У Мило утро как-то сразу не заладилось. Как-то вот тут же стало понятно, что пил он вчера полнейшую дрянь, и пил много. Настолько много, что он даже не совсем точно уверен, где он ее столько набрал. Кто-то предусмотрительно поставил на чахлой тумбе рядом стакан воды, возможно, даже он сам но вялый жест Мило, который он в его сторону сделал, как-то промазал и погубил живительный запас воды. На радость соседями снизу. И тут же заметил, что на столе стоит кувшин и у него, Мило, есть все шансы не загубить и его.

В то же время Вилсон проснулся от того, что с досок потолка на него с безжалостным стуком что-то капнуло. Открыв глаза он, в отличие от своего соседа сверху, тут же вспомнил, что такое пробуждение не только оправдано, но и оптимально. Во-первых выпил он гораздо меньше, и потому помнил какие-то детали и потому мог только радоваться тому, что несколько просочившихся капель придали его несчастному телу минимальные необходимые свежесть и ускорение. Мало ли что, в самом деле, оттуда могло капать.

- Эх, Герард, учил ведь меня пить в меру... - Я закрыл лицо ладонями, с силой потер его и рывком сел на кровати. Оглядевшись, я попытался вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера, но не добившись значительных результатов, бросил эту затею и поднялся с лежбища. Нащупав ногами обувь, влез в нее, встал и поплелся к столу, стараясь не отходить далеко от кровати, что бы, если уж падать, то падать на мягкое. Достигнув цели я поднял кувшин и жадно начал пить из него, не поинтересовавшись, что-же там налито. С трудом напившись, я подошел к окну и на некоторое время застыл, любуясь открывающимся из него видом. Следующая мысль, посетившая мой похмельный разум, была о том, что не плохо бы найти мыло с водой, и привести себя в порядок.

Первым делом нужно хорошо всё припомнить и убрать этот свет, нельзя же так. Было его первой мыслью.
Вилсон снова закрыл глаза и принялся массировать виски, чтоб унять шум в голове. Вот, так намного лучше, пронеслось в сознании Вилсона. Когда шум немного стих, он всё же медленно открыл глаза, правда, крутить головой пока не рискнул. Содрогаясь от одной мысли, что шум может опять вернуться, а если брать в расчёт то, что пили они с новым собутыльником много, и что-то не сильно дорогое, такой исход вполне мог быть. Он прислушался к ощущениям, и вывод был следующим: Похоже, он лежал где-то, но не на полу, в тоже время и для кровати было слишком жёстко, да и окно несколько выше и свет идёт сквозь него. Уже какая-то определённость, это обнадёживало.
После этих мыслей Вилсон решил осмотреться, морщась при каждом движении головы. – «Когда пьёшь непонятно что непонятно с кем, приходится расплачиваться головной болью» - Произнёс он почти шёпотом, но и этот звук казался ему громким. Потом он аккуратно ощупал руками то, на чём лежал. Это оказалась длинная плохо обработанная лавка, служившая явно не первый год.
Рука протянулась к мокрому лбу, мазнула пальцем и поднесла его к носу. Запаха не было,- по крайней мере, не вино или чего похуже. Вилсон какое-то время вообще не мог понять, откуда вообще упали капли, видимо незадачливый сосед что-то опрокинул.
Всё же он решил что для того чтоб стало лучше, нужно попить воды. Всё же он приложил усилия и попытался сесть, что вызвало новый приступ шума в голове и головокружение. Со стоном он скинул ноги на пол, и пытался сохранить равновесие, голова кружилась, и вчерашняя закуска явно хотела вернуться назад. Вилсон взял себя в руки и произнёс: «если мне так хреново, как же должно быть собутыльнику?
Голос снова отразился шумом внутри черепа, Вилсон потёр лицо, и принялся мысленно готовиться к тому, что нужно встать, и идти в шумный зал внизу. Ведь память подсказывала, что было какое-то дело, но двигаться с места не хотелось.

Вилсон вздрогнул, потому что сверху что-то шумно громыхнуло. Сосед сверху, попытавшийся рывком подняться, завершил свой подвиг не самым впечатляющим образом. Затем Вилсон услышал, как что-то шуршит - видимо, сосед куда-то полз. На этом шум сверху прекратился и мужчина наконец сумел оценить обстановку. В общем и целом спускаться ему никуда и не предстояло - комната была смежной с какой-то кладовой и находилась на первом этаже, рядом с общей. Это явно была не та комната, в которой он остановился в городишке пару недель назад. Здесь было прохладно, шумно и уже давно сновали люди. Видимо, из-за этой прохлады Вилсон ощущал себя вполне сносно. Собственно, ему оставалось только выбраться в общий зал и плюхнуться за стол, когда чья-то учтивая рука поднесла ему воды. Пробегающая мимо служащая этого, как он внезапно вспомнил, постоялого двора, смотрела на него с сочувствием.

В это время Мило сражался со своим ужасным состоянием. Его попытки встать и пытаться действовать соответственно своем адекватному состоянию полностью провалились, и теперь он смотрел на потрясающий, открывающийся из окна вид на соседнюю ободранную стену, без особенного воодушевления. Оставалось надеяться, что ему не станет хуже. Так называемый свежий воздух с улицы доносил нежный запах тухлого тряпья и гнилых овощей и не прибавлял оптимизма.

Вдоволь налюбовавшись пейзажем, я отполз от окна и уселся в углу комнаты, закрывшись руками, и пытаясь прийти в чувство. Как бы там ни было, а привести себя в порядок надо, но перспектива ползать по коридорам постоялого дома в поисках воды и мыла не вдохновляла. Особенно учитывая риск попасться в таком виде на глаза милой служанке, работающей в этом заведении, или, того хуже, кому-нибудь из гостей. Идей не было, и они не спешили посещать мою больную голову.
- Будь проклят тот день, когда был изобретен алкоголь, - мне вспомнились строчки из одной книги, которую давал мне почитать Герард, и я очень удачно, на мой взгляд, исковеркал ее.
Сидя в углу комнаты я мог только думать. Думать было больно, и я попробовал вспомнить вчерашний вечер, и своего собутыльника.
- Не мог же я, в конце концов, выпить столько в одиночку! - Это я сказал вслух, и сказал довольно громко, за что теперь ругал себя, схватившись за голову.

Что ж, посиделки в углу дали результат - в глазах перестало двоиться и он, наконец, понял, что не погибнет вот так, от обезвоживания и грохота оседающей на пол пыли. Однако лицом все же придется пожертвовать - без еды в себя Мило прийти не сможет, хотя мысли о еде и не приносили особого энтузиазма. Тут кто-то укоризненно ухнул. Боевой товарищ лучника, презрительно глядящий на своего вроде как хозяина, по обыкновению с вечера не пил. И пока это было единственным, что Мило удалось вспомнить.

- Тише, милая, тише. У меня головка бо-бо... - Прошептал я в ответ на капризы Айки. - Ву-фу, да ву-фу... Нет бы по человечески сказать, чего хошь... Уже ж не первый год живешь, могла бы и научиться...
Мне стало немного легче и я рискнул подняться на ноги. Аккуратно, по стеночке, я встал в полный рост и направился к столу, на котором все еще покоился кувшин, до которого я так и не добрался. Сделав пару глотков, я вернул сосуд на место. Стараясь не совершать резких движений добрался до двери и уже от-туда подозвал своего филина. Айка откликнулась на привычный сигнал и уселась мне на плечо, в один взмах крыльев преодолев расстояние от тумбочки, на которой сидела, до меня. Вонзив когти в кожаную нашивку, она мягко куснула меня за ухо и опять недовольно ухнула.
- Что, плохая сегодня охота была? Ничего, дорогая, скоро дальше поедем - разгуляешься... - Я вышел в коридор и направился к лестнице, попутно продирая закисшие глаза, и шепотом беседуя с Айкой. - Сейчас поем и выпущу тебя. А вечером, наверное, отправимся...
"Если я, конечно, вспомню, что я здесь делаю, и куда я собирался", - додумал я про себя, остановившись у лестницы, которая пугала меня, после утреннего знакомства с полом, одним своим видом. Спустился я благополучно, и сразу направился к бармену с тем, что бы заказать себе еды. Договорившись о легком завтраке, я так же медленно и осторожно вернулся в свою комнату - мне не хотелось ни видеть ни слышать людей, безразличных к моему похмелью.
Вернувшись в комнату я почувствовал, что мне чего-то не хватает. Я огляделся, пытаясь понять, что я потерял, но ничего на ум не приходило. Решив, что раз я этого не помню, то оно и не важно, привычным жестом поправил колчан на спине и громко выругался - на спине, разумеется, ничего не было, но и возле кровати ни лука, ни стрел, ни своей сумки я не обнаружил. Резко развернувшись я потерял равновесие и опять упал на пол. Айка возмущенно ухнула и слетела с плеча, умостившись на раскрытом окне. Вернулись головная боль и шум в ушах. Еще немного посидев на полу, я решил дождаться завтрака, а заодно спросить о своем имуществе того, кто принесет мне еду. Мне в голову пришла еще одна идея - посмотреть под кроватью и в тумбочке, чем я тот час и занялся...

-Благодарю, который сейчас час?
Шум в общей комнате вызывал волны головной боли. Вилсон оставил немного воды в стакане, вылил её на руку и обтёр лицо. Дальше он принялся восстанавливать ход событий, но получалось это совсем неважно. Он помнил, как пил с новым знакомцем, помнил про какое-то дело, и почему-то про то, что обед уже оплачен. Он попытался ощупать карманы, чтоб оценить запасы наличности. Следующие несколько минут он пытался припомнить ещё детали вечера, и в особенности уговор. Но, как и ожидалось треск в голове заглушал все мысли на этот счёт, и Вилсон решил узнать хоть что-нибудь . Он подозвал официантку жестом, и стараясь не дышать на неё перегаром, спросил:
-У меня оплачен обед, верно? И вчера я был не один, а с двумя спутниками. Они не появлялись, или не оставляли для меня ничего? – И всё же он никак не мог вспомнить внешность этой дамы, а быть может, она сидит за соседним столом, а он тут мучается похмельем.

Бармена не было. Как не было и бара. Забегаловка была совсем маленькая и состояла из двух частей - из общей столовой и окошка в кухню, куда и делался заказ. Столиков в общей было штук пять, все они были до безобразия свободны. Из общения с поварами мужчина осознал, что никто не потащит ему еду в комнату. Тем более, как он вдруг обнаружил, не комната у него была а какой-то хитрый навесной балкон на неуверенной подпорке - отчаянная попытка хозяина расширить помещение, не задействовав при лишних трат. С трудом подволакивая свю тушку, да еще и четыре кило живого филина на плече, Мило перемещался по ночлежке в основном на ощупь. Зато поиск под кроватью принес некоторую радость - процесс лежания на полу казался естественным и каким-то умиротворяющим. Внизу, под шаткими досками кто-то чувствовал себя столь же шатко - Мило видел сквозь щели человека и девушку. Правда, лука и стрел так и не нашел.


- Сейчас полдень, господин, - ответила девушка внизу, беседуя с Вилсоном, - обед будет через час, а больше я ничего не знаю, вчера работала Мимоза, а меня не было. Но в комнатах есть еще пятеро постояльцев. Вас и еще одного человека некуда было положить, поэтому он в той комнате, что наверху, на балконе. А вас мы положили здесь.
Только сейчас Вилсон заметил, что формально он даже не внутри помещения - обшитая досками пристройка, разделенная на две части, была весьма шаткой. Подняв же голову он обнаружил две вещи - что у него кружится голова, а когда головокружение унимается, то можно увидеть сквозь щели плохо подогнанных досок чей-то глаз.

- Доброе утро, - сказал я в пол, предполагая, что меня слышат так же хорошо, как и я их. И сразу поправился, - полдень, вернее... Да и не то, что бы очень добрый, прямо скажем... А вы, случайно, моих вещичек не видели? Лук, стрелы... Мешок небольшой такой... - Я бубнил и бубнил, не особо беспокоясь о том, что не даю людям времени ответить.
- Черт, вчера так напился, что сегодня со мной только пол охотно общается и отпускать не хочет... Милая, скажи, пожалуйста, как тебя зовут? - Я обратился теперь к служанке сего заведения и, получив ответ, задал действительно интересующие меня вопросы.
- А ты не подскажешь, красавица, где найти эту Мимозу? Мне бы с ней о жизни поболтать немного, понимаешь? О прошлой, в основном... Я сейчас попробую спуститься, поскольку внизу меня должен ожидать завтрак... Поздний завтрак... Ты не могла бы уделить мне пару минут внимания? И вы, господин, - я обратился к ее собеседнику, - судя по вашему состоянию, до боли схожему с моим, мы, должно быть, пили одну и ту же дрянь. Вероятно, даже, из одной кружки... В общем, я пополз, а вы присоединяйтесь.
Закончив свой монолог, я поплелся вниз на неверных ногах. Айка осталась в комнате, видимо не доверяя такому ненадежному сегодня плечу хозяина.

Вилсон пытался вспомнить как его вообще сюда занесло… Полдень, удалось вроде поспать, но дела сами себя не сделают. – хмуро думал он. Он снова посмотрел на официантку:
-Принесите ещё воды, пожалуйста, и есть ли здесь кто-нибудь, кто был вчера? Понимаете, я не слишком хорошо помню, что я вчера творил, и мне нужно восстановить картину. И, судя по всему, на балконе один из моих спутников, и вряд ли он подскажет какие-то детали.
Он отпустил официантку, и задрал голову наверх, это было не слишком удачное решение, голова снова зашумела, и он подпёр её руками.
- Эй, Мило верно? Я просто проверяю, помню ли я хоть что-нибудь. И что за дрянь мы вчера пили, и главное, зачем так много? Была какая-то причина?
Вилсон опустил голову и вспомнил, что не поинтересовался у официантки у кого спросить по поводу обеда.
Так он и остался сидеть, ожидая собутыльника.

Девица, лишь только услышав голос сверху, тут же пискнула и, приложив руки к груди выскочила прочь, сказав лишь "Ну и шуточки!", явно не намеренная отвечать ни на один из вопросов Мило.

В конце концов я добрался до столовой и уселся за один из безобразно свободных столиков. Внезапно вспомнив о процветающем в этом захолустье самообслуживании, я двинулся на кухню, что бы поинтересоваться судьбой моего заказа. На ходу я ощупал карманы в поисках золота, которое, вообще-то, могло испариться вместе с вещами после столь бурной ночи. Благополучно добравшись до кухни я остановил первого попавшегося на глаза человека, и задал ему все интересующие меня вопросы. Конечно, вряд ли он мог знать о чем-то кроме стряпни, но - чем черт не шутит?

Вилсон заметил давешнего собеседника, но окликать не стал видя его состояние и головную боль. А подойти просто не успел, потому что тот, шатаясь побрёл на кухню.
-Придётся пойти за ним, а то заблюёт чего нибудь, потом мне же убирать - Прикинул Вилсон про себя.
И с шумным вздохом, полным перегара, встал из-за стола и побрёл следом. Добравшись до кухни стало понятно что он останавливает всех подряд, и Вилсон решил подождать.

Мило из кухни выгнали совершенно безжалостно. Кто-то что-то пробурчал про то, что тут и без пернатых пыльно и махнули вон. Однако, когда он плюхнулся за один из столиков, перед ним выставили на стол яичницу с почерневшими шкварками бекона, пару тостов и стакан молока. Кислого молока.
- Обед когда подавать, прямо после... завтрака? - кисло осведомился детина, поставивший перед Мило тарелку, очевидно, повар.

- Насчет обеда - позже скажу, ответил я парню, решив, сначала, определиться с самочувствием. О какчестве завтрака я благоразумно не стал высказываться, хотя желание было. Кроме того, меня беспокоили мои средства. Я несколько раз облазил карманы, но так ничего и не нашел. Оставалась только надежда, что это похмельная внимательность, и к сроку оплаты я найду уже пару кругляшков...
Смерив детину взглядом "свободен", я повернулся к мужчине из соседней комнаты, который ходил за мной как привязанный. Причины такого поведения мне не были интересны, а поговорить о чем с ним было. Жестом указав на место за моим столом, я приступил к еде, предварительно повторив вопросы, которые меня интересовали.

Вилсон дождался пока Мило сядет за стол и повар, если конечно это он, уйдёт из общего зала, и только тогда присел к Мило. Выслушав тот поток вопросов Вилсон начал отвечать по очереди:
- Где твои пожитки и лук я не помню, да я вообще не слишком помню что вчера было. И если бы ты своими вопросами не спугнул официантку, мы, вероятно узнали бы больше.
Шум забегаловки раздражал и мешал собраться с мыслями.
-Ну и где предлагаешь теперь искать эту Мимозу? Я помню что вчера была какая то женщина и с ней было какое то дело. Да и вообще зачем мы столько пили?

- В любом случае, тебе явно полегче чем мне, парень. Ты, по крайней мере, меня помнишь, даже по имени назвал. А тебя я узнал только по красным глазам да общему больному виду... Может представишься? - Я оторвался от тарелки и с усмешкой посмотрел на собеседника. - А спрашивать меня о чем-либо бессмысленно. Помнил бы - уже бы сказал, а не расспрашивал всех направо и налево...
- Девчонка какая-то нервная попалась... Переполошилась... Неужели, я так плохо выгляжу? - Я посмотрел на парня уже с беспокойством, этот вопрос волновал меня не меньше утерянных вещей.

Вилсон положил руки на стол. Это придавало уверенности и помогало удерживать равновесие. Хотя, об этом, наверное, догадаться было не сложно.
-Меня зовут Вилсон. Хм... Память вообще отшибло. И зачем ты таскал так много всёкой гадости, а потом мы это всё пили? Мы ж не гномы чтоб литрами в себя вливать и потом ходить весёлыми.
Он скептически оглядел Мило.
- Ну, по правде, выглядишь действительно не очень. Но и я, предположительно не лучше. А если ещё представить твой красный похмельный глаз в потолке, и похмельные стоны, то неудивительно что она убежала. Так я не об этом, что делать то теперь?

Даже беседуя, мужчины не могли не заметить, как потянуло с кухни запахами. Конечно, на райские ароматы это не тянуло, но истерзанные неуемными возлияниями организмы этого и не требовали. Обед надвигался на них стремительно и неумолимо. Так же появились в забегаловке и посетители - пара мужичков рыбацкого вида, явно завсегдатаи. Тут, на окраине небольшого городка, обед наступал весьма лениво.
К слову сказать, городишко этот, располагавшийся на озере, был весьма снабжен такого вот вида рыбаками. А так же рыбой, рыбьей чешуей, рыбными продуктами и запахами рыбы. Но, конечно, главная улица делала вид, что никакой рыбы она не знает, а город этот - пристанище успешных охотников и даже, страшно подумать, золотодобытчиков! Да-да, с гор время от времени ручьи сносили какой-нибудь злосчастный огрызок дворфского зуба, который местные тут же принимали за начало великого золотого потока.