Данная тема предназначена для описаний внешности (и в некоторых случаях - возможностей) персонажей. Как игровых, так и особо выделившихся НПС.

На начальный момент игрокам стоит описать здесь внешний вид своего персонажа, а также те привычки, которые могли быть замечены окружающими за пару недель делового общения.

Пример описания (соответствует одному из стартовых членов свиты):

Фер Сидхе

Привлекательный эльф, выглядящий подростком, хоть по внешности лесных долгожителей о возрасте судить и не стоит. Будучи ростом несколько выше среднего, Сидхе весьма широк в плечах, да и вообще помускулистее большинства своих соплеменников. Пепельно-русые волосы недавно были коротко и не очень ровно острижены, бороды и усов, как и положено эльфу, не имеет. Взгляд серых глаз цепкий и, казалось бы, всегда серьёзный, что несколько дисгармонирует с улыбчивостью этого эльфа. В общении с неэльфами вынужден использовать лишь язык жестов, которые выполняет резко и четко, будто удары клинком. Периодически Фер Сидхе может быть замечен упражняющимся с самым различным оружием, часть которого он, похоже, одалживает на время тренировки у соплеменников, а также и воинов других групп. Движения во время оных упражнений выдают в эльфе профессионального воина, обладающего, как минимум высокой скоростью и точностью движений, если не могучей силой. Судя по всему, к прочим расам относится спокойно, без расизма и фанатизма.

Дядюшка Пьер
[attachmentid=7720]

Старец почтенных лет выделявшийся как наружностью, так и своим повседневном костюмом. В котором смахивал больше всего на купца, чем на какого-нибудь мага. Его рубаха, штаны и симара были непременно из одноцветной темной материи. Узкий покрой его не слишком короткого платья был в то время в моде у дворян, у зажиточных горожан. Но слегка изношенный и потертый вид его одежды заставлял по сомневаться насчет сбережений старика.

В выражении лица этого человека было что-то одновременно привлекательное и отталкивающее. В его резких чертах, ввалившихся щеках и глубоко сидящих глазах сквозили лукавство и затаенный юмор. И в то же время во взгляде этих впалых глаз, смотревших из-под густых, нависших седых бровей, было что-то зловещее и повелительное. Быть может, впечатление это усиливалось благодаря плоской меховой шапке, плотно надвинутой на лоб и еще больше оттенявшей глаза, но поражал этот взгляд, плохо вязавшийся с заурядной внешностью дядюшки, который судя по смуглому лицу был родом откуда-то с юга. Его пышная, но в то же время всклокоченная борода и длинные, местами спутанные, седые волосы выглядели особенно неказисто. Люди же состоятельные всячески украшали одежды свои разнообразными драгоценностями. Лишь жалкая оловянная бляха красовалась на его шапке.

Здоровьем же старик был видимо не очень крепок, поскольку часто кашлял, хватался за сердце, да передвигался медленно, хромая и опираясь на трость, которую всегда носил с собою. Старость берет свое, но возможно это ныне хрупкое тело, когда-то было могучим, но ныне это была лишь бледная тень той молодецкой силы.

За время знакомства и совместной работы дядюшкой Пьером, который так всем и представился, удалось узнать немного (если конечно кто-то интересовался). Склонен к трепетному созерцанию прекрасного. Естественно с профессиональной точки зрения, т.к. "в миру" является скульптором и художником. Пытлив и дотошен в вопросах магии (в частности других "школ"). Не отрицает, что обучался магии в Эрнециуме, хотя утверждает, что пас коз в горах, а потом ему "крупно повезло". С тех пор вроде бы и странствует по миру... Всегда себе на уме, расчетлив, экономичен. К работникам относится с уважением, ценит чужой труд. Рационалист-прагматик в виду чего не тратит попусту время. По мировоззрению идеалист. Тактичен, культурен и весьма начитан или просто много повидал на своем веку...

Демоника
[attachmentid=7723]
как мастер ни намекал на анимешность атавийцев, я все-таки склоняюсь к этому варианту

Немолодая уже атавийка - на вид лет 30-35, высокая и очень худая, что выдают тонкие, почти прозрачные кисти рук. Во всем ее облике чувствуется какая-то нездоровость - очень бледная, мраморная с зеленоватым оттенком кожа, на которой практически никогда не проступает румянец, лишь чуть светлее выделяются выпирающие кости скул, глаза глубоко запавшие, полупрозрачные, нефритовые, с расширенными, блестящими зрачками. Она была бы похожей на тень, если бы не облако медных волос, которое окружает ее голову золотистым сияние. Одета в серую хламиду, драпирующую все тело до пят, на груди - алый крест Савитора (Y-образный).

Эту женщину отличает чрезвычайна гордая осанка и скупость движений - порой она замирает в какой-то позе, остановив движения тела ради раздумий, а через некоторое время приходит в движение - резко, стремительно, будто выбрасывая всю скопившуюся энергию. Немногословна, отвечает на вопросы и задает сама, однако после получения нужной информации прерывает беседу, игнорируя правила вежливости и хорошего тона. В ее поведении сквозит присущее всем атавийцам высокомерие по отношению к другим расам, если человек ей неинтересен, она вообще не будет замечать его. Вообще не смотря на пламенеющие волосы, от нее веет холодом и снисходительностью каменной статуи.

При общении с ней создается впечатление, что она находится в ином мире и возвращается в этот, "бренный" с неохотой. Из бесед с ней или ее свитой удалось установить очень немногое - в Атавии она считается святой Ордена Пламенеющего Анкиния.

Генрих Кельгрехн
Не такой уж и старый - ближе к сорока, среднего роста и очень худой, бледнокожий Генрих может быть и мог бызатеряться в толпе - у себя на родине, во всяком случае - но в пестром сообществе магов его вечно поджатые губы и настороженные глаза бросались в глаза, особенно в сочетании с головой, более похожей на голову забальзамированного мертвеца древности, который почьему-то недосмотру продолжил жизнь. Только короткий ёжик черных волос, слегка тронутых на висках сединой, мешал его собеседнику окончательно уверовать в это.

Одежду, как выяснилось вовремя подготовки, Генрих предпочитал двух видов - либо полуцеремониальную мантию мага Рейха, либо - в очччень узком кругу - простой и удобный костюм, будто бы предназначенный для любого рода путешествий.

Вообще, четкая сегрегация окружающих на "своих" и "чужаков" прослеживалась (и продолжает) в каждом движении и каждой фразе Кельгрехна. Со "своими", к которым он относил свою "свиту", он был вежлив, мил и обходителен. К другим людям онотносился слегка надменно, исключая, впрочем, магов - с теми он был сама доброта, внимание и вежливость. Эльфов же и прочих не-людей... не презирал, скорее - демонстрировал все своё к ним отношение. С типичным для рейховца чёрным юмором и напыщенностью. Не сказать, правда, чтобы он позволял предрассудкам заслонить общее дело, скорее наоборот - прагматик брал в нём верх над шовинистом.

Его сопровождающие также отличаются немногословностью. Единственное, что известно достоверно - Генрих не оставил Рейх добровольно, с надеждой на возвращение, а бежал, заметая следы.

Торвальд Гуннарссон.

Крепко сбитый, атлетически сложенный норс лет тридцати, практически ничем не отличающийся от любого представителя его народа, если бы не рост, который в купе с привычкой сутулиться, не позволяет назвать шамана высоким нелюдем. Голову украшает копна черных густых волос, кои не в силах прикрыть длинные уши. Грубоватые черты лица, черные как смоль брови, одна из которых пересечена неглубоким шрамом, чуть кривоватый нос, подправленный чей-то крепкой и меткой рукой : выдают его принадлежность к людям, коих кличут наёмниками. Темные глубокие глаза во время разговора пытаются заглянуть "внутрь" собеседника, хотя шаман не очень любит смотреть человеку в очи, предпочитая рассматривать переносицу, либо одеяния, либо местный пейзаж. Имеет модную, по меркам нордгардцев, смоляного цвета бороду, намекающую на то, что Норс еще не отрекся от обычаев родичей. На своём богатырском теле предпочитает носить серую рубаху без рукавов, кожаные штаны, украшенные невзрачным поясом пепельного цвета, меховые нордгардские сапоги.

За время проведенное вместе, новые спутники норса могли отметить, что тот практически никогда не расстаётся со своим костяным посохом, не изменяет своей обыденной одежде, любит, порой, крепко и знатно выпить, что редко, да мешало подготовке ритуала со стороны шамана. Но за ним никогда не была замечена безалаберность или равнодушие к делу, просто иногда именно выпивка помогала тому хоть на какое-то время забыть о своём бытие. О прошлом говорить не склонен, предпочитая переводить тему разговора. Обычное состояние Торвальда - угрюмое и задумчивое, говорить старается всегда по делу.

Также особо любопытные или внимательные могли отметить, что Торвальд часто советуется с двумя норсами из своей свиты. Эти двое, коим он доверяет, вполне способны повлиять на любое решение шамана в той или иной мере, вплоть до склонения его в совсем иную сторону. К остальной части свите относится положительно, но никого не держит, тем более что практически все оные, добровольно, хотя некоторые и не совсем, путешествует с шаманом. К компаньонам по ритуалу имеет равнодушное отношение, считая тех вынужденными спутниками на неопределенное время. Абсолютно толерантен к ненорсам.

Тол Мирэ из Дома Дуба

Друид Соединенного Королевства

Внешность типичная эльфийская, впрочем, для людей все эльфы на одно лицо. Длинные, слегка вьющиеся волосы цвета пшеницы, тонкие черты лица, миндалевидные глаза цвета майской зелени, светлая кожа, на запястьях татуировки в виде цепочек дубовых листьев. Голос звонкий, приятный, мелодичный, словно весенний ручей.

Дорожное платье из зеленого льна, плащ из оленьих шкур, сапоги из мягкой кожи. Из оружия кинжал на поясе.

Характер - предана своей королеве, но еще больше своему Дому, сделает все возможное для его возвышения, амбициозна, рассчетлива, в меру эгоистична и властна. При общении с другими магами ведет себя подчеркнуто дипломатично, но по отношению к норсам проскальзывает завуалированная неприязнь. В разговоре на Торговом часто использует эльфийские слова и выражения.

Фридрих Рабе, хрупкого вида брюнет около 40 лет, редко привлекал к себе внимание. Отчасти потому, что всегда был тих и спокоен, отчасти из-за нежелания афишировать свои разработки и открытия. Всегда ухоженный и в меру элегантный, он умудрялся даже в походе выглядеть чисто и аккуратно. Его неторопливая, обстоятельная сосредоточенность на повседневных делах часто вызывала смесь веселья и раздражения. Мало кто мог усидеть спокойно, глядя, как он причесывается или по волоску выщипывает усики-ниточку. Фридрих редко позволял себе проявления каких-либо эмоций, за исключением нечастых шуток и насмешек над студентами. Впрочем, студенты его уважали - магичесике ритуалы он проводил с той же неторопливостью и математической точностью, сравнимой лишь с прямотой и идеальной симметрией его усов.