В потёртом сюртуке с биркой из химчистики восьмого дня осеннего месяца вандемьера критик третьего ранга Раймон неторопливо шёл по коридору, бряцая шпагой. Поскольку ничем другим бряцать не получалось – ни орденов, ни медалей у него не было.
- Ускорился бы ты, что ли, - посоветовал ему внутренний голос. – Все твои коллеги уже во всю работают. А ты халтуришь.
- Я раскачиваюсь, - раздражённо ответил Раймон самому себе. – И так пришлось бросить испанский караван. С золотом, бушприт мне в люверс! А вдруг его кто другой захватит? Эспиноза, к примеру, или Блад.
- Не бухти. Во-первых, ты сохранился. А во-вторых… Стоп! А что мы делаем на космическом корабле?
- На каком ещё… Ой, блин! – критик стукнулся головой о низкий комингс, получил критический урон и критически оглядел окружающую обстановку. – Вот же занесло. А это всё Пыльный виноват: «коммандер», «коммандер»… Доприкалывались, массаракш! Хотя я всегда мечтал погулять по «Тигриному Когтю». Так что, в принципе, некритично.
- Обломись, чувак! – ехидно хихикнул внутренний голос. – Если верить вон той надписи, то это гвардейский художественно-литературный рельсоносец международных фэнтезийных сил «Пролёт Фантазии».
Раймон озадаченно крякнул. На миг ему показалось, что он это не он, а персонаж какого-то фарса или даже отражение самого себя в чьём-то не очень-то ясном сознании. Чтобы взбодриться, он нарочито побряцал шпагой… и тут же был повален лицом вниз на холодный металл палубы.
- Именем Невесты Императора! – раздался над ухом, в которое уткнулось что-то жёсткое, мелодичный женский голос. – Проверка на подлинность в рамках охоты на дрёмов. Признавайтесь, вы дрём?
- Нет!
- Чем докажете? – женский голос явно критику не верил, а внутренний предательски молчал. Очевидно, решив на всякий случай отмежеваться от потенциального возмутителя спокойствия.
- Нет анимэшности в конкурсных рассказах!
- Ответ принят. Вам предъявлено обвинение в умеренном флуде. Вы будете перенесены в подвал.
- Какой подвал на космическом корабле?! – радостно взвыл критик, чувствуя что наконец-то попал в подобие родной стихии.
- Пролёт - такой Пролёт, - раздалось в ответ, и вокруг радостно замельтешили цветные спецэффекты, сопровождающие процесс телепортации.
Раймон протёр глаза. Вокруг было сумрачно и сыро. Стены из грубых каменнных блоков сочились водой, кое-где нещадно коптили дешёвые китайские факелы, откуда то издали доносились испуганные вопли потерявшегося новичка.
Остановившись под плакатом с надписью «Докопаемся до Балрога к двадцатому раунду!», критик тоскливо побряцал шпагой. День явно не задался с самого начала. Куда дальше вывезит кривая (которую чертит чёрт знает кто!) абсолютно непонятно. Что делать? Кто виноват? Кому на Руси жить хорошо? Зачем аборигены съели Кука? Ответов на эти и другие животрепещущие вопросы не было.
- Отпусти меня, чудо-йогурт, - пробормотал Раймон.
- Без накладной отпуск не производится, - буркнул внутренний голос. – Накладную предъяви!
- Ты понимаешь, что несёшь бред, а? – осведомился критик.
- Нет, его несёшь ты. Хотя наверняка думаешь, что пишешь оригинальный отзыв с претензией на юмор.
- Кто пишет? Я?
- Ну не я же! – вполне обоснованно возразило неугомонное альетер-эго.
- Приехали, конечная, - простонал Раймон.
- А вот и нет. Следующая станция – «Жистокая голактега», - торжественно, как в московском метро, объявил внутренний голос. – Кстати, паровоз как раз движется нам навстречу. Флаг в руки возьми.
В слепящем свете фар Раймон не сразу углядел прислонённый кем-то к стене флаг с надписью «Мур! Флуд! Незамай!». Напоследок ещё раз побряцав шпагой, критик третьего ранга, потомственный граф древнего рода О’Манов высоко поднял и, зажмурившись, шагнул вперёд. В спину ровно дул попутный ветер перемен.
«А концовку я опять слил», успел подумать он прежде чем его наконец-таки отпустило…