незаметно подслушал их разговор и впервые услышал про Розу Салавара.

“…И что же – никто до сих пор так и не решился добраться до логова Салавара и попросить у него Розу?”
“Да, пока такого смельчака не нашлось. Путь к Салавару очень далек и опасен даже для сильного волшебника. Да и самого Савалара многие побаиваются, ведь он один из самых могущественных среди нас. Никто не видел его вот уже больше века, так что неизвестно какой он из себя – добрый или злой. Все, кто знал его, давно умерли. Говорят, он все еще жив и по-прежнему ждет своего преемника, которому передаст Розу”.
“И вы правда считаете, что роза дает своему владельцу всю силу колдуна и даже больше?”
“Да, так говорят. Салавар бережет ее для самого достойного молодого волшебника. И все удивляются – почему он сам не пользуется своей огромной силой. Живет себе затворником и годами ждет”.

Но вот настал день отъезда. Скучные сборы перетекли в незапоминающееся время, которое я провёл в поезде. Всё происходило как во сне и помню только, что из поезда мы пересели в один автобус, потом через время в другой поменьше. Когда же я, вслед за родителями, выбрался из него, то всем своим существом неожиданно погрузился в мир зелени и приятных запахов. А потом меня обняла бабушка. Я отчего-то очень смутился и неизвестно почему рассердился на всех за своё смущение, да так, что непривычная обстановка стала нервировать и даже бесить меня. Беспрерывная смена сюжета и картинок на экране не вписывалась в неторопливое и, как мне казалось, монотонное течение жизни огромного мира вокруг. Мне хотелось обратно в свой экранный мирок, и я очень страдал от таких перемен. Особенно ужасно было то, что здесь не было Интернета, а кроме компьютерных игр я в другие игры давно не играл. Моя мысль не могла долго удерживаться на чём-либо; и без того вялый интерес ко всему новому быстро угасал. Вместо привычного городского асфальта везде были трава, земля, песок и пыль с разными козявками, которых я никогда не видел и не ждал от них ничего хорошего. Вокруг жужжали мухи, а к вечеру налетели сотни комаров. Я был в ужасе, но бабушка казалось вовсе не обращает на них внимания, а родители не переставали на каждом шагу находить здесь какие-то красоты и радоваться переезду. Так прошёл день, который большей частью я провёл в доме (где дико скучал), а когда начало смеркаться, то непрерывный писк комаров и их страшные укусы ни почём не заставили бы меня вновь выйти на улицу. Я сидел на диване и жалел себя несчастного, которого никто не понимает. Тем временем отец принёс в дом дрова. Я удивился, — неужели ночью будет так холодно, что они летом решили затопить печь. Удивление заставило меня приглядываться к происходящему так, что я даже перешёл в комнату, где стояло большое, на треть дома сооружение, которое отец ласково называл «русской печью». Насторожив уши я слушал разговоры и смотрел, что же будет дальше. Посередине печи, упиравшейся в потолок, сейчас зияло большое отверстие. Оно было полукруглым и формой своей напоминало отрезанную дольку лимона. Днём я даже не подозревал о его существовании, потому как оно было прикрыто занавеской. Забыв обо всём, что меня ранее занимало, я заглянул в отверстие. Внутри было черным-черно. В глубине отверстие расширялось и невозможно было понять, какие же размеры внутреннего пространства у этой печи. Темнота напоминала космос, который я не раз видел в компьютерных играх, и мне казалось, что меня затянет внутрь печи и я окажусь в безвоздушном пространстве. Тем временем отец начал накладывать дрова внутрь, и так как ничего плохого не происходило, я успокоился. Отец старался класть дрова как можно дальше вглубь, причём кладка дров образующаяся внутри стала напоминать квадратный деревянный сруб колодца, который я сегодня видел в огороде. И тут меня прорвало: