, - оскалился Огрызок, - то есть, по первости они были при мече и кольчуге, а там уж... Нет, дядя, я голый и при одном режике, а ты вона как улитка увешан. Сам лезь вперед, ежели хошь. А раз так, то и советов давать мне не след.

Viktor (18:39:38 26/04/2011)
- Вижу, помогать не хочешь, ну да тогда и не надо. Тут наши дорожки расходятся тогда. Один я тоже на отряд не полезу. Вдвоём ещё шансы были, а так... Прощай, Огрызок.

377040709@qip.ru (18:43:35 26/04/2011)
- Во дурной-то, - фыркнул Огрызок, - и вдвоем не было, и втроем бы кто-нито из наших полег. Тебе, видать, привычно жизнями разбрасываться, а мы люди простые, нам своя голова дороже гордости. Бывай, мож свидимся.
Сказавши это, Джет по-простому развернулся, пошел обратно в тени забора и скоро совсем скрылся от глаз и слуха Бриана.

Viktor (18:49:16 26/04/2011)
Теперь, наконец, Бриан отмотал ремешок добрых намерений, подумав, высвободил меч, взяв его тут же обратным хватом, чтобы до поры до времени бликом не привлекал внимания, вытащил за ремня ножны и так же взял обратным хватом, но уже в левую руку. В отстутствии щита, какая-никакая, а защита. Не то, чтобы собирался драться, но с такими людьми, даже находясь в укрытии, надо быть готовым к драке. Кстати, о драке. Южанин присел на колено, пошарил в темноте под ногами, ища или камушек или ветку, перебирая пальцами аккуратно, чутко, не хватало ощё шума лишнего создать. И как нашёл, положил меч на землю, взял найденное, да и коротко, одним предплечьем и кистью, зашвырнул подальше от себя, по ту сторону от возможного дозорного и до рези в глазах уставился в темноту. Если дозорный двинется, заметить его будет проще, чем сейчас...

377040709@qip.ru (19:48:35 26/04/2011)
Сколько Бриан ни вглядывался в темноту, темное пятно, являющееся, по уверению Огрызка, кустом черемухи, оставалось темным пятном, и разглядеть в нем что-либо не представлялось возможным, зато до его ушей отчетливо донесся шорох ветвей и листьев как раз из этого пятна, явно более продолжительный, чем произвела бы сама палка при точном попадании; кроме того, палка точно не могла бы процедить сквозь зубы приглушенное ругательство хриплым голосом и на торговом языке.

Viktor (20:00:50 26/04/2011)
"Молодец!" - мысленно поздравил себя мечник с раскрытием места дозора. Сидеть и ждать, пока эти наёмнкики устроят следы грабежа и тихо уйдут - бесполезно, а так, возможно, информатор ещё жив и надо бы только что-то придумать, прорваться... Поэтому можно ещё топорик кинуть, неприметный такой, с клеймом Акклеменского. Впрочем... Что ему сейчас терять? Отступить можно хоть сейчас, да и в любой момент тоже можно, ведь по темноте, да наверняка с грузом из информатора ринуться не смогут, останется кто-то здесь, а кто-то пойдёт проверить, что происходит, но ведь так Бриан вернётся ничего не узнав. Зато сейчас есть шанс снизить число противника. Южанин тихо и медленно снял с пояса метательный топорик, прикрыв лезвие от возможного отблеска своим телом, прицелился в центр пятна, как раз туда, где должны быть голова и плечи дозорного. Отчаянно надеясь, что тяжелый топорик преодолеет ветки, не отклонившись, если куст прямо между целью и ним, Бриан развернулся и с силой, на коротком взмахе послал топорик по назначению. Ставка сделана.



377040709@qip.ru (21:42:47 26/04/2011)
Топорик просвистел в воздухе и ознаменовал победу Бриана звуком удара о металл. Следом послышался тихий вскрик и звук падения на землю тяжелого и к тому же явно одоспешенного тела, однако в доме на него, похоже, не обратили особого внимания, по крайней мере, на улицу не выскочил десяток головорезов с мешками награбленного наперевес.

Viktor (22:01:16 26/04/2011)
Понятно, что потерей одного, скорее всего, самого неопытного бойца, этих вояк не остановить, но теперь можно перебраться на другую сторону улицы и посмотреть, есть ли кто во дворе. Бриан с десяток ударов сердца прислушался, не изменилась ли активность в доме и, спрятав за рукой меч обратным хватом, равно как и ножны, пригнувшись двинулся, дождавшись порыва весеннего ветерка, чтобы тот листвой заглушил шелест звеньев кольчуги. Конечно, напрасная предосторожность, раз вскрик не услышали, то и звук движения не заметят, но всё же... На полусогнутых ногах и сложившись пополам, чтобы не высовываться выше изгороди, он двинулся вперёд...

377040709@qip.ru (22:08:14 26/04/2011)
Ничто не помешало Бриану добраться до калитки. Отсюда ему были слышны негромкие голоса, два или три, и шорохи в доме - так шуршит ткань о ткань.

Viktor (22:26:00 26/04/2011)
" Не может быть, чтобы во дворе не оставили кого-то, кто свяжет сигнал от дозорного с теми, кто в доме.. Хотя кто знает, может у них сигнал такой, что мёртвый услышит." С такими мыслями, Бриан направился к калитке, проскользнул во двор, чтобы тихо и не высовываясь подобраться под окна, прислушаться, а оттуда - направиться к дверям, чтобы перехватить там меч нормальным, боевым хватом и прислушаться. Время стремительно утекало...



377040709@qip.ru (22:38:06 26/04/2011)
От калитки до двери, через доски которой тепло и радостно пробивались полоски света, идти было недалеко - шага этак четыре, если не запнуться впотьмах о труп собаки. Вокруг было по-прежнему тихо и недвижно, внутри по-прежнему не обращали на Бриана никакого внимания - там, судя по всему, шел сбор добычи.

Viktor (22:45:33 26/04/2011)
Вот теперь всё было на руку Бриана. Искать что-либо в глубине дома без света очень проблематично, а значит, любой выскочивший в ночь будет слеп как котёнок несколько секунд, пока глаза привыкают. Этим надо было воспользоваться. Тем более, что численность не имеет большого значения, если держать противника в дверях... Присунув меч в ножны, но не до конца, удерживая за гарду указательным и большим пальцами, южанин извлёк второй топорик и осторожно заглянув внутрь, Бриан попробовал заметить ближайшего противника, прицелился и аккуратно метнул куда-то в спину...



377040709@qip.ru (22:58:53 26/04/2011)
За открытой дверью взору Бриана предстал дом в одну клеть, небогатый и к тому же все, что ни было в нем, было перевернуто, выпотрошено и вывернуто в поисках чего ни на есть ценного. Уже бросая топор в ближайшую фигуру Бриан успел заметить, что дом странно пуст - на виду стоял только один человек, притом спиной, полусидя на столе, неподвижно и как-то криво. Топор просвистел и задел его плечо, но мужчина даже не вздрогнул и не крикнул, а вместо этого просто начал заваливаться на бок. В это же время за спиной Бриана раздался другой звук - шорох одежды, тихое поскрипывание и перезвон доспеха, и на затылок ему обрушился хороший, от всей души удар обухом топора, такой, чтобы промять шлем и если не вырубить, то хотя бы оглушить, а следом набросились двое из тех шестерых, кто до сих пор стоял у стен возле двери и ждал, пока кто-нибудь сунет в дом свой любопытный нос.



Viktor (23:13:08 26/04/2011)
Обозвав себя последними словами, отчего-то тягучими и утопающими в ленивом сиропе боли, Бриан сделал единственное что мог - развернулся с подшагом через левое плечо, стараясь свободной правой рукой захватить руку противника сзади, подтолкнуть левой с ножнами и, пользуясь инерцией своего тела, толкнуть засадника в сторону двери, поменявшись сним местами. А затем - рвануть к выходу... Сколько тут "брианов" противник знать не знает и бежать толпой наврятли рискнёт...

Это сообщение отредактировал Риан - 26.4.2011, 17:22

Утро выдалось серым, пасмурным, словно глядело на людей да хмурилось, только изредка, когда взгляд падал на ребенка, девушку или просто неунывающего человека, которому нипочем и хмарь, нависающая над городом грязными клочьями, и моросящий дождик, сквозь облака улыбкой бога пробивался солнечный луч, и те, кому уже довелось проснуться, улыбались в ответ.

Улыбалась рыжая девка, стоя нагой у окна в комнате Одо и расчесывая простеньким деревянным гребешком гриву волос, на несколько мгновений заигравших начищенной медью и чистым золотом в россыпи солнечных зайчиков от капель на подоконнике, и вдруг завела тихим голосом песню на чужом языке, но до того полную нежности и уверенности, что и без слов было ясно - это о том доме, в котором она будет хозяйкой, будет прясть у окна, качая ногой колыбельку, следить, чтобы не сбежало из печи молоко и ждать домой того самого, единственного, даже и не думая о том, что своей песней разбудила самого певца, который и так посвятил ночь вовсе не сновидениям.

Улыбалась Риан, составляя с подноса на стол кружки с морсом для всех присутствующих и бодрствующих, хоть и заспанных - себе, Хамшир с Дюрром, сестре по ремеслу Нэйдже и Дейару, который все лез помогать, хотя больше всего пользы от него было, когда сидел в углу и молчал - горячего морса из брусники и клюквы с медом, благо в кои-то веки у них были деньги на такие вот радости, а Ратезу, на будущее - холодного сока от квашеной капусты. Еще вчера укрыв жертву хмельного духа одеялом, эльфка и сегодня в мыслях не держала выговаривать ему о том, что столько пить нельзя, зная, что, во-первых, это совершенно бесполезно, сам все знает, во-вторых (и главное), похмелье все скажет куда доходчивей и проще, а в третьих, о чем тоже следовало вспоминать хоть изредка, права указывать кому-то, сколько ему пить, ей вроде бы никто не давал. В противу ей, безмятежной, Дейар не мог усидеть на месте, и глядел то на окно, то на дверь, видно, ожидая, что в ней вот-вот появится хозяин, то на спящего Ратеза, и не прекратил дергаться даже тогда, когда получил свою долю вареных яиц, хлеба и лука.
- Нэй, вот знаю, лечить ты умеешь не хуже меня, - заметила она, с улыбкой разглядывая травницу и ее ворона. Самой Риан, знакомой с воинскими понятиями о мире, не пришло бы в голову завести птицу, напоминающую спутникам о смерти и поражении, и какой-то частью своей души, пожалуй, восхищалась свободолюбивой Нэйдже, которой все это было нипочем, но себе такой свободы не желала ни за какие блага, - а как с театром? Будешь играть? Ты вон какая живая, Одо тебя, небось, не отпустит?
Тут, сообразив что-то, она просветлела лицом и повернулась к Хамшир,
- Это что же, выходит, строить нынче нельзя? - поинтересовалась она у главной строительницы с совершенно неподдельным любопытством: правду сказать, ей совершенно не нравилось забираться на шаткое сооружение, которое еще только должно было, по рассчетам Одо и столярши, стать передвижной сценой и одновременно повозкой будущего театра, и там что-то пилить, приколачивать или привязывать. - Дождик же, размокнет, или рассохнется...

*

Через полгорода от трактира "У серого гуся", на Пчелиной улице, названной так в честь давней вражды двух семей медоторговцев, двое не просто улыбались, а смеялись в голос, взахлеб, как старые друзья, хотя познакомились не далее как прямо сейчас, спрашивая друг у друга, как в этом хитросплетении улиц найти дорогу к южным воротам. Один из них, молодой южанин, был, черняв, смугл так, что не всякий северянин поверит, что такие люди и впрямь бывают, одет по-чужеземному, зато бедно и неброско, и за плечами имел мешок, в котором угадывался круглый бок чего-то большого и тихонечко тренькающего при ходьбе, а второй, с виду самый разобычный аленнский парень, был еще моложе своего спутника - на вид ему нельзя было дать и пятнадцати лет, зато за плечами мальчишка, кроме мешка, имел всамделишный лук, правда, самодельный и годный разве что для охоты на небольшую, и, желательно, привязанную живность. Смех звенел над узкой улочкой, пустой, обмершей после ночного, гулял среди заборов и поднимался в небо, к солнцу, но вдруг оборвался, когда на глаза обоим попалось одно и то же: в канаве под забором лежал человек.
Само по себе это было вовсе не удивительно - подумаешь, нажрался и не дошел до дома, велика важность, но этому бедолаге не повезло по-крупному. Был он явно нездешний, хоть и не такой южный, как один из весельчаков, но все-таки южанин, насколько можно было разглядеть разбитое и опухшее лицо, средних лет, крепкого сложения, говорящего о воинском занятии, и не был ни отощавшим, ни заросшим, как положено бродяге. Кроме того, бедолагу покрывали кровоподтеки, ушибы и ссадины, и разглядеть их можно было во всех неприглядных подробностях, поскольку наготу незнакомца не прикрывала даже канавная грязь - ее размыло некстати разошедшимся дождиком.
Незнакомец не двигался, пребывая, по-видимому, без чувств, но дышал, все-таки не успев за ночь замерзнуть насмерть.

Парень резко замолчал и замер. За его недолгую историю путешествий ему еще не довелось столкнуться с настоящим, серьезным, насилием. В морду спьяну дать - это завсегда пожалуйста, пару раз получал и он сам, но избивать до смерти... Это было слишком. Громко сглотнув, он немного неслушающейся рукой поправил дорожный мешок, так удачно подошедший для переноски его любимой Анны, переглянулся со своим спутником и медленно, словно боясь наступить в капкан, пошел по мокрой грязи к телу, пачкая брызгами и темно-зеленый плащ, и суконные серые штаны и, что было особенно неприятно, недавно купленные щегольские кожаные сапоги. Только сделав несколько шагов он заметил, что лежавший был, похоже, все еще жив. Вновь бросив многозначительный взгляд больших карих глаз на нового знакомого, он подошел и нагнулся над несчастным.

- Что будем делать? - зачем-то прошептал парень, как если бы говорил над мирно спящим, опасаясь прервать его любимый час послеобеденного сна. Не дожидаясь ответа, он тут же добавил, - Надо хотя бы из канавы его вытащить... Подсоби-ка, Дарр, а то замерзнет ведь тут, как пить дать, - с этими словами он аккуратно взял незнакомца за испачканные ноги. Пройти мимо было никак нельзя, пусть даже худощавое сложение, тонкие руки и длинные пальцы располагали к извлечению разве что звуков из вигуэлы, а уж никак не людей из канав. Неожиданно пришла в голову мысль, что даже хорошо, что на нем ничего нет - так он, по крайней мере, легче. Хотя, с другой стороны, ухватиться не за что, а грязная кожа скользит, как жир по сковороде... Потеряв на этом нить собственных мыслей, парень решил просто тянуть.

Нечаянный попутчик полукопченого менестреля остановился вслед за ним и с любопытством понаблюдал, как тот, пыхтя, пытается изобразить вспахивающего борозду оратаря, схвативши голого мужика за ноги и возюкая его по грязище. Зрелище и впрямь было редкое. Может быть даже достойное сочинения байки об Веселом Удальце и Кожаном Плуге.
Сам же сочинитель, невысокий и тощий, как облезлый молодой кот, с россыпью веснушек на улыбчивом лице и шевелюрой непередаваемого красками пыльнорусого оттенка имени долгой дороги, молчаливо взывающей к небу о гребне, впрягаться не очень спешил. Полагая со всей уверенностью, что даже вдвоем они этого мясистого борова далеко не утащат, а замерзать в общем-то все равно где. В канаве ли, возле канавы ли. А вдруг за дело тут вообще? Или это… грязевое купание принимает. На югах, говорят, любят это дело.

- Да погоди, эээ… - имя южанина давалось Дарру с трудом, а у того их было (виданное ли дело!) аж целых три, одно другого нелепее. – Не тягай, пупок развяжется. Вишь, какой здоровенный детина. Вояка, небось, иль наемник. Сейчас одну штуку попробуем сперва, авось поможет. Смотри тока в оба, а то еще пришибет не разобравшись, чего доброго.
Скинув с плеча легкий плетеный дорожный короб с нехитрым скарбом, мальчишка перемахнул через канаву и прошелся вдоль забора, выискивая что-то. Искомое нашлось буквально в нескольких шагах – чахловатый, но вполне годный для их целей кустик полыни. Сорвав несколько листьев, Дарр вернулся к парочке и наклонился над лежащим без чувств. Глянь-ка, и впрямь дышит. И вроде перегарищем не шибко сильно несет. Странно. Ну, дядя, поглядим, поможет ли способ… Резким движением щелкнув того по кончику носа, Дарр растер пальцами источающие едкий горький запах листья и дал ему вдохнуть аромат на мгновенье, а после отскочил назад, как сцапавший зерно нахальный воробушек.

- Уфф, - выдохнул парень, отпуская скользкие ноги, - Ну, попробуй так, может, сам пойдет.

На пару шагов отступив от лежащего тела, он вытер лоб, только секунду спустя поняв, что теперь и лоб будет измазан грязью. Будь проклята эта грязища! Скорее бы уже выглянуло солнце и высушило все... Хотя, в этих краях такого события можно было, похоже, и вовсе не дождаться. И от какого демона он бежал сюда? Ну, хотя бы нашел нового, будем надеяться, друга, это уже чего-то да стоит.

Определённо, несмотря на разницу в возрасте в столько зим, что и одной руки посчитать не хватит, Теас совсем не понарошку смущал Мелис своими незамысловатыми и оттого особенно приятными комплиментами. Ей редко приходилось слышать столько их просто так, без ожидания чего-то взамен. А по виду Теаса совсем не похоже, что он чего-то ожидает. Однако приглашение сесть Мелис приняла не без опаски, решилась, расценив что Дагреш намного безопаснее Береана и в случае чего с ним можно справиться. Она поставила свечу на стол и присела на край кровати.
Долгий ищущий взгляд было трудно выдержать. Мелис старалась подавить охватившее её смущение, только не перед Теасом, нет… но несмотря на все старания, не могла его скрыть. Юный, очень юный Дагреш, едва вышедший из возраста мальчишеских игр, воспринимался ею, взрослой женщиной, как зрелый и опытный мужчина. Особенно если не вглядываться в его лицо почти мальчика. Почему так? Наверно, он успел настолько повзрослеть. Война закалила, сделала из юнца мужчину. Это чувствуется. Мелис покосилась на кружку. Почему он не пьёт? Уж не думает ли что она что-то подмешала, кроме целебных трав?
Тут он задал ей вопрос и она подняла голову, вынужденная ответить. Конечно, она не слышала об этой битве. Дальше она не сводила с него больших внимательных глаз, слушая всё что рассказывал. Как же он точно угадал ход её мыслей, дважды упомянув Береана. Перед мысленным взором девушки проносились описанные Теасом сцены. Вот он и отряд, посланный в обход стана врага, прорывают оборону. Вот он плечом к плечу со всеми стоит насмерть. Вокруг него падают сражённые соратники, а он держится, из последних сил, сея смерть среди врагов. И призывает на помощь Предков… Мелис было жаль гордых защитников, до последнего отстаивавших право на свободу своей страны, ей было жаль сотен и тысяч воинов, полёгших в этой войне, которой могло бы и не быть, если бы Таррег не жаждал расширения границ, не щадя жизней ни своих, ни чужих солдат. И ей было жаль юного Теаса Дагреша, почти мальчика, который слишком рано стал мужчиной, выжив в этой битве и обретя своё проклятие. Два года. Это было два года назад. Сколько же ему тогда было? Четырнадцать? Как мало.
- Когда с господином Береаном случались такие припадки, он терял память и был не в себе, и это… это очень страшно, - Мелис испуганно вздрогнула, припомнив как Береан порою превращался в дикого зверя. Тряхнула головой, прогоняя прочь дурные воспоминания, и смущённо улыбнулась Дагрешу. – Но я уверена, что с вами такого не будет. Особенно если выпьете чай, - лукаво добавила.
Тут же Мелис быстро наклонилась к ногам Теаса, положила свою ладонь поверх его руки, держащей кружку, и коснулась её края губами. Один глоток – и она выровнялась как раньше. Но только спустя пару мгновений, смутившись своего порыва, убрала руку и отвела глаза в сторону.
- Пейте, пока ещё не остыл…
Под видом желания проверить, не остыл ли отвар, Мелис пустила одну стрелу в двух зайцев. Если до этого у юноши могли быть сомнения, не подсыпано ли чего в чай, то теперь они должны рассеяться. А заодно она проверяла его реакции на неё. Стоит ли игра с ним свеч? Насколько сильно она может привязать его к себе? Да, Мелис не стала отказывать себе в удовольствии вспомнить былые навыки. В этом можно найти много приятного, если всё делать правильно. А главное, что этим многого можно достичь, даже сохраняя расстояние и интригу.
Она встала, собираясь уходить. Но замерла в ожидании его ответа и разрешения идти, не забывая что она лишь служанка.

Веки лежащего в канаве вздрогнули, пальцы сжались, будто пытаясь сомкнуться на рукояти чего-то… ножа? Меча? На всякий случай Дарр отодвинулся еще подальше, собираясь чуть что не так подхватить свое барахло и дунуть по улице подальше от разъяренного громилы. А вдруг тот решит сорвать злость за неудачный вечер на ком попроще? Вона как исколошматили всего, живого места нет. Одни синяки да ссадины, а на башке желвак с полкулака почти. Хорошо если только поколотили, а не чего похуже.
- О, глянь-ка. – пробормотал парнишка, выдувая лопнувший с громким хлопком пузырь из серы и слизывая с губ тягучие коричневые ниточки жвачки. - Кажись, удался фокус… Эй, дядя? Ты там живой? Что - песец, в смысле муж, подкрался незаметно? Или проигрался в кости до штанов, а после еще и все, что осталось, на кон поставил?
Подмигнув менестрелю, Дарр огляделся в поисках колодца. Южанин изгваздался порядочно, а уж про найденыша и говорить нечего. Канава не зря все ж сточная, всякое стекает. И отнюдь не медовуха с пивом. Вернее, как раз и они тоже… но тока уже того, побывавшие в употреблении. В общем, чем раньше оба героя повстречаются с ведром-другим ледяной водицы, тем лучше. Да и попить не мешало б. Не говоря уж о том, чтоб пожрать…

Пушистый снег ложился тонким, робким слоем на продуваемую вечным сквозняком горную тропинку. Дорожка убегала вперёд, прячась за исполином замершего до поры до времени ледника, который встречал нечастые солнечные лучи искрящимися боками вековых надломов и там, сразу за поворотом были Они. Бриан знал это, он должен был дойти и шёл вперёд, падал на снег, поднимался, шёл снова, чтобы через десяток шагов снова подскользнуться на заледеневших камнях, припорошенных снегом.
- Тебя там не ждут, сын Токвема. - властный и тихий одновременно голос раздался сбоку, над левым плечом и упавший, запыхавшийся южанин поднял глаза на говорящего. В небольшой пещерке, укрытой от вездесущих ветров, спорящих с камнем и льдом, у каменного очага с пыхтящим котелком на распорке, сидел старик, седовласый, бородатый, в тёплом лисьем полушубке с накинутым на голову кожаным капюшоном и держал узловатыми пальцами деревянную чашку, с чем-то парящим и явно горячим. Устроился он так уютно, так тепло, что Бриан вздрогнул, осознав, насколько замёрз сам и что ног уже не чувствует давно.
Старик подсобрался, встал, подошёл на несколько разделяющих их шагов и, хрустя снегом под добротными сапогами, сел на колено рядом с осунувшимся льером.
- Пустят воина. Ты же воин? - с непонятной издёвкой спросил старик. Бриан не смог сказать ни слова, замёрзшие, покрытые корочкой уже не таящего от дыхания льда, губы отказались повиноваться. Поэтому южанин кивнул, как мог, стряхнув с головы что-то белое и рыхлое.
- И где же твой меч, воин? - будто выплюнул последнее слово старик и Бриан ответил ему полным ненависти взглядом, но так и не смог поднять голову достаточно, чтобы разглядеть лица. Заиндевевшая рука направилась к бедру, туда, где всегда висел привычный вес меча и ножен и нашли пустоту. Ле Торн содрогнулся и в панике начал шарить по поясу, забыв и про скрюченные судорогой пальцы и про непослушные руки. Суету остановил всё тот же старик, бесцеремооно схвативший Бриана за подбородок, задрал лицо южанина вверх, чтобы тот смог посмотреть на сморщенное, разложившееся лицо давнего мертвеца. Кожи лица уже почти не было, одни торчащие кости черепа с кусками гниющего мяса, проглядывающие сквозь дыры зубы и желваки, да непонятно, как держащаяся борода топорщилась пучками белых волос. Мертвец сжал челюсть Бриана сильно, до скрежета зубов и влил в приоткрытый рот холодную, даром что дымящуюся, но до безумия горькую жидкость.
- Меня не пустят без моего меча, Бриан, НАС не пустят. - голос ядом проник в потухающее сознание и отец подставил запрокинутое лицо южанина под поток белого, царапающего снега, неожиданно навалившегося сверху.

Боль пришла сразу и отовсюду, навалившись каким-то невероятным шумом и ярким светом, обжигающе и безжалостно вырвав Бриана из такого приятного беспамятства. Горечь во рту никуда не делась и льер, попытавшись подняться, только приподнял голову, но тут же обессилено уронил её, стукнувшись об землю и чуть было снова не потерял сознание. Несколько раз вздохнул, и поднял руку к лицу, чтобы цокнуть от боли и тут же заткнуться - разбитые губы и дёсны не простили попытки гримасы. Южанин перевернулся на бок, упёрся рукой в землю, натужно шипя и приподнялся на локте, силясь понять, где он.

Дейар завалился спать обратно, и травница, кажется, тоже задремала. Дюррен остался один, рассматривать потолок и думать. Конечно, он всегда понимал, что если таррегцам нужна будет виойна, они используют малейший повод, но что бы так? Парень почуствовал себя щепкой, маленькой и очень незначительной. А есть ли смысл искать Одрава вообще? Найдут они Одрава, а потом кто нибудь в таверне наймет отряд парней с мечами напасть на деревню, или пограбить купцов. Что может сделать один человек? Особенно, если он никто и звать никак. Возможно, госпожа Хамшир... Да кто бы ее еще пустил туда, где решается что то действительно важное? Она была не более чем украшением, символом, типа герба на карете. Да и что тут вообще можно сделать?- мысленно вопрошал Дюррен утопающий во тьме потолок. Потолок молчал. Империя представилась Дюрру лавиной, которая сходит с гор, сметая все на своем пути, и все что можно сделать- вовремя убраться. И надеятся, что твоих родных не заденет. Театр, поиски- все это вдруг представилось каким то бессмысленным. Ну найдут они Одрава, а дальше то что? Что дальше? На этот животрепещущий вопрос парень ответа не нашел и мысли его потекли по другому руслу. А если Одрав окажется жив, то Дагреши, вроде как, должны быть благодарны? Значит, войну это должно отодвинуть? Хотя бы немного. Дюррен почствовал, что снова зашел в тупик. Если по хорошему, то должно. А как оно выйдет поди знай. Так и не додумавшись ни до чего путного парень заснул.
Утром настроение у Дюррена было по осеннему хмурым, что, впрочем, вполне можно было обьяснить погодой за окном. Поблагодарив Риан за хлопоты он позавтракал, но без огонька и настроение Дюрра после еды не особенно улучшилось.
-От желания зависит,- поразмыслив ответил парень, глядя за окно,- Дождь, вроде, едва накрапывает? Хорошее дерево не размокнет. Если есть желание- можно поработать, а если нет- то под дождем и простудиться ведь можно.
Сам Дюррен был бы не прочь поработать, это всегда помогало отвлечься от ненужных мыслей.
-А господин Бриан куда ушел с самого утра?

Вид, представший глазам Бриана, был почти неузнаваем, ведь эту улицу он, почитай, и не видел, а только слышал и ощупывал. Узкая улочка в плену заборов от дождя превратилась в сплошную грязную лужу и следов в ней было уже не найти, дома стояли тихие, замершие в оторопи и опаске, даже люди не выглядывали из-за заборов. Перед ним, шагах в семи, за спинами молодого южанина и аленнского мальчишки, возвышался тот самый куст черемухи, уже намеревающейся зацветать, а по другую руку скрипела на ветру не закрывающаяся калитка, за которой виднелся дом с такой же сломанной дверью. Когда калитка приоткрывалась, взгляду представало темное косматое пятно, некогда бывшее косматым сторожевым псом, и грязь вокруг него была вроде бы красноватой.

«Дядя» зашевелился, завозился, но на обращения никак не реагировал. И вообще похоже не понимал, где он и как сюда попал. Вот незадача-то. Дарр почесал нос, но ничего умного в голову не приходило. Вот как нарочно, когда не надо, тогда прям из ушей мудрость лезет. А как надо, не дозовешься.
- Слыхал я, от ударов по башке люди, случается, память теряют. Кто на полстражи, кто на день, а кто и вовсе до старости потом слюни пускает, агукает и на ручки просится да под себя ходит. Эй, болезный, ты слышишь меня? Как звать тебя вспомнить можешь? Риес, подмогни уж ему, все равно исчухался уже. Вишь, не лезет драться-то.
Колодца поблизости на улице не было. Да и народец куда-то весь попрятался, будто тараканы какие. Спросить не у кого. Пожав плечами, парнишка подошел поближе к скрипучей калитке и тихо выругался, едва не наступив ногой в полувысохшую лужу. А за калиткой и того похлеще было. Пес, на вид мертвый. Дверь, буквально вырванная, и болтающаяся на честном слове. Э нет, похоже тут не просто муж ревнивый вернулся.
- Ммм… Риес? – позвал Дарр менестреля. – Глянь-ка. Похоже, тут целое сраженье было ночью. Страшно даже внутрь заходить. Вдруг там трупов целая куча…

- А он и не возвращался, - растеряно ответила Риан, и помрачнела, чувствуя, как возникает и разрастается в душе привычное чувство тревоги. Скорее всего, напрасной - все-таки Бриан был благородным, а значит, разумным и предусмотрительным. Такой человек уж точно не стал бы ввязываться в сомнительные дела, да и поддаться на уговоры Огрызка был не должен, а наверняка провел ночь так же, как Одо - в более чем теплой и мягкой компании. Кроме того, Бриан был ей почти незнаком, эльфка представляла себе его как человека решительного и опасного своей целеустремленностью: такими восхищаются в легендах, когда они швыряют под ноги Великой Цели свои и чужие судьбы, но Риан уже видела, как это бывает, и не хотела бы увидеть вновь. - И Одо тоже, - добавила она, хмурясь, но все-таки с надеждой, - может, они гуляли вместе?

- П-лиан - прошептал избитый и постарался повернуться на звук голоса. Лицо, сплошь в гемотомах и расплывающихся синяках не могло иметь никакого выражения, с мимикой будут проблемы ещё не один день. И тут Бриан вспомнил, как тут очутился, вспомнил собственную глупость, самонадеяность и удар сзади. Вспомнил он и многочисленные удары тяжелых сапог, злое шипение на торговом языке, деловитые прикосновения рук, стягивающих броню, одежду и... МЕЧ. Воспоминание о сне, будто послании от давно похороненного отца всплыло в памяти с пугающей ясностью, вонзило расходящееся по всему телу чувство обиды, злости на себя, отчаяния. Южанин застонал от нахлынувшего, но тут же замолк. Он сейчас не воин, ныть некогда и не к чему. Жалость, исходящая от парня рядом и кого-то ещё, сзади, обжигала не хуже стынущих льдинок ненависти к самому себе. Южанин поднял лицо к говорящему с ним, вполне ожидая и насмешек в лицо и удара. Молодой, напуганный, а оттого хорохорящийся, без оружия. Может, поможет? Или поиздеваться остановился? Не сильно веря в его добрые намерения, Бриан постарался подобрать под себя ноги и сесть. На большее всё равно сил не было, да и не будет. Боль и холод, доходящие до сознания начали своё злое дело и тело затрясло мелким ознобом. И к своему стыду, сил подавить тряску не было никаких.
- Н-не... х-хоти... - выдавил он.

- Плиан? – переспросил Дарр, силясь разобрать слетающие с разбитых в котлету губ звуки. И вздохнул отчего-то, задумчиво и растерянно, не в силах оторвать взор от темного дверного проема. Одновременно манящего и пугающего до жути. Что ж там такое внутри? Нет! Фигушки! Если и было там что интересного, то наверняка уже все сперли, а на побоище смотреть – только себя мучать. А ну как остался там кто живой? А ну как умирает сейчас?

Паренек вздрогнул, отгоняя крадущиеся меж лопаток мурашки. Даже волоски на руках дыбом встали, хоть и не холодно уже. Хорошего понемножку, а то на всех не напасешься. И южанин что-то задумался, как кот на горшке. Видать, решает, а не слинять ли по тихому. Иль имя его Дарр в очередной раз переврал так, что он и не понял, что к нему обращаются. Попробуй такое не переври. Эх, придется самому пока крутиться, значит. И он подошел поближе к страдальцу, присаживаясь на корточки на краю канавы.

- О, заговорил. Значит, не совсем мозги отшибли, сталбыть. Слушай, дядя, у тебя в городе родные есть какие-нибудь? Иль друзья? А то ить стражники небось как соизволят зады от скамьи оторвать, припрутся сюда и увидят, что тут творится. А ты тут такой, в чем мать родила и мордой, что в гроб кладут краше. Бросят в подвал к крысюкам… до выяснения, и доказывай потом, что это не ты тут все разворотил и поубивал. Это ведь не ты, правда? Правда?

-И Одо?- удивленно спросил Дюррен, последний раз видевший певца вместе с Милоу в таверне,- А Милоу тут?
Дюррен оглядел комнату, но воришку не увидел
-Как бы он менестреля нашего не ограбил, да с деньгами не смылся. Он тоже не ночевал?

Бриан посмотрел на парня внимательно. Неужто и впрямь в этих безумных землях человек попался? Может и выкуп хочет, кто его знает. Тупая боль в груди заставила поморщиться и попытаться выползти из канавы. Долго тут он не протянет, да и прав парень, уходить надо, хоть уползать. Так что в ответ на вопрос кивнул и просипел пересохшим горлом, ощущая вкус металла во рту:
- Сселый к-кусь... тлак.. т-тлактил. - попробовал привстать, хватаясь за неверные ветки ближайшего куста, и замер, стараясь удержать равновесие. Тугой порыв тошноты подорвал силы и едва не упал, засипев от многочисленных уколов боли в задубевших и налившихся синяками мышцах.

Дарр насторожился еще сильнее. Мужик встал. Может, у него ноги попереломаны, а все равно встает. И говорить пытается, хоть и не разобрать толком. Представив, какое там должно быть во рту крошево из зубов, если били его по лицу не слабее, чем по прочим частям тела, он нервно ощупал языком свои собственные. Большей частью целые, хвала предкам. Нет, вы гляньте-ка. Во дает. Чисто таракан. Ему гузку отдавишь, так что слизь наружу, а он все равно ползет, оставляя на полу мокрый след и куски шкурки. Бррр. Что там он сказать-то пытался? Трактир? «Целый кус»? «Сивый гусь»? Погодь, он, вроде «р» выговорить не может. Но что хуже – насчет смертоубийства в доме смолчал. А ну как виновен? Сейчас поможешь ему, самих похватают за задницу. За пособничество. Во что ж ты вляпался, друг ситный? И что… хотя ладно, не стоит об этом покамест. Не до того.

Он тяжело вздохнул, как перед прыжком во вздувшуюся по весне горную речку – темную, испещренную мелкими водоворотиками и несущую по течению прошлогодний мусор, травинки и дохлых ворон. Холодную и страшную. Судорогой сведет и поминай как звали. Эх, не доведут доброта да простота до добра. А все одно – не бросать же посреди дороги. Бесчестно будет.
- Ладно, дядя. Идти можешь? Сейчас я, с плетня кол тебе выдерну, обопрешься. По дороге покажешь, где этот трактир твой. Ри… Рей… эй, менестрель! Слушай, одолжишь ему плащ на время? Все одно ухряпал, стирать придется. Веревкой подвяжем, глядишь и дохромает до своих.

Сплошной синяк вместо лица попробовал улыбнуться, но не смог. Стоп. Плащ? Бриан медленно опустил взгляд вниз, увидев своё голое и перемазанное всеми жидкостями, что обычно бывают по канавам вблизи жилья, тело. Этот должок придётся вернуть, но не сейчас, увы. На удивление чистый поток собственных мыслей ободрил Бриана и он попробовал не шагнуть, а чуть повести корпусом из стороны в сторону, но зажмурился от взорвавшейся боли под рёбрами. Надо. Бриан нарисовал огненными буквами перед взглядом своих закрытых глаз это слово и, будто цепляясь за него, не позволил сознанию ускользнуть от приступов боли. Надо двигаться. Надо размять мышцы. Надо. Надо. Надо. Почувствовав, что с него довольно, Бриан открыл глаза, отпустил ставший спасительным куст и сделал первый неровный шаг из грязи.

- Рейес Тарено Оренга, - неожиданно поправил своего нового попутчика парень, до того молчавший, хотя обычно заткнуть его было невозможно. Весь вид мужчины вызывал в нем жалость и в то же время какой-то страх... Не страх его, сейчас бояться его было бы странно - в таком состоянии он и муху не сможет обидеть, а, скорее, страх того, что с ним случится что-то еще от их неосторожных действий. Он явно не был пьян и явно потерял что-то поважнее пары порток, - К вашим услугам, - закончил он и, уже снимая плащ, вновь пояснил, вспомнив о совершенно дурацких местных обычаях, - Лучше просто Рейес. А это - Дарр, - указал он на мальчишку-алленца, - Вот, держите, - накинул он плащ на незнакомца, подставляя тонкую рубашку мелким холодным каплям. Теперь, по крайней мере, от стыда не умрет. Если, конечно, его хоть как-то стыдила собственная нагота, что, если подумать, не было заметным. Ну, тогда, по крайней мере, больше не промокнет, авось в дополнение к своим синяками и выбитым зубам и не заболеет.

- По-моему, он сказал "Серый гусь", - неожиданно ударила в голову Рейеса мысль, выбив все остальные рассуждения и сорвавшись прямо с языка, - Слышал о таком трактире? - спросил он Дарра, - А то не он нас вести должен сейчас, а мы его нести.

Лёгкое, чужое прикосновение плаща к плечам, чуть не опрокинуло Бриана обратно в канаву, он с каким-то отчаянным трудом удержался, только присев на колено. Нет, останавливаться нельзя. Не сейчас. Он почувствовал сейчас себя тряпичной куклой, что мотыляет безвольно головой из стороны в сторону, взмахивает ручками, но ничего не может поделать с чужой волей - сил в тканевых ручках не больше, чем сейчас в бриановых. Но от плаща тянуло теплом и только сейчас до южанина дошло, что он же совсем голый, посреди улицы. Всё верно, хватало подумать и о другом. Благодарно что-то промычав, Бриан всё же не справился со следующим приступом слабости и осел на колени прямо посреди дороги.

- Вот же ж бабы, - недовольно прервал словесные излияния Риан и Дюрра Ратез, морщась с похмелья и недосыпу, - щебечите, что те птицы, словно тут и не спит никто, шли б вы лучше на улицу, а, и трещали там, как сороки, - у наемника жутко болела голова и ему сейчас человеческая речь казалась маленькой, но извращенной пыткой. - Ааа, проклятье, лучше сам выйду, заодно Сендару расскажу, что я думаю о пойле, которое попросту является водой и похоже даже, - Ратез поучающе поднял палец вверх, - не из колодца.
Наемник встал на нетвердые ноги и выкатился за дверь, ругаясь на чем свет стоит, похоже, идея наорать на Сендара и вытребовать опохмелиться, разоблачив гнусный заговор по разведения местного пойла водой более, чем обычно, вызвала проблеск сознания во все еще одурманенной голове и неуверенный задор во всем теле. Да-да, так и надо поступить, только тут главное не переборщить, а то вышибалы тут были знатные, хотя впрочем ребята незлые, да. Вперед, на подвиги, хех.

- Да я почти так и сказал. – отмахнулся от южанина Дарр, хлопая очередным пузырем. - Резь Тайменя Ореха. Правильно? Или Срез Полена? Навыдумывают, а честные люди потом язык ломай. Ты б, раз приехал сюда, взял себе какое певческое имя. Не отпугивал народ-то. Соловьем там назвался б, к примеру, аль Медком. А то кто ж в здравом уме Резь Тайменя-то слушать пойдет?

Попросив мысленно прощения у хозяина дома (жив ли вообще?), аленнец с хрустом выдрал из заборчика кривоватый дрын. Ломать не строить, дурное-то дело нехитрое. Главное теперь не попасться на глаза никому из тех, кто предпочел бы видеть бедолагу дохлым. Еще сочтут, что неплохо б и их тоже того… записать в книгу мертвых, как один умный человек говорил. А трактир найти дело нехитрое. Точно ведь, «Серый гусь». Вот голова дурная, чего сам не вспомнил. Это ж где-то возле южных ворот как раз. Считай, по пути. Дело за малым, дотащить туда нашего страдальца. Сам-то вряд ли дойдет, ноги еле держат. И плащ некисло б хоть веревкой подвязать, а то срам на всю улицу видать. Где-то был обрезок вроде в плетушке.

- А тащить – спина не казенная. Совсем плохо будет, тогда потащим. Думаю, он и сам не рад будет мешком по колдобинам волочиться. Да, дядя? Держи вот, рогульку. Одной рукой обопрешься, а с другой добряк наш певец поддержит. А я вещи свои да его поднесу. Лады? Давайте в общем, топать уже. А то стремно мне что-то стоять тут…

- Именно это я и имел ввиду, - пожал плечами Рейес, - Понести на плече. Или это не так у вас говорится? - однако разбираться он уже не стал, - Давайте-ка, - обратился он к незнакомцу, подставляя мокрое плечо, - Опирайтесь, и впрямь, чего тут под дождем мокнуть, пойдемте в этот ваш "Серый Гусь", авось там кто и поможет. Дарр, веди нас, я не знаю точно, где это, только название запомнил.