"Я по крайней мере сделал все, что в моих силах и даже больше, если кого-нибудь посетит мысль, что в этого недочеловека-недозверя лучше воткнуть копье и на этот раз острием вперед, в том моей вины не будет", - на грани угасающего сознания подумал Ратез и мир поблек у него перед глазами.


...Злосчастный щит расселся пополам...
Вся жизнь пролетела перед глазами, а ведь бой только только начался и как славно начался! Первая половина тысячи десанта погибли сразу, не успев понять, что попали в засаду: их прошли, как нож масло, не потеряв ни темпа, ни силы разгона, оставшихся рубили на ходу. Десятники еще с трудом удержали бойцов в линии.
Не зарываться!
Не гнать!
...Злосчастный щит расселся пополам...
Просто не хватило пары ударов сердца, чтобы отработанным движением поменяться с товарищем со второй шеренги и страшный удар опустился на голову, отшвырнув бы любого человека на пару шагов, если бы плотность построения позволяла это. Но "грифоны" увязли, увязли плотно и, хотя передовые бойцы взломали первые два ряда строя эркаратцев, те упруго попятились, линия прогнулась по фронту и целостность оной была восстановлена за счет уже подходящего резерва.
Не было, не было времени не было на затяжной бой. А эти молодцы стояли, держали удар. Жертва, осознанная, как и у "грифонов", жертва - приказ был стоять до последнего.
...Злосчастный щит расселся пополам...
Ратез грохнулся на землю, сбитый с ног, оглушенный, потерявший оружие, но вроде живой, пока живой. И тут же сверху накрыла волна боя, давящая масса людей, лес ног.
Нечем дышать. Рука сама как-то нашла клинок. Тряхнул головой, стряхивая отупение. Звон в ушах. Кто-то споткнулся и завалился рядом, потом еще и еще, наверно, только поэтому не затоптали сразу.
Приподнялся на локтях. Ярость, азарт боя, ненависть, неимоверное желание выжить, вздохнуть, наконец, что-то еще не вполне человеческое, непомерное усилие, - расталкивая, кто их там разберет своих-чужих, хотел встать, но вотще, опрокинули повторно.
...Злосчастный щит расселся пополам...
«Сегодня наш день», - пронеслось в голове. Угу, наш. Велика доля умереть, будучи затоптанными своими. Достойное завершение жизни. Чья-то сильная рука, вцепилась, как клещ, Сандр, братка, бдит. Еще одно невероятное усилие двоих разом, и Ратез стоит на ногах, хватая ртом воздух. Кровь залила левый глаз или он затек, видно только только одним.
...Злосчастный щит расселся пополам...
Безумие, безумие боя. Нет памяти, откуда в руках появился щит, что делалось и как, но когда пришел в себя увидел, что свои, охваченные с одного фланга врагом пятились к перелеску. Человек двести всего или меньше. Отступали в полном порядке, рядом с флагом отряда виднелся значок полководца, значит, все было очень плохо, раз командир сам полез в бой, пытаясь поддержать воинов личным примером. Верный Сандр был жив и стоял рядом, угрожая врагам оружием. До тошноты хотелось пить. Ватная слабость накатила внезапно совокупно с усталостью и болью от множества ран. Ратез против воли пошатнулся: воин стоящий слева подставил плечо, помогая удержаться на ногах. По какой-то невидимой команде противник наддал, Ратез не видел - понял по противодействию и удвоению усилия, что упал флаг собственной тысячи - "грифонов".
...Злосчастный щит расселся пополам...
...Для Эркарата это была победа...
...Злосчастный щит расселся пополам...
Упал кто-то рядом, еще и еще, но, побери вороны, что-то изменилось на поле боя, дрожала земля.
Тяжелая конница выросла словно из ниоткуда.
Выверенными движениями всё плотнее смыкаются всадники, доводя взмыленных и уставших коней (да, топились, боялись не успеть!) до бешенства теснотой построения.
Легкая дрожь по рядам противника, ощутимо ослаб натиск, кому какое дело, что измочаленные воины на ногах стоят только потому, что на них наседают, потому что кто-то еще стоит рядом, плечом к плечу, смыкая строй. Воины Эркарата успевали, успевали добить какие-то жалкие остатки противника и отойти.
Гаэтской коннице это было так же очевидно, как и многим из тех, кто ради этого момента боя не полег на мирринском побережье и все еще стоял на ногах.
Свои не успевали. И та часть противника, которая была испытана боями, это прекрасно понимала.
Если бы на войне все всегда зависело от ветеранов, иногда достаточно одного труса, иногда достаточно одного храбреца. Даже мелкий камешек в нужном месте может решить многое. Наверно, кому-то одному, а может сразу многим, пришла в голову мысль, что какая-то сотня или вообще полусотня вымотанных и израненных вражеских воинов не стоит одной единственной жизни - твоей собственной. Кто-то в задних рядах попятился, потом побежал. Прямо навстречу смерти. А потом бегство стало безудержным. Конница тешилась: топтала и рубила бегущих, зло, быстро, с каким-то надрывным удовольствием что ли.
Для выжившей горстки бойцов гаэтской пехоты бой за Найа был закончен, и все за злосчастного щита.

Руки Джареана скользнули по самому кончику древка копья и выпустили его - куда там удержаться за скользкую деревяшку, а верзила только рассмеялся, глядя на эту попытку, и показал следопыту знак, за который всякий мужчина незамедлительно бил показавшего в морду, опровергая заявленное оскорбление. Береан же тем временем веселил народ еще больше: сверху разбойникам были прекрасно видны все его телодвижения, и в особенности высунутые наружу конечности, а вот ему самому закрывала обзор земляная стена ямы. Пользуясь этим, местные отступили на шаг, чтобы рукой было не достать, а потом один просто ткнул сквозь решетку рогатиной, явно трофейной, с дорогим железным наконечником, метя попасть в плечо или в грудь, и, конечно же, попал, поскольку не попасть в этакую тушу было невозможно, но копье ткнулось в кость грудины, и копейщик немедленно дернул его обратно, намереваясь тут же ткнуть еще раз.


[ 04.12.10 09:52:03 ] - Риан бросил 1d100 с результатом - 24. Комментарий: попадание в Береана рогатиной.
[ 04.12.10 05:53:26 ] - Риан бросил 1d100 с результатом - 8. Комментарий: Джареану на перехват копья.

Береан спрыгнул, схватившись рукой за грудь. Ему было плевать - он почувствовал только тупой толчок, а боли - нет.
Зверь намеревался выпрыгнуть из клетки - и это было все, о чем только он мог думать. Он в очередной раз метнул нож в человека стоявшего наверху, на этот раз в того, кто ударил его рогатиной.

Нож, Береаном, пролетел сквозь прутья решетки, но, будучи брошенным вверх, а не вдаль, бессмысленно покрутился в полете и шлепнулся плашмя, оставшись лежать на одной из ячеек ближе к краю, сама же попытка вызвала новый прилив веселья наверху - очень уж забавно ярился огромный человек, к тому же еще и знатного рода, забавно, и, что самое приятное, совершенно бессильно. Может быть, когда-нибудь потом, кто-то и придет отомстить за это неслыханное унижение, но сейчас звериная ярость не вызывала ничего, кроме все новых насмешек.

Без огня в потемках было непросто не то что найти укрытие, а просто разглядеть, что это понастроено в темноте вокруг тебя, однако Мелис и не преследовали, должно быть, решив, что собак потревожил шум жестокой потехи с другой стороны деревни, и прошло еще немало времени, прежде, чем огонь разгорелся настолько, чтобы испугать запертую по соседству скотину. Когда же тревожное мычание и блеяние наконец-то всполошило хозяев, сеновал уже превратился в огромный костер и пламя побежало по крышам, чтобы вскоре охватить весь дом. Пронзительный крик "Гори-и-и-и-им!" стал знаком к началу суматохи, и против света видно было, как какая-то женщина отворяет, одну за другой, двери, выпуская на волю кур, коз и свиней, как другая, с огромным животом, спешно выгоняет на улицу добрый десяток детей и вытаскивает за локоть согнутого дугой старика, как отовсюду сбегаются люди и носятся с ведрами - не залить пожар, а облить водой соседние дома и постройки, чтобы огонь не пошел дальше, но и это было поздно - порывом ветра язык пламени от костра до небес перекинулся на частокол, и в раскаленном воздухе мгновенно прижился там, начал расти, отвоевывая у тишины и ночи все новые земли.
Тогда заливать бросили. Кто-то уже ударился в панику и бросился бежать, расталкивая других, покуда вся деревня не превратилась в огненную ловушку, кто-то, посильнее духом, уходил собранно, хоть и налегке, но семьями, всем вместе, кто-то метался и выкрикивал имена. Кольцо вокруг ямы на отшибе опустело, пленников бросили, не озаботившись даже закрыть яму щитом, никого не интересовало, выберутся они, задохнутся в дыму или заживо испекутся в земле - открыв оба выхода, разбойники выводили людей с детьми, ношами, кто успел похватать самое ценное, а некоторые даже тащили перепуганных коров и коз, прошли, кося ошалелыми глазами, дорогие господские кони, бежали прочь собаки и кошки, метались лошади попроще и иной скот, чтобы, найдя выход, последовать за людьми, и никто не мешал Мелис подойти к яме, заглянуть и узнать внутри своих. Тут же, неподалеку, валялась и тяжелая корявая лестница, должно быть, ее подставляли, когда пойманное животное требовалось вытащить наружу.

Мелис неслыханно повезло. В другое время она бы удивилась своему везению, да сейчас не было времени для удивлений, ахов и охов, почему её не нашли и не поймали, почему собаки не бросились ей по следу. Объяснение-то было простое – пожар охватывал деревню, и люди, и животина, и домашние любимцы, все в панике метались, стремились сохранить хоть какие пожитки, а главное жизни свои и своих родных. А она всего-то хотела небольшим пожаром отвлечь внимание любителей потех от предмета их потехи. Но вышло даже лучше! Ей было не жалко ни деревни разбойничьей, ни разбойного люда, она даже уверена была, что эти не пропадут. Детишек только было жаль, несмышлёных и не повинных в том что среди разбойников живут. Но вроде бы обошлось без жертв, и то хорошо. Мелис не хотела убивать, но ежели бы пришлось, то и на убийства пошла бы.
Как только она убедилась, что все зрители неизвестной потехи разбежались, она тут же отправилась на то место, теперь при свете огней было чётко видно, куда идти. Так и есть, как она и думала. Яма и в ней люди. Береана увидела и узнала сразу, он метался внизу как разъярённый зверь и не обознаешься тут, а где ж Ратез? Тоже внизу должон быть. Честно говоря, вытаскивать ярившегося Береана было страшно, он ведь сдуру мог кинуться убивать первых подвернувшихся людей, чтобы выместить свою ярость. Но не оставлять же мужчин внизу, иначе зачем всё это. Мелис растерянно смотрела сквозь жерди решётки, не решаясь подойти близко, Акклеменский явно был не в себе, мог и её пришибить.
- Ратез! – позвала она воина. Голос звучал испуганно и растерянно, но был всё же твёрд и не срывался. – Ратез, ты там? Ты живой? Господин Береан! – решила она и Акклеменского окликнуть, вдруг услышит знакомый голос и придёт в себя. Вдруг вспомнила, как ещё недавно Береан убеждал её в своей любви. Придала голосу нужные нотки, смягчила, сделала призывней, нежней, чтобы он слышал голос не камеристки Мелис, а той женщины, которая ему нравилась. – Береан, это Мелис! Успокойся, пожалуйста! Я здесь и я помогу, ты же мне веришь? Доверяешь?

Ожидание затянулось. Белобрысый великан всё медлил, не решаясь кинуться ему на меч или нет, только тяжелое дыхание и мелкие жемчужины пота выступили по голому торсу, открывая тяжесть внутренней борьбы. Бриан не мог читать мыслей, зато прекрасно видел груз ответственности, который этот парень тащил за собой, будто каторжник пудовый камень. В сомнении, южанин потёр подбородок, скрежеча дневалой щетиной. Помочь ему сделать выбор, не зная ради кого он так рвётся к Неспящим Старажам, невозможно, но и оставлять тут не стоит. В неуверенности часто принимается самое очевидное, а не правильное решение. Поэтому младшый сын варрека Торнского решил заговорить, отвлекая здоровяка от его мрачных мыслей.
- Эйвинд, если твой человек так нуждается в помощи, и Нэйдже не сможет его излечить, то мы привезём его сюда. И я сам пойду пешком, если потребуется. - голос был был спокойным и тихим, хотя лёгкий акцент придавал речи странный оттенок привычным словам. - У нас нет времени на колебания, понимаешь? Поехали, возможно, там ты, живой, сейчас нужнее, чем здесь мертвым. Нэйдже, нам пора.
Ле Торн повернул лошадь обратно на тракт. Он сделал больше для этого незнакомого ему воина, чем родной брат для самого Бриана и больше оттягивать выполнение приказа Инграна он не мог.

- Отопри! - Прорычал Береан. Он ждал когда-же откроется эта решетка и он сможет вырваться наружу. Ярость спадала, теперь он был управляем, но дикая злость оставалась. Предвкушение скорой свободы и расправы хоть над кем-нибудь была настолько велика, что Береан сжимая нож в руке, просто рвался наружу.

Упав в яму вместе с остальными, Тарек уверенно шлепнулся плашмя. Погрузившись в зловонную лужу с головой он никак не смог заметить ножа брошенного зрителями для подогрева интереса. Возможно именно беспомощное бултыхание в грязи спасло дружинника от нападения Береана.
Тарек поднял голову и уже Джареан зажат подмышкой господина Аклеменского. Но и тут Тарека опередили, не успел он рвануть на помощь следопыту, как это сделал Ратез. Видимо не с проста странная симпатия к этому однорукому солдату не покидала разум дружинника. Как быстро меняются события: казалось бы только недавно Тарек искал у Береана поддержки опасаясь Ратеза, а теперь Береан сам опаснее голодной собаки и уже Ратез принимает сторону разума.
Так и не успев вмешаться Тарек остался лишь молчаливым свидетелем всему происходящему. Как же беспечно ведут себя эти люди на верху. Только по воле случая Джареан не вырвал копье из руки одного из них, а деревянная клетка выдержала вес Береана. Глаза Тарек заметно заблестели, было похоже что он придумал способ воспользоваться такой самоуверенностью зрителей, но внезапно воздух прорезало такое нужное сейчас "Горим!". Когда зрители разбежались кто куда, Тарек уже было решил повиснуть на Береане в следующей его попытке сломать решетку, чтобы та уж точно поддалась под весом бравых войнов.
Но снова вмешалась судьба, и уже приятный женский голос пытался утихомирить Береана. Что ж наверное оставалось подождать действий тяжеловесного друга, ведь голос намеревался вернуть Береану разум и в таком случае дальнейший путь мог быть далек от продолжения конфликта. Хотя только время покажет.
Тарек бросил короткий взгляд на Ратеза. Тот вроде дышал и вполне мог сам двигаться, но выбираться из ямы надо было как можно скорее. Дружинник повернулся к Джареану и заговорил достаточно громко, чтобы его услышали все находящиеся в яме (хотя что слышит Береан сейчас оставалось для Тарека загадкой):
- Надо навалиться на решетку вместе, если она под Береаном трещит то всех не выдержит. Уроним ее часть в яму и сможем спокойно по ней выбраться.и

- Береан, остынь, прошу тебя, - Мелис продолжала попытки его образумить. – Бежать надобно, пока можно… Тут лестница есть. Не знаю, смогу ли сдвинуть решётку… Ратез? Где Ратез? – забеспокоилась она.
Мелис походила вокруг ямы и найдя, как ей показалось, удобный край решётки, за который можно было б её оттащить, сдвинуть хоть немного, только чтобы один человек пролез, взялась за него обеими руками и потянула, что есть силы, упираясь ногами в землю.

Как только Береан завидел, что решетка стала сдвигаться вбок, он обождал еще пару ударов сердца и прыгнул, пытаясь протиснуться в образовавшийся зазор.
"Выбраться" Думалось Береану. И действительно, как только Береан смог освободиться - он тут же кинулся бы на жителей деревни, убивая их один за другим.

Общих усилий Мелис и Береана, который нынче трудился за семерых, оказалось достаточно, чтобы сдвинуть решетку с места, но шла она медленно, неохотно, цеплялась за грязь, и к тому времени, как образовался проем, достаточный, чтобы Береан мог выбраться наружу, большая часть местных уже оказалась за частоколом, отсюда видно было, как втягивается в ворота широкий хвост очереди и как огонь, охвативший стену, уже подобрался по ней близко, показался из-за угла, грозя запереть ворота без засова. К калитке же было и вовсе не пройти - там, вдали, стена пожара стояла во весь рост и медленно приближалась, стремилась сойтись на воротах со своим же отпрыском.

Нэйдже бросила на Эйвинда неопределенный взгляд. В нем смешалась холодная жалость к неразумному человеку, непонимание и совсем немного страха. Бриан был прав - времени у них не было, не то что на такие глупые игры, его просто не было. Сумка на плече изрядно мешалась, и Нэйдже спрятала ее в седельную суму, где лежали ее вещи и сверток для Ратеза. Девушка легко вскочила в седло, на этот раз без посторонней помощи. Оглядевшись, травница заметила в небе черную точку и издала низкий горловой крик, очень напоминающий воронье карканье.
- Карр!.. - ответили ей с воздуха, и через полминуты на подставленную руку девушки опустился приличных размеров ворон. Травнице понадобилось некоторое усилие, чтобы удержать птицу.
- Надеюсь, ты сыт, Хирк, - спокойно сказала Нэйдже, - нам предстоит дорога...
- Ток... - "произнес" ворон чуть тише, осторожно перебрался с запястья девушки на плечо. Нэйдже тронула поводья. В конце концов она добровольно согласилась на это путешествие. И всякие дураки, пытающиеся зазря вспороть себе брюхо, не станут ей помехой.
Она догнала лошадь Торна и ехала рядом, не оборачиваясь.

Бриана и людей с ним даже не останавливали на дорогах - воинских знаков отличия оказалось достаточно, чтобы у стражи не возникало вопросов о том, откуда у этих троих такие хорошие лошади и одежда. Мимо маленьких городков, деревень, разбросанных по берегам рек, не той дорогой, прямой, но не слишком надежной, которой Эйвинд спешил в поместье, а торными путями, где всегда хватало купцов, мастеровых, крестьян, и, конечно же, всевозможных бродяг и оборванцев, и пропасть на них даже вдвоем, а тем более втроем, было решительно невозможно.

На заставе их ждали.
- Нет, Бриан, господин Акклеменский к нам не выходил, - говорил задумчиво старшина заставы, седой Нерен, почесывая короткую бороду. Сама застава - деревянная невысокая крепость, поставленная здесь, чтоб не лезли всякие из Янтарной долины, щерилась за его спиной кольями и в лучах закатного солнца напоминала чью-то вихрастую голову в шапке, - ждем, ждем, но приказа их разыскивать не было. И, послушай моего совета, не суйтесь туда по темени. Найти никого не найдешь, поскольку неизвестно, где их искать, а только заблудишься сам, к тому же вы устали с дороги, и кони не меньше. Да еще и девушка с тобой, - тут старый вояка покосился на одетую по-мужицки девицу с вороной на плече, и, хотя явно не мог взять в толк, для чего нужно приручать так нелюбимую всеми воинами птицу, ни о чем не спросил, - подожди хотя бы рассвета, а уж переночевать у нас найдется. Только птичку придется поберечь, как бы ее не зашибли.

"Жрать"! - заявил ворон в ответ на косой взгляд старого воина.
- Дивная идея... - усмехнулась Нэйдже, аккуратно ссадила птицу на луку седла и полезла в седельную суму. Теперь, когда скачка кончилась, девушке стало недоставать привычного ощущения ремня на плече. Через минуту пахнущий пряными травами вещмешок занял свое законное место на одном плече, а ворон снова притулился на другом.
- Ну? Что дальше? - поинтересовалась травница, обводя заинтересованным взглядом своего провожатого, седого стража заставы и весь окружающий пейзаж. Так вот какой он, Янтарный лес. Девушка невольно поежилась, глядя на сплошную стену деревьев. Завтра на рассвете ей придется отправиться туда. На секунду в серо-зеленых глаза травницы мелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро растворился. Зато желудок громогласно дал о себе знать.
Ворон тихо каркнул, легонько клюнув девушку за ухо. Нэйдже усмехнулась, на лице промелькнуло странное виноватое выражение. Иногда ей казалось, что эта птица и впрямь разумна. Нэйдже устала, и сейчас ей хотелось только одного - тепла, еды и спать. Годы, проведенные в доме Инграна, сделали свое дело. "Совсем расхлябалась, девчонка...", - сказал бы на это ее бывший наставник. Травница улыбнулась этой мысли и взяла коня под уздцы, готовая идти, куда скажут.

Нерен поморщился, когда наглая тварь каркнула ему в лицо двусмысленное требование, и вместо охранительного знака сделал рукой движение, каким сворачивают куриные шеи. За тем, как птица путешествует по хрупким плечам девицы, впиваясь в них длинными и острыми когтями, он следил вовсе с отвращением, но от слов воздержался.
- Вас накормят, предоставят ночлег и постой для лошадей.

Застава, стоящая между рекой и лесом на расчищенном пустыре, конечно же, не могла похвастаться удобствами, но гостям нашлось по миске горячего варева из общего и единственного котла, по чашке морса, по куску свежего хлеба и две скудно обставленных комнаты - одна, на двоих, Бриану и Эйвинду, и одна - Нэйдже и Хирку. На последних двоих здесь смотрели с недоумением, Бриану же, как старшему, доставались сочувственные взгляды: гадая, что могло вынудить уважаемого воина взять с собой этакое взбалмошное недоразумение да еще и таскать с собой по лесу; по их простым думам, проще было бы пройти из конца страны, таща на себе телегу с золотом, чем зайти в Янтарный с такой-то девкой и вывести ее оттуда живой и невредимой, но вскоре кто-то из солдат высказал дельную мысль о том, что этих двоих, быть может, послали как раз с обратным делом, и сочувственные взгляды сменились многозначительными ухмылками. Так прошла половина ночи, а за полночь всех на заставе перебудил тревожный рог.
К тому времени, как гости вышли из своих комнат, чтобы узнать, что происходит, все здесь уже были на ногах и спешно строились на плацу внутри заставы.
- Пожар в лесу, - сообщил им буднично и спокойно какой-то проходящий мимо десятник, похоже, тревога и побудка оказались неоправданными - похоже, возле раз... лесной деревни, есть там одна близ гор. Разворошили им гнездо-то, значит, скоро полезет дрянь... Да вот ваши, небось, и пожгли, - осенило его, - народец там наглый, а господин у вас, говорят, гордый...

Береан все-таки выскочил наружу. Он тут же кинулся за калитку, догоняя убегающих людей. Злость настолько была дикой, что остановить его было просто невозможно.
Он попытался догнать мужчину, именно мужчину, не женщину, не мальчишку.

- Благодарю... - тихо произнесла Нэйдже, получив еду. Миска приятно грела руки, а от "варева" доносился вполне съедобный запах. Хирк, до этого примостившийся на потолочной балке, слетел к девушке на плечо и с любопытством склонил гладкую голову над едой. Девушка, не обращая внимания на косые взгляды, отломила кусочек от ломтя хлеба, обмакнула его в тарелку и немного остудив в пальцах скормила ворону. Тот живо проглотил угощение и всем видом требовал еще. Нэйдже скормила ему почти весь хлеб, оставив немного себе. Птица удовлетворила свой голод и интерес, и снова взлетела на балку. Травница проводила питомца внимательным взглядом, потом взгляд ее скользнул по комнате, полной народа, нашел сидящих чуть поодаль Бриана и Эйвинда, и наконец опустился в тарелку. Нэйдже быстро доела оставшуюся еду, и отправилась в выделенную ей комнату. На выходе из зала она обернулась и привычным движением намотав на руку плащ, тихо позвала:
- Хирк. - и недвусмысленным жестом подставила руку. Ворон слетел с балки и заученно приземлился на импровизированный насест. Приличного размера когти аккуратно сомкнулись на тонком предплечье девушки. Травница ловко ссадила Хирка на плечо.

Комната была не особо просторной, в конце концов это не хозяйский дом. Но здесь стояла кровать и этого вполне было достаточно. Едва Нэйдже переступила порог, Хирк скользнул с ее плеча и перелетел на спинку кровати. Девушка открыла окно, и в комнату полился чистый воздух и лунный свет. Окно выходило на лес. Отсюда он все равно выглядел темным и немного страшным, как и полагается быть лесу.Пора вспоминать все чему учил тебя Хосс, решила она, потому что дорога зовет. И она не терпит преверед и мямлей. Путь выбирает сильных, всегда говорил ее наставник. Ей нужно быть стойкой и все получится. Девушка посмотрела на застеленную холщовым покрывалом постель, уложила сумку в изножье кровати, постелила на покрывало свой плащ и не раздеваясь тут же уснула, едва ее голова коснулась подушки.
Что прервало ее и без того чуткий сон, Нэйдже так ни поняла. То ли это было карканье Хирка, то ли тревожный рог, загремевший посреди ночи. А скорее даже и то и другое. Ворон, вспугнуто каркал, хлопая крыльями, рог все еще гремел над заставой.
- Тихо... Тихо... - зашептала Нэйдже, пытаясь успокоить птицу. Хирк, в конце концов, успокоился, заслышав знакомый голос. - Жди здесь, я скоро.
Травница накинув плащ, буквально вылетела на плац и успела услышать, как десятник рассказывал про пожар в лесу. Рог смолк. Нэйдже стояла кутаясь в плащ и смотрела на лес. Прохладный ночной ветер трепал капюшон и короткую челку под ним.

- Мы с благодарностью останемся, Нерен. - даже десятиминутные остановки через каждый час пути не спасли спину воина от дневального перехода и теперь она отзывалась всеми мышцами, которые мог только вспомнить Бриан на человеческом теле. Что уж говорить о девушке, которую ему поручили. Значит, без привала не обойтись простой сменой коней.
Южанин спрыгнул с лошади и попридержал кобылу травницы, прежде чем та слезет и на негнущихся ногах утопает восвояси, а сам же, взял лошадей за поводья, уводя в конюшню. Этим труженицам сегодня досталось и ле Торн привык ценить хорошую службу, потому сам проследил, чтобы они были рассёдланы, в мешках появилось достаточно овса, в корыте - вдоволь воды, а копыта были почищены от лохмотьев земли. Весна тут закончилась недавно и дороги, как всегда, были большой и скверно утрамбованной тропинкой.
Только теперь верный щит напомнил о себе лишней тяжестью на спине и воин, кряхтя, снял его с себя, равно как и кольчугу с частями доспеха, пару ножей и клинок, который с уважением и осторожностью положил поверх сложенной на табуретке кольчуге. Купаться-купаться и никаких "потом"! Бриан почти с нежностью посмотрел на колодезного "журавля" и стоящее на краю деревянное ведро...

Полчаса и миску горячей еды спустя, Бриана было уже не узнать - довольный и улыбчивый, сероглазый южанин уже был в кругу местных стражников, травил байки и расспрашивал о местных делах. Давно ли разбойнички не появлялись, да откуда дичь берут, не сами ж на охоту бегает в самоволку. Стало быть, где местных охотничков раздобыть можно, да поболтать о том о сём. Разговор вяло тянулся к завершению и в конце концов, благодарно кивнув Нерену, поплёлся спать и сон его застал на полпути головы к свёрнутому мешку заместо подушки, так что побудку ле Торн встретил с помятой физиономией, зато с щитом и мечом в ножнах.

- Горд не то слово, правда... - Бриан соображал. Он сам хотел утром посетить деревушку, ведь Береан сначала начнёт распросы местных жителей, это правильно. Но, похоже, попал в беду с этими "разбо... лесными жителями".
- И далеко до деревни той? Может, за часик-другой доберёмся? Эйвинд, Нэйдже, собираемся в путь. Доспим как своих встретим. Если остался кто живой... - долг выполнить порученное, калёным железом жёг между лопаток, подталкивая вперёд и разрывая ошмётки сна, загоняя его гулкими ударами крови ввисках куда-то глубоко, до следующего привала. Серые глаза южанина ещё раз глянули на далёкий пожар, где огонь вёл бесшумный спор с ночью. Надо успеть.
Руки сами собой натянули рубаху, ещё влажную, но горячую от сушки перед очагом и взялись за доспех...

Падал сегодня следопыт уже не в первый раз - он вовремя повернулся боком и выставил в сторону руку для того, чтобы земля была не столько твердой при встрече. Бок онемел - ну и хрен с ним, неча сейчас думать о нем.

Огромная свитая глыба перевитых мышц вертелась проснувшимся после длинной спячки озверевшим медведем - быстро, яростно, жаждущим плоти, свирепо и не помнившим себя. Береан рвал на себя решетку беспрестанно, та трещала, скрипела, но держалась. Джареан потер запястье - он все-таки задел наконечник копья.
Бесконечная попытка Береан разорвать решетку была прервана внезапным вмешательством сверху – большая рогатина ударила в грудь. Следопыт аж поморщился – он знал, что в умелых руках рогатиной даже валят медведя, а уж людей и подавно. Но аристократа было не остановить – ярость лилась через край. Следопыт было порывался помочь, но потом передумал, а что это даст, если Береан не справился, мускулы следопыта, по сравнению с береановскими – капля в море. Но оставаться в стороне нельзя было, ибо шло время. Но мысли путались одичавшим овечьим стадом – при попытке схватиться за них, бросались в стороны.

Запах гари он почувствовал раньше крика, но вначале не придал этому большого значения – мало ли в деревне пригорает печей да каша али тесто через край горшка переваливается. Но запах становился более резким, следопыт даже забеспокоился – откуда-то из глубин явилась мысль – «за нами пришли?!». Потом грянул истошный, визгливый крик «Горим!». Толпа отшатнулась в порыве паники от ямы нестройной толпой.
«Все-таки как люди ничтожны в своей спесивости – мгновение назад они чувствовали себя чуть ли не властителями, а теперь ими всеми овладела паника и желание сохранить свою жалкую шкуру», – подумал он.
В этот момент как раз Береан напрягся – по-видимому, он с кем-то разговаривал. Изгнав из головы перестроившиеся на философский лад мысли, он прислушался. Уши следопыта уловили женский голос, о чем-то увещевающий гиганта.
Из темноты вынырнуло лицо Тарека, он что-то молвил, насчет навалиться всем на решетку и сломать. Он даже не понял, что происходит, но решетка уже сдвинулась в сторону под совместными действиями собеседницы сверху и Береана, спустилась лестница и меньше, чем через мгновение, Береана уже не было в яме.

Следопыт пожал плечо Тареку:
- Нам несказанно повезло, - он спрятал случайно выскользнувшую улыбку. – Необходимо вытащить Ратеза, а там посмотрим – авось лошадей перехватим. Самим надо пробираться. Береан, вишь, как рванул, позабыв о своей правой руке…

Ратез весил не слишком тяжело, однако, поднатужившись, следопыт не сразу навалил его на плечо. Лестница была влажной, видать, от вечерней росы – следопыт лишь посильнее обхватил её.
- Давай, Тарек, подмоги… - он уверенно поставил ногу на первую ступеньку.

- Вот кабы был день, милчеловек, добрались бы скоро, а коли ночь - только к утру, - десятник, крепкий молодой мужик с лицом особенно простым и честным из-за широкого вздернутого носа и светлых, почти прозрачных глаз, в которых, по причине этой прозрачности, не могла бы утаиться никакая ложь или даже неискренность, развел руками, дескать, ничего не сделаешь с тем, что по ночи дороги не видать. - Опять же, нынче не заблудишься, дым-то небось отовсюду видать, этак вам и не надо знать, куда идти, и проводник не нужон, с дороги не собье...
Тут он умолк, увидав подошедшего Нерена, и под взглядом старого вояки склонил голову. Ему вовсе не запрещалось разговаривать с посторонними о том, что не представляло собой никакой тайны, но что-то подсказывало, что дело здесь куда тоньше его, десятникова, понимания, и оттого, быстро пересказав старшине суть разговора, он исчез по первому же дозволяющему знаку.
- Значит, хотите ехать прямо сейчас, - не переспросил, а просто повторил самому себе Нерен, - удерживать не буду, не мое это дело. И даже могу отправить с вами проводника, поскольку одни вы там проплутаете до осени или вовсе потонете в бочагах по темени. Ежели найдете своих живыми или подранеными, везите сюда, свободная лавка и какой ни на есть лекарь у нас найдутся, все лучше, чем в лесу под кустом врачеваться лопухами.
Нерен умолк, оставив при себе какое-то невысказанное, третье предложение и испытующе глянул на старшего из троицы, чужака с юга: попросит чего еще, или горд, как тот господин?

- Эх, Джареан, эко ты торопишься. На меня б навалили, да не перекладывать же теперь, - приговаривал Тарек, помогая следопыту поудобнее взгромоздить Ратеза на плечи.
- Мы еще выпьем за этот день, и выпьем не чего-нибудь, а кровушки этих деревенщин, - не меняя участливого тона продолжал Тарек, по возможности придерживая Ратеза и помогая следопыту. - Давай лезь, только ноги у самых краев ставь, а то вас же двое, развалится еще и солдат себе вторую руку сломает. Он же нас потом обоих загрызет, - слегка хохотнул дружинник. По всему было видно уверенность Тарека в том что ситуация развивается в лучшую сторону, не взирая на горящую деревню, которая обещала стать братской могилой для только выбравшихся из ямы.

Бриан проводил долгим, нехорошим взглядом завравшегося десятника. По всему получалось, что знали они тут, на заставе про деревню лихих людей. И те жили, не таясь и не боясь, что стражники нагрянут и по ветру всех пустят. Выходит, имели причины глаза закрывать. Да, дела.
- Договаривай уже, Нерен, чего таиться. Раз про деревеньку вы нам рассказали, значит, и путь туда известен. И секреты, да засады по пути к ней знаете. - тоже не спрашивал, а утверждал Бриан. У него дома за такие финты секли на мелкие кусочки и собакам скармливали, лишая казнённого посмертия. Другие берега, другие нравы. И обижать Нерена сейчас не стоит.
- Да, проводник потребуется, но не из десятка этого. - Ле Торн кивнул вслед ушедшему воину и подошёл на шаг ближе к старому ветерану. - Нерен, я хоть из высокородных, но ты мне ответь, как своему, честно - хоть тебе верить можно?
В голосе Ле Торна не было ни угрозы, ни обиды, а лишь спокойный интерес, будто не человек это вовсе, а истукан бездушный с внимательным, цепким взглядом холодных глаз.

Нэйдже слушала беседу Торна со старым стражником, стоя чуть поодаль. В ее стране не принято было вмешиваться женщине, когда мужчины меж собой разговоры разговаривают. Но меж тем от цепкого взгляда девушки не укрылось, что слегка напрягся ее провожатый услышав о проводнике до деревни. Чутким слухом Нэйдже ловила каждое слово, не торопясь уходить. "Ну у нас тоже свой лекарь есть..." - рассеяно подумала девушка, услышав очередное замечание. То что здесь ее не считают за лекаря, Нэйдже волновало мало. В конце концов она едет туда работать, и не какие едкие замечания ей не помеха. Уверенное желание Бриана ехать немедля несколько настораживало ее. Глупо отправляться в лес, да еще и ночью, да еще и непонятно с кем... Нэйдже, конечно и сама оторвиголова, но не настолько же. Она молчала, вслушиваясь, что же скажет Нерен, и глядя, как над лесом видное даже в ночной темноте поднималось облако дыма и оранжевое зарево полыхающего где-то в глубине леса пожара. Хирк перелетел на подоконник и смотрел на лес вместе с ней.

К тому времени, как Береан выбрался из ямы и добежал до ворот, на ходу орошая землю кровью из пробитой груди, так, что если б он и впрямь был героем из сказаний, то след его бега по будущей весне отметился бы настоящей стеной из кедров, за ворота уже выбежали все женщины и дети, и теперь из огненной ловушки убегали - последними - молодые и еще не старые, крепкие мужчины, отцы и старшие сыновья разбойничьих семейств. Им было не до оглядок, быстрей бы оказаться на воле, в какой ни на есть безопасности от огня и бежать дальше, идти, ползти, чтобы огонь, если суждено ему перекинуться на деревья, не успел захватить их в капкан. Крик того, в кого вцепился, набросившись со спины, Береан, только усилил панику и площадка перед воротами опустела в считанные мгновения, только видны были рыжие в огненном свете спины разбегающихся в разные стороны людей. Тот же, кого схватил господин Акклменский, хоть и оглушенный был еще жив, попытался освободиться от медвежьей хватки броском через плечо, но безуспешно, видать, и благородный понимал что-то в простой мужицкой драке.

Когда Джареан, Тарек и Мелис вытащили Ратеза из ямы, деревня уже опустела, только у ворот огромный Береан по-звериному терзал чье-то тело. Тут и там валялось брошенное оружие, пожитки, и просто хлам, но подбирать и рассматривать было уже некогда: огонь подбирался к воротам, обещая встать живой стеной вместо распахнутых настежь створок.

Хаос. Люди врассыпную убегавшие куда-то туда в лес. Пустая деревня. Двери изб нараспашку. Огонь хлещет со всех сторон языками.

Дым валил со всех сторон, и так усложняя видимость - впереди маячил грозная фигура, которая в огне и дыму выглядел каким-то демоном из сказок, рассказанных детям на ночь...
Завертев головой - нет ли лошадей. Да какие лошади в таком пожаре - их первыми вывели или сами убежали в лес.
- Бежать надо! - вытирая нос рукой - мерзкий дым постоянно вползал в легкие. Он закашлялся. Глянул через плечо на Тарека.
- Даем деру! Береана возьми по дороге!

Лес стоял стеной ночных стражей, приманивая своей ночной прохладой и такой относительно недавно недоступной свободой. Голова Ратеза над плечом, как голова тряпичной куклы, беспрестанно дергалась и прыгала, несколько раз даже стукнув больно следопыта по уху и по затылку.

Ночной лес встретил их встревоженным гулканьем сов, где-то там в стороне завыл волк, то ли в страхе, то ли в предвкушении добычи. Всхрапнула где-то слева лошадь, но была слишком далеко - они даже своих хозяин с трудом к себе пустят. Следопыт вспомнил пегого - был бы он сейчас, даже квелый, сильно облегчил бы задачу. Джареан бежал довольно долго - минут двадцать, не оглядываясь. Тарек малый умный, без моей ноши ему легче меня догнать - сейчас разве что улитка не догонит следопыта, подумалось Джареану.
Коряга подло вытянувшись вдоль тропинки, чуть не зацепилась за ногу - следопыт с трудом сдержал равновесие. Тяжело дыша, следопыт прислонился с дереву, стянул с себя Ратеза. Сам сел рядом, надо было отдышаться.

- Тарееек, - уже не глядя от усталости позвал напарника. - За водой бы сбегал... мочи нет... Авось Ратез придет в себя, коли губы омочить его!

- Вы, благородные, как скажете чего, так скажете, - фыркнул Нерен, нехорошо прищурившись, - хоть в поле, хоть в огород, хоть в бочку с капустой. Нет у нас такого приказа, чтобы этих по лесу гонять и зазря своих людей изводить в болотах, потому как вывесть эту погань возможно одним только путем: пожечь все к воронам, а как прогорит - корчевать да пахать. Но ты сам понимать должон - было б кому, давно уже распахали, а пока добрым людям земли хватает, все это будет без толку. Не лезут, не озоруют, на дороги не выходят - и ладно. Но коли уж ты нам не доверяешь, людей тебе в помощь предлагать не буду. Бери проводника и езжай отседова со своими южными богами.
Обещание Нерена было исполнено без промедления: когда Бриан и его спутники вывели лошадей к воротам, их уже ждал хмурый заспанный парень в солдатском облачении. Был он из местных, круглолицый и круглоглазый, и служил, по почти детскому лицу видать, едва третий год. Говорить с чужаками больше необходимого для соблюдения вежества он не пожелал, да и не по возрасту было, только поглазел удивленно на пацаненка с вороной на плече, не понимая, для чего тащить в лес этакое чудо, и двинул вперед скромного серого мерина.

- Во господин дает, а говорили вроде что покормили их недавно, - из далека казалось будто Береан выгрызает куски из своей жертвы, а отблески пляшущего огня только добавляли жути этой картине.
Джареан с такой скоростью рванул к воротам, что Тарек невольно оглянулся в яму чтобы проверить действительно ли вытащили Ратеза, а не тряпье какое.
- Давай малая, я прямо за тобой, - до неприличия спокойным голосом сказал Тарек Мелис, слегка подталкивая ту за плечи.
Понимая, что как бы не старался Джареан, с такой поклажей он быстрее дружинника бежать не сможет, Тарек обратил свое внимание на разбросанное оружие и решил прихватить несколько единиц, из тех что лежали совсем близко от пути выбегания.
Ах да, у нас тут еще и господин, доедающий супостата... Тарек неуверенно смотрел на Береана, ой как не хотелось забирать с собой это разъяренное существо, да и вообще как его можно "забрать"?.
"Он еще и руку сломать может... Хмм... Руку. Сломать. Надо бы потом у Ратеза спросить как он себе руку сломал. Может господина своего пытался в чувство привести?" - странные мысли летели через голову дружинника, но делать нечего, люди надеются.
Пробегая мимо Береана, Тарек не нашел способа забрать господина лучше, чем схватить того за шиворот и дернуть в сторону ворот. После чего побыстрее отпустил ворот и припустил на выход. На всякий случай.
По замыслу Тарека ярость господина нуждалась в направлении, а направлять ярость увещеваниями - дело гиблое.

Огненное кольцо позади, по крайней мере на какое-то время. Джареан чуть не упал выбившись из сил. Тарек было решил взвалить Ратеза на себя, но следопыт так долго бежал, что от любой опасности они уже должны быть ой как далеко.
Дружинник огляделся в поисках какого либо источника и на счастье заметил небольшой родник у подножия холма. Он сложил ладони лодочкой чтобы набрать в них воды, ведь другой тары у него не было( не наливать же воду в сапог), и попытки с третьей ему удалось донести горсть воды ни разу не упав. Тарек аккуратно вылил содержимое своих рук на лицо Ратеза. Аккуратничал он не из-за большой любви как могло показаться со стороны, а просто ему не хотелось идти за водой еще раз.
Тарек плюхнулся на землю рядом с Ратезом и Джареаном и только сейчас, с трудом переводя дыхание, он задумался откуда им удалось убежать и что вполне возможно лес скоро тоже загорится, а из него не так просто сбежать. Хотя больше лесного пожара Тарека наверное волновало как себя будет вести Береан. На него Тарек и перевел уставший взгляд, подгребая поднятое по дороге оружие себе под зад. На всякий случай.

Нэйдже оказалась не из робкого десятка, хотя это было и не важно - узнанное мной за ночь подсказывало, что Зарр ошибался - Риан бы мне не отдали, покуда Ратез жив. А раз не отдали сами, придется забирать нам. Правда, как? Решившись, или смирившись, я все же отправился вслед за своими спутниками, правда, было не совсем понятно, почему Бриан взялся командовать, раз послан в помощь нас, но пусть поиграет, если хочет.
- И все же, Нэйдже, от тех болезни, что болен Ратез, ты лечить не умеешь - только и сказал я. Не похоже, чтобы девочка была умелой и опытной - скорее она слишком самоуверенна и отрешенна. Но лучше уж так, чем слабая и пугливая в отряде.

Итак, ночь мне выдалась не спокойная - поняв, что к спящим женщинам меня никто не пустит, я путался найти Риан, или узнать о ней что-нибудь. Что я уже знал - что Риан сама отдала бы все за побег, и то, что похоже с нее пе спускаю глаз. А значит - придется как то отвлекать смотрящего, чт ов одиночку сделать не так то просто. Впрочем, если бы удалось поговорить с Риан, все было бы проще - но похоже, что её где-то заперли. Хорошо, если я узнал что-то сверх того, хотя это и наврядли. Но все же так просто отказываться от своего плана я не хотел.

Разместились на ночлег мы довольно спокойно, но всю ночь мысли о Риан не отпускали меня. Риан теперь не просто каприз Ратеза. Если нам и правда уходить в наемники, она еще и козырь в рукаве, да еще и какой. Потому утром я решил серьезно поговорить ос спутниками, пусть доверие ко мне и подорвано, с тем чтобы я могу вернуться в поместье якобы за забытыми вещами. Впрочем, может и они что стающее подскажут, или отговорят. Нэйдже не похожа на человека, к которому впоследствии прислушаются, если что не так пойдет... а Бриан... хотел бы я знать, кто это такой. Строит он из себя много, да вот надолго ли?

Пробудка среди ночи избавила меня от неприятных мыслей, каки снов, и все же предложение Бриана выходить сейчас же совсем не входило в мои планы. Как то принято у меня заботится о своих людях.
- Нерен, насчет проводника Бриан прав, не откажемся, а вот выйти сможем только утром - незачем ночное зверье распугивать - возник я из-за спины разговаривающих. Интересно, насколько образ южанина как командира отряда успел закрепиться у присутствующих? Может почитают, что я очень добрый командир, а Бриан мой очень злой помощник? Было бы неплохо.
В заключении разговора я зыркнул на Бриана, как бы приглашая его поговорить наедине, если что не так, и оставил говорящих наедине.

- Проклятые Боги, - выдохнул наемник, когда кто-то решил полить его водичкой. - Как я вас всех ненавижу...поубивал бы, ей-ей...я вам что деревце, чтоб меня поливать водою, побери вас вороны...руки повырываю, если встать смогу...
Он тяжело пошевелился и перевалился на бок. Первый запах, который он почуял был запахом дыма, в голове угодливо нарисовался образ тесной ямы и полыхающей деревни, медленной смерти от удушья, что-то внутри кричало, что надо бежать и спасаться и тут же отмечало, что спасаться как бы и некуда, ведь ты понятия не знаешь куда идти, а решать в спешке не годится.
- Кто здесь? - требовательно спросил он, чувствуя присутствие других людей. - И где мы?