Воскресенье, 6 февраля

Что ни говори, утро для Нормана было тяжелым. Доктор с некоторыми затруднениями рулил по улицам города к району, в котором располагался заброшенный дом. Дело все было в коктейле, полученном сегодня с утра - коктейлем из легкого похмелья, легкой боли в шее и легкого разочарования. Да, рана зажила, но интернет не придал того потока информации, которого от него ожидали.
Гугл, как всегда, выдал много страниц, первые пять из которых определенно были не по теме. Стоило продолжать поиск, однако совпадения с каждым кликом мышки были все косвеннее и косвеннее, так что доктор решил повременить с поисковыми запросами. Если паства все же решит выложить свои переживания в интернет, то их страницы выйдут одними из первых.
Хантер-нэт не принес никаких новостей, относящихся конкретно к Фурье. Хотя даже среди обычного охотничьего трепа и новостей с других городов Норман сумел найти сообщение, относящееся к его профессиональной компетенции.


...Дом оказался почти таким, каким стоило его ожидать. Старый деревянный дом, не маленький, но и не дотягивающий до звания полноценного особняка. Два этажа и чердак. Краска уже давно облупилась со стен, но в целом дерево выглядело крепким - дома тогда умели строить. Окна зияли разбитыми стеклами в рамах, словно ребенок, радостно показывающий беззубый рот. Заднего двора не было, как и черного входа - видимо, планировка была не типовой.
Парадная дверь была распахнута настежь, и уличный ветер лениво поворачивал ее, заставляя скрипеть при каждом движении. И хотя в Нью-Йорке этим утром было потеплее, идущего к зданию Нормана посещали совершенно нетипичные для него мурашки. Это был страх самого доктора, или какой-то могильный холод, окружающий дом?

Всю дорогу в такси, и большую часть поездки до дома призрака Норман раздумывал над постом God45. Это придурок его просто бесил. Как он собирается воевать с монстрами, отказавшись от регулярного источника дохода? На что он будет жить, да даже на что хотя бы купит патроны? Почитал бы любого военного историка — знал бы, что армия сильна набитым брюхом. Любая армия, армия в этой странной войне не может быть исключением. Если охотник будет жить в ночлежке, монстру будет проще опознать преследователя — по запаху бомжатника. Будет спать под мостом, избавит вампира от необходимости убивать охотника — сам со временем сдохнет от пневмании. God45... идиот, идиот. ИДИОТ, сдохнешь сам — черт с тобой, не жалко, хренов религиозгный фанатик. Но ведь ты же еще кого-нибудь убедишь, и захватишь с собой в могилу. Может, потому половина участников хантернета и стонут, что монстров больше, чем охотников, что охотники долго не живут? А не живут они долго из за таких вот фундаменталистов, которые призывают на жертвы. Норману вспомнились мемуары кого-то из ветеранов интербригад гражданской войны в Испании: "Готовому погибнуть за благое дело всегда пойдут навстречу. Чтобы победить надо быть готовым убивать, а не умирать". Нет, определенно такие тролли поопаснее вампиров. Только позволить себе ответить ему Норман пока не мог. Этот, судя по номеру 45 был достаточно старым участником, а в активе самого Нормана пока был один вампир с миньоном. Но и молчать было гадко.

За этими невеселыми мыслями Норман доехал до места. С неохотой снял с пояся кобуру с Береттой. Данное самому себе обещание больше не выходить из дома без оружия доктор сдержал: сейчас при нем была Беретта, 1 патрон в стволе, 17 в обойме, еще 17 в запасной. Да и правило, что первая пуля пластиковая само собой отошло в небытие. Но более опытный товарищ советовал не идти к призраку с оружием, советами опытных пренебрегать нельзя. Норман обмотал кобуру ремнем, чтобы со сторону было не понять, что это, вышел из машины, и положил оружие в багажник. Хранить оружие в салоне машины считается незаконным в штата Нью-Йорк, если не оборудован сейф.

Норман в последний раз проверил карманы: телефон, диктофон, блокнот и пачка фломастеров, если призрак таки будет, и если не сможет говорить. Норман был сейчас в кожаной куртке нараспашку, плотной но не настолько брутальной, чтобы сойти за байкерскую косуху. Ходить в длиннополом пальто не следовало, зачем лишний раз давать шанс опознать посетителя "Дома Тепла". Хотя Норман был готов защищать себя в случае ареста, куда лучше будет, если это не потребуется. Фотоаппарат висел на шее, еще в кармане нашлась переложенная из пальто зажигалка. Ни для чего конкретного, просто пусть будет.

Ну, вроде все на месте. Как-то не хотелось идти в этот дом. А еще больше хотелось обнаружить его совершенно пустым, убедиться,
что слова Кэссиди — просто бред, и уехать домой. Но чтобы убедится надо проверить, а значит, надо зайти. И Норман пошел внутрь. Осторожно, приглядываясь и прислушиваясь ко всему, он пока не включал второе зрение, но был готов сделать это при первых странностях.

Свежий снег противно скрипел под ногами, как и дерево, когда Норман ступил на деревянную лестницу, ведущую к крыльцу. Остановившись перед входной дверью, он заглянул внутрь. Его еще не привыкшие к темноте глаза поначалу не замечали вообще ничего, но спустя несколько секунд он все-таки заметил серую стену с оборванными и пожухлыми обоями, через которые были видны деревянные перегородки. Отсюда он также увидел две двери в этой стене, и еще длинную лестницу на второй этаж, построенную в конце коридора прямо напротив входной двери.
Норман легонько толкнул дверь, и она поддалась и уступила дорогу психиатру - но при этом издала протяжный скрип, наверняка разбудивший любого человека, находящегося сейчас в доме. Даже мертвого.
Пыль от ветра с улицы поднялась, заставив Нормана закашляться. А сюда, судя по словам Кэссиди, дети играть приходят... Не смотря на новое неудобство, Фурье смог рассмотреть весь коридор - в левой стене также была дверь, на полу не было ничего, кроме изъеденного почти до конца коврика. Пол тоже был выстлан деревянными досками.

Норман брезгливо огляделся вокруг, и включил в кармане диктофон. Интересно, на записи все скрипы тоже покажутся такими душераздирающим, или это нервы шалят? Доктор постоял еще немного, давая глазам привыкнуть к темноте, повторил про себя имена: "мистер Ирвинг Нил Мэйтс — вероятный, мистер Оукмен — возможный, неизвестный любовник госпожи Фест — маловетоятный". И направился на второй этаж, все так же оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.

Норман пошел к лестнице по деревянному скрипящему полу. Каждый шаг громко раздавался в ушах доктора, да еще и поднимал целое облако пыли, которая просто так не развеивалась - воздух в доме не двигался и имел весьма спертый и неприятный запах. Звуки улицы по мере продвижения вглубь исчезали - дом постепенно отрезал Нормана от окружающего мира. Даже свет был словно усталым - несмотря на безоблачное небо, солнце очень слабо ощущалось в этих стенах.
Привыкшие к темноте глаза Нормана привычно высматривали детали обстановки - слабый пол из досок, закрытые двери на первом этаже, многочисленные дыры в стенах, открывающие полусгнившие перегородки. На полу, кроме изъеденного коврика да старого сдутого футбольного мяча (видимо, дети случайно забросили) ничего не было - и вообще, если бы не пыль, этот дом можно было бы назвать стерильным.
Дойдя до конца коридора, Фурье попал в небольшой холл - справа и слева от лестницы были видны проходы в дальнейшие комнаты. С левой был виден край деревянного стола, а с правой - кухонный шкафчик. Сам проход на второй этаж был чуть левее от правого прохода - некогда белая лестница из дерева с облупившейся краской. На стенах висели пара пустых картинных рам. Слева от Нормана было окно с разбитым стеклом - тусклый свет еле-еле пробирался сквозь облако пыли. Из оконного проема не доносилось ветра - все в этом здании пахло затхлостью. Но даже несмотря на неподвижный воздух, Норману было холодно - даже плотная куртка не могла сохранить тепло.

"Не должно быть так холодно. Это или невротика, или... или что-то на меня воздействует." — доктор помедлил в коридоре, торопиться было некуда. "Очень кстати возможность узнать симптомы воздействия, раз уж от клерка ничего не добился. Главное, пока не закрываться вторым взглядом, пишут, что он защищает сознание наделенного." И тут же Нормана-исследователя грубо оттолкнул от командывания какой-то ранее невиданный Норман, Норман_который_хотел_выжить. Очень хотел. Этот ранее почти не появлявшийся Норман никого не спросясь приказал заработать второму зрению быстрее, чем Норман сообразил, что происходит.

"Ну и дела." — подумал Норман. "Откуда он выискался, этот Н... Хотя, может, назовем его Альберт Фурье? Чтобы как-то отличаь его от Нормана Фурье, разумного и любопытного. Только, господа Норман Фурье и Альберт Фурье, прошу вас не забывать, что вас, в сущности, нет. Есть только один Норман Альберт Фурье."

Доктор продолжил осторожно продвигаться вперед, осматривая дом уже своим обостренным восприятием. Под хотя бы относительной защитой второго взгляда было куда приятнее посожалеть об упущенных возможностях исследования дома без включенного вв. Посожалеть о стремительно уходящей нормальности тоже стоило, но это психиатр решил отложить напотом, сейчас были дела более неотложные.

Норман почувствовал, словно у запотевших стекол его глаз заработали дворники. Короткий электрический ток пробежал по мышцам, заставив руки и ноги слегка дернуться. Однако это того стоило - хотя доктор и не перестал чувствовать холод, дрожь пропала. Теперь он был полным хозяином своего тела, и руки его были тверды, как у хирурга.
Оглядывая комнату, Фурье автоматически осмотрел лестницу сверху - и заметил чью-то ногу, быстро скрывшуюся на втором этаже. Удивленный психиатр начал быстро подниматься по лестнице... но и сейчас у дома был для него сюрприз. Сильно надавив левой ногой на третью по счету ступеньку, Норман услышал громкий треск - а затем его нога внезапно провалилась под лестницу. Доктор серьезно потерял равновесие, упав правым коленом на следующую ступень. Возбужденный от такого внезапного происшествия начал лихорадочно выдергивать ногу из-под лестницы. На третьей попытке у него это получилось - и, оперевшись руками об стену, он наконец смог вырваться.
Сейчас Фурье стоял в начале лестницы, пошатываясь и слушая свое сердце, невольно бившееся под сто с лишним ударов в минуту.

Идти вперед в таком состоянии было неразумно. Следовало хотя бы отдышаться и успокоиться. Было жаль, что о ноге удалось заметить только сам факт ее существования, от своего обостренного зрения Норман ожидал большего. Но и на том спасибо, что странный нервный тремор прекратился.

Чтобы не стоять просто так, доктор решил заглянуть, а что же он увидит в проломе лестницы. Почему именно там? А не почему, не было никаких разумных причин искать что-либо интересное именно под лестницей. Но если уважаемый доктор не готов пока идти вперед, то надо хотя бы делать что-нибудь полезное, чтоя на месте. Не переставая прислушиваться к происходящему вокруг доктор осторожненько заглянул в пролом ступеньки. Он убеждал себя, что во сейчас он удедится, что ничего необычного там нет, и пойдет неторопясь вперед.

Норман мельком глянул в дыру, оставленную его собственной ногой на ступеньке. Дыра была ровно посередине, а по краям этой деревянной раны он видел лишь дерево неприятного цвета, а в самой дыре - ничего. Свет от окна не доходил до этой лестницы, и при таком освещении доктор явно ничего не сможет рассмотреть под лестницей.
Пока Фурье смотрел на лестницу, в доме не происходило ни звука. Доктор вспомнил, что даже когда он видел уходящую ногу, он не слышал ни звука. С другой же стороны, ступеньки под весом самого психиатра ощутимо скрипели.
Когда он наконец поднял свой взгляд, он почувствовал странный ветер, идущий сверху. Этот ветер словно проходил сквозь одежду и кожу Нормана и больно царапал его кости. Мурашки на его коже, как по команде, быстро пробежали по его левому плечу. Мельком глянув налево, на главный вход, доктор ничего не увидел - даже со своим вторым взглядом.
Теперь оставалось решить, как он будет идти дальше, когда его тело каждую минуту не знает, что оно чувствует.

Ощущение онемения в левом плече было не из приятных. Норман начал сжимать и разжимать кисть левой руки, чтобы прогнать его, и понял, что делает сейчас ровно то же самое, что делала русоволосая, когда он включил в ее присутсвии свое обостренное зрение. Совпадение? А вдруг нет?

В любом случае, обладатель ноги, под которой не скрипел пол был почти наверняка сверхестественным созданием. Записывать его во враги было еще рано, все-таки это Норман вторгся в его владения, но отнестись к такому оппоненту следовало серьезно. Как ни хотелось поскорее убраться отсюда, доктор заставил себя не пороть горячку. Ледяной ветер явно сверхестественного происхождения пугал, но если верить хантер-нету, при включенном втором взгляде многие сверхестественные воздействия теряют свою опасность, что и стоило жизни одной самоуверенной вампирке. Надо было понять, этот ледяной ветер только мучает, как и попытки Скарлетт, или причиняет реальный вред. Да, потерять немного драгоценного времени. Но приобрести еще более драгоценное понимание.

Ощущение в плече прошли так же быстро, как и возникли. Осторожно подвигав рукой, Норман не почувствовал ничего. Либо причина этих ощущений исчезла... либо причины не было вовсе.

Норман решил, что ничего страшного с ним не происходит. Ощущения были неприятны, но едва ли они свидетельствовали хоть о каких-то повреждениях. Значит, можно было идти вперед. Что Норман и сделал, теперь наступая на ступени рядом со стеной, чтобы уменьшить риск провалиться еще раз.

Доктор начал аккуратно продвигаться по лестнице, ступая на края ступенек. Так получилось хоть и медленнее, но безопаснее и тише - оказалось, что при таких шагах ступеньки практически не скрипят. Оставшееся расстояние Норман считал в ступеньках. Он начал с третьей, так что - четыре, пять, шесть...
На двадцать девятой Фурье наконец оказался на втором этаже. Свет из еще одного разбитого окна тускло освещал этот зал, которые обветшал еще больше, чем предыдущие. В метре от Нормана, в стене справа была еще одна дверь. Мельком оглядев ее, доктор повернулся через левое плечо, чтобы осмотреть весь зал - и увидел наконец обладателя видимой ноги.
Хозяин дома и вправду походил на привидение - как их изображали в старых кинолентах. Словно старая фотография с эффектом сепии, да еще и полупрозрачная, фигура действительно показывала старика лет шестидесяти. Круглая голова, потерявшая уже почти все седые волосы, морщинистая сухая кожа, большой курносый нос - и да, большое пулевое ранение в правой части лба, обнажающая что-то красное в черепе, словно рана никогда и не засыхала. Одет старик был в старую военную униформу - сложно было сказать, какого времени и какого звания.
Самое удивительное, что пока призрак ничего не предпринимал. Он лишь стоял в полутора метрах от лестницы, задумчиво осматривал Нормана и медленно тер подбородок, словно он находился в серьезных раздумьях. Это могло бы быть основой для хорошей военной карикатуры - настолько он выглядел неугрожающе - но чутье психиатра кричало одно - он не должен существовать, какой бы вид он не имел.

Итак, Норман определенно видел призрака, сомнений в этом не было. Призрак тоже определенно видел Нормана, но не предпринимал никаких враждебных действий. Возможно, только пока. Возможно, призрак не знал, что Норман его видит. Норман сам почему-то сомневался, что смог бы увидить его без второго взгляда. Но продуманный заранее план действий предполагал попытку войти в контакт с призраком, что неминуемо сообщило бы призраку, что его видят.

Сейчас этот придуманный заранее план уже не казался такой уж хорошей идеей. Но годы профессиональной деятельности приучили Нормана не доверять временным порывам и экспромтам. Задумал — делай. Скрепя сердце, Норман повернулся к призраку, и произнес, пытаясь говорить светским тоном как ни абсурдно здесь это звучало:
— Мистер Ирвинг Нил Мэйтс, я полагаю?

Норман пытался уловить малейшие детали реакции призрака, тем более, что больше доктору делать было нечего. Он бы с удовольствием приготовился защищаться от внезапной атаки призрака, только как от нее защитищься, если даже не знаешь, что это за явление и чем или как оно способно атаковать.

Старик выглядел ошеломленным, когда Норман обратился прямо к нему. Пару мгновений он так и стоял - растерянный, удивленно смотрящий на доктора. Потом призрак пришел в движение.
Это не было атакой или еще чем - просто старик в ярости прокричал что-то психиатру. Никакого звука Норман не услышал, но выражения лица и движения рта старика было достаточно, чтобы понять, что призрак пытается именно кричать. Присовокупив свои слова выразительным жестом правой руки, призрак доносил до гостя одно простое слово: "Вон!".

Пойти вон отсюда... Это действительно было очень заманчивое предложение, которому доктор едва не поддался. Действительно, призрак был явно не настроен разговарить, к тому же это Норман вломился на его территорю. Был бы призрак живым домовладельцем, имел бы право применить оружие.

Вот только можно на все посмотреть и с другой стороны. Этот мир принадлежит живым. Призраку тут не место, тем более призраку, не умеющему себя вести и пугающему любопытных девочек. Похоже, имеет место явная свобода толкования. Номан предпочел истолковать в свою пользу. Он имеет право тут находится. С призраком лучше попытаться договорится по-хорошему, но закон на стороне Нормана. По крайней мере будет на стороне Нормана, когда появятся законы о призраках.

— Сэр, простите мое несколько грубое втрожение... Дверь была не заперта, и я решил, что могу войти. Может быть, вы уделите мне несколько минут вашего времени? — Видимо от страха Нормана потянуло на довольно рискованные шуточки. Но, как прекрасно знал психиатр, натура собеседника раскрывается на острых поворотах. Норман готовился наблюдать, и хватать малейши крупицы информации.

Лицо старика медленно перешло от легкого возбуждения к настоящей ярости. Глаза, ранее бывшие обычными карими, стали бесцветными, как в черно-белом кино. Медленно, шаг за шагом подходя к Норману, призрак снова начал кричать. Доктор снова не слышал ни слова, и не мог разобрать речи по губам, но сейчас он получил ощущений посерьезнее, чем просто звук.
На Фурье внезапно подул ветер - сильный, холодный, пробирающий сквозь одежду. Этот ветер не двигал волосы доктора, но он отчетливо дул на него, словно выталкивая его обратно к лестнице.
Спустя секунду он услышал грохот - это ранее закрытая дверь в глубине коридора резко открылась, сильно ударившись об стену коридора. Потом вторая, третья, четвертая...
Взгляд Нормана переметнулся снова на призрака. Сейчас призрак стал воплощением эмоции, которой он испытывал. Уже не надо было говорить об эмоциях, реакциях и каких-либо мелких признаках. Призрак был просто злым - никак иначе нельзя было его описать.

Доктор внешне спокойно выдержал предстваление призрака. В психушке и не на такое насмотрелся.

Все шло куда хуже, чем надеялся Норман. Начитавшись постов bookworm-а на hanter-net доктор предполагал возможность, что призрак захочет идти на контакт, возможно выставит свои требования. Но сейчас перед Норманом было скорее существо из рассказов Кэссиди: злобное и атакующее все подряд. Такому явно не место в городе, в доме, куда может случайно забежать любой беззащитный ребенок.

Если создание хотя бы пытается пойти на контакт, проявляет любопытсво или хотя бы предупреждает о нежелании общаться, как рычащая собака или шипящий кот — оно разумно. Если нет — оно просто бешенная собака. Бешенную собаку надо пристрелить, не важно, что сделало ее бешенной. Вот только шансов дать показать себя разумным существом надо этому призраку дать побольше. Не нравилось Норману брать на себя роль единственного судьи, разделить ответсвенность с еще одинадцатью было бы куда приятнее. Ну или хотя бы дать призраку больше времени.
— Мистер Мэйтс... Или все-таки мистер Оукмен? — Норман внимательно следил, на какое из двух имен отзовется призрак, если отзавется хотя бы на одно.

—Простите, но я не слышу, что вы мне говорите. Нам надо найти какой-то другой способ коммуникации. — Норман сделал гротескный жест руками "уши заложены", хотя прекрасно понимал, что призрак его слышит.

Сейчас план Нормана был предельно прост. Если призрак успокоится — действовать по обстановке. Если продолжит свою истерику — ждать. Человек в истерике такой интенсивности может находится заведомо меньше часа, потом станет безвольным и апатичным. Только одно смущало доктора: насколько знания по психиатрии людей применимы к призракам.

Призрак отчетливо отреагировал на имя Оукмен - рн перестал наступать, хотя и смотрел на доктора со смесью злости и недоумения. Выслушав же речь Нормана старик чуть остыл, хотя и не стал менее злым на вид. Он снова начал кричать, на этот раз показывая пальцем на пол, а затем - на лестницу. Звука опять не было, однако сейчас доктору повезло - он смог отчетливо прочитать по губам слова "мой дом".

"Небольшой, но успех." — решил Норман. "Вести себя вежливо, показать готовность уступать его желаниям, пытаться разговорить." — это даже не было размышлениями для психиатра, настолько привычны ему были подобные расклады, если конечно не брать в расчет, что разговаривал он все-таки не с человеком.
— Да, мистер Оукман, я понимаю, что без спроса втроргся в ваши владения. простите мою дерзость, она объясняется крайней необходимостью в разговоре с вами. Может быть, я выйду за порог вашего дома, и мы сможем продолжить разговор через порог? —
Норман ухватился обеими руками за перила, и опасливо спустился спиной вперед на две ступеньки. И остановился. Показал, что готов выходить, так сказать, жест доброй воли. Но дальше пойдет только за аналогичный со стороны призрака.

Норману пришлось ждать несколько томительных секунд, пока призрак размышляет над решением. Доктор ожидал, что призрак спокойно пойдет к нему, но все произошло не так.
Вместо этого старик внезапно появился перед лестницей, в нескольких шагах от психиатра. Это было очень странно, ведь призрак не сколько прошел, сколько появился перед лестницей. Это было словно видеть череду стоп-кадров - невозможно было поймать момент, когда призрак шел, можно было видеть лишь моменты, когда он смирно стоял.
Нормана появление призрака чуть не вывело из равновесие - в прямом смысле, доктор чуть было не упал с лестницы, автоматически пытаясь сделать шаг назад. Сдержавшись, Фурье взглянул вверх и поймал выжидающий взгляд старика, скрестившего руки на груди.

Норман был впечатлен этой демонстрацией возможностей призрака. Его оппонент, кажется, давал понять, что у него есть еще несколько трюков в резерве. Но если так, то эта демонстрация была хорошим знаком, ибо означала, что призрак собирается не драться, а договариваться. Собирающемуся атаковать незачем информировать о своих возможностях.

Норман аккуратно спустился, держась обеими руками за перила, и пошел к двери, как и обещал. И лишь оказавшись за порогом дома обернулся, поискал глазами призрака и заговорил:
Норман говорит только если призрак появляется в зоне видимости
— Мистер Оукман, этот вопрос покажется странным, но... кто вас убил? — Дурацкое начало беседы, но надо же было хоть с чего-то ее начать. Хотя бы доктор имел основания предположить, что Оукман был убит: дыра от пули во лбу — убийство или самоубийство. Но Кэссиди сказала, что кости были спрятаны, самоубийство отпадает. Вот следующий вопрос сформулировать было куда труднее.
— И... И кто или что позволило вам продолжить существование?

Спуск Нормана проходил почти что в абсолютной тишине - был слышен разве что скрип дерева при шагах. Несмотря на то, что призрак следовал за ним, он по-прежнему не издавал ни звука. Это сильно действовало на нервы - как оказалось, простое отсутствие звука шагов при видимом человеке сильно напрягает психиатра.
Норман задал свои вопросы, когда был за порогом дома, а старик - прямо на пороге. На крыльце здания было гораздо больше света, что сразу отразилось на призраке - его стало сложнее разглядеть, словно кто-то двинул вправо ползунок прозрачности на фотографии. Теперь доктор лишь смутно видел черты лица Оукмена (или Мэйтса?), но что он точно разглядел - это недоумение на лице старика. Ответил старик просто - беззвучно произнес несколько слов, присовокупив это жестом правой руки (поднятая кверху ладонь на уровне груди, ладонь расслаблена, кончики пальцев - в сторону психиатра) и выражением лица "ты что, серьезно?".

"Итак, дамы и господа! Следующий номер в нашем представлении абсурда — почтенный доктор учится общаться с призраком." — Норман оставалось только язвить про себя. То, что настроени призрака удалось сместить с крайней враждебности на хотя бы неохотное согласие общаться было хорошо, но бесполезно, пока способ общения не был найден. Пока Норман пришел к следующим умозаключениям. Призрак слышит Нормана — очевидно, Норман не слышит призрака. Значит, не факт что призрак понимает, что Норман его не слышит. В это стоило бы призрака для начала убедить, может, тогда он начнет совместно искать способ коммуникации. Лучше, когда непростую задачу решают двое, а не один. Например, можно сейчас же воспоизвести диктофонную запись. Если на ней есть голос Нормана, и нет голоса призрака — то призрак это услышит. Не самый предсказуемый способ налаживания контакта, но если ничего лучше не удастся придумать, то можно пойти по этому пути.

Но пока Норман решил попробовать справится своими силами. Обострять зрение он уже умел, было интересно проверить, не обостряется ли за-одно и слух. Если да, то могло дать более простое решение проблемы.

Норман снова испытал то ощущение повышенной готовности - по телу невольно пробежала искра, чуть взбодрившая мышцы, глаза отлично показывали все происходящее в конце коридора, а очертания призрака стали четче - словно его контуры обвели карандашом. Слух тоже стал острее - во всяком случае, Фурье теперь четче слышал шум автомобилей и какие-то шаги неподалеку (видимо, прохожий).
Однако это не помогло - призрак по-прежнему пытался что-то сказать, но доктор по-прежнему ничего не слышал. Словно между стариком и доктором стояла какая-то стена, которую не преодолеть простым увеличением громкости.

"Не помогло. Жаль." — Норман с какой-то отстраненностью отметил про себя, что сталкиваться с неудачами становится традицией этого вик-энда. Ладно, оставалось попробовать с диктофоном. Смутно припомнилось, что bookworm55 или doctor119 писали про способность призраков взаимодействовать с механизмами. Так что, ожидать ли на пленке голос призрака Норман сейчас не поручился бы. Наверное, нет, но может и да...
— Мистер Оукман. Видите ли, я вас не могу слышать. Я знаю, это звучит глупо, но... Давайте послушаем, что из нашего разговора записал диктофон.

И Норман привычно остановил запись, отмотал немного назад, не к началу разговора, нго так, что если бы слова призрака на пленке были, то они попали бы на перемотанный фрагмент, и включил воспроизведение. Доктору самому было интересно, услышит он сейчас свой разговор с тишиной, или что-то другое.

Диктофон заработал - он воспроизводил голос Нормана несколько глухо, но он работал нормально. Были отчетливы слышны фразы доктора и длинные паузы между репликами. Слов призрака слышно не было.
Старик пристально смотрел на диктофон в руках психиатра. Он смотрел на него сначала с недоумением, а потом - с усталостью. Глянув в последний на Нормана, он отвернулся и зашагал в дом, не прощаясь с гостем.
Норман уже собирался было что-то сказать напоследок призраку, когда он услышал знакомый детский голос за спиной:
- Вот это было нечестно!
Доктор обернулся и увидел стоящую у крыльца Кэссиди Стилл, смотрящую на психиатра с укоризной.

Реакция призрака озадачила Нормана. Он вел себя не как человек, который только что обнаружил, что-то странное и не укладывающееся в голове. Например, что его, как ему кажется, крики окружающие не слышат. Не знал раньше, но смог скрыть удивление — не похоже. Знал? Тогда зачем пытался кричать? Почему согласился пойти разговаривать, просто выполнял свою часть сделки? Почему не попытался найти способ коммуникации: не заинтересован или пытался раньше, но не смог и отчаялся? Вопросы, вопросы...

Появление Кэссиди Норман воспринял как мелкую досаду, и не более. Да, Норман допустил небрежность, позволив Кэссиди застать себя здесь, но по сравнению с призраком это были лишь мелкие трудности. В свою способность уболтать кого угодно, с кем можно поговорить, психиатр почему-то верил.

Сейчас, попытавшись придать своему голосу обиженные интонации, Норман ответил, почти не оборачиваясь к Кэссиди, через плечо:
— Вообще-то, нечестно было бы объяснять, что призраков не существует, не попытавшись проверить.

Кэссиди открыла уже рот, чтобы сказать что-то, но не произнесла ни звука. Видимо, она сама не до конца знала, что будет говорить. Однако она с поставленным голосом и интонацией (видимо, у матери научилась) заявила психиатру:
- Нечестно! Вы говорили, что знаете о призраках! А на самом деле не знаете! Да вы... да вы... да почему вы не взяли меня?! А что там было? Он в вас тоже кидался?
Лицо девочки, наполовину скрытое шапкой и длинными волосами, приобрело обиженное выражение, которое тут же сменилось любопытным.

Норман привычно перемотал пленку вперед примерно настолько, чтобы запись не перекрывала конец диалога с призраком, и включил запись. Диктофон вернулся в карман.

Сейчас Нормана интересовало, видела ли Кэссиди призрака только что, или она заметила только самого доктора. Возвращения призрака тоже было бы неплохо добится, желательно, без глубокой экскурсии на его территорию — Кэссиди могла увязаться следом, а у нее защиты второго взгляда нет. Или таки есть, это бы тоже выяснить не мешало.

Пока Норман решил, что ответить на часть вопросов Кэссиди — лучший способ не афишировать, что многих ответов у него самого нет.
— Нет, Кэссиди, ни летающих предметов, ни других спецэффектов не наблюдалось. Какой-то бракованный призрак нам достался, по-видимому. — Норман расчитывал, что эта натянутая шутка прозвучит именно как шутка. Что же он будет делать, если ее попытаются воспринять всерьез он не знал. Решать проблемы в порядке поступления, этот принцип пока давал не блестящие результаты, но могло быть и хуже.

Доктор повернулся к дверному проему, и попытался позвать призрака.
— Мистер Оукман? — Норман выждал несколько секунд, потом аккуратно поставил ногу на порог, скорее обозначая вторжение, чем действительно заходя внутрь. — Мистер Оукман.

Впрочем, краем взгляда Норман прислеживал за Кэссиди. Если она решит сунуться в дом, доктор готовился этому помешать.

Кэссиди сначала задумалась, а потом сказала:
- Может быть, он не любит девочек. Есть такие вредные мальчики, которые обижают девочек. Может, он такой? И что, его зовут Оукмен? Самое имя для старика. Такого точно не будет звать Пайнмен или Бирчмен.
Она быстро зашла на крыльцо и, прищурившись, попыталась из-за Нормана посмотреть внутрь дома. Сам же Норман снова не видел старика в коридоре, но по-прежнему чувствовал его присутствие.

— Ну что же, подождем, может появится. — Норман встал в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку. Так мимо него было бы тяжелее прошмыгнуть, если Кэссиди решится. И одна нога доктора при этом явно и оказывалась в черте дома — этакая "тактика салями" наоборот, сейчас Норману как раз нужно было спровоцировать ответ оппонента.

— А пока мы ждем, Кэссиди, может объяснишь, что собственно ты тут делаешь? Ты же обещала не подходить близко к этому дому.

Кэссиди снова надула губки и скрестила руки на груди:
- Близко я и не собиралась подходить! Просто вышла погулять. Я бы в дом и не заходила. Честно-честно. Но я просто смотрю и вижу - ваша машина здесь стоит. Я запомнила, потому что у вашей цвет необычный. Я постояла на площадке две минуты, а потом смотрю - вы выходите и разговариваете с ним. Я его, правда, не видела, как раньше.
Старик по-прежнему не появлялся, однако Нормана снова стала пробирать неестественная прохлада.

Норман не был склонен к поспешным выводам, но факты сопоставлять умел. Вывод, что неестетсвенный холод он чувствует всякий раз, когда находящееся рядом существо_которое_не_должно_существовать делает нечто, что_не_должно_быть_возможным_сделать выглядел слишком уж правдоподобным. Предположить, что призрак уже догадался, что Норман от его воздействия защищен было логично. Значит, возможно, эта тварь сейчас воздействует на Кэссиди. Около секунды Норман боролся с соблазном оставить все как есть, и посмотреть, что это воздействие сделает с девочкой. В конце концов, сама сюда приперлась вопреки обещанию, в объяснение в духе мимо проходила психиатр ни на грош не поверил, как и в запоминающуюся машину. Потом доктор победил ученого: это была его пациентка, он отвечал за нее.

Норман, взяв девочку за руку и буквально поташил ее от крыльца.
— Кэссиди, давай-ка отойдем на пару слов.

Не в стиле Нормана были такие действия, да тут уж было не до стиля. Только отведя Кэссиди к машине, доктор остановился.
— Видишь ли, Кэссиди, пока в действиях призрака было очень простая логика. Логика "Оставьте меня в покое". Суется к нему девочка, которая хочет всем доказать, что она смелая — призрак ее пугает так, что девочка спать перестает. Чтобы больше она к нему не совалась. Приходит доктор, которому надо убедится, есть призрак или нет — призрак не показывается. Доктор покрутится-покрутится, увидит, что ничего не происходит, почувствует себя старым болваном и уйдет. Понятно говорю, или объяснить подробнее? Я про то, что не надо тебе в это дом ходить, в следующий раз призрак постарается тебя еще не так напугать. Так, что я уже не смогу помочь. — Доктор опять вступил на зыбкую почву. С одной стороны, пацента надо припугнуть, чтобы не лезла сюда. С другой, добавлять страха к уже имеющемуся — это тушить пожар керосином. Припугнул, и надо сразу чуть ослабить напряжение.
— Как ты, кстати, провела последние дни? Спать больше не боишься?

Кэссиди на этот раз внимательно выслушала доктора, кивая на каждую его фразу. Хотя Норману показалось, что некоторые фразы она пропустила мимо ушей, девочка все же была сосредоточена на словах доктора.
На слова Нормана о сне девочка поежилась и ответила:
- Н-нет. Наверное. Не знаю. Я всегда сплю с ночником, если придет - я его замечу. Я рассыпала соли по всей комнате, Кэти сказала, что призраки ее боятся. Но его, скорее всего, не было. Может быть.
Лицо ее просветлело и она добавила напоследок с надеждой:
- Может, если он так хочет остаться в этом доме, он не пойдет за мной? Но все же - что он так к этому дому привязался? Он же такой старый!

— Я тоже так думаю. — Норман грубовато воспользовался приемом "подсуньте свою мысль собеседнику, потом согласитесь с как-бы его мыслью". Но иногда перемудрить хуже, чем недомудрить. — Не похоже, что он будет преследовать кого-то. Разве что его разозлят, вторгшись на его территорию.

Объяснять Кэссиди, что призрак является бывшим хозяином дома Норман не стал. Полное отсутсвие объяснений вызывает страх, слишком подробные — любопытсво узнать еще. Ни то, ни другое сейчас не нужно было психиатру. Идеальным он полагал вариант, что Кэссиди просто привыкет обходить этот дом стороной. Без объяснений, что призраков не бывает, и без заострения внимания на том, что они таки бывают. Придет время и с этим разобраться, но не в десять лет.

— Так что, Кэссиди, я бы на твоем месте просто оставил его в покое. Насчет сна — еще пару ночей поспи с солью, так и быть. А если ничего страшного с тобой не произойдет — поспи ночь без соли. Это как раз ночь перед тем, как мама привезет тебя на прием ко мне.

- Окей, - задумчиво ответила девочка, - а если крест повесить на дверь, это поможет? Бабушка говорила, что помогает. А если нарисовать круг мелом? Я где-то по телеку видела, что один мужик так делал, когда защищался от призрака. Или это был демон?
Кэсс продолжила перебирать различные способы защиты. Ну хоть один в этом плюс - ее мысли переключились с мыслей об призраке на мысли о методах защиты. Правда, страх снова сменился энтузиазмом и любопытством, что было уже хуже.
За спиной Нормана входная дверь с силой захлопнулась и открылась вновь. Обернувшийся психиатр снова не заметил призрака - видимо, просто ветер...

У Нормана появилось мерзкое ощущение, что он завязнет в этом разговоре. Совершенно не было сейчас настроения лавировать между разными нежелательными напрвлениями развития мыслей девочки, выискивая приемлемое. Тем более, что Кэссиди скакала от одного настроения к другому совершенно без видимой логики. Если так пойдет и дальше, то она еще чего доброго спросит, можно ли ей с окрестными мальчишками обвешавшись крестами пойти на штурм этого дома.
— А от чего надо помогать? Ты же минуту назад сказала, что все в порядке. — Доктор попытался хоть как-то вернуть Кэссиди к обсуждению приземленных вещей.

Девочка сразу же растерялась.
- Ну... да, все в порядке, но... на всякий случай, понимаете? Хуже ведь не будет... ну то есть... если не сработает одно, то уж второе наверняка сработает...
Норману удалось двумя короткими фразами остудить пыл Кэссиди. Сейчас по ней было видно, что ей уже некомфортно от данной ситуации, и она уже пытается найти иную тему для разговора. Пробежав глазами по окрестностям, она снова глянула на дом призрака и спросила:
- Ладно... а вы что будете делать? Раз уж он не хочет никого пускать.

О том, что можно делать у Нормана было несколько идей, но всем им мешало писутствие Кэссиди. Надежного спооба избавится от ее любопытсва Норман сейчас не видел, так что приходилось самому подчиниться тому правилу, которое он надеялся внушить своей пациентке: на заходить в дом.

— Разумнее всего — оставить его в покое. — Доктор выдержал секундную паузу, чтобы Кэссиди успела понять, что шоу отменяется. — Впрочем, Кэссиди... Если обещаешь не отходить от машины, я попробую дать ему шанс. Подойду и встану перед дверью, и ни на шаг дальше. Появится — поговрим, нет — жду полчаса и ухожу. Но только если обещаещь не подходить ближе.

Расчет у Нормана, как всегда, был двойной. Во-первых, продемонстирировать пациентке, что сам он эти правила выполняет.Во-вторых, было очевидно, что для Кэссиди просидеть полчаса без дела пока так же немыслимо, как выучить квантовую физику. Идти ближе Норман ей собирался не дать.

Кэсси задумалась. Она глянула сначала на Нормана, потом на дом, потом снова на Нормана, а затем в открытый дверной проем. Он был пуст даже на взгляд Нормана, но девочка нервно сглотнула при виде распахнутой двери. Было видно, что она в сомнениях.
Поколебавшись несколько секунд, она с неуверенностью спросила доктора:
- А я вам нужна? Ну то есть... мы же встретимся позже? Расскажете, что видели?

— Конечно расскажу, когда увидимся на приеме. — С самым непринужденным видом сказал доктор. Он уже стоял в полоборота перед раскрытой дверью, а теперь сообразил отойти в сторону, чтобы не загораживать пугающую дверь от Кэссиди. Если девочка решит сейчас уйти отсюда — одной проблемой станет меньше.

Глянув в последний раз на дверной проем, девочка поспешно попрощалась:
- Эмм... до свидания, доктор Фурье.
Она быстрым шагом дошла до перекрестка, напоследок оглянулась и скрылась за поворотом улицы.

Норман едва мог поверить в свою удачу. Собственно, он в нее и не поверил, точнее, поверил не до конца. Он решил еще полчасика
постоять на пороге, если Кэссиди только сделала вид, что ушла, и собирается вернуться посмотреть, что происходит около дома, то попадется. А пока Норман ждал, поглядывая то на часы, то в дверной проем, то на перекресток, из-за которого могла в любую минуту опять появиться его пациентка. И прикидывал, чем бы начертить на двери глиф "опасность". Пачка маркеров лежала в кармане, но на двери их будет плохо видно, а балончика с краской у добропорядочного доктора с собой, естетсвенно, не было.

Ну и конечно, надежду на то, что призрак захочет поговорить сам, было рано оставлять.

Норману пришлось ждать минут двадцать до появления реакции. На этот раз все было предсказуемо - сначала его пробрал знакомый холод, а затем старик появился прямо на пороге своего дома. Он скрестил руки на груди и выжидающе смотрел на Нормана.

— Мистер Оукман, возможно, вы способны писать? Я слышал от девочки, что вы способны двигать предметы. — Норман держал в левой руке раскрытый блокнот, маркер со снятым колпачком он положил на раскрытую ладонь правой руки. Как и при общении с пациентами с различного рода синдромами замкнутости, все что передается надо положить на свою половину стола, но поближе к невидимой середине. Середину переходить нельзя. Только тут не было стола, и сложнее было на глаз понять, где эта середина. Но доктору казалось, что руки он вытянул чуть меньше, чем на половину дистанции до призрака.

Старик где-то с полминуты рассматривал Нормана, что-то напряженно обдумывая. Доктор все это время чувствовал, что холод становится все сильнее и сильнее... Потом призрак протянул руку к доктору. Норман готов был поклясться, что на мгновение старик перестал просвечивать...
Сильная холодная рука схватила психиатра за ворот рубашки и резко втянула в дом. Не ожидавший этого Норман почти пробежал несколько шагов в здании. В следующую же секунду эта же рука схватила доктора за плечо и резко развернула его. Перед Норманом предстал тот же человек, но на этот раз его облик изменился. Рана в голове исчезла. Волосы, которых сильно прибавилось на голове, почти не тронула седина. Призрак сильно помолодел - лет на десять-пятнадцать, и теперь перед доктором стоял неплохо выглядящий мужчина лет пятидесяти. Форма стала ярче - можно было легко заметить погоны и знаки на униформе.
Старик (а можно ли его сейчас так называть?) буквально вырвал из рук Нормана блокнот и маркер, зачиркал по бумаге, оторвал листок и всунул его в руки Норману.
у тебя две минуты
что надо?

За то время, что Норман ждал перед дверью у него было время обдумать пару сценариев дальнейшего. И сейчас, хотя неожиданная материализация призрака далеко вышла за рамки того, что ожидал исследователь, все-таки пошел один из этих сценариев. А это придало доктору спокойствия. Никто не паникует, пока все идет согласно плану.

— Сэр, я некоторым образом заинтересован в судьбе десятилетнейй девочки, заведшей опасную привычку заходить в этот дом. Мне нужно, чтобы она осталась живой и психически здоровой. Это одолжение, которого я хотел бы от вас. Можете называть свою цену, чего вы хотели бы взамен. Если мы сможем договорится — заключим соглашение. Требующееся мне: если девочка заходит в ваш дом, вы выставляете ее поделекатнее, чем в прошлый раз. Не так, чтобы ей потребовалась помощь врача. Ваша цена?

"Пока хорошо. В чем мы, наследники старушки-Европы сильны, так это в торговле. Наш главный культурный патерн. Вот пусть он и работает. Сколь бы необычна ни была цель переговоров, представьте их как торговую сделку — и все пойдет намного проще. Заработает стереотип. С латиносом или негром было бы больше неопределенности." — Норман, в сущности, вел почти ту же игру, которую заявлял. Конечно, у него была и вторая цель: узнать, что вообще может быть нужно призракам, что имеет ценность для них. Но кто же торгуется, не имяю вторых соображений в рукаве. Он и не врал, что девочка является его единственным интересом.

Призрак снова глянул на доктора, затем зачиркал маркером по бумаге. Закончив, он снова всунул бумажку в руку Нормана.

приберись за собой
иди вон
никогда не возвращайся
никому не говори о доме
ее не трону но ничего не обещаю

Почерк у хозяина дома был немного квадратным, а буквы - весьма большие и четкие. Почерк человека, явно уверенного в себе. И уж точно не сомневающегося в своих намерениях. Призрак хоть и изменился внешне, его взгляд остался таким же буравящим, а общий вид - таким же злым.

Не совсем то, чего ожидал Норман. Чтож, по крайней мере стереотип бульварной мистики, что каждый призрак хочет, чтобы ему помогли упокоиться, не подтверждается. Ладно, хотя бы одним заблуждением меньше. Условия призрака Номан для себя оценил как "предлагают почти ничего почти ни за что". Можно и согласиться, тем более, что пункт "ничего не обещаю" очевидно освобождал от обязательств обе стороны. Договор доброй воли, со свободным выходом. Лучше, чем ничего.

Интересным показался пункт "Убери за собой". Норман точно помнил, что ничего не оставлял в доме. Много интересных фактов можно раскопать, если ухватиться за несущественные, на первый взгляд, нестыковки слов пациента с реальностью. Отлично, пусть расскажет еще.

— Хорошо, мистер Оукман. Будем считать, что поняли друг друга. Показывайте, что надо убрать.