Даже трудно и припомнить, когда я в последний раз видел такой небрежно-расхлябанный рассказ, который, тем не менее, не производит впечатления новичковского и довольно живо читается. В таком подходе, конечно, есть своя доля очарования, но я к нему отношусь несколько подозрительно – и в целом по жизни, и по причине того, что достаточно созвучный этому рассказ Окумы задал для меня высокую планку качества (хотя это чисто мои проблемы, а не авторские).
Язык приятный и читабельный, но я в целом традиционно никак не оцениваю язык, если он не пытается заколоть меня произвольной пунктуацией и надавать по ребрам грубыми ошибками. Здесь читать было легко, за что спасибо.
Твист абсолютно безумный, конечно, на грани лукавого анекдота, но он интересно исполнен и вполне выстреливает. Ну, то есть, это смешно, мило и позитивно, что на фоне происходящих событий и окружающих персонажей получается действительно неожиданным, и, в общем, даже не поддается глубокому анализу, как так вышло, собственно.
Наверное, этот своеобразный контраст – лучшее, что есть в рассказе. Даже о том, как героине выкалывают глаз, автор рассказывает как-то лучезарно и жизнерадостно, то есть, вот этот когнитивный диссонанс между тем, что происходит в кадре и что думают герои рассказа, и тем, *как* это все подают – это своего рода творческий метод здесь, способ поиграть на читательских чувствах.
Сюжет? Не нужен, но события происходят. Главный герой? Все главные и никто не главный. Атмосфера? Ладно, заверните.
Я не знаю, как это хвалить, но и как ругать – в принципе, тоже не знаю.
Есть такой музыкальный исполнитель - Rockabye Baby!, который переделывает песни рок-групп, поп-звезд и т.д. в стиле детских колыбельных ака lullaby renditions. И когда-то очень давно я услышал его переделку Smells Like Teen Spirit, подписанную как Нирвана фор чилдрен, и моя жизнь больше никогда не была прежней. Просто какой-то культурный шок случился, да вы сами послушайте –
вот эта переделка.
В общем, это максимально близкая для меня ассоциация. Рассказ-колыбельная, рассказ, написанный автором, который сам превратился в десятилетнего и закаверил вполне серьезный и мрачный текст по памяти, как уж сумел. Вот такие от него ощущения. Эрнст Теодор Амадей Гофман в стиле колыбельной. Содом и Гоморра в изложении для младенчиков.
Камера прыгает от персонажа к персонажу почти без всякого смысла (хотя Малыш остается центром мироздания), герои мягко и расслабленно торгуют людьми, вынимают глаза наивным дурочкам, потом этих дурочек жестоко допрашивают, едут рубить головы – практически без каких-то психологических подводок и мотивации, грубыми и прямыми мазками показанные уроды, а на фоне поют птички, и Малыш находит друзей.
Можно было бы начать разбираться всерьез, что детали мироздания, хотя и интересные в отдельности, здесь набросаны хаотично – но что здесь не хаотично? Можно было бы выкатить, что в итоге получается даже не открытая концовка, а какой-то обрубок, где с Малышом понятно все, а со всеми остальными – ничего, просто оторви и выброси, не интересна автору их судьба, жуй два намека и говори спасибо. Но так ли уж интересны эти персонажи, так ли уж полноценны их сюжетки, чтобы хоть как-то к ним привязаться? Нет, не очень.
Но ладно. Давайте для протокола озвучим главные недостатки росказа.
Детали сеттинга чисто антуражные. Водовёртки прикольные, принцип действия колёсок любопытен, всякие осланы и слепокроты (а какие еще? интрига) – просто ржачно звучат; много такого. Проблема в том, что в результате и сам мир ощущается немножко картонным, хотя и красиво раскрашенным в нужных (или не таких уж нужных, по-разному) местах.
Это само по себе не недостаток, но на этом фоне принцип работы временного маячка и искрита выглядит максимально небрежно и шаблонно – даже если он таким и задумывался, магия подачи здесь не вытягивает некоторого разочарования от тотальной условности конфликта. Контроль над временем, ДЕНЬГИ, абыр. Ну да, простые лозунги понятны всем.
Сюжет, если разобраться, тоже дичайше прост, и прыгающая от персонажа к персонажу камера как бы это скрыть не в состоянии. Оператор может быть настоящим мастером и виртуозом, но если сценарист сейчас как раз бастует и только по доброте душевной выкатил три страницы сценария, то понятно, что будет. Сиротка голодает, сиротке хотят отрубить голову злые дяди, но тут пыщьпыщь, ха, изи вообще, можно спать дальше, но уже на небе.
Диалоги прям очень не очень, на мой вкус. В них встречаются, как и везде, интересные и смешные находки, но их (диалогов, а не находок) чисто ощущенчески много, и в целом почти все общение похоже на тонкую стилизацию под голактегу. Притом, что это не совсем юмор, а про контраст я все расписал выше и высоко ценю – читать такое все еще тяжеловасто.
С другой стороны, ну как бы говорящие персонажи тоже не выглядят особо умными или хотя бы действительно живыми людьми, можно понять, что словами через рот они тоже говорят странно.
Тут легко можно возразить, что это все не баги, а фичи такие – и ну ок, я с самого начала признал этот росказ экспериментальной прозой, все прощаю. Но дело же не в этом, а в том, что перечитывать его я не захочу: смысл и послевкусие уловил, необычность отметил, критиковать толком не смог – не очень-то и хотелось, – но и из головы он вылетит столь же быстро, как и влетел, что для меня довольно важно.
Респектую автору, если это осознанно (а таки да, осознанность есть, но вдруг и впрямь десятилетний самородок), но над финалом конкурса для рассказа еще предстоит подумать, честно говоря. Удачи, тем не менее.