КУШАМИР

СИЛА = 13
ТОЧНОСТЬ = 6
ЛОВКОСТЬ = 8
ЗДОРОВЬЕ = 20

- Но у нас ничего нет!... Мы всего лишь бедные крестьяне, - седой субтильный человек сидел на полу на коленях, жался к стене и поглядывал на юную девушку, видимо, приходящуюся ему скорее внучкой, чем дочерью, которая закрыв лицо руками трепетала и всхлипывала в дальнем углу помещения. Не исключено, что она была невесткой его сына или внука. А неожиданный приход кого бы то ни было в этот момент мог навредить сложившейся ситуации. На прежнюю стезю смертоубийств Кушамир не желал возвращаться: уж больно многого они ему стоили.
Он не ел уже наверное дня четыре, если не больше. Дом на отшибе глухой деревеньки, к которой он вышел с виду оказался пустым, чем видимо и воспользовался отшельник. Еды найти он не успел. В помещение вошла прелестная незнакомка и пронзительно завизжала. На крик прибежал старик и как-то очень быстро оказался на полу с разбитым носом, девушка забилась в угол, а в руках Кушимира сверкнул кинжал.


Кушамир быстро метнулся к окну, мелькнул взглядом по горизонту - нет ли никого... затем вновь, в один скачок подлетел к старику, стоящему на коленях и презрительно зыркнул. Затем его черные зрачки стрельнули на заплаканную девушку, забившуюся в угол.
- Мне нужна еда... - Хрипло повторил разбойник. - Не делай глупостей и все останутся целы...

За окном никого не было, лишь лошадь, впряженная в телегу, стояла с поникшей головой на другой стороне улицы.
- Картошка прошлогодняя в ведре... - прокряхтел старик, - Огурцы соленые в кладовке...
Он осторожно мотнул головой на занавешенный мешковиной дверной проем, из которого сам пару мгновений назад выбежал на пронзительный крик девушки.

Кушамир слушал его замедляющиеся слова, гулом отдающиеся в его голове. Стены плавно поплыли куда-то влево, пол под ногами стал проваливаться словно бездна. В руках отдалась пульсирующая слабость, в груди пробежал колющий поток удивления. Он старался ровно удержаться на ногах, но разум уже покинул его конечности, задержавшись где-то в области глаз... Глухой удар об пол. Звон выпавшего кинжала из разжатой, волосатой руки. Темнота...
Кушамир потерял сознание от мучающего его четырёх дневного голода.

Основные параметры упали: сила -8, точность -1, ловкость -3, здоровье -3.

Его куда-то волокли по земле. Серое небо над головой с гулким шумом низвергало на лицо освежающие тяжелые капли дождя. В глазах периодически темнело, а затылок отзывался пульсирующей болью и ощущал все неровности размытой проливным дождем дороги, заставляя глотку издавать болезненный стон на острых камнях. Иногда голова окуналась в лужу. Сначала пропадал звук и уши закладывало. Иногда ослабшие губы размыкались и рот заливала грязная вода привкуса земли вперемешку с кровью. Тогда Кушамир непризвольно кашлял и старался сплюнуть. Вернулось ощещение тела, которое лучше бы не возвращалось. Все бока и конечности болели, рубашка завернулась, спина онемела от холодной мокрой земли.
Поднятые вверх ноги сорвались вниз и шлепнулись в воду. Откуда-то донеслись чьи-то голоса, сначала неразборчивые:
- ...да куда он связанный денется!...
- Гавенкар нам бошку оторвет.
- Иди в корчму, а я пока поссу...

Кушамир приложив неимоверные усилия попытался придти в сознание. Он приподнял голову, тяжело дыша в сырую землю. Пленник стал ошалело водить глазами вокруг себя, дабы понять, где он и что с ним...

Сознание с трудом, но вернулось. Хотя сложно было понять, действительно ли это оно, или просто голодный бред. Он лежал на спине на холодной земле, ногами в луже. Действительность вокруг при попытке повернуть голову начинала лететь по-кругу с неимоверной быстротой и Кушамир невольно зажмуривался, а когда открывал глаза, лишь короткое время мог смотреть на окружающий мир, а потом снова приходилось закрывать глаза.
Прежде чем его вырвало горькой слизью пустого желудка, человек смог разглядеть стены каких-то домов, привязанную к жерди лошадь, и пару женщин в длинных сарафанах под небольшим навесом вдалеке.
Кто-то прошел мимо, пнув его кованым сапогом в бок со словами:
- Лежи и не рыпайся, опущенец!...
Обладатель высоких сапог, широкой спины в кольчуге и увесистой палицы на поясе враскоряку зашагал к двухэтажному зданию слева от Кушамира, планомерно обходя большие лужи, подтянул штаны и скрылся за дверью.

Связанный, бывший разбойник безнадёжно плюхнулся головой в жидкую грязь. Всё бы ничего, думал он, если бы не этот дикий голод... Он не стал пытаться как-то выкарабкаться, ибо прекрасно понимал, что из этого ничего не выйдет... уже в который раз ему приходиться покориться судьбе... он закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на острую боль в желудке и расслабился...

Сколько прошло времени, Кушамир не знал, но дождь во всяком случае почти прекратился, а из дверей корчмы появились двое с обветренными лицами в кольчугах и высоких сапогах. Один кусал зубами большой батон хлеба и запивал из бутылки, а другой просто шел рядом, озираясь по сторонам. Когда они подошли ближе, их разговор стал слышен:
- Хватит жрать... Где этот чертов урузбек с его телегой? Нам его что, до Вызимы тащить волоком?
- Да приедет твой урузбек, - пережевывая, наверное, вкуснейший батон, бубнил второй, - Может оставим его здесь?
- Нет. Тут серьезно. Старик заяву накалякал.
- Да все они калякают, - вновь откусил нежнейший кусок хлеба желтыми зубами страж порядка, - Страхолюд их задери.
- Неее... если до Гавенкара дойдет молва, нам несдобровать.
- Вон там, смотри. Это не урузбек едет?
- Далеко, не видно ничерта. Может он, - страж отвесил бывшему разбойнику несильный пинок в область живота, - Жив?
- Да что с таким будет...

Кушамир жадно поглядел на батон хлеба, и у него предательски заурчало в желудке... В мыслях было только одно - скорей бы оклематься, а там уж, он спуску не даст.

Скрипучую телегу тащила чахлая лошаденка, медленно приближаясь:
- Да, Урузбек, кто-же еще, - вздохнул страж и стал махать руками, дескать, давай быстрее.
Вскоре лошадь подошла совсем близко, с телеги слез зерриканец и посмотрел в лицо валяющемуся:
- Суда Вызима, говоришь, да? Он не сдохнет, да? Ножем не резали, да? Кровь и грязь, говоришь нет, да?
- Ладно, не бубни, Урузбек. Надо, значит надо, а то ведь гужевой транспорт конфискуем, да?
-Надо, значит надо, да, - согласился урузбек.
Кушамира схватили сразу три пары рук и подняв в воздух, небрежно опустили на дощатое дно телеги.
- Давай, поехали!

Сколько прошло времени, Кушамир не знал. Телегу трясло на ухабах, каждый из которыз болью отзывался каждый раз в какой-то части тела. Всегда в разной, но чаще все-таки в голове. Урузбек все время гундел какую-то восточную песню на своем языке, иногда сдабривая ее бесвязной порцией непечатных слов, смысл которых, наверное не особо и понимал. Вскоре один из стражей, кажется тот, что в одну харю слопал целый батон хлеба, решил остаться в какой-то встречной деревеньке и покинул процессию. День сменился ночью, а ночь все таким же промозглым весенним утром.
- Что тварила, суда Вызима вести аж? - воспользовавшись моментом отлучки стража по нужде в ближайшие кусты, Урузбек сжалился над связанным, напоив из фляги чем-то кислым и сунув в рот хрустящий сухарь.

Кушамир в один присест сжевал сухарь, затем перевернулся на спину, глядя в небо и выжидая, когда первые признаки сытости дадут о себе знать. Ему не хотелось ничего говорить. В голове промелькнуло - что это очередной человек, который готов узнать твои неладные дела, умно покачать головой и вновь заняться своим делом.
Он медленно повернул голову и взглянул на спину этого извозчика.
- Хотел накормить зерриканского беспризорного мальчишку... и себя... - Он попытался сесть, опёршись на край телеги. Произнося эти слова Кушамир внимательно оглядывал местность - где, что, зачем. Прикинул в голове, на сколько далеко находится та деревня, в которую убежал стражник и попытался понять, через сколько времени он вернётся. Ещё он оглядел телегу, а вернее - её содержимое. Думал он - "что-нибудь ладное да сгодиться"...

Спины извозчика видно не было, ибо он стоял рядом с телегой и вдыхал из коробка нюхательный табак.
Местность вокруг ничего интересного не представляла. По правую руку от дороги плотной стеной рос кустарник, за которым до самого горизонта виднелись луга уже начинавшие зеленеть, политые весенним дождем. В кустах, шагах в пятидесяти виднелась раскорячившаяся плотная фигура стражника, осуществляющая по всей видимости сброс накопленного балласта. По левую руку от дороги редколесье из длинных высоких сосен взбиралось на высокие холмы. И позади, и впереди никаких намеков ни на деревню, ни даже хоть на какое-нибудь отдельно стоящее жилище не было. Вспомнилось, что второй стражник покинул телегу еще вчерашним вечером, а так как тряслись на ухабах они всю ночь ни разу не останавливаясь, неожиданно вернуться подкрепление теперь точно не могло.
Прищурившись на потуги связанного перевернуться и сесть, Урузбек громко чихнул и лукаво ответил:
- Стражника Тирола говорила, опущенца, старик и девка хотеть зарезать.
Кушамир осмотрел телегу. В переднем углу лежал сложенный пустой мешок, сверху него моток веревки, а у самого борта доска с насечками, достаточно длинная, почти в рост человека.

- Хотел хлеба отрезать... - Отозвался на слова Урузбека Кушамир.
Он внимательно оглядел себя, проверил, насколько туго он завязан. Затем взглянул на доску, прикидывая - может ли он перерезать с её помощью путы.
- Реки не видать? - Угрюмо спросил Кушамир извозчика, косясь на раскорячившегося в кустах стражника. - Хочу воды напиться...

Руки были завернуты за спину и связаны веревкой. Не так туго, чтобы до крови стереть кожу, но и не так слабо, чтобы можно было с легкостью избавиться от пут. Левая рука болела больше правой и видимо была вывихнута. На ногах сапог не было, зато внизу, на щиколотках были надеты скобы, обычно снабжавшиеся или жесткой перекладиной, или цепями с прицепленной к ним гирей. В нашем случае в кольцах скоб была продета веревка, туго связывающая ноги друг с другом. Мало того, у колен ноги видимо для большей надежности были стянуты широким кожаным поясом.
Доска было плоская, предназначенная, видимо, для измерения глубины, высоты или длины. Острых углов у нее не было.
- Вах, вах, вах... - запричитал зерриканец, - Вах, вах... Хлеба хотела, да? Старика отрезала ошиблась... Река воды пить, да?... Нет воды река пить. Дерьмо плыть город. Бактерия, зараза. Чума, холера болеть. Полдень Вызима терпеть...
- Ты там кончай языком трепать, Урузбек, батю твоего!!! - завершив дело и подтянув штаны, крикнул страж перешагивая канаву и направляясь к телеге.
- Опущенца подыхать, насяйника. Я поить уксус, лучше отойти помогать, да.
- Ты че, бл*ть, говоришь то?! - заорал в ухо Урузбеку страж. Затем он взял за голову Кушамира, так, что, даже, кажется шея хрустнула и повернув его лицом к себе, жесткой перчаткой поднял веко, - Хули пугаешь!... поехали.
Страж оттолкнул напрягшегося Кушамира и занял место на лавке извозчика лицом назад, чтобы лучше следить за связанным.
Телега вновь заколдыхалась на колдобинах, но теперь к разнообразию болей в организме бывшего разбойника прибавились боли в области шеи.
Прошло еще какое-то время, прежде чем колдыхания стали менее заметны и практически сошли на нет. Зато усилился цокот копыт. Телега выехала на ровную мощеную дорогу.

Сухарик и уксус восстановили +1 сила

Всё время Кушамир пристально смотрел в глаза стражнику.
"Меня всегда удивляло, почему это стражники - всегда похожи на отъевшихся, мерзких свиней..." - Думал он, осматривая внешний вид его надзирателя.
"Правильно думал, ни одной скотине в этом мире доверять нельзя..." В голове закрутились винтики-болтики, он стал соображать, как бы отделаться от этих двух кусков говна, да чтоб потише и побыстрее... Убивать он не хотел... по крайней мере сегодня утром, но уже к этому часу, его просто начинают вынуждать.

Сначала вдоль дороги стали появляться деревянные домики с соломенными крышами, потом домики стали каменными, а крыши черепичными. Мимо то и дело проходили люди, совсем не обращая внимания на связанного человека, проезжали верховые. Стражник все больше вертел головой, с кем-то здоровывался, выкрикивая приветствия. Урузбек все веселее напевал свою непонятную, но не менее веселую песенку.
Телега преодолела большую каменную арку, как догадался Кушамир, городские ворота и въехала в оживленный квартал. Здесь люди просто атаковали телегу своими телами, чуть ли не попадая прямо под колеса. Все чаще приходилось останавливаться. Кто-то матерился, торговался, предлагал провести незабываемую ночь, несмотря на почти полуденное вермя дня, обсуждал чью-то жену и все ее округлые недостатки, попрошайки заглядывали в телегу в поисках, чем бы поживиться, но завидев связанного, тут же пропадали из виду. Оставляя за собой лишь вонь, стоявшую здесь видимо испокон веков.
Через какое-то время телега пробилась сквозь ужас купеческого квартала и преодолев еще одни ворота, остановилась у высокого трехэтажного здания современной архитектуры.
- Вот и приехали, - облегченно вздохнул стражник, - сторожи его, сейчас схожу узнаю, может сегодня еще успеем сдать опущенца.
- Карашо, сторожить, насяйника, - кивнул зерриканец вслед направившемуся в сторону здания кольчугоносцу, хотя смысла сторожить особого уже не было. К телеге подошли двое стражников с копьями и стали глазеть на привезенного, покачивая головами.

"Вот и приехали" - Подумал Кушамир. "В лесах куда покойнее, нежели в этой свалке кусков мяса..."
Он поглядел на зарриканца и добавил:
- А тебя, черножопый прыщ, я запомнил...

Черножопый прыщ отвернулся, а стражники расхохотались.
Прошло какое-то время и ушедший на разведку вернулся:
- Урузбек, давай его в подвал, бери за ноги, я за башку возьму.
Кушамира вновь стали бесцеремонно лапать и куда-то потащили.
Солнечный свет сменился темнотой здания. Волокли его куда-то вниз, пыхтя и норовя спотыкнуться:
- Тяжелая опущенца, ничего ела и тяжелая.
Постепенно привыкшие к полумраку глаза стали различать темные стены и напряженное смуглое лицо зерриканца.
В подвалах воняло сыростью.
- Открывай!...
Тяжелая дверь заскрипела, его внесли в какое-то подвальное помещение и бесцеремонно бросили на пол. Бородатый незнакомец в кожаной одежде достал здоровый нож и стал резать веревки вместе с одеждой, местами до крови повреждая кожу.
- Сейчас мы тебя подготовим к суду! Будешь как новенький.
Бородач вышел из поля зрения и чем-то заскрипел.

- Надеюсь я буду красивее тебя? - Сказал ему в след Кушамир. " Какой к черту суд! Я ничего даже не украл..." Мысленно возмутился он, хрустя шейными позвонками, разминая плечи и спину. - Помыться дадите?

- Держи монетку, Урузбек, - послышался голос сопровождавшего стража откуда-то сзади.
- Я помогать потом на этаж нести опущенец, да?
- Нет, можешь езжать. Молодец, правосудие тебе благодарно.
- Спасибо, насяйника.
Послышались быстрые шаги и где-то наверху хлопнула дверь.
- Давай на ноги поднимайся! - выкрикнул незнакомец откуда-то сзади.
- Да и так нормально с него...
- Не учи кота яйца лизать!... - тихо ответил стражу бородач и громко выкрикнул, - ДАВАЙ ПОДНИМАЙСЯ, ТЕБЕ ГОВОРЮ !

- Не глухой... - Пробурчал Кушамир, и попытался аккуратно встать, да так, чтобы не свалиться. Столько времени лёжа, да ещё и в скованном положении, он никогда не проводил. Встав, он вопросительно взглянул на разоравшегося стражника.

Встать удалось не сразу, но Кушамир поднапрягся. Бородач не торопил. Видимо уже не первый раз проделывал эту процедуру с арестованными.
Стоял он за решеткой с шлангом наготове. Немного позади него стоял доставивший его сюда надзиратель.
Бородач повернул кран на патрубке шланга, и мощная струя ударила в грудь обнаженного опущенца.

Кушамир ухватился рукой о стену, дабы не свалиться от напора воды.
Отплёвываясь от воды, весь обтекая с головы до ног, Кушамир невольно съязвил над собственным положением.
- Мыла не подбросите?

- Без мыла хорош, - пытаясь заглушить шум воды выкрикнул бородач.
Холодная вода быстро лишь поначалу бодрила. Через минуту у Кушамира начался озноб, но омыватель сжалился над ним и закрыл кран:
- Ну и хватит с тебя.
Затем он положил шланг на пол и взяв с лавки приготовленные видимо заранее полотно мешуовины и сложенную серую робу, подошел к решетке:
- На, оботрись и оденься.

Кушамир полностью обтёрся, посвистывая незамысловатую мелодию, затем принялся за обновки. Оделся быстро, ибо хотел как можно скорее избавиться от озноба. Закатав рукава, почесав волосатую грудь и смачно смаркнув, Кушамир натянул свою шапку и громко сказал, улыбаясь во все свои 30 зубов.
- Я готов!

Бородатый повернулся к стене и снял со стены кандалы.
- Руки за спину, на решетку, - последовал приказ. Кушамир подчинился. На запястьях защелкнулись широкие железные браслеты с твердой фиксированной перекладиной длиной с ладонь, - Не двигаться.
Затем заскрипела железная перегородка и в отгороженное пространство вошли оба:
- Ноги вместе! Вместе, кому говорю! - на ногах защелкнулся замок кандалов с цепью длиной в небольшой шаг, - Так, теперь вперед.
Кушамира повели наверх.
Босые ноги тяжело ступали по холодному каменному полу, звеня цепью.
- Давай живее, - подбадривал охранитель, доставивший плененного, - Судья ждать не будет, скоро обед! Мне тебя до вечера, что ли караулить? Шевелись, шевелись, опущенец!!!
Вышли на первый этаж. Здесь из узких высоких окон по правую руку по коридору пробивался теплый солнечный свет, отображаясь полосами на полу. По левую, и в конце коридора - несколько деревянных, покрашенных темно синей краской дверей, возле некоторых из которых стояло по охраннику с мечами на поясе.
Человека подтолкнули дальше по коридору. Он послушно пошел.
Ввели его в предпоследнюю дверь с охранником почти в самом конце длинного пути.

За высоким столом на подиуме сидела тощая женщина средних лет с длинными волосами. Рядом за столом пониже - совсем безусый мальчишка лет восемнадцати. Напротив подиума в помещении было две скамейки одна за другой, а напротив окна табурет. Подсудимого подвели к табурету, посадили и сняли наручники. В руках почувствовалось облегчение.
Бородатый вышел из помещения, а сопровождавший охранитель остался стоять рядом:
- Ваша честь, - сказал он, - Подсудимый по делу о разбое в Петушках прибыл.
Судья строго взглянула на подсудимого, затем окунулась в бумаги и не поднимая глаз начала вершить правосудие:
- Прозвище, Имя, Фамилия, год рождения, место проживания, судимости???

Кушамир медленно встал, проявляя благоразумие и холодную чопорность. Он знал, что из-за одной, малейшей ошибки он может влететь так, как об этом и не мечтал при всех своих проведенных в лесах годах...
- Имя не помню, рода не помню, судим не был... - Вновь сел, уставившись в пол.

Женщина нахмурила брови, вновь взглянула в бумаги и поправила волосы на бок. Острое ухо с блестящим бриллиантом на мгновение открылось взору подсудимого:
- Формальности... Ладно, дальше. Слушается дело номер 423. Судья Фемидиель Метагорская, судебный писарь Фенат Кудлатый, дознаватель Тирол из Эллендера. Итак, Евлампий Рыболов, 1312 года рождения, проживающий на хуторе Петушки Элландерского округа обвиняет вас в разбое (статья 28 преступлЕнного закона) и нанесении легких ран - статья 31 этого же закона), требуя компенсации душевных и телесных страданий в размере 5 серебряных оренов. Средняя и легкая тяжесть преступления позволяет рассматривать дело без приглашения пострадавшей стороны и свидетелей. Подписи свидетелей в листе дознания. Начнем следствие в суде. Дознаватель Тирол, огласите обвинительное заключение.

- Дознание по делу разбоя в Петушках пришло к выводу, что подсудимый проник в дом пострадавшего и нанес ему удар в челюсть и по голове, затем достал кинжал. Он приобщен к делу.

Судья достала из матерчатого мешка незамеченного Кушамиром ранее на столе добротный, с костяной ручкой кинжал и повертела в руках.

- Затем подсудимый стал требовать денег и угрожал пострадавшему и его родственникам, в частности внучке, расправой, если деньги не будут даны ему "сейчас-же," - на этом слове Тирол акцентировал внимание, - Затем опу... подсудимый споткнулся и повалился на пол. Ударился головой и потерял сознание. Внучка выбежала на улицу и стала звать людей. Подписи свидетелей есть в листе дознания. Люди и охранитель деревни связали подсудимого, и он был доставлен охранителем в Элландер, а затем мною сюда, в Вызимский зал правосудия.

- Спасибо, дознаватель Тирол, - положив кинжал на стол, задумчиво проговорила судья, - Следствие в суде окончено. Подсудимый, что вы можете сказать в свою защиту?

- Денег не просил... хотел только поесть... убивать бы не стал... - Затем он поморщился и пробубнил - деньги отдам...

- Убийство тебе никто и не лепит, - послышался голос Тирола позади, но судья строго посмотрела на дознавателя и тот покорно замолчал, затем она взглянула на Кушамира:
- У вас всё, подсудимый?
-Да-а... - тихо оветил тот.
- Отлично. Суд удаляется в комнату для размышлений для постановления приговора.
Судья встала, Тирол стукнул под ребро Кушамира и тот тоже поднялся. Когда судья скрылась за неприметной дверью, дознаватель резко посадил подсудимого обратно.
Тирол присел на скамейку и в ожидании стал смотреть в окно.

Спустя какое-то время неприметная дверь открылась и Судья вошла в помещение:
- Не вставайте, - судья прошла за стол и стоя заговорила, - Оглашается приговор!...

Следствие в суде по делу номер 423. Евлампий Рыболов обвиняет подсудимого в разбое (статья 28 преступлЕнного закона) и нанесении легких ран - статья 31 этого же закона) и требует компенсации душевных и телесных страданий в размере 5 серебряных оренов. Установлено, что подсудимый проник в дом пострадавшего и нанес ему легкие раны и совершил разбой.
Суд постановил признать подсудимого виновным и назначить наказание в виде штрафа в пользу казны Темерии в размере 5 серебряных оренов. Требования пострадавшего удовлетворить и назначить компенсацию в размере 5 серебряных оренов. Поскольку виновный ссылается на плохую память и не может назвать даже собственного имени, суд пришел к выводу, что необходимо назначить оплачиваемые работы и ограничить передвижение виновного до момента выплаты всех назначенных судом сумм. Так как работы не являются наказанием для виновного, он имеет право выбора подходящего для него места работы без какого либо давления на него со стороны. Судебные издержки и будущие услуги ограничения передвижения также оплачиваются виновным и стсовляют 1 серебряный орен - суд, 3 серебряных орена в месяц за каждый неполный месяц ограничения передвижений. Обвиняемый до момента выбора места работы остается под стражей.

- Виновный, вам понятен приговор?

- Э-э-э... - Почесал затылок Кушамир - а когда вся эта галиматься кончиться?? - Он вопросительно поглядел на судью, затем поспешно поправился - в смысле, когда выехать-то можно?

- Сейчас вас проводят в камеру и вручат бумаги из государственной службы занятости, - объяснила судья, - Как только вы выберете место работы, вы можете проследовать туда. Вам назначат охранителя, который будет ограничивать ваше передвижение.
- Ты неплохо отделался, - постучал по плечу Кушамира Тирол.

- Учись браток. - Ухмыльнулся Кушамир и добавил - Веди, я хочу деньжат заработать...
Он отвесил поклону судье, в знак благодарности, натянул на глаза шапочку и подталкиваемый стражником проследовал в коридор.

- Не шали, - подмигнул осужденному Тирол и сбагрив его стоявшему у дверей охраннику вместе с документами, поспешно удалился прямо по коридору.
Его вновь провели в подвал, но на этот раз свернули в длинный коридор расположенный параллельно залам суда, даже, наверное прямо непосредственно под ними. Однако в помещениях вместо покрашенных дверей были решетки. Пузатый охранник сидел на стуле и лишь мимолетом взглянул на протянутую бумагу, тупо проводил взглядом приведенного.
Кушамира определили за одну из решеток и велели ждать.
Камера была просторной, на шестерых заключенных, но никого не было, лишь откуда-то из-за стены доносилось чье-то бурчание.
Прошло достаточно много времени, прежде чем сверху раздались чьи-то шаги.
Все тот-же охранник протянул Кушамиру листок с гербовой печатью, на котором каллиграфическим шрифтом было в точности написано все, что было сказано на суде, в том числе и его слова:
- Ваша копия Приговора, - пояснил охранник, - А это список вакансий государственной службы занятости.

[attachmentid=6835] [attachmentid=6836]

Кушамир взял бумагу, прочел все, что на ней было написано, провёл взглядом по вакансиям и в расплывшейся улыбке остановился на слове - лесоруб.
- Ближе к матушке природе... - сказал он, отдав бумагу обратно. "Чёрт меня раздери! Замкнутый круг, какой-то!" Подумал Кушамир, почёсывая затылок.

- Ну так выбрал? - не поняв ответа, спросил охранник, - Куда тебя вести?
- Куда нах*й его вести, не успели запереть, уже вести!!! Я суда третий день дожидаюсь!!! Требую суда!!! - завопил кто-то из соседней камеры.
- Заткнись! - потребовал охранник.

Кушамир ткнул пальцем в листок, указывая на надпись - 'Лесоруб'.
- Веди к работодателю в предместье. Хочу деревья рубить... - Кушамир закатал рукава, обнажая свои волосатые, покрытые шрамами предплечья. Он был широк в кости, поэтому его руки и грудь выглядели внушающе. После, он поправил чёрную, вязанную шапку - его неизменный атрибут, так, что не успевшие ещё обсохнуть волосы, иглами торчали в разные стороны, а баки курчавились еще сильнее...

- Предместья значит, - поразмыслив, ответил стражник, - Чёрте куда тебя вести.... Ладно пошли.
Кушамира вывели на улицу, посадили на телегу со сгорбленным старичком-извозчиком и повезли куда-то в неизвестном направлении. Кушамр конечно пару раз был в Вызиме, но исключительно в окрестностях знаменитого злачного заведения "Кудлатый мишка". Архитектура богатого квартала казалась монументальной и никогда ранее не виданной. Некоторые здания были высотой целых пять этажей, некоторые даже выше. Казалсоь они бороздят своими крышами голубое весеннее небо. Часто встречались сооружения, окутанные в строительные леса. Они еще строились, и неизвестно было, какой высоты им быть, когда сумасшедшие архитекторы решат прекратить эксперимент по покорению неба. В душу закралось подозрение о ненадежности этих исполинов и опасения за жизнь и здоровье.
- Что глазеешь? Сразу видно первый раз в Вызиме, - радостно заметил страж, - Столица стороится, говорят, "Наследие Фольтеста" будет целых восемь этажей высотой!.. Невероятно!
Телега проехала через ворота, преодолела каменный мост, миновала привычные одно- и двухэтажные постройки и выбралась на проселочную дорогу. За неширокой полосой полей, на которых трудились крестьяне, виднелся лес. Как раз туда и лежал путь угрюмого осужденного.

Лес вскоре приблизился, недалеко от его кромки стали заметны крестьяне, выкорчевывающие пеньки и подготавливающие почву под свои сельско-хозяйственные нужды. Несколько наспех сколоенных одноэтажных построек располагались прямо у дороги, что плавно огибая лес, уходила куда-то вдаль, скрываясь за буграми. Чуть поодаль, на опушке, трудились лесорубы, валя деревья и волоком стаскивая их к делянкам, где другие обрабатывали стволы от сучков, приводя в достойный вид.
- Вот и приехали, - вздохнул стражник, соскакивая с телеги и разминая ноги.

Кушамир перемахнул через край телеги и оглянулся. "Местечко не плохое" - думал он, - "но торчать здесь долго я не намерен..." Он снял шапку и, несколько по звериному, встряхнул свою чёрную гриву залежавшихся волос. Его глаза пробежались по лесным макушкам и он мгновенно определил возраст этому зеленому куску природы, а вернее - деревьям, которые тут рубились. Ещё он думал о том, как бы ему подзаработать на стороне, дабы быстрее рассчитаться с органами правосудия, черт возьми...
Кушамир полной грудью вдохнул сырой воздух, тянущийся со стороны леса, поправил шапку, так, что она сползла ему почти на глаза и спросил стражника.
- Где? Куда? Чего?

- Эй, мужики! - крикнул стражник обтесывающим бревна молодцам, по крайней мере двое из которых были страхолюдами, - Где начальник то?
Не отрываясь от работы, лишь немного замедлив темп, ответил один из них:
- Да х*й его знает! Где-то здесь!
- В избушке посмотри!
Стражник махнул Кушамиру, дескать пошли и пропустив того вперед пошел следом к избушке.
Отварив дверь, Кушамиру представилась не очень то приятная картина. На кровати лежал мужик с забинтованной рукой. Кисти похоже у него не было, а сквозь бинты просачивалась свежая кровь. Над ним склонился другой и зачем-то тыкал ложкой в рот, пытаясь влить туда какое-то лекарство.
Другой, стоял сложив руки на груди и нервно ходил из стороны в сторону:
- Чего надо?.. - гаркнул он, - Кто такие?
- Работник новый, - ответил стражник.
- Что, опять осужденный?.. Исправительные?..
- Нет, по штрафу.
- По штрафу это хорошо... Пойдемте на улицу лучше, - начальник вывел гостей на свежий воздух и продолжил, - Шесть серебром в месяц. Устраивает?

- Да. - Сурово сказал Кушамир, оглядывая окрестности и рабочих, чьи блестящие от пота спины сверкали под светом осеннего, пока ещё, тёплого солнца. В воздухе уже пахло прелой листвой и кострами. Кушамир любил этот запах осени.
Он скользнул взглядом по перебинтованной руке и в голову закрались воспоминания из его разбойнической жизни. Однажды в его лагерь пришёл небольшой отряд из рейда на торговый караван. Многие так и остались гнить около разбитых повозок и телег, а те вернулись, но не сказать, что здоровыми и целыми. У многих были страшные шрамы на лице, а у некоторых точно так же отсутствовала рука, а то и по локоть. И было загадкой, как они только добрались сюда. Говорили же они ещё более страшные вещи, нежели их увечья, мол, обратной дорогой на них напал большой волк, который бегал и прыгал, как человек. Из пасти жутко смрадило, а глаза сверкали словно разгоревшиеся угли среди ночной мглы. Тогда многие им не поверили и только подняли на смех, хотя такие россказни случались не редко. В ту пору, через несколько дней те изувеченные бандиты сгинули из лагеря, как вода, сквозь землю и поминай, как звали...

- А если постараешься, то и премию можно заработать. Топором махать умеешь? Смотрю мускулы то у тебя ничего так, а выглядишь каким то осунувшимся, - Поди долго в подвале держали?... Ну да ладно, трудолюбивых мы уважаем.

Кушамира отвели в деревянный, теплый и довольно уютный, но изрядно простой и даже грубо сделанный барак. Там, он несколько отдохнул, отведал простой, скудной пищи и принялся за работу. Топором, эта сто килограммовая детина махать умела, и довольно опытно.
Он делал точные зарубки на высоком стволе дерева, подрубал с другой стороны, а затем во всю глотку орал - "Берегись!" и отпрыгивал, глядя на шумно-валящиеся дерево, которое с треском неслось во весь опор и гулко ударялось о мягкую, сырую землю. Работал он крепко и опытно - видно было сразу, что он не раз имел дело с лесными работами. Его рабочая майка вымокла от пота, поэтому он снял её и бросил на ближайший куст, оголяя свои чудовищные мышцы, заросшие курчавыми чёрными волосами, на удивление окружающих.
В перерывах, которые он устраивал своему телу, он сидел на огромном пне, закинув одну ногу и курил самокрутку, которых настрелял у страхолюдов бог знает сколько. Во время работы он устраивал пари, например - со скольких ударов он свалит то или иное дерево. Это забавляло окружающих и со многими под конец дня он уже был на короткой ноге. Всех также удивляла, как и его мускулистость, его чрезмерная грубость и чувство юмора, гармонично сочетающихся вместе. Он шутил, иногда подкалывал соседа, а иной раз матюгался так, что деревья гнулись от отборной брани и ругани. Работёнка вышла на славу, и не смотря на усталость Кушамир был доволен. Многие пытались узнать откуда он такой взялся, но он лишь отшучивался, либо ловко менял тему разговора.
Под вечер все уже стали разбредаться кто куда... подле лесов догорали костры, устремляя длинные тонкие столбы дыма в золотистый, окаймлённый вечерними, налитыми свинцом облаками, небосвод. Солнце уже почти закатилось за макушки сосен...
Кушамир вернулся в поселенье, где совершил омовение - всю усталость, как рукой сняло, тело дышало, а дух так и норовил вырваться за грани человеческого организма...

Добродушные страхолюды, с которыми Кушамир работал на самых суровых участках, под вечер разбрелись в сторону Вызимы. Кто-то жил в окрестностях, другие в самом городе.
Барак же приходилось делить с личностями, освежающими воспоминания о минувшей жизни, от которой он стремился по возможности не вспоминать, однако та его преследовала, словно муха намазанного медом пасечника.
Догадаться о том, что все его соседи по бараку были осуждены либо на исправительные работы, либо также как и он сам на крупный штраф, который сразу выплатить были не в состоянии было не сложно.
Криминальные элементы, в большинстве своем, косо смотрели на него и не стремились начинать разговор, знакомиться или даже просто "стрелять" папироску. Ему-же какие либо отношения с ними тем более не были нужны.
На ночь барак запирался, видимо, чтобы никто из осужденных не смог сбежать. Конечно это выглядело глупо, ведь десяток накачанных мужиков запросто могли выломать дверь и поломать все кости сравнительно тщедушному сражнику, что наверное спал у дверей. Но ведь тут в основном были хоть и представители по большей степени преступного мира, но усугублять свое положение было по крайней мере глупо. Более того, страхолюды уверяли, что некоторым удавалось заработать за месяц чуть ли не пару золотых.
К тому же оказалось, что тот без кисти, под конец рабочего дня накануне так натрудился, что опустил топор себе на руку. Звучало это невероятно и верить ли таким слухам или нет, было личное дело каждого. Но истина была неприложна - многие страхолюды трудились тут добровольно, а насколько было известно нашему герою, представители этой народности всегда отличались рассчетливостью и тратить силы за гроши не то что бы не стали, посчитали бы за оскорбление.

Забытье пришло почти сразу после мыслей о страхолюдах и не было насыщено на сны. Человек просто закрыл глаза вечером, а утром их уже пришлось открывать, ибо все вокруг суетились и активно собирались на делянку, где всех ждал очередной трудовой день.

Второй рабочий день не особо отличался от первого, трудиться приходилось не меньше. Солнце все также светило, видимо не желая прощаться с этой частью мира до самой весны.
В один из перекуров к Кушамиру подошел один из баракских:
- Ты, это... как тебя... Ты кого-то мне напоминаешь. В Третагоре не сидел?

Кушамир, затягивая очередную папиросу, весь окутанный в облака сизого табачного дыма, только повел глазами в его сторону, слегка прищурившись. Ответил не сразу.
- Сидел много и везде... так что не припомню... - Кушамир выпустил дым, рассматривая, как он клубясь растворяется в жарком потоке воздуха.

- Ты смотри не дергайся, - сплюнув на землю, заметил сосед, - Это... дядька говорит ты это... все на лес смотришь.
Он поднял с земли свой топор и возложив на поечо:
- И это, бакенбарды сбрей.
Сосед в развалочку побрел в сторону делянки. Был он пониже ростом, не такой крепкий, как Кушамир, но все же достойный соперник. Непонятно лишь было, с какого перепугу сдались ему бакендарды. Видимо просто искал повод.

Кушамир в спину никогда говорить не привык, а окликать этого опарыша ему было лень. Он был в хорошем расположении духа и очень спокоен... когда рядом лес... но по натуре он был очень агрессивен. Природа несколько приручила его спесь. Наружу она выступала только в отчаянном бою. Он впадал в дикое бешенство, когда ему стоило только лишь закуситься с кем-нибудь. Поэтому, лишний раз он просто молчал, а потом этого человека не оставалось на белом свете, по никому не понятной причине...
Он никогда не позволял опустить себя или хотя бы дать повода... Он все продолжал сидеть на пне и пускать сизые клубы дыма. Взглядом-же он проводил этого типа до самого его рабочего места. Затем, спокойно и размеренно, мурлыкая что-то под нос, он выглядел дерево, которое бы удачно свалилось на то место, где тот опарыш корпел с остальными страхолюдами... Затем встал, закинул топор за плечо и медленно пошёл...

Деревца валить у Кушимира получалось и ранее, но особой точностью он не отличался и бывало, за 15 лет прожитых в лесу пару раз был на волосок от смерти.
В этот раз он не стал кричать "БЕРЕГИСЬ!" и, о чудо, дерево легло прямо на группу из соседей по бараку. Двоих похоже придавило сразу.

[ 13.08.09 22:27:30 ] - Baralgin бросил 3d6 с результатом - 6 (1+4+1). Комментарий: деревце вались точн=6 врятли... но все же.

Кушамир отошёл в сторонку, закурил... Едкий дым защипал глаза, поэтому он прищурился в сторону трагедии, держа в зубах папиросу.
Поднялся общий шум и неразбериха... и именно в этот момент ему неожиданно пришла в голову мысль - сбежать?