В тот день - серый, тёмный, тихий осенний день под низко нависшими свинцовыми тучами…
Эдгар Аллан По

В тот день - серый, тёмный, тихий осенний день под низко нависшими свинцовыми тучами казалось, что этот город - как клетка. По-своему уютная, не лишенная изящества и позолоты, ажурной кладки и кокетливых островков лужаек зелени.

Мышеловка, в которой разложена приманка. После войны здесь стало многолюдно, город заполонили незнакомцы всех мастей: богатые и бедные, бледные и смуглые, честные работяги и прожённые аферисты. Портовый город среди морей особого сорта.

Город стал похож на Вавилон, здесь говорили на сотне языков, правда, говорили полушепотом, тайно. Город стал похож на Иерехон — вокруг него стояли враги и их волшебные трубы были готовы вострубить, чтобы пали его стены.

Но тем не менее, это был тихий город, где шелест страниц отдавался эхом в огромных библиотеках. Где размеренный колокол не заглушался звонками трамваев. Где даже паровоз стыдливо расшаркивался на окраине, не решаясь переступить через порог вяло текущего Чаруэлла.

Хорошее место для игры. Как сцена Нового Театра. Занимайте места в ложе, господа. Бархатный занавес низких туч только плотно закрывает небо, но в шелесте пожелтевших листьев уже можно расслышать первые ноты увертюры. Октябрьский горьковатый воздух пьянит не хуже виски. Могильщики уже получили свои реплики, но вы же их знаете, они вечно импровизируют....

- Знаете, три века назад в этот день уже выпал снег, - многозначительно заметила миссис Эппл в булочной. По её уверенному виду и благородным сединам можно было подумать, что она лично присутствовала на коронации Карла и тогда уже сказала, что это всё не к добру это. — Но тогда, стоит отметить, была чума, и благородные джентльмены вели себя очень благоразумно, и каждый боялся чихнуть на другого, раскланивались из окон, да, не то что сейчас...





Распределение ролей.

- Да, вы не слышались. Да, Жан Август Рохански. Да, тот самый Рохански. Посмотрите ещё раз. И если на этот раз вы мне опять скажите, что номер на это имя не забронирован, я выкуплю ко всем чертям этот отель, всех уволю, а здание отдам под бордель. - На красивом лице говорившего вполне отчётливо читалось, что он не шутит. И да, он действительно мог себе позволить выкупить этот отель и ещё парочку на свою ежемесячную... Ну, не совсем зарплату. Скорей эти деньги можно было назвать "на карманные расходы". Собственно, так и говорил отец, когда эти деньги ему вручал. А работать? А зачем работать, если можно не работать? Жан не любил работать. Он любил жить. Просто жить. В этот город он приехал как бы по поручению отца. Но именно что "как бы". Ему нужно было встретиться с несколькими банкирами и передать им письма, что сейчас лежали в его дорожной сумке. Конечно, это можно было сделать и через почтовую службу, но старший Рохански всегда передавал их с сыном, когда хотел выказать особое уважение своим партнёрам по бизнесу. А ещё он прекрасно знал, что Жан любит путешествовать по стране.
- Ключи от моего номера. Пожалуйста. - последнее слово наследник не совсем законной империи Рохански выделил очень отчётливо. Предел его терпения был достигнут всего за полторы минуты. Конечно, он допускал, что мог ошибиться и приехать не в тот отель, но ему было всё равно. И отказов он не терпел.
- От вашего лучшего номера. - уточнил он и протянул руку ладонью вверх.
- Вы знаете, я могу разместить вас в собственных апартаментах, но мне нужно пол часа, чтобы подготовить их для вас, - прошептал бледный управляющий и с тоской в глазах посмотрел куда-то в сторону. В сторону лестницы.
Жан убрал руку, закинул на стойку свою сумку и стряхнул с плеча несуществующую пыль.
- Пол часа? Вполне терпимо. Я приду не раньше, чем через час. Где тут у вас лучший в городе ресторан?

Полина бросила полный тоски взгляд на город, лежавший за окном. Там наверняка можно чем-нибудь поживиться, неважно свежей газетой, ароматной булочкой или острой сплетней. Увы, до обеда было еще далеко, поэтому мисс Уилкинс с завидным терпением продолжала трудиться над дизайном будущей шляпки. Она не любила ездить к заказчикам, особенно если в дороге предполагалось провести больше пары-тройки часов. Однако в этом случае отказ от приглашения был равносилен проигрышу давней сопернице, поэтому Полина Уилкинс собрала саквояж и смирилась с необходимостью путешествия в разгаре осени. Больше всего она намучилась с канарейкой, которую на сей раз пришлось взять с собой.
- Нет, желтый определенно не будет сочетаться с цветом лица леди N. Может быть, бордо? Что скажешь, милый? - спросила она у птицы, вздохнула и снова погрузилась в работу.
___
Полина Уилкинс была модисткой. Её небольшое ателье обладало определенной репутацией. Поговаривали, будто вместе с новой шляпкой она может сшить новую судьбу. Полина лишь усмехалась подобным слухам, но от своеобразной рекламы не отказывалась. Если люди хотят верить, что нитки и ножницы в её руках - не что иное как инструмент самих мойр, кто она такая, чтобы из разубеждать. О том, для какой цели ножницы служили мойре Атропос, Полина тоже предпочитала не напоминать.
Саму её можно было охарактеризовать двумя словами: «шустрая особа». Негативной коннотации подобное описание не несло, просто чаще всего про неё вспоминали, используя фразу: «Ах да, мисс Уилкинс, такая шустренькая дамочка». Ее нельзя было назвать ни яркой, ни блёклой, ни высокой, ни низкой, ни худенькой, ни пышненькой, ни красавицей, ни пугалом. Даже ее клиенты, как правило, не запоминали ничего кроме быстрых и точных движений рук, звука щёлкающих ножниц, запаха свежих модных журналов, приправленного едва различимыми цитрусовыми нотками, зеркал и той самой ручной канарейки.

Легкий, тонкий аромат духов проплыл мимо Жана, и остановился чуть позади. Когда он обернулся - ведь иначе и быть не могло - он не смог избежать пронзительного, живого взгляда подведенных темным смеющихся глаз. Пальто, украшавшее свою хозяйку пышным соболиным мехом, явно стоило немало, что можно было сказать и о наряде, который это пальто скрывало лишь частично. Молодая, очень молодая девушка замерла на пороге, рассматривая Жана с улыбкой... и очень внимательно.
- Я слышала, "Орел" - одно из лучших заведений в этом милом городке. Не подвезти вас, мсье?
Голос был еще более юным. Боже, да ей было не больше восемнадцати на вид! Если не меньше...
А легкий акцент явно выдавал в ней уроженку Франции, законодательницы мод... и матери революций.

Александр Антонович Шаров устало покачал головой, когда из вестибюля отеля послышались капризные восклицания нового постояльца. «Жор Авпуст Рюшенский» — именно в таком виде донесла до мужчины имя гостя причудливая акустика местных коридоров. Сочетание звуков, казавшееся неуловимо похожим на слова родного языка, вызвало у Александра бледную усмешку — и короткую вспышку воспоминаний. О школе и офицерском училище, насмешливом коверканье имён друзей, старых кличках...

Шаров вздохнул. Вздох получился таким же бледным, как и улыбка... как и сам Александр. Уже семь лет именно этот эпитет первым приходил на ум тем, кто встречался с бывшим русским офицером. С того самого боя под Терни-Сорни, когда прямо перед ним разорвался немецкий снаряд и буквально нафаршировал грудь молодого солдата шрапнелью. Чудом ему удалось выжить — но почти год лечения в госпиталях Франции мало что оставил от лучившегося когда-то здоровьем и силой русского богатыря. Его словно выжали досуха, здоровый румянец кожи сменился болезненной бледностью, а волосы цвета золотистой ржи высеребрила ранняя седина. И если бы не...

— Сашенька! Прости, задержалась!..

Мужчина повернулся к вышедшей из номера девушке — и на его лице зажглась настоящая, тёплая улыбка. Она выглядела великолепно — его «Энночка», которую он привык называть так ещё со времён их невинной переписки, потому что подписывалась она одним инициалом «N.». Многим солдатам экспедиционного корпуса писали французские девушки — «marraine», крёстные матери, как их ласково называли русские. Но мало кому довелось в итоге встретиться со своими ангелами-хранителями в живую. А Энночка нашла его — сломанного, изувеченного — и выходила. Сказала, что не могла видеть столько боли в чистых голубых глазах...

Заверив спутницу в том, что она великолепно выглядит, Александр педантично оправил собственный тёмный костюм. Он не следил за английской модой и за несколько дней, прошедших с приезда в Англию, успел убедиться, что его обычный наряд не слишком-то соотносился с местной модой... но мужчину это мало волновало. Энночке нравилось, когда он одевался именно так — и сам Александр признавал, что его костюм прекрасно сочетается почти с любым нарядом спутницы. А заодно незаметно превращал ветерана из «болезненного калеки» в «экстравагантного господина». Так что Александр был готов побыть немного «белой вороной».

Сверившись с часами, Шаров взял свою спутницу под руку и повёл на прогулку. Им ещё предстояло забрать для Энночки шляпку из ателье местной модистки...

Когда Полина принимала приглашение, она довольно долго раздумывала над тем, где может остановиться. Вариант остановиться у заказчицы она не рассматривала, не желая стеснять свободу собственных передвижений и лишать себя возможности дополнительного заработка. Домик на углу Cornmarket и St.Michael был бы идеальным решением, но Plough Inn закрыли еще год назад. Впрочем, масштабный ремонт каким-то чудом не успел затронуть две угловые комнаты на первом этаже. Окна выходили во внутренний двор, отдельный вход позволял избегать суеты и шума рабочих.
Отложив в сторону ленты и булавки, мисс Уилкинс посмотрела на часы. Одна из клиенток, обеспечивавших тот самый дополнительный заработок, должна была появиться с минуты на минуту. Когда скрипнула входная дверь, Полина повернула голову и улыбнулась:
- Добро пожаловать, леди N.

Жан конечно обернулся. Довольно резко обернулся и, кажется, собирался что-то так же резко ответить. Но, после беглого осмотра девушки правым глазом из под приподнятой тонкой и очень аристократичной брови, мужчина расплылся в широкой улыбке.
- Если это вас не обременит, - ответил он совершенно другим голосом. Ну, не таким, каким разговаривал только что с управляющим. Этот его новый голос был тихим, спокойным, вкрадчивым и даже наверно немного загадочным. Жан приложил руку к левой стороне груди и слегка поклонился.
- Жан Август Рохански, - представился он и снов приподнял правую бровь. Но уже вопросительно, а не гневно. Его автомобиль с его личным шафёром Филиппом был припаркован неподалеку, но... Просто но.

- Женевьева Рено, - в явно привычном, чуть кокетливом жесте она протянула тонкую бледную ручку для поцелуя, что предназначались обычно дамам чуть более старшим. Когда же сия "формальность" была соблюдена, она порхнула по правую руку героя, ненавязчиво коснувшись его локтя кончиками пальцев.
- Ищу героя. Ныне что ни год являются герои, как ни странно...
Говорила она чуть тише прежнего, и чуть нараспев. В уголках глаз - при ближайшем рассмотрении слишком взрослых для такого юного лица - плясали странные, и одновременно отдаленно знакомые искорки. Такие же знакомые, как и произносимые ею строки, но откуда они были - у него начисто вылетело из головы.
...- Им пресса славу щедро воздает, но эта лесть, увы, непостоянна. Сезон прошел - герой уже не тот... Enchantée. Vous êtes Français? - вдруг перешла она на французский, когда они переступили порог и оказались на прохладной октябрьской улице. Ветер слегка качнул завитые локоны, а помимо явно дорогого парфюма Жан разобрал еще один запах. Табак.
Она мягко направила их шаг к припаркованному чуть в стороне от автомобиля Жана совершенно новому Остину 12 темно-бордового цвета. Шофера, по крайней мере пока, нигде не было видно.

Молодая красивая девушка и одна. Без сопровождения мужчины или хотябы старшей женщины. И при этом ещё такое фривольное поведение. Как ни старался Жан держать серьёзную мину, но любопытство на эту мину все равно пролезло и сейчас вполне могло считаться проницательным взглядом. К своим неполным тридцати он имел огромный опыт общения с женщинами, но до сих пор с ним крайне редко случалось, чтобы инициатором общения был не он. Всё-таки, приличное общество, мораль...
- Знакомая фамилия. Ваш отец... Кстати, кто вас сопровождает, мадемуазель, Рено? И нет, я не француз, простите.

В этот момент за дверями послышались голоса. Какая-то возня и шум, отдаленные споры.
- Нет же, мне не нужно... оставьте, прокляни вас Бог, оставьте в покое мои вещи, - негодовал женский голос.
- Не вздумайте трогать, считайте что все заминировано. Динамит, тротил, на ваш выбор. Прокляну, в конце концов! Еще раз спрашиваю, я могу оставить здесь мою машину на полчаса или нет? Могу? Тогда какого черта вы туда лезете!
Наконец дверь, к которой, кажется, и не прикасались вовсе, поддалась дамскому негодованию и впустила в помещение разъяренную фурию, принесшую с собой кажется сразу запахи тропического дождя, жар пустыни и снежную хмарь.
Фурия была среднего роста и выглядела весьма экстравагантно и внушительно. Начать с того, что она не выглядела ни грузной, ни стройной, скорее угрожающе крепкой. Продолжить можно было очень странным костюмом, не имевшим ничего общего с современной модой, но внушавшего уважение своей практичностью. Много ли можно было встретить дам в брюках, пусть даже и скрытых под длинными складками плаща? Закончить можно было непривычно, неестественно загорелым лицом, на котором горели голубые упрямые глаза. Черные волосы, тронутые сединой, были убраны со всем тщанием, но тем не менее жили явно собственной жизнью. Но где-то там, в глубине прически, скрытой лихо сдвинутой на бок шляпой. Из декора шляпы можно было отметить лишь стекающую на пол воду, осевшую с уличного тумана.
За дамой с несчастным видом плелся кто-то из обслуги
- Сколько можно это обсуждать - непререкаемым тоном заявила дама, уничтожая любые намеки на тишину в помещении, - я не собираюсь здесь останавливаться, я собираюсь здесь отдыхать и пить! Пить, вы понимаете? Виски, бренди, ром, коньяк, что угодно, чтобы выбить холод из костей, неужели это так много?! И нет, мне для этого не понадобится мой чемодан, мне понадобится ваш стакан! И не вздумайте кидать туда лед.

Жан остановился, совсем немного не дойдя до машины девушки. Остановился так резко, что его спутница едва не споткнулась. Едва. Мужчина проводил задумчивым взглядом очень активную женщину, что безумным вихрем пронеслась мимо них, и, когда дверь в гостиницу закрылась за ней, перевёл взгляд на Женевьеву.
- Я оставил там свою сумку и теперь жалею об этом. Конечно, Жорж может за себя постоять, но я не могу так рисковать. Подождем меня здесь, пока я схожу за ней? Или сходим вместе?

Нет, конечно, это лучший отель в городе, и сезон уже начался, но чтобы столько проблемных постояльцев могли уместить в одном фойе... Пожалуй, содержание свинофермы было более комфортным и прибыльным делом, чем сдувание пылинок с расфуфыренных нуворишей. Мистер Брейзен нервно потёр подбородок, раздумывая что в "Орле", да ещё с mademoiselle, скандальный юноша проведёт не меньше часа, поэтому можно было подумать, где же всё-таки его разместить на пару мгновений позже.

- Мадам, прошу! Мы рады видеть вас в стенах нашей гостиницы, где вам будет оказан самый горячий приём, - с грацией журавля возник он перед новой гостьей. - Вы желаете грог? Самая малость формальности - представьтесь, и через пару минут у вас в номере будет затоплен камин.

Щедро одаривая гостью улыбкой адмирала Нельсона, он выразительно показал старательному Майклу, что хватит грузить чемоданы, пора таскать дрова. Не эта, так другой потребуют протопить камины ещё раз. Почему-то все ужасные теплолюбивые неженки, а цены на дрова такие, что проще топить комнаты деньгами...

---

Нина была особенно воздушна и эфемерна сегодня, казалось, её совсем не смущала мрачность окружения, промозглый октябрь, который просачивался сквозь старинные каменные стены, тоскливо подвывая в трубе вечно гаснущего камина. Разве что руки в тонких перчатках почти не источали тепла.

Дорогу до модистки они прошли молча, становясь невольными свидетелями слишком большого числа разговоров. Впрочем, его спутницу, похоже полностью устраивало молчаливое понимание двух заговорщиков.
- Доброе утро, Полина. Как поживает моя шляпка? - когда она улыбалась таким образом, несмело и будто просительно, она казалась Александру совершенно ангельским созданием, и каждый раз в груди перехватывало от осознания, что эта улыбка предназначается и ему тоже.

Женщина подарила своему собеседнику взгляд, полный истинной муки.
- в чем может быть причина непонимания? Не перешла ли я на арабский случаем? Давайте ещё раз, я рада что мы дошли до грога, то хороший признак, но я ещё раз хочу донести до вашего сведения что не собираюсь здесь останавливаться. У вас отличная репутация, она настолько хороша, что я решила отдохнуть здесь и выпить горячительного пока мой дом приводят в порядок. Любезный юноша у ворот сообщил, что я смогу оставить в гараже машину и отдохнуть, но почему-то начал хватать мои чемоданы. Молю вас, не подводите тех, кто так хвалил это заведение, принесите ваш грог и позвольте занять место у камина и я буду счастлива.

- Мадам, - мистер Брейзен не изменился в лице, - это и вправду экстраординарное событие, чтоб прибыв в "Рэндольф", вы не захотели здесь остаться. Впрочем, если вы хотите оценить наш ресторан, то пожалуйте сюда...
Сухой рукой он указывал на галерею по правую руку.

- Мисси, проводи нашу уважаемую гостью в западный кабинет, где ей принесут грог и свежую прессу, - вынырнувшая на шум девчушка старательно кивнула. (Все слуги знали, что стоит появляться не только на звон колокольчика, но и на любой шум, поскольку шум - это происходит что-то интересное, что-то интересное - это значит сплетни, а новая сплетня... что может быть занимательнее! а если подвернётся возможность заработать шиллинг...)

- не принимайте на свой счёт, - снисходительно улыбнулась дама, - я сняла особняк ещё месяц назад, но намеревалась обедать у вас. К слову, за месяц можно было бы успеть привести в порядок жилье полностью, вы так не считаете? - она спохватилась и вынула из-за перчатки карточку, - вот, прошу. Моё имя Линет Робертс, надеюсь вас не затруднит получать почту на моё имя пока я устроюсь на новом месте.
Не дожидаясь ответа леди кивнула и поспешила к своему долгожданному грогу.

- Увы, сейчас такое время, трудно найти порядочных и добросовестных людей, - мистер Брейзен сочувственно покивал и аккуратно спрятал карточку в нагрудный карман. - Почту за честь быть полезным вам, мадам. Я знаю, что вы не примете мои слова всерьёз, но если отправитесь туда затемно, езжайте по Сауф Парк Роад, не сокращайте дорогу через кладбище.

Он сделал выразительную паузу и добавил вслед стремительно удаляющейся спине.
- Дорога там плохая, не для автомобиля.


Мисси шустро прошуршала по галерее, проведя гостью в часть ресторана. Двери на улицу были закрыты, гостей здесь ждали не раньше полудня. Впрочем, отдельный кабинет мадам Робертс был вполне уютен. Поленья в камине весело потрескивали, кресло было удобным, грог, вне всякого сомнения горячим и щедро приправленным кардамоном и гвоздикой, кушетка под ноги нужной высоты, а свежий номер The London Gazette казалось ещё пах типографской краской.

- Никак не могу определиться с набором цветов, - вздохнула Полина, стрельнув глазками в спутника леди N.
- Я бы хотела попробовать ленты оттенка бордо или же густого зелёного, а что касается фасона, думаю, что популярный нынче клош слишком скучен для вашей формы лица. Я бы остановилась на более классическом варианте с невысокой тульей и средней ширины полями. Однако последнее слово, разумеется, за вами,- Полина протянула гостье несколько эскизов.
- Могу я предложить вам чаю, чтобы вы не скучали, пока мы с леди обсуждаем дамские дела? - поинтересовалась она у спутника леди N.

- О, нет же, - улыбнулась Жени, - Я знаю, о чем вы думаете, но нет. Хотя, поговаривают, отдаленная родня... Быть может, это оставило свой отпечаток, - добавила она чуть более задумчиво.
Она понимающе кивнула на вопрос Жана.
- Я буду ждать вас в машине.
Сделав вид, словно достает из за пазухи часы на цепочке и внимательно их изучает, она добавила:
- Если мое предложение вдруг окажется не ко времени, просто задержитесь на пару минут.

- Ко времени, - обворожительно улыбнулся Жан и стремительно метнулся к дверям гостиницы. Минута. У него была ровно минута. От дверей до стойки он шел максимально неторопливо. И слушал. Признаться, многое в разговоре его заинтересовало. Особенно слово "особняк". Но задерживаться, чтобы послушать и уж тем более, чтобы влезть в разговор, он не стал.
- Я заберу это, коротко сказал он, хватаясь за ручки своей жёлтой сумки. Открыл её, заглянул внутрь и сделал такой жест, как-будто заталкивает в неё что-то, что пытается оттуда... Выпасть? Сбежать?
- Не раньше, чем через час, - напомнил он.
- Спокойно, Жорж, - очень тихо сказал мужчина, ужеивыцдя на улицу. При этом он похлопал рукой по своей сумке, после чего помахал рукой ожидавшей его девушке и быстрым шагом направился к ней. В голове крутилось огромное количество всяких мыслей, лишь часть из которых были ему приятны.

- Вы вовремя, - отметила мадемуазель, складывая и убирая воображаемые часы в воображаемый внутренний карман вполне реального пальто, - Я даже не успела решить, в какой из театров направляться нынешним вечером...
Обойдя справа красный Остин, она открыла водительскую дверь и приостановилась, облокотившись о крышу железного друга и глядя оттуда на Жана.
- Надеюсь, вы не боитесь вручить сохранность своей жизни даме без сопровождающих, - несколько двусмысленно произнесла она все так же улыбаясь, и не без удовольствия погрузилась в салон на кожаное сиденье.
В машине что-то неуловимо изменилось в ней. Наверное, это был взгляд... И повзрослевшее выражение лица, невольно заставившее Жана подумать о том, что, вероятно, они в чем-то похожи более, чем можно было бы представить.
- Вы первый, с кем меня свел Октябрь в этом городе. Ваш... друг?
Ее глаза явно скользнули в сторону сумки Жана.

- Премного благодарна, - беззаботно улыбнулась Линет своему заботливому советчику уже поворачивая в коридор. Она предвкушала минуту покоя перед большой работой и отвлекаться на малоприятные вести очень не хотелось. Ее вещи прибыли еще неделю назад, но почему-то только вчера их решили наконец начать забирать со склада. Даже с нескольких складов, если уж быть честной. Все ее пожитки можно было свалить в одну большую телегу, но даже эти жалкие ящики оказались разбросанными по всей портовой части города. Линет нахмурилась но осеклась - нет смысла себя накручивать раньше времени. Лицо ее просветлело при виде той роскоши, в которую ей предстояло окунуться. Да, она умела видеть роскошь и просто в сухой смене одежды, а тут... Она невольно опустила взгляд на свои побитые сапоги не без следов дорожной грязи и поджала губы. Что ж, по крайней мере шляпа просохнет.
Линет водрузила головной убор и пальто на вешалку и с наслаждением, как в горячую ванну, опустилась в кресло.
- Милочка, - промурлыкала она шустрой девчонке, суетящейся вокруг, - будь добра, самый плотный английский завтрак на который способна ваша кухня.

- Без сопровождения? - немного насмешливо переспросил Жан, опираясь рукой о крышу автомобиля и заглядывая внутрь.
- На данный момент дама с весьма надёжным сопровождением, почти сразу добавил он, а улыбка стала чуть шире. Впрочем, она тут же бесследно исчезла с его красивого лица. Как-будто её там и не было. Может освещение сыграло какую шутку, может потому что нахмурился, но черты его лица слегка заострились, а само лицо тоже выглядеть немного старше. Уже не двадцатилетний юноша, а наверно тридцатилетний мужчина. Хмурился он не долго. Уже через мгновение он снова обворожительно и немного загадочно улыбался.
- Друг, партнёр, союзник. Жорж. - Ответил он, затем закрыл водительскую дверь автомобиля и через несколько секунд, обойдя машину, плюхнулся на пассажирское сиденье. Внимательно осмотрелся.
- А где ваш? Друг.

- Да, мадам, сию минуту, мадам, - служанка исчезла, оставив Линет в одиночестве. Кружка с напитком была явно своего мнения о роскоши, но толстая керамическая ручка приятно ухватывалась ладонью, а внутри у неё была целая пинта крепкого грога, в отличие от традиционных фарфоровых чашек, где можно неловким вздохом испарить всё содержимое за раз.

В ожидании своей яичницы с беконом и овсянки, мадам Робертс взяла в руки газету и принялась за чтение, прихлёбывая горячительный напиток. Удивительно бессмысленное занятие на целых двенадцать страниц.*
Король посетил следующих баронетов... Король удостоил аудиенции следующих учёных мужей... Представлены к награде... Получили повышение в адмиралтействе...
Наверное обладательницам вороха кузенов и племянников была ужасно увлекательно следить за их карьерой в традиционных выпусках. Или посплетничать о том, как сложилась жизнь у тех, кто когда-то слишком часто наведывался в гости, но так и не решился на серьёзные действия.

К счастью, под модной лондонской газетой оказался выпуск дешевого "Зеркала Оксфорда", уже немного потрепанного, возможно его прихватили по ошибке. Ну-ка, что интересного произошло в этом местечке?

"Наши сослуживцы в опасности!" - сегодня после обеда состоится собрание клуба ветеранов для организации помощи офицерам, проходящим службу в Индии и других тропических колониях.

"Хелен Леннокс и Ричард Перс обручились, но дата свадьбы пока не назначена."

"Клуб Боллинжер объявляет о своём открытии. Приглашаются молодые люди из уважаемых семей. Членские взносы - 20 фунтов ежемесячно."

"Энтони Бланш и его купание в пьяном виде в фонтане бросают вызов нравственности города"

"Аукцион семьи Воз!" - завтра, в доме Воэ, на улице Блэкфрайер роуд. После смерти Джона Адама Воэ старшего будет распродана мебель, утварь и некоторые личные вещи покойного в хорошем состоянии. Про дальнейшую судьбу дома не упоминалось.

"Новое представление на новой сцене Нового Театра! "Цветы для судьи" - соответственно, послезавтра.

"Очаровательные шляпки по последней моде. Отелье мадам Уилкинс. Пересечение Cornmarket и St.Michael, вход со двора."

Когда сам шум шагов служанки затих, Линет как-то сникла. Ее энергия, заполнявшая любые помещения целиком и полностью, растаяла, словно туман к полудню. Лениво листая газету, она то и дело поглядывала в огонь с тоской и тревогой. Она наслаждалась каждым мигом спокойной жизни, но не позволяла себе покоя. Стоило ей замереть, как тут же ее одолевала тоска от мысли, что жизнь мчится мимо а она занимается ерундой. Кто-то бродит сейчас по дебрям древних лесов, замирая от ужаса, пока она сидит в кресле...

Линет заставила себя встряхнуться и повнимательнее изучить газеты.
- Приятно видеть, что хоть что-то дома не меняется, Газетт по-прежнему невероятно надменна и совершенно бесполезна, - пробормотала она уже с улыбкой, переключившись на "Зеркало" Ее привлекло объявление об аукционе, который возможно стоило бы посетить. Удивительные штучки бывает хранятся у старых сморчков вроде этого Воэ, если он был старым к моменту кончины, конечно... А если корни этой фамилии имеют отношения к предкам во Франции, то даже и возраст покойного может не иметь особого значения. Мысленно Линет сделала себе пометку о том, что нужно непременно успеть посетить мероприятие завтра.

Машина заворчала, и двинулась с места чуть более резко, чем можно было бы ожидать.
В Великобритании, безусловно, было множество автомобилей более дорогих, и статусных - но этот экземпляр, хоть и уступал им, явно был ухожен и любим. Все проявлялось в мелочах, которые были труднозаметны глазу, но собираясь воедино оставляли после себя приятное послевкусие. Машина была под стать водителю - аккуратна, красива и молода. Молода...
- Привыкает к этому городу, - улыбнулась в ответ Жени, - она у меня весьма... свободолюбива. Думаю, Коготь скоро присоединится к нам... Жорж и Жан. Жан и Жорж... Почти как Джек и Джил. Звучит так же неплохо...Что же, есть ли у вас планы на то, как провести эти замечательные дни "до"? Ну, не считая приготовлений, конеч...
Она резко вдарила по тормозам, пропуская двух зазевавшихся джентльменов, среагировавших на это событие не слишком по-джентльменски.
Сама она лишь одарила их широкой улыбкой, от чего джентльмены почему-то поспешно рванули в соседний переулок, и поспешно там скрылись.
- Некоторым мужчинам свойственно считать, что женщина не должна садиться за руль, - произнесла она, продолжая путь, - Мне же порой кажется, что в таком случае кому-то лучше не выходить на улицы города... Ведь там может поджидать столько опасностей.

Этьен Фурье реши по обыкновению прогуляться в университетском парке Оксфорда. Здоровенный мужчина, одетый как бы по моде, о явно с пренебрежением к деталям, шел косолапой походкой, глядя себе под ноги, постукивая по тропике тростью в ритм шагов. День выдался тяжёлый... Один студент, эмигрант из России, затеял довольно интересный правовой спор, в котором Этьен отстаивал не свойственные ему социалистические взгляды, оперируя интересным социальным опытом молодой советской России. В продуктивную дискуссию втянулось большая часть аудитории. Разумеется Фурье был в меньшинстве... ещё заседание ученого совета, совещание на кафедре... Традиционная сорокаминутная прогулка подходила к концу. Дома Этьена никто не ждал. Экономка, уехала к троюродной сестре на крестины, а значит дома не было ни куска хлеба. Предстояло решать насущны проблемы с едой.

- Жан, Жорж и Женуив.. Женив? Боги, как сократить ваше имя? - усмехаясь спросил Жан, тем временем открывая сумку, что держал у себя на коленях. Из открытой сумке выскочил почти полностью черный хорёк и тут же принялся злобно стрекотать на девушку.
- Свои, Жак, не притворяйся, - утихомирил его мужчина. Слова возымели действие, хорёк перестал шуметь и молча пошел изучать внутренности машины. При этом он всем своим видом показывал, что очень на что-то обижен.
- Множество опасностей.. Вы правы. Опасностей действительно множество. Надеюсь, ваша Коготь может за себя постоять? А что касается планов... Я планировал покончить завтра с делами, что поручил мне отец, затем несколько дней просто кутить в том отеле. За эти несколько дней Жак собрал бы всю необходимую нам информацию и нашел бы подходящее место, где мы могли бы... Пережить октябрь. Примерно так. Простите за откровенность. Точней за то, что жду от вас ответной откровенности. А какие планы у вас?

Гордон МакКи почесал за ухом ободранного черного кота, который выглядел так, будто только что вышел победителем из схватки с полудюжиной псов, поправил кепку и, лучезарно улыбаясь, отправился на прогулку по улицам славного города Оксфорда. Кот, который сейчас был единственным соседом шотландца в небольшой квартирке (точнее, её хозяином, мало ли что там люди себе воображают), снятой на первом этаже небольшого дома рядом со зданием почты, выбрался через окно на улицу и отправился по своим кошачьим делам.

Хотя слово "снятая", которое было использовано относительно квартирки, не совсем верно. Ключи от квартиры и вместе с этим некоторую сумму денежных средств Гордону передал человек, представившийся мистером М. С этим самым М Гордон познакомился в поезде, уезжая из Глазго. М был, мягко говоря, достаточно странным человеком, который подсел к Гордону в купе, вкрадчиво сообщив, что хочет предложить ему работу. Сначала Гордон отнесся к нему, как к богатому и относительно безобидному сумасшедшему, без промедления согласившись наняться, как только был озвучен весьма солидный гонорар. Разумеется, в тот момент Гордон планировал при первой же возможности свалить с полученными деньгами. Но мистер М сразу после получения согласия, ну, скажем так, произвел достаточно убедительную демонстрацию своих возможностей. И весьма доходчиво дал понять, что Гордон обязан выполнить условия контракта. После этих действий стало понятно, что любая попытка кинуть нанимателя выйдет боком в первую очередь для самого шотландца, а сам М вовсе не так безумен, как мог показаться на первый взгляд.

Шагая танцующей походкой и мурлыкая под нос популярные песенки, Гордон ходил по городу невероятно довольный собой, стараясь запомнить основные ориентиры нового горожа. Впрочем, через некоторое время его отвлекло от этого занятия урчание собственного живота. Внимание МакКи привлекла помпезная вывеска местного отеля "Рэндольф". Там наверняка имелся ресторан, в котором можно будет перекусить. Гордон прекрасно понимал, что его внешность шотландского пролетария навряд ли соответствует публике, которая обычно посещает подобные заведения. Тем забавнее будет увидеть реакцию местных.

- День добрый - сразу со входа воскликнул Гордон, обращаясь сразу ко всем, кто мог его слышать. - Надеюсь, помимо крова для уставших, здесь можно найти и пищу для голодных? Где у вас хранятся меню и обеденные столы?

Ежедневный моцион прервал визг тормозов. Ох уж эта молодёжь, которая никогда не меняется! Обязательно нужно продемонстрировать умение управлять каретой, запряжённой четверкой, в буквальном смысле. Всё прочитывают наполовину, понимают напополам, и мнят себя самыми умными. Хотя повторяют с видом откровений те истины, которые ещё сто лет назад попахивали плесенью. Прямое управление доминионами! А как сделать так, чтобы это управление было эффективным никто даже и думать не хочет.

Ворчливые мысли продолжались ворчанием тела. Новые, ещё не разношенные ботинки наминали ноги, желудок ныл, и нужно было-таки дойти до ближайшей к дому харчевни и заказать себе обед. И ужин. И завтрак. И ещё на три дня, пока не вернётся экономка. Или завтра он приглашён отужинать? Или послезавтра? Нужно зайти домой и проверить записную книжку. Значит, на завтра ужин не заказывать? От этих мыслей у Этьена натурально разболелись зубы - он готов был провести целый коллоквиум по римскому праву, найти прецеденты по наследственным спорам в Эксетере после Славной Революции, где наследование было оспорено по религиозному признаку, словом, любую утомительную и неинтересную работу, лишь бы не думать о хозяйственных мелочах. Мало того, что он не мог найти решения, не мог понять как его искать, так и осознание собственной беспомощности и зависимости в такой ситуации приводило его в полное расстройство духа. Возможно, стоило пропустить кружечку другую подогретого вина, чтобы не расстраиваться по пустякам.

---

Лучше гор могут быть только горы, на которых ты ещё не бывал. Как всякого опытного путешественника Линет мучило тщеславное желание побывать там, где не ступала нога белого человека, и ах, если бы она жила лет на 50 пораньше, то вместо коронной фразы Генри Стэнли могла быть её "Приятно встретить вас, мистер Ливингстон!". С другой стороны, именно здесь, в Оксфорде Линет могла рассчитывать получить рекомендацию к Лоуренсу Аравийскому, чтобы стать второй Гертрудой Бэлл*, если бы захотела... Она пока обдумывала это предложение, потому что быть второй кем-либо звучало тухло... с другой стороны, это было бы прекрасной возможностью, полной всяческих опасностей. Наверное, даже таких, о которых она ещё не думала.

Принесли еду, очень горячую, сытную, так что можно было раствориться в уюте старой доброй Англии и отложить принятие важных решений ещё на какое-то время. Потому что глупо думать о серьёзных вещах, когда перед тобой ещё шкворчит бекон на сковородке, а на полный желудок о них думать и того неразумнее...

Идиллию расстроил шум в основном зале. Кто-то тоже жаждал пищи и внимания.


*небольшой анахронизм

Зайдя в лавку, Александр первые несколько мгновений с интересом изучал обстановку маленького ателье. Он никогда не увлекался модой и шитьём, но всё же ощущал что-то приятное глубоко в душе при виде обителей увлечённых своим делом людей. А временное — кк он слышал — место работы мисс Уилкинс к тому же напоминало ему о родном доме.

— Ох, не стоит беспокоиться на мой счёт, мисс Уилкинс, — смущённо улыбнулся Александр в ответ на вопрос модистки. — Мне достаточно будет кресла или стула и немного света, чтобы удобно было читать.

День 1.

В Лондоне внимания жаждали все, насколько помнила Линет этот неоднозначный город. Вот и она, хотя и не горела желанием слишком сильно афишировать свое прибытие в столицу, тем не менее, уже наделала многовато шума, так что к звукам в соседнем помещении женщина отнеслась более менее снисходительно. Однако она сочла своим долгом прислушаться к происходящему там - в конце концов, Линет так долго не была в городе, что нужно было использовать любую возможность понять, как изменились нравы и обычаи за то время, что ее не было.

Временная резиденция модистки не обладала никакими особо примечательными чертами, кроме разве что двух довольно больших окон. На рабочем столе царил творческий беспорядок - то особое состояние, которое стороннему наблюдателю кажется полнейшим бардаком, а владельцу - идеальным порядком. В очертаниях укрытого большим платком предмета, стоявшего на одном подоконнике, угадывалась клетка для птицы. Рядом со вторым окном располагались два кресла, между ними - небольшой столик, на котором возвышалась стопка газет и журналов.
- В таком случае, прошу, устраивайтесь поудобнее, - Полина махнула рукой в сторону кресел, - и не подслушивайте или сделайте вид, что не подслушиваете. Некоторые дамские дела не терпят мужских ушей, - Александру досталась загадочная и интригующая улыбка, после чего внимание мисс Уилкинс целиком и полностью переключилось на леди N и шляпки.

- Ресторан работает после полудня, сэр, - крикнул Гордону из темноты залы мальчик, намывающий полы - Сейчас только для постояльцев.
Постояльцев в полутёмной зале видно не было, возможно они предпочитали завтракать в апартаментах. Если вообще проснулись. Отель выглядел прилично даже по меркам Глазго, а для местной учёной деревеньки наверное был невообразимым шиком. Обычно обитатели таких мест, бледные и слегка опухшие спускаются к простым смертным, когда приличные люди уже садятся обедать. Впрочем, эта привычка в богатых клиентах ему нравилась, потому что сам он терпеть не мог вставать на рассвете.

Кэтрин Болейн прибыла в Оксфорд полгода назад. Это была полная пожилая дама, которая носила ворох юбок, с вечно всклочеными седыми волосами.
Побродив по округе, Кэтрин нанялась работать прачкой в отель. Работница она была прилежная и старательная, да и за день могла выполнить работы больше, чем некоторые молодые девушки. По-этому её и терпели несмотря на некоторые странности. В целом старуха конечно была безобидной, но постоянно что-то ворчала себе под нос. Периодически слышались цитаты из Библии, а порой проклятья в адрес непонятно кого.
Ещё работников отеля напрягала дворняга, увязавшаяся за прачкой. Пёс был среднего размера, изрядно побитый жизнью. Откликался на кличку Блохастый. Пёс каждый день провожал Кэтрин на работу и обратно домой, охотно брал подачки и в целым был безобидным, если только кому-то не приходило в голову как-то обидеть хозяйку. Тут он начинал остервенело облаивать обидчика и даже пытаться укусить. Все же просьбы оставить пса дома натыкались на стену непонимания: "У меня нет собаки".

Кэтрин занималась обычной стиркой, когда на прачку заглянула служанка, пытавшаяся добыть комплект свежих простыней. Что-то у них там такое случилось.
- Я всегда стираю сначала полотенца, - категорично заявила Кэтрин, уперев руки в бока. - Сначала полотенца, потом простыни! И никак иначе! И меня не волнует, что у тебя всего полчаса, чтобы приготовить номер какому-то взбалмошному клиенту! И мне всё равно, сколько у него денег.
Конечно у неё были и чистые сухие простыни, и полотенца. В отеле всегда что-то такое случается. Но отдавать их без боя она не собиралась.

- Вот досада, - вздохнул Гордон. - Как погляжу, мы оказались в щекотливом положении, юный джентльмен, ведь я чертовски голоден и не знаю, где поблизости можно найти место с хорошей кухней. Как насчет небольшой сделки? Ты проводишь меня до вашего ресторана и передашь поварам заказ, который я оставлю, ну а я компенсирую тебе эти неудобства парой шиллингов. Ведь если никто не узнает, что завтрак подается не постоятелю, а обычному гостю, то и проблем не возникнет.

Этьен вдохнул осенний воздух, рассеянным взглядом осмотрелся по сторонам. Пожалуй, прямо сейчас ему не хотелось идти прямиком домой. Осень грустная пора и профессору действительно захотелось побыть где-нибудь в шумном месте, в кругу людей. Однако, сам он таких мест не знал. Запустив руку в карман своего плаща он выудил кошелёк и проверил наличность. На удивление на поход в какой-нибудь ресторан и такси должно было хватить. Мистер Фурье улыбнулся и решил поймать кэб.

Картинку не нашел, пусть будет пока вот эта:

Павел Елисеев стоял на выходе парка Оксфорда и тоже ловил кэб. Одной рукою он держал небольшой саквояж в котором наверное было что-то хрупкое, раз за ним постоянно следил его владелец. В другой руке у него была трость, скорее для солидности, чем из-за необходимости на неё опираться. Впрочем, для его уже не юношеского возраста, она наверное была излишней. Распахнутый черный плащ прятал дорогой костюм от непогоды. Он был немного рад недавней победе - у профессора университета у выменял на редкую специю немного редкого апатита гидрооксидной группы. Химия была его пристрастием, а таскать некоторые минералы с собою путешествую между Англией и Францией было несколько обременительным. Впрочем, его знакомый профессор явно тоже остался не в накладе. Хорошо когда есть знакомые...

- Кэтрин, милочка, - бедная горничная трепетала каждый раз, когда ей приходилось общаться с Кэйтлин. Обычно старуха не упрямилась, лишь грозно щурилась исподлобья и вполне удовольствовалась тем, что вместо просто спасибо ей говоришь "Да пребудет с тобой Бог и Дева Мария". - Твои полотенца самые чистые и свежие, какие я только видела, но мы должны быть гостеприимными и застелить постели... Можно застелить их и после, но ты же не хочешь, чтобы я стелила постель гостю, когда он будет в своём номере?
Она просветлела от мысли о простенькой манипуляции и сделала жалостливое лицо с огромными невинными глазами.
- Ты же не позволишь, чтобы мне пришлось входить в комнату к незнакомому мужчине?

---

Заказчица была очень мила. Мадам Нина явно не отделяла себя от Полины, общаясь с ней на равных, не избегая смотреть в глаза, внимательно выслушивая её милую болтовню о качестве фетра и соломки.
- Понимаете, - доверительно шепнула она мисс Уилкинс, - у меня раньше почти не было возможности так элегантно одеваться, во время войны это было бы странно, а потом я долгое время провела при монастыре, потому что была... не совсем здорова. Да и потом, я жила совсем затворницей. Мы с Александром не так давно вместе...
Она смущенно потупилась, потому что кольца на пальце не было. Бросила быстрый взгляд на своего спутника и улыбнулась будто сама себе.
- И я хотела бы быть красивой... такой, как барышни в журналах. Но чтобы никто не подумал, что я... ну что я легкомысленная.

---

- Я бы с радостью, сэр, - мальчишка вынырнул откуда-то из под стола, глаза смотрели цепко и внимательно. - Но это если вам сюда прям надо. Тут сейчас никого, мы тут шумим, убираемся.
Он внимательно оценил вид новоприбывшего.
- Ежели вы тут хотите знакомства свести, так приходите лучше вечером, а так в "Орле" - через квартал готовят не хуже, а берут дешевле. Но ежели жить будете, то это можно, тут комнаты шикарные и топят, не жалеючи.
Мысль о шиллинге сейчас боролась о перспективе получить больше за действительно ценные советы.

Если бы Павел не был так сосредоточен на своем занятии, он бы заметил весьма странную сцену (которую с другой стороны улицы с немалым интересом наблюдали мальчишки, продававшие газеты). В сторону дороги шла сухощавая дама неопределенного возраста, глаза её прятались за очками с толстыми линзами, мышиного цвета волосы были тщательно уложены и спрятаны под небольшую, старомодную шляпку, дорожное платье, тоже немодное и вымазанное сажей, явно говорило о том, что его владелица прибыла сегодняшним поездом и даже не успела привести себя в порядок. Но самым необычным было то, что дама шла спиной вперед, а взгляд её был устремлен на крону ближайшего дерева. На груди её красовалось странное для столь респектабельной леди украшение – массивный бинокль на потертом кожаном ремешке. Люди, разбирающиеся в оптике с удивлением узнали бы трофейный Zeiss, которым пользовались немецкие офицеры.
Вдруг она взмахнула руками, будто ведьма, произносящая заклинание, и, действительно, выкрикнула что-то непонятное:
- Не может быть, Emberiza aureola! Дубровник!
Дальше произошло несколько событий, расположить которые в хронологическом порядке было бы под силу только очень внимательному наблюдателю.
Дама сделала еще шаг назад и оказалась на дороге…
… прямо в тот момент, когда к тротуару подъехал долгожданный кэб…
… лошадь дико заржала и далеко запрокинула голову, кэбмэн с ругательствами натянул поводья…
… маленький продавец газет лихо засвистел, засунув в рот два пальца…
… со злополучного дерева слетела стайка маленьких коричнево-желтых птичек и скрылась в глубине парка…
… дама, имеющая привычку ходить спиной вперед, запнулась о бордюр и села в лужу (в прямом смысле) прямо перед копытами резко остановившейся лошади…
- Мистер Воз ни за что не поверит мне! – дама закончила свою фразу с куда большим воодушевлением, чем обычно свойственно людям в её положении. Потом с тревогой осмотрела сначала свой бинокль (который оказался цел), потом оглянулась по сторонам.
- Но где же Герберт?

Это было... несколько неожиданным. Павел подошёл к даме и перекину трость из правой руки в левую, там где был саквояж и, слегка наклонившись, протянул свою ладонь в лайковой перчатке.
- Мадмуазель вы не ушиблись? - голос у него был низкий и английский явно был не его родной. Скорее с примесью, какого то другого акцента свойственного человеку изучавшего несколько языков.

С некоторой грустью обнаружив, что еда закончилась, Линет взглянула на часы. Часы показывали пятнадцать градусов на восток и женщина протяжно вздохнула. Да, шутка американца, с которым они застряли в пургу на перевале, оказалась что надо. Они поставили часы на то, что погода изменится и конечно Линет Робертс, которая провела в этих местах к тому моменту уже год как, выиграла свои часы. Но за то время, что они выбирались, не видя ни зги лишь по компасу девушки, проклятый "Джон" выучил этот инструмент так, что заказал для нее точную копию. С тех пор она постоянно их путала и проклинала беднягу по чем свет стоит. Но на его письма, правда, отвечала редко, только когда они стали приходить с пометкой "полевой госпиталь"...
Итак, времени было пятнадцать градусов на восток, и стоило поспешить. Возможно, и посылку ее уже принесли, кто знает.

Стоило бы поплотнее пообщаться с персоналом заведения, для которого у нее была приготовлена масса сюрпризов, однако это могло подождать. Набросив на себя едва успевшее подсохнуть пальто и совершенно не просохшую шляпу, она поморщилась и бросила задумчивый взгляд на газету. Что-то там было про шляпы... ах да, аукцион! Линет устремилась к выходу, прихватив с собой "Зеркало Оксфорда" и оставив оплату за завтрак.

В прихожей отеля мальчишка явно ломал руки от жадности, беседуя с посетителем, которого не мог пригласить. Что ж, она освободила кабинет, так что возможно и у него появится шанс получить свой шиллинг?
Поймав за пуговицу быстро пробегающего мимо официанта, Линет узнала что да, несколько коробок на ее имя действительно прибыли и даже оказались погруженными в машину. Женщина мысленно поставила большой жирный плюс управляющему и направилась в город.

- Благодарю вас, - рассеянно ответила дама, глядя куда-то сквозь своего неожиданного спасителя. Тем не менее, она подала ему руку и не без некоторого изящества поднялась на ноги. Движения её были легкими и упругими, выбившаяся из-под шляпки прядь волос и съехавшие на кончик носа очки придавали ей беззащитный вид и заставляли предположить, что она еще довольно молода (в отличие от её шляпки, платья и изрядно потертой дорожной сумки, которая стояла у входа в парк, и которую, вероятнее всего, она и разыскивала).
Она начала поправлять и пытаться отряхнуть безнадежно испорченный подол юбки. Потом вдруг подняла глаза и, кажется, впервые заметила Павла.
- Где мои манеры, простите! Благодарю вас, сэр! Со мной все в порядке, моя ужасная неловкость часто становится причиной всяких... недоразумений. Позвольте представиться, мисс Элизабет Кеннет, преподаю естественную историю в школе для девочек в Ипсвиче, - дама приосанилась, пытаясь соответствовать столь высокому статусу. Она могла бы и не говорить, откуда родом: то, как она "окала" и "проглатывала" некоторые звуки в конце слов и без того выдавало в ней жительницу Саффолка.
- Вы не видели Герберта?

- Павел... - мужчина немного помялся, - Елисеев. Я тут застрял у вас на некоторое время. Нет, увы, не видел ни кого тут с таким именем. Я вообще мало тут с кем знаком, разве что если с университетскими. Но историю люблю. Правда, в основном из-за природного любопытства.
Он натянуто улыбнулся.
- Позвольте вас... эээ... как это... отряхнуть. Вам сегодня явно не повезло с лужей.

Дама возмущенно взглянула на него:
- Мистер Елисееф, что вы! Я не позволю мужчине прикасаться к своей одежде, ну помилуйте, это неприлично! Мне надо помнить о моем высоком призвании и всегда оставаться для своих воспитанниц примером респектабельности! Что бы они сказали, если бы узнали, что мисс Кеннет позволила... Прямо на улице... Мужчине! Нет, ну это никуда не годится. Помогите мне лучше найти Герберта, вы будете им совершенно очарованы, он умнейший тип, но днем чувствует себя неуверенно. К тому же его могут легко обидеть мальчишки или вороны. Я решила не таскать его по жаре и выпустила в парке, в тени, а сама отправилась к мистеру Возу, но отвлеклась на дубровника, это очень редкий вид, в октябре в Англии бывает только пролетом...
Элизабет перевела взгляд на растерянное лицо Павла.
- Я, кажется, забыла сказать, Герберт - мой ручной филин. Если у вас найдется минутка, я вас познакомлю. Герберт! Герберт!
Вдали, в парке, мелькнула огромная тень и послышалось тревожное птичье щебетание.

- О, не волнуйтесь, язык лент на шляпках весьма однозначен. Мы сделаем ленту-украшение в виде стрелы. Никто и не подумает о том, что вас беспокоит, - Полина улыбнулась, - поскольку осень обещает быть холодной, мы должны подумать также и о совершенно утилитарной стороне вопроса. Вы ведь не хотите, чтобы английские ветра и туманы сыграли с вами дурную шутку?
Беседа не отвлекала мисс Уилкинс от работы, в ее голове уже сложились два разных образа. Они не имели ничего общего с теми эскизами, которые она изначально показывала этой милой леди. Пожалуй, первая мысль о том, что клош не украсит голову леди N, оказалась ошибочной. Можно было поэкспериментировать и с «колокольчиком».

Мысль о колокольчике поддержала входная дверь, объявившая всем о прибытии новой и весьма экстравагантной гостьи. Она не стремилась привлекать к себе внимание, но своеобразный флер весьма успершно делал это вместо нее. От плаща пахло морской солью и смолой, от шейного платка - безнадежно проигрывающей этому тандему лавандой. Синие глаза на загорелом лице блестели готовностью к бою за право войти в брюках в царство шляп и корсажей. Шляпа... смиренно капала водой на пол, Линет снова успела промокнуть. В посеревшей перчатке женщина сжимала, словно рапиру, выпуск "Зеркала Оксфорда".
- Добрый день, - негромко но решительно произнесла женщина, - прошу прощения за вторжение. Вы принимаете сейчас?

- Ничуть не утомит, мисс, - так же тихо ответила гостья, немного виновато качнув злонамеренной шляпой, - не утомит меня и ожидание в машине, сдается мне, у вас паркет, а у меня - все шансы погубить его одним своим присутствием. Однако я не откажусь от кофе, когда ваши дела будут завершены, как вам мой план?
Линет с надеждой взглянула на хозяйку и сделала нехарактерно робкий шаг назад, к заветному колокольчику у выхода.

Полина всплеснула руками, увидев новую гостью. Что послужило причиной - наряд или степень его сухости, так и осталось загадкой.
- Проходите, прошу вас, - она указала рукой на свободное кресло, - плащ можно повесить на крючок у входа. Впрочем, нет, лучше я принесу вам плечики. Простите, леди N, я оставлю вас буквально на минутку. Вот то самое коварство английской погоды, о котором я вас предупреждала, - Полина упорхнула во вторую комнату, вскоре вернувшись оттуда с обещанными плечиками и шерстяным пледом.
- Мне нужно ещё минут десять-пятнадцать, надеюсь, ожидание вас не утомит? Могу предложить вам чашечку кофе с перцем.

- Нонсенс! - заявила Полина, весьма энергично покачав головой, - вы говорите какую-то совершеннейшую ерунду, дорогая. Проходите и устраивайтесь в кресле. Вот плечики для плаща и плед, чтобы вы немного согрелись. Шляпу, будте добры, вот на эту подставку, а перчатки...перчатки можно повесить на спинку стула, - командирский тон мисс Уилкинс не оставлял ни малейшего шанса на удачное отступление. Всучив гостье плечики и плед, она вернулась к первой посетительнице, время от времени приговаривая что-то в духе: "В машине! Придумают же!" Со стороны это выглядело донельзя забавно - Полина напоминала этакий маленький кипящий чайничек с подпрыгивающей под давлением пара крышечкой.
- На чем я остановилась, леди N? Ах да, на узорах и языке лент. Так вот, не извольте беспокоиться, вы будете самой очаровательной серьезной молодой барышней по обе стороны Ла Манша.