Чезаре не мог поверить своим ушам. Новость, которую он только что услышал, поразила его. Пожалуй, даже не его одного. Каждый из, присутствующих в зале совета, кардиналов был поражён настолько, что не мог вымолвить и слова. Удивление было настолько сильным, что у кардинала закололо в шее, под третьим позвонком, как это всегда бывало, когда он волновался.
Мужчина снова быстро оглядел зал, но, на сей раз, куда внимательней. Нет, не все были поражены. Члены внутреннего круг, как их называли в Ватикане, божья длань: папа и пять его приближенных советников – не были поражены ничуть. Кажется, не были удивлены чудотворица Катерина и кардиналы Верт и Риожа, но вот остальные не могли не опешить перед столь громким заявлением. Похоже, это известие до последнего не собирались выносить на публику. Даже если этой публикой являлся папский Конклав.

Это было целый час назад, но Чезаре всё ещё помнил, какое впечатление на него оказало это известие. Казалось, что всё происходило, словно во сне. Тогда это очень глупый сон, потому что Чезаре, как самому молодому, поручалось заняться самой скучной частью подготовки народа к ошеломительной новости: третьему пришествию Христа. Да-да, именно это и собирался сделать Ватикан – использовать силы чудотворцев для того, чтобы призвать на землю подзадержавшегося мессию.
Чезаре пришёл в себя в коридоре. Он как раз обнаружил, что идёт прямо к себе в кабинет, размышляя только о том, какой должна быть брошюра, освещающее данное событие. И ведь назначили даже дату: 28 апреля 2018. Через шесть дней. Здесь, в Ватикане, в полдень. Соответственно, Чезаре следовало закончить свою работу, по подготовке брошюр и плакатов, самое позднее, к завтрашнему полудню. Времени чуть больше суток, а ведь у него ещё так много дел.

Войдя в свой кабинет, Чезаре закрыл за собой дверь и запер на два оборота. Затем уселся на стул и обхватил голову руками. "Устроить новое Пришествие"! Кто здесь сошел с ума - он, они или само мироздание? Новость казалась невероятной, но тем не менее, все говорило о том, что так оно и было.
Кое-как успокоившись, он откинулся на спинку, потер виски и начал готовить требуемые брошюры и плакаты. Он не особенно вдумывался в то, что делал: с его точки зрения, любой нормальный человек, прочитав в какой-нибудь брошюре о том, что ватиканские чудотворцы собираются вызвать Бога, счел бы это либо глупой шуткой, либо надувательством. Так что и смысла вкладывать душу в эту часть работы не было: брошюры и плакаты будут такими, что не придерешься, но не более того. Лучше подумать о том, как использовать ситуацию к своей выгоде... И на всякий случай - об искуплении грехов.
Ведь он привык учитывать все варианты.

Если честно, его мало удовлетворял имеющийся результат. Набросанный макет уже сейчас выглядел, как бред сумасшедшего. Даже буклетики свидетелей Иеговы выглядели намного убедительней.
- Тут-тук,- стука в дверь не было. Мария никогда не заморачивалась подобными мелочами. Вместо этого, сиротка, привычно для себя, озвучила стук голосом.- Разрешите войти, Ваше преосвященство.
Мария была семнадцатилетней послушницей, которая проходила практику под началом Чезаре. Помимо неё, под началом кардинала было ещё трое послушников из разных областей. За пределами Ватикана, она была бы наиболее близка к статусу студентки-практикантки на административную должность. Однако здесь, в стенах церкви всё было куда сложней. Мария могла с одинаковой эффективностью верстать макеты, составлять психологические тесты, выверять бухгалтерскую отчётность, сражаться на мечах и даже стрелять из пистолета. Так что, практику она, и другие послушники, проходила не только по вопросам администрирования и вёрстки.

- Разрешаю, - кивнул он, не отрываясь от попытки выправить текст брошюры в сторону меньшего пафоса и большей адекватности. Свойственный Марии фанатизм он не одобрял, полагая, что все хорошо в меру, однако ни в лице, ни в голосе не появилось и тени недовольства. Он предпочитал строить хорошие отношения с послушниками: хоть это и не столь важно, как высокая политика Конклава, но устойчивое положение складывается из мелочей.
Ведь, как известно, короля делает свита.

Мария скользнула в кабинет и закрыла за собой дверь, заперев её на те же два оборота, на которые её закрывал Чезаре.
- А чего это вы тут заперлись?- поинтересовалась она, нацепив на загорелую мордашку широкую улыбку. Она отлично понимала, что раз её не прогнали, значит, дело было не настолько уж и секретным, а, значит, можно смело спрашивать.

- Чтобы посторонний шум не отвлекал меня от работы, - ответил Чезаре, с показной суровостью сдвигая брови. Учитывая, что он был всего на пять лет ее старше, смотрелось это немного комично, - Старые конспираторы из Конклава, как всегда, сообщают о дальнейших задачах в последний момент.

- Что, опять что-то, что нужно было сделать ещё вчера?- Мария тоже не восприняла суровость Чезаре всерьёз, и попыталась заглянуть к нему в монитор. Поистине, любопытство было её самым главным грехом, однако, она умела аккуратно прощупывать почву. Выяснив, что начальник заперся только для того, чтобы его не отвлекали, она решила, что тайны больше никакой нет. По крайней мере такой, которую не могла бы позволить себе знать она. В конце концов, хранить тайны она умела ничуть не хуже, чем выпытывать.

- Разумеется, - слегка улыбнулся Чезаре. Не было смысла делать особую тайну из того, что станет известно всей стране, пусть даже эта "страна" уступает в размерах столице соседнего государства.

- Чего это тут?- недоверчиво и недоумённо спросила Мария, увидев макет брошюры. Она медленно обошла стол и ещё раз взглянула в монитор, протерев глаза. Макет не изменился.- Это что, шутка?- спросила она, обернувшись в сторону кардинала так резко, что её длинные каштановые кудри взмыли в воздух, как в рекламе шампуня.

- Когда я впервые услышал об этом, то подумал точно так же, - тонко, одними губами, улыбнулся кардинал, - И на этой мысли остановился бы, если бы не знал, что "Божья длань" шутить не любит. Как следствие, два варианта: либо вопреки всем нашим представлением о возможном им действительно по силам организовать третье Пришествие, либо они поддались гордыне и несколько переоценили возможности своих чудотворцев. В силу этого, я хотел бы, чтобы ты не сильно распространялась об увиденном: если все получится, то в скором времени об этом и так все узнают. Если же нет... иерархи не очень-то любят выставлять себя в глупом свете.

Мария ещё раз взглянула на монитор, после чего задумчиво пробурчала.
- Дела-а… не похоже, чтобы «Божья длань» сильно сомневалась в своих силах, да храни их Господь,- послушница привычно перекрестилась и склонила подбородок, чуть прикрыв глаза.
Замешательство девушки и без того длилось чересчур долго, так что, было неудивительно, что она всего через секунду вернулась в норму и снова начала улыбаться.
- Я-то промолчу, но об этом, в любом случае, скоро станет известно вообще всем. Давайте я лучше оформлю макет, а то вас божественная благодать явно накрыла с головой.

- Известно-то станет, - усмехнулся кардинал, - Но в случае неудачи чем больше будут об этом говорить, тем сильнее будет их недовольство. Буду с тобой откровенен: при всем моем искреннем уважении к иерархам, я не слишком верю в успех этой затеи. Вопрос лишь в том, почему они так уверены в успехе.
Услышав ее предложение, он только покачал головой:
- Благодарю, но я справлюсь. Лень - это, конечно, не гордыня, но тоже смертный грех.

Девушка усмехнулась.
-Ну, а когда ещё господу возвращаться на Землю, как не сейчас? Если он задержится, Земли уже может и не быть, верно?- она изогнула бровь и чуть склонила голову на бок, как бы спрашивая «а у вас есть другие мысли?».- Ну, в любом случае, я ещё вчера закончила с документами из детских домов, наклеила цветные ярлычки и прошла сразу две tower defense. Если у вас нет никаких заданий, я могу набросать варианты писем промышленным в Sony и Microsoft, чтобы они пожертвовали часть продукции детишкам.
Мария не умела сидеть без дела. Порой, во время «простоев» её головка порождала хорошие идеи, а, порой, откровенно бредовые. Но это не мешало ей делать всё, что только возможно, чтобы воплотить их. Возможно, было бы неплохо занять её ещё чем-нибудь, потому что варианты текстов писем, это, максимум, час времени, если послушница не забудет про браузерные игрушки и питьё чая. Хуже может быть только если у неё получится. Ведь именно на Чезаре ляжет проблема распределения подарков и полемика на тему "стоит ли сиротам играть в видео-игры".

- Тоже дело, - пожал плечами Чезаре. Ненужные трудности оно, конечно, навлечет, но все лучше, чем если она придумает что-то еще хуже. В принципе, этим можно было и ограничиться, но он все же счел за благо пояснить:
- Что же касается третьего Пришествия... Я верю, что когда-нибудь оно случится. Но я не верю, что Господа можно призвать.

Девушка пожала плечами.
- Даже не знаю. «Божья длань», всё же, состоит из учёных мужей большого ума,- неуверенно ответила Мария.- Не могут же они просто так забыть о Столпотворении Вавилонском, верно?

- Не знаю. Именно этот вопрос меня больше всего и интересует.

Послушница задумчиво прикусила нижнюю губу.
- А если забыли, тогда…- задумчивое бормотание, внезапно (нет, ВНЕЗАПНО), сменилось громким криком, растерянным взмахом обеих рук и шагом вперёд, нарушающий комфортное личное пространство Чезаре.- ЭТО ЖЕ БУДЕТ РАСКОЛ ЦЕРКВИ!!!
Хотя, кардинал был уже привычен к выходкам Марии, но даже он подпрыгнул на стуле. Ему даже показалось, что монитор последовал его примеру и решил проверить прыгучесть своей поставки, настолько громкой и ошеломляющей была эта звуковая атака, направленная прямо в ухо.

- Ты еще поори об этом, - фыркнул Чезаре.

Девушка резко замолчала, зажав рот обеими руками, и испуганно отпрянула назад. Очевидно, до неё только что дошло, что она, собственно, уже поорала.

- Вот-вот, - кивнул Чезаре, - Будь осторожнее с тем, что ты говоришь, - а особенно, кому ты это говоришь. Я-то понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно; однако хватает людей, для которых на дворе еще Средние Века, когда за любое неосторожное слово можно отправиться на костер.
Кардинал сознавал, что к опасению за возможные последствия здесь примешивается реакция на собственную идею. Однако предпочел сделать вид, что не понял этого.

- Э-э-э… хорошо,- промямлила Мария.- Я того, пойду?
Она неуверенно замахала руками и начала отходить в сторону двери.

- Не понимаешь, - вздохнул Чезаре, - Впрочем, приставать с нравоучениями не буду: Лучший способ научиться не делать глупостей - это набить несколько своих шишек. Постарайся только, чтобы при таком "обучении" тебя не убили, хорошо?

- Да не,- жизнерадостно замахала рукой Мария.- Всё нормально. С чего это кому-то меня убивать, тем более, на обучении? Ладно, я пошла!
Доложившись об уходе, послушница открыла дверь а затем выскользнула прочь. Судя по отсутствию шебуршания в замке, запереть эту самую дверь за собой она и забыла. Юное ветренное создание.

Чезаре лишь покачал головой. Кто бы мог подумать, что эта непоседливая девчонка - настолько опасный человек... Или станет таковым по окончании своего обучения. Кардинал и сам порой пусть не забывал, но не задумывался об этом, а порой даже забывал, что возня с ватиканской молодежью - отнюдь не основная его задача. Совсем не основная.
Тряхнув головой, кардинал снова погрузился в работу, которую возложил на него Конклав. Нужно поскорее закончить с этими агитками... А потом при первой возможности попробовать вытянуть немного информации из отца Патриция за партией в шахматы.

Кардинал убил около пары часов на возню с агитками, прежде чем результат был признан им более менее удовлетворительным. По крайней мере, настолько, чтобы никто не мог сказать, что он не старался. Остаётся только передать их в печать. Быть кардиналом хорошо, хотя бы потому, что не надо было утверждать каждую буковку в агитке с десятком начальников. Вообще-то, он и был тем самым начальником, вольным перебросить эту работу на других, которые должны были бы с ним утверждать каждую буковку в макете. Но ведь если хочешь, чтобы дело было хорошо сделано... правильно, делай его сам.

Взяв с собой результаты своей работы, кардинал направился в типографию. Он не пытался делать вид, будто считает свою часть по-настоящему важной, вместо этого предпочитая демонстрировать подход "вышестоящие сказали надо - значит надо". Он демонстрировал слепую верность Конклаву, за которой с минимумом усилий можно было рассмотреть личные амбиции. Интриган, прячущийся за маской верного работника - как это типично для властных кругов... Впрочем, мало кто ведал, что у этой шкатулки было и третье дно.

Уже приближаясь к типографии, которая находилась в том же корпусе, что и кабинет Чезаре, мужчина услышал громкие крики, грохот, скрип, снова крики. Их источник явно находился именно в типографии, а каких-либо следов службы безопасности не было и в помине.

В руке немедленно появился клинок. Затем Чезаре напомнил себе, что он скромный и мирный священник. Клинок убрался, появился пистолет. Сложив руки, так что до поры оружия не было видно за рукавом его рясы, кардинал неслышным шагом зашел в типографию, стараясь держаться стен, на ходу оценивая обстановку и ища возможные укрытия...

Едва кардинал подошёл к двери, как та резко распахнулась и Чезаре чуть не сбило с ног упавшее на него тело сотрудницы типографии. Судя по сопровождающему это действие визгу, перепачканная краской женщина была живой и здоровой. Попросту не мог болбной человек так громко и самозабвенно, а, главное, бодро, кричать. В любом случае, удариться обо что-то с такой силой, чтобы из деревянной двери вырвало замок, было, как минимум, больно.
К сожалению, увидеть того, кто так дурно обращается с женщинами, прямо сейчас Чезаре не мог. Для этого требовалось, для начала, заглянуть в дверной проём.

Не особенно задумываясь о том, по-джентельменски ли это, Чезаре сделал стремительный шаг в сторону, сдвигаясь с точки приземления "снаряда". Таким образом, женщина вместо надежного плеча получила лишь секундную опору в момент собственно столкновения, зато сам священник сохранил относительную свободу движения. В частности, мог аккуратно заглянуть в дверной проем в поисках того, кто такой оригинальный "снаряд" запустил, - и мгновенно убраться, если он запустит что-то более опасное...

Увиденное внутри больше всего напоминало сотканного из клубящейся тьмы чёрта с горящими глазами. Размером со среднюю немецкую овчарку, с длинным гибким телом, с длинным хвостом, словно смесь ящерицы и пантеры.

Увидев Чезаре, чёрт схватил открытую коробочку с тоннером и запустил её, целясь в лоб кардиналу.

Ловко отскочив в сторону, Чезаре убрал пистолет: он знал, что ни одно из пяти имевшихся у доброго священника средств смертоубийства не будет здесь надежной ставкой. Вместо этого он показал чёрту раскрытую ладонь, словно собирался сдаваться... После чего коротко перекрестил его, громко говоря самое банальное, что только мог придумать в данной ситуации:
- In nomine patris et filii et spiritus sancti...

Чёрт дёрнулся, словно его пронзило током, и зажал лапами глаза. Молитва возымела своё воздействие, а лёгкий огонёк божественного света на пальцах слепил существо не хуже направленного в лицо прожектора.

Успех задумки обрадовал Чезаре, тем более что он, кажется, наконец вспомнил подходящий случаю текст. Громким театральным тоном он начал:
- Crux sancta sit mihi lux
Non draco sit mihi dux
Vade retro satana
Numquam suade mihi vana
Sunt mala quae libas
Ipse venena bibas!

Ближе к концу молитвы чёрт с трудом двигался, тратя все имеющиеся силы только на то, чтобы резко дёрнуться или громко выкрикнуть что-то похожее на "спасите" своим высоким пронзительным тонким голосом. С на последнем слоге "Ameno", существо рассыпалось в пепел, который, в свою очередь, исчез, едва коснувшись пола. Чего нельзя было сказать о бардаке и тонере.
- Спасибо большое, Ваше преосвященство,- поспешила поблагодарить Чезаре та самая женщина, что вылетела из дверей.- Понятия не имею, откуда появилась эта тварь, но она просто начала громить всё, до чего дотягивались её мезкие грязные лапы.
Остальные сотрудники типографии чувствовали себя гораздо хуже. Им требовалось время, чтобы прийти в себя, отплеваться от тоннера и вылезти из под завала коробок.

- Дьявол не дремлет, нам же нужно лишь не терять веры в милосердие Господне, - ответил слегка скомканной клешированной фразой кардинал. Затем положил на первую попавшуюся чистую поверхность свои заготовки и без всякого перехода сказал:
- Это заготовки плакатов и брошюр, сделанные по приказу Конклава. Когда приведете тут все в порядок, их нужно будет отправить в печать.
После чего поторопился смыться, пока кто-нибудь шибко умный не задался вопросом, с чего это кардинал Финелла, никогда не отличавшийся излишней святостью, устраивает такую иллюминацию. Этот инцидент, конечно, мог поднять его авторитет на недосягаемую высоту - но он же мог привлечь внимание к секретам, которые Чезаре столь тщательно оберегал...

Оставив позади потрёпанных, испачканных, воодушевлённых, благодарных и растерянных людей, Чезаре некоторое время шёл, особо не выбирая дороги, потому как имел не столько целькуда-то прийти, сколько цель откуда-то уйти. Собственно, достигнув своей цели, мужчина остановился, размышляя о том, чем ему следует заняться теперь, и как грамотней распрядиться своим временем.

Остановившись, Чезаре сверился со временем. Пока что единственной достаточно серьезной ниточкой был разговор с отцом Патрицием, но кардинал сомневался, не слишком ли поздно, чтобы приглашать на партию в шахматы, и не лучше ли отложить встречу на завтра. В любом случае, требуется некоторый запас времени, поскольку предполагалось, что кардинал, отнюдь не каждый день имеющий дело с демонами, какое-то время пробудет в шоке. А затем, в зависимости от времени, можно искать отца Патриция или же менять планы.

Время было, по сути, ещё детское. День был в самом своём разгаре. 13:37. Можно и ждать, и отца Патриция на шахматы звать, и макеты переправлять раз по пять. Можно даже заняться делами, назначенными на конце недели: договориться о встречах с лидерами благотворительных организаций и пересмотреть договоры поставок медицинского оборудования в госпиталь Святого Петра.

Первые тридцать пять минут он не делал ровным счетом ничего, изображая тот самый пресловутый шок. Затем какое-то время следует посвятить договорам, - с одной стороны, заняться делом, с другой - пока что не отвлекаться на переговоры, не имеющие отношения к непосредственным делам. Еще минут через тридцать пора будет звать отца Патриция.

Работа над договорами была нудной, однако, всё же, необходимой. Внимательно вчитываться в пункты, находить двусмысленности, созваниваться или списываться с поставщиками. Полчаса, всё же, очень мало, но пару пунктов найти и обговорить вполне возможно.

Стараясь избежать посторонних разговоров, Чезаре занимался преимущественно чтением договоров и набросками поправок, оставляя их обсуждение на потом. Будь его воля, он вовсе не откладывал бы встречу с отцом Патрицием; однако человек, сразу после окончания срочной работы чуть ли не вприпрыжку несущийся играть в шахматы, до того подозрителен, что даже полный идиот догадается, что что-то тут нечисто. Так что требовалось сперва сделать часть не очень срочной работы, время от времени нетерпеливо поглядывая на часы.

Чезаре убил ещё один час на вычитку договора. Он пометил все сомнительные пункты, добавил примечания и переслал правленую версию договора на обсуждение юристам. Теперь уже оставалось только ждать их ответа. На часах была половина четвёртого, а в делах оставалось договориться о встречах с главами благотворительных фондов, на что отводилось ещё два дня. Среди необязательных дел значилась абстрактно обрисованная «работа с послушниками» и… кстати, Марии ведь не было в офисе, когда он пришёл. Только Финелла и Патрик. Дорфа быть и не должно было, потому как он сейчас читает лекцию в одной из школ.

Насколько Чезаре знал характер Марии, он был уверен, что в данный момент она старательно следует его совету. Набивает шишки. Вмешиваться в этот развивающий процесс он пока что не собирался: скорее всего, если она ввяжется во что-то по-настоящему серьезное, вскоре он об этом услышит. Ведь Ватикан - слишком маленькое государство для беспокойной послушницы...
Отложив в сторону исчерканный пометками черновик очередного договора, кардинал решил, что все. Откладывать встречу с отцом Патрицием еще больше, конечно, можно, но не имеет особого смысла.

Старик Патриций снял трубку почти сразу.
- Партиций слушает,- услышал Чезаре знакомый голос. По манере речи отец Патриций напоминал этакую мужскую версию доброй бабушки, пичкающей всех своими пирожками. Иными словами, он умел вызывать симпатию одними только своим видом, вечной улыбкой и привычкой щуриться на солнце. Казалось, что он знает всё и всегда готов помочь, чем может. А ещё, он обладал множеством маленьких слабостей, вроде шахмат и английского чая.

Чезаре не давал такой манере поведения обмануть себя: если в змеином гнезде вдруг попадается живой и здравствующий кролик, это значит лишь то, что одна из змей научилась прекрасно маскироваться. Кардинал был искренне убежден, что в верхах Церкви доброжелательные и вечно готовые помочь долго не выживают. А значит, отец Патриций был всего лишь чуть умнее и хитрее товарищей. Но несмотря на это, его характерное амплуа давало шанс что-то узнать.
- Это Чезаре, - вообще-то, статус кардинала предполагал, что он также будет именоваться "отцом", но в общении с настолько старшим по возрасту это звучало до того смешно, что в неофициальных случаях кардинал предпочитал об этом забывать, - Почему бы нам не сыграть сегодня партию-другую в шахматы?

- Не вижу препятствий,- беспечно ответил кардинал.- Я как раз собирался на полдник через полчаса. Почему бы не провести его за интересной партией в шахматы?

- С удовольствием.
Чезаре не был уверен, сообразил ли собеседник, что он пытается таким образом получить кусочек информации (хотя предположил бы, что сообразил). Да, в общем-то, это и не имело особого значения. Нет ничего удивительного, если кардинал, узнавший столь... обескураживающие новости, весь изводится любопытством. Чтобы из этого прийти к выводам о его тайнах, нужно быть или гением, или параноиком, а вероятнее всего - и тем, и другим разом...

- Хорошо, буду ждать вас в северной беседке,- ответил отец Патриций.- Удачи вам на поприще экзорцизма.
Прежде чем Чезаре смог что-либо ответить, его собеседник уже повесил трубку.

Кладя трубку, Чезаре покачал головой. Разумеется, слухи об инциденте с чёртом уже разошлись. Разумеется, скоро об этом будет знать весь Ватикан. Что ж, тем лучше. Версия для интересующихся у него уже была готова, - как и положено версии священника, пафосная, религиозная и ни черта толком не объясняющая. Но при этом, что самое забавное, отходящая от реальности только в важнейших моментах. В тех, когда собеседнику полагалось спросить, откуда у скромного священника столь специфические знания...
Поднявшись, Чезаре неспешно пошел к северной беседке, по пути на всякий случай все-таки поинтересовавшись местонахождением Марии.