Протестую! Автор, я прочитал Ваш рассказ. В принципе, норм, но могло быть лучше. Много лучше. Но, сперва немного личного, если позволите.
Много лет назад мне довелось присутствовать на судебном заседании в уездном городе Н (НН, если быть точным). Судили шайку разбойников: они разъезжали по дорогам и грабили путников (звучит как строчка из фантазийного романа, который я мечтаю написать). Подсудимые выглядели так, будто пришли со съемок фильма «Жмурки» и еще не вышли из образов, но с другими доказательствами по делу было, прямо скажем, туговато. Я был на заседании, когда разбирался эпизод нападения на женщину. Обвинение утверждало, что, помимо прочего, к ней было применено насилие. Это подтверждала судебно-медицинская экспертиза, которая установила, что у потерпевшей есть телесные повреждения, а именно – ссадины и кровоподтеки… на мочке уха. И все. Так вот, из заключения эксперта получалось, что такие повреждения могли получится, если бы мочку уха ей сильно сдавили чем-то твердым.
Адвокат злодея, которому приписывали это зверство, бился как лев, кричал «Протестую!», картинно закатывал глаза, хватался за голову. Но логика обвинения была безупречна. Вот какую логическую цепочку составил прокурор.
- злодеи передвигались на машине (с этим никто не спорил);
- когда их задержали, машина была тщательно досмотрена (есть протокол с картинками);
- при досмотре в машине был найден набор инструментов (он был на фотографиях, прилагаемых к протоколу);
- в наборе инструментов НЕ БЫЛО плоскогубцев! А они там ДОЛЖНЫ быть! (небольшое пояснение: набор инструментов представал из себя брезентовую сумку в которой вперемешку лежали советские молотки, китайские отвёртки, ржавые гаечные ключи, монтировки и прочее. И да, плоскогубцев там действительно не было. Но не было там, например, и шарошки);
- а раз плоскогубцев там нет, значит их оттуда выкинули;
- а зачем их оттуда выкинули? А потому что хотели скрыть следы преступления;
- а какого преступления? А причинения телесных повреждений потерпевшей!
- именно этими плоскогубцами, которые НЕ НАШЛИ в машине, потерпевшую ущипнули за мочку уха, а после, плоскогубцы, как орудие преступления выкинули.
- что и требовалось доказать.
После этого триумфального выступления, прокурор был очень горд собой, судья выглядела более чем удовлетворенной, а адвокат напоминал остановленный на всем скаку паровоз. Тогда он, наверное, впервые (а может, в очередной раз) понял с какой несокрушимой стеной сталкиваешься, ища правосудия (или, хотя бы, здравый смысл) в судах. А я сидел в углу на лавочке и молился, чтобы впредь подобный абсурд попадался мне лишь на страницах книжек и никогда больше, в реальной жизни. Хотя бы не в здании судов. Что ж, какую-то часть моей молитвы, определенно, услышали.
Так вот, чтение «Безответственных», в конечном итоге вызвало в памяти именно эти воспоминания. Хотя я изо-всех сил хотел ассоциаций и проблематики уровня чеховского «Злоумышленника», или (хотя бы!) этих полулегендарных историй о выступлениях русских правозащитников в судах, когда «дела выигрывались одной фразой» (Если кто-то не знает об чем речь, но, вдруг заинтересовался, гуглите что-нибудь вроде «Плевако старушка и чайник» или «лучшие речи Плевако»).
Но нет… Нас встречает не в меру долгая экспозиция, из которой становится понятно, что главный герой «что-то задумал» и, в принципе, это зарождает некий интерес. Да и начало судебного заседания с бесконечными воплями «Протестую!» от адвоката, плюс-минус, интерес поддерживает (кстати, то, что он вампир – это не лишено остроумия, но где, черт-возьми отсылка к эпичному «АДВОКААААААТ!!!»?!).
Но потом нас ждет пассаж про «вся эта канитель началась именно со слова», который буквально с первой же строчки воспринимается как старческое брюзжание на тему «раньше было лучше». Не в меру пафосное брюзжание, притом. И, парадоксально малоинформативное брюзжание. Например, что именно там прочитал этот несчастный гном (кстати, то что он гном –не лишено остроумия, «трагедия маленького человека», и все такое) мы так и не узнаем, даже прочитав рассказ до конца. Зато узнаем, что в описываемом обществе живейшую дискуссию в свое время вызвала статья о личной жизнь кентавров. Очень, блин, ценная информация.
Конечно проблема, поднятая автором в этой части рассказа, типа, актуальная, и все такое, но обсосана так безвкусно, настолько в лоб и на таких серьезных щщах, что вызывает у читателя лишь усталое раздражение и внезапное желание поскорее вернутся в зал суда, где было, все-таки, поинтереснее и намечался какой-никакой, а конфликт.
А там нас ждет перформанс уровня шоу Андрея Малахова от главного героя, за что его вполне справедливо удалили из зала суда, а после – триумфальная речь, смысл которой в том, что все виновные виновны, потому что подозрительно нервничали, когда им намекали, что они виновны. Занавес.
Надеюсь, всем понятно, что ни в одном суде мира подобная линия обвинения бы не прокатила? Господи, даже в очень плохих детективных сериалах злодеев разоблачают как-то более изящно:
«- Вы ссорились с человеком, чей труп мы обнаружили в Вашем гараже?
- Вы что, хотите сказать, что это я его убил?!
- Во-первых, я лишь сказал, что мы нашли тело. Я не говорил про убийство. Во-вторых – это только что сказали Вы»
Занавес.
Схемы такого уровня иногда настолько плохи, что даже хороши. И да, они черт возьми, лучше, чем то, что получилось у Вас, автор.
В «Безответственных» мы имеем дело с тупым и инфантильным «подтягиванием за базар». В принципе, это неплохо бы, сыграло КАК ОДИН ИЗ ЭЛЕМЕНТОВ доказательной базы со стороны обвинения (и неплохо бы обыгрывало название рассказа – типа за слова надо отвечать, а они – безответственные, потому и…), или если бы Якей (что за имя такое, кстати, дурацкое?) буквально «поймал на слове» обвиняемых… Но нет. У нас есть лишь долгая, косноязычная речь с пафосным моральным выводом в конце.
Ну и по мелочи:
Цитата
Протест отклонен, - Арабелл поднял руку.
Почему судья – дракон, но у него не лапы, а руки?
Цитата
установили, что смерть почтенного гнома Тартиса наступила в результате сердечного приступа. Документы медицинского заключения приложены к делу, пункты три и семь. Всплеск эмоций, ставший причиной озвученного выше приступа, вызван статьей, которая опубликована в издании «Городские хроники», номер сто пять, страница четыре. Автором статьи, как нам всем известно, является обвиняемый господин Бастрик
А как установлена причинно-следственная связь, между чтением статьи и всплеском эмоций? Хоть бы про свидетелей написали, что де, жена видела, как он читал газету, фонтанировал эмоциями, а потом умер. Или какой-нибудь некромант призвал бы душу бедного гнома и его бы допросили в судебном заседании. У нас же тут фэнтази, е-мое, или где?
Цитата
это делает господина Ульгера и его работников соучастниками создания статьи, порочащей честь и достоинство господина Тартиса, пункт семьдесят три - «Пособничество в совершении преступления». Или же лицами, что, пропустив статью в печать, совершили халатность, предусмотренную пунктом тридцать два «Преступное бездействие»
А тут вообще какая-то путаница. Создание статьи, от чтения которой люди могут умереть – это как бы одно преступление. А вот ее публикация (создание условий для распространения) – это уже «другой состав». Статью создал Бастрик. Ульгер – пропустил ее в печать. Адвокат, который оказывал давление на свидетелей – вообще к статье отношение не имеет. Но на них всех один «набор доказательств». Как такое может быть? Хотя фиг с ним. Релятивистская теория уголовного права допускает и ни такое…
Цитата
Вы признались в соучастии, господин Ульгер, еще в начале заседания,
Да, какого черта-то?! Говорю же, без ДОКАЗАТЕЛЬСТВ причинно-следственной связи между чтением статьи и сердечным приступом говорить о виновности в «причинении смерти» Бастрика нельзя. Причину смерти установили экспертизой: пункты три и семь. Вопросов нет. А утверждение Когдтя, что «всплеск эмоций, ставший причиной озвученного выше приступа, вызван статьей, которая опубликована в издании «Городские хроники», номер сто пять, страница четыре» в нынешней версии рассказа является голословным. Да, там есть ссылки на прислугу и других свидетелей, но также там сказано и то, что эта доказуха «отвалилась». Дело, блин, буквально, развалено, у него нет причинно-следственного фундамента, такое дело красивыми речами не спасти, тут фактура нужна.
Цитата
Протестую! - заверещал Шах. - Как явствует из заключения гвардии, озвученного неделей ран…
- Протест отклонен, господин Шах. Заключение гвардии изменилось с после того, как несколько свидетелей отозвали показания.
А это еще что за фигня? Гвардейцы там задним числом рапорт, тьфу ты, заключение переписали или переписали его с учетом «вновь открывшихся обстоятельств»? И что это вообще за «отозвали показания»? А протоколы в этой вселенной не ведутся? Ведутся, еще как! Эльфийка вон – сидит, пишет. А до ответственности за отказ от дачи показаний или до программы защиты свидетелей тут еще не додумались?
Ладно, короче.
Повторюсь, задумка неплохая. Слово – это оружие. Оружие – это ответственность. Безответственным нельзя доверять силу слова, силу оружия. Ок. Судебное заседание тоже как нельзя лучше подходит в качестве декораций для раскрытия этой идеи. Ок.
Но, блин, автор! Вы собственноручно установленную планку-то держите! У Вас же тут все на словах держится, кроме разговоров в рассказе нет, буквально, ничего! А значит, каждое слово должно быть ювелирно выверено.
А у Вас тут какое-то совершенно избыточное внимание к процессуальному формализму (на создание «нужной атмосферы», наверное, должно работать, да?), плюс казенный слог, от которого нормальный читатель сбежит без оглядки (так тем лучше, рассказ-то, поди «только для своих» писался, да?). А те, кто к такому привычны и дочитают до конца, моментально увидят насколько здесь все «шито белыми нитками» и испытают глубочайшее разочарование. И вспомнят историю из жизни про суд в уездном городе Н. И им станет очень горько и стыдно. И в этом есть и Ваша, автор, доля вины.