Острие тарана и лезвие кинжала -> Витражное стекло


Это было сражение не такого масштаба, как битва за Оверлук, где с двух сторон сталкивались в схватке тысячи на всех милях городской стены. Это было больше похоже на удар острием адамантового кинжала, который при должном усилии способен резать стену - так и здесь, отряды легионеров гитьянки насчитывали всего лишь десятки воинов (пусть и хороших воинов), но им практически удалось стереть с лица земли Акма'ад. Пока Акма'ад не снес с лица земли их - переломным моментом стало падение каменной лавины на перегруппировывающиеся для наступления ряды противников.
Которое не произошло бы, если бы не летел сюда на всех парах украденный прямо из-под носа Завоеватель. Не произошло бы, если бы Ноэль не сразился бы прямо на лету с чемпионом гит, Таггриэлем, если бы Сэм не уничтожил большого красного дракона могучим залпом душ самого корабля, если бы Ночка не отправляла силой своего проклятья и магии капитана Жертвенности в небытие и Ян не рассек его точным ударом своего кендерского оружия... Да что там, даже сама невинность Эрис, она влила в своих сопартийцев чудовищный дух, исходящих не от демонов и не от дьяволов, оставаясь в стороне, своей волей заставила Яна и Ноэля разрезать оберегающий от случайного обвала металл буквально в считанные секунды...
И вот результат. Противник повержен. Да, героям пришлось совершить вынужденную посадку на неизвестного названия красноватую гору, да, им пришлось разломать свой корабль в щепки и с собой забрать еще одно судно, да, им пришлось идти прямо по воздуху навстречу возможной смерти, они испытали это чувство - быть на грани гибели, они испили ран, ожогов и боли в голове от психических атак. Но они победили.

Во всем происходящем, пожалуй, не упомянуто было лишь одно действующее лицо. Токк'ит. Как и можно было ожидать, он приземлился вполне благополучно - сказывалась монашеская подготовка - хоть и одежда была разорвана в клочья. Он не мешал остальным, подбирая с одного из убитых веревку с крюком - и бросив ее в окно западной башни, полез в нее с недюжинной ловкостью, скрываясь внутри на долгие минуты, которые как раз и использовали герои, чтобы перевести дух и завести разговор - так уж получилось, что Ян и Ноэль приземлялись с другой стороны башни и вовсе не видели гитзерая. Но вот его лицо показалось в противоположном окне, прямо перед ними:
— Последних недобитых гитьянки отбросили. Ритуалист убит. Все чисто! — даже несмотря на то, что Токк'ит старался подавлять эмоции, в последних словах слышалось ликование, и из окна выглянуло еще одно лицо, куда более способного держать себя в руках гита.
— Так вот как выглядит твое подкрепление, Токк'ит, — и слова звучали куда тише, чем их знакомого, — Что же, как говорил Зер'рет, оценивать соперника по росту - лучший способ потерять бдительность в схватке. — должно быть, это был намек на то, что "герои" выглядели совершенно не впечатляюще. — Как же вас спустить отсюда?

Мелодия билась под пальцами в полом куске дерева, отделанном оружейной сталью. Билась, но звучала всё тише и тише, уходя и унося с собой странное буреносное спокойствие. Последние несколько тактов - и музыка смолкла, и Ноэль отнял флейту от губ.
М? Кто-то сверху? В окне рядом с верёвкой, обмотавшейся было вокруг башни, маячли некие жабоподобные рожи. Одна из них была уже знакома - Ток’кит, как он есть. Вторая была еще не знакома, но это было легко поправимо.
- И вам не хворать, милорды. Ну да, мы - конечно, зёрнышко на весах, но зёрнышко со свинцовой начинкой.
Ноэль принялся подкручивать ус, вполне коварно улыбаясь.
- А зачем нас спускать? Чтобы архитектуру не показывать? Так ведь всё равно узнаем - рано или поздно, так или иначе...

- Вот именно. - добавила Эрис, мрачно взбираясь по груде бломков. - А если у вас внешние фортификации не связаны крытым переходом или шахтой с основными казематами крепости, то по архитектору плаха плачет. И если уж не предусмотрено тайных входов отсюда, спустите лестницу. Пожалуйста.
Оглянувшись на голос, она обнаружила нагоняющих Ночку и Ноэля. Ах так вот кто играл на флейте! Красиво... Наверное, зря такой талант растрачивается на махание клинком - определенно, играл Ноэль лучше, чем дрался.
- А вы что же, мастер Ноэль, передумали насчет снятия шкуры с убитого дракона?

“Мастер Ноэль” повёл плечами, откидывая плащ куда-то за спину.
- Время терпит. Вдобавок, - не преминул выдать на-гора дежурную галантность он, - не хотел оставить леди в одиночестве.
То, что сумка до сих пор лежала где-то на “Завоевателе”, разбитом в щепки, его не останавливало.
- Да и, в случае отказа нас пускать через окно... я могу ведь и просто так забраться, и вас пронести. Не против?
Интересно, почему миледи Шаэра так резко отреагировала тогда?..

-Нет, спасибо, - улыбнулась Ночка Ноэлю. Интересно, почему он так жаждет ее поносить? - Я прекрасно справлюсь и без веревочной лестницы. Жаль, что сама помочь никому не смогу. Эрис, ты с лестницей сама управишься?
И ведьма демонстративно (причем демонстрация была рассчитана именно на Ноэля) устремилась вперед и вверх, каждый раз телепортируясь на несколько метров - до более-менее подходящих выступов скалы. Через несколько мгновений она оглянулась на оставшуюся “команду” - поджидая.

- Увы, но талантами Шаэры по части залезания в окна я не обладаю. - шутливо, но с оттенком грустной зависти ответила Эрис, задирая вверх голову в попытке прикинуть общую высоту башни. - С лестницей, впрочем, управлюсь, если другого выхода нет.
Слишком еще свеж в памяти был едва не закончившийся конфузом эпизод с подъемом на “Завоевателя”. Лестницы - коварная и опасная штука, а веревочные - вдвойне. Нет, втройне. Были и еще кой-какие соображения, но посвящать в них она не стала бы и под страхом смертной казни. Наверное. Возможно, если столь неожиданная, но весьма своевременная галантность господина мародера и флейтиста действительно окажется таковой...

Реакция Ноэля была почти моментальна. И, когда принцесса оговорилась насчёт “другого выхода”, он немедля подхватил её на руки - благо, на фоне взрослых дам, вроде той же ведьмы, её собственный вес был смешон и взбежал по стене, каким-то неведомым чудом прыгая по тем же уступам, что и Шаэра в расплывчатом виде. По тем же - и ещё по десятку дополнительных, отмеченных привычным взглядом. Главное было - проделать всё достаточно быстро, пока не начали падать...
А они начали. К счастью, начали в каком-то полуметре от окна, и Ноэль успел зацепиться за край и повиснуть на нём. Эрис пришлось удовольствоваться некоторое, весьма недолгое, время одной рукой. И галантной, но не очень чистой, шеей. Раз - и Ноэль вместе с принцессой явился в окне.
- Извините за вторжение, господа гитзераи.

— Или поднять сюда, да.
На вершине башни, которая действительно была соединена с основной крепостью, на некотором этаже башни взирало за взбиранием по стене сразу трех из героев сразу пятеро гитзераев, одним из которых был Токк'ит. Надо сказать, что зерты были впечатлены увиденным, пока один из них, по внешности или одежде которого невозможно было сказать о его командирской принадлежности, приказал троим отправляться наверх и спустить веревочную лестницу с верхушки башни. Следующими приказами было, после доставки сюда гостей, сложить все трупы в одно место, предварительно лишив их всех ценностей. Глядя на происходящее внизу, там тоже не тратили время зря, очень быстро заметая следы прошедшего боя - расчищались мешавшие проходу обломки крепости и третьего корабля, целая группа выживших спешила к телам - прежде всего, к своим павшим, а следом и к гитьянки.
Все это вряд ли должно было волновать героев, а с точки зрения того, кто отдавал приказы, это был способ отвлечь своих людей от волнений, от лишних эмоций, связанных с гибелью соратников и не только. Дисциплина! Даже такая неприглядная работа выполнялась молча, без лишних разговоров, с плотно сжатыми губами и без признаков слез. Мужчины и женщины среди десятков здесь были наравне - разве что мужчины предпочитали работать без верхней одежды, открывая миру непохожие друг на друга татуировки на желтоватой коже.

В результате, крепость сейчас казалась полупустой. Аскетичный образ жизни тоже не красил ее - практически везде голые стены, в отличие от гитьянок, которые даже в каютах кораблей вешали гобелены своих правителей, за занавесями в отдельные кельи можно было увидеть то, чем живут монахи Акма'ада - тренировками, чтением рукописей, медитацией и не самой изощренной работой. Несмотря даже на контроль эмоций, здесь стояла очень напряженная атмосфера, и особенно четко это стало видно, когда внутри оказались Сэм с Яном, и вся делегация, ведомая Токк'итом и еще одним гитом, начала спускаться вниз.
Гитзераи потеряли очень многих - должно быть, больше половины всех жителей монастыря, и это несмотря на то, что местный народ действительно был искусен в бою. Что происходило за те восемь часов, что летел в Оверлук и обратно Токк'ит? Смогла бы крепость выстоять, если бы не помощь героев? Скорее всего, не смогла бы, даже несмотря на то, что на каждую смерть гитзерая гитьянки платили двумя или даже тремя своими жизнями - и это при форсированном, внезапном нападении, когда все преимущество было у налетчиков. Но численный перевес оставался слишком силен, и решающими стали именно те несколько минут, за которые пришельцы из другой точки света смогли свалить дракона, чемпиона гит, капитана вражеского корабля и обрушить лавину на десятки гитьянских воителей...

— Зетран, прости, что прерываю твое молчание...
— Ты всегда был таким, Токк'ит. Даже в критический момент неспособным отвлечься от лишних мыслей, — идущий вперед по длинной лестнице, гит обернулся на своего спутника и на его еще секунду назад бесстрастном лице проявилась скорбь, смешанная с негодованием и безысходностью. Токк'ит явно совершил ошибку, что обратился к нему в этот момент - поскольку очень легко рисковал получить весь этот негатив после сражения на себя. Но Токк'ит был не из тех, что останавливаются на половине дороги.
— Спасибо, что напомнил. Зетран, вы не видели Галлию? Она выжила?
Зетран отвернулся, поворачивая в очередной раз, и выходя с лестничного пролета в более просторный коридор. Похоже, они уже спустились на основной этаж крепости, и двигались сейчас к ее выходу.
— Видел, значит. Скажи, где? Что там происходило?
— Вторая крыша. Окружена сразу четырьмя гитами. Была в первой линии обороны. Не бежала, как ты. Заманили ее в ловушку. Не могла выжить.

Большой двор, на который выходили главные ворота крепости, являл собой более интересное зрелище, чем практически голые каменные стены коридоров, в которые изредка падал свет, и то, только когда герои подходили уже ближе к выходу. Знамена по углам, манекены и вертушки, стойки с оружием, бадьи с водой, мишени... сейчас все это уже не имело никакого значения, и вместо привычной тренировки здесь был организован сбор раненых, которых были десятки - некоторых из них приходилось тащить на носилках, и все же, это было лучше, чем гореть трупом за стеной Акма'ада. Руководил всем морщинистый старец в белой одежде, заляпанной кровью, речь его была четкой и выверенной, жесты не включали ни одного лишнего движения.
— Одос! Высокопоставленный Одос из дома Расправы! — Токк'ит выпалил чуть ли не сразу же, как только увидел монаха, и тот медленно повернулся, все еще указывая протянутой ладонью на одного из раненых, которого укладывали на импровизированные носилки из двух боевых палок-бо и обтянутого знамени. Раненый гитзерай со сжатыми зубами и остекленевшим взглядом взирал в небеса, а взгляд Одоса отправился в сторону героев, и не остановился на них, а прошел дальше, словно скользя по камню, не фокусируясь ни на чем. Зрачки точно в центре, эта странная искра, которую на рисунке приняли за искру мудрости и нечеловеческого понимания, но на самом деле... гитзерай был просто слеп. Это сложно было заметить с первого взгляда, впрочем.
— Оставь титулы при себе. Только жизнь важна, а ее лишились дюжины наших братьев и сестер. Не в первый раз, и к сожалению, не в последний. Кого ты привел сюда, Токк'ит? Их ки незнакомы мне. — но еще до того, как Токк'ит собрался с мыслями и начал представлять гостей, губы Одоса вытянулись в тонкую линию, лоб слегка нахмурился, сам он продолжил: — Нет, не называй их имен. Позволь им представиться самим.
Вокруг воцарилась тишина, изредка прерываемая стоном одного из раненых, когда обеззараживали рану или вытаскивали стрелу из тела. Никто не прекращал работу, хоть и возможно, многие хотели выкрикнуть что-то вроде: "Это же те самые на двух кораблях! Сразившие дракона! Они бились за нас!", ни один не проронил ни слова.
Похоже, только Эрис могло быть более-менее привычно в такой атмосфере - где в воздухе смерть и скорбь, где ни одного слова не скажешь без команды, где главный командир - и тот слепец.

Разговор с Сэмом вышел довольно странным и мысли Яна все время крутились вокруг него пока он шел к башне. Большинство его недавних знакомцев уже были наверху. Забраться по древней каменной кладке для кендера было плевым делом, уж по стенам и склонам он налазился будь здоров. Цепляясь пальцами рук и ног за малейшие выступы и неровности башни, он довольно быстро поднялся наверх, где и увидел Ночку в компании Ноэля и остальных.
Имя, произнесенное Ток'китом, сначала вызвало только легкую рябь в памяти, а потом из глубин всплыло, что именно его называли автором тех работ, что сейчас лежали в тубусе Яна.
- Значит это не она, - попытался он приободрить своего желтокожего знакомца.
Да она погибла, но зато было ясно, что она не причастна к предательству, что у существ, для которых честь значит очень много, могло иметь немалое значение.

Ян с непришибаемым любопытством крутил головой пока их вели по крепости, казалось, что он просто хотел увидеть все и сразу, один раз даже чуть не свернул в какой-то коридор особо его заинтересовавший, но в последний момент вернулся к друзьям.
Во дворе, перед прибывшим "подкреплением" предстал совершенно иной гит, по крайней мере, кендер видел такого за сегодня первый раз. Точнее второй, а первый раз этот слепой взгляд смотрел на Яна с листа бумаги, найденной на корабле.
- Ой! Это который на бумажке был! - не удержавшись, воскликнул он.
Потом, что бы все же не казаться невежливым, он вспомнил, что старик просил их представиться.
- Я Ян, - начал он, а потом последовательно такая пальцем в каждого, - это Сэм.
Кендер обернулся на Сэма, верзилкин выглядел не очень внушительно, поэтому пришлось пояснить, на всякий случай.
- В бою он больше, чем сейчас кажется. Это Ноэль, он прыгает по драконам и шпагой махает, закачаешься. Ночка - она ведьма. А это Эйрис, она ходит вокруг и кричит на всех. Ещё у неё есть корзинка с пирожками. Убил гита, получил пирожок с вишней!

Битва закончилась, нападение гитиянок было отбито, и гитзераи пытались восстановить, то что еще можно было. Разбирали завалы обрушенных стен, собирали тела убитых, уносили с поле боя раненых. Много крови было пролито, много еще предстоит пролить. Среди общей массы работающих гитов был один, явно выделяющийся из общей массы жителей монастыря. Похоже, что он тоже был пришельцем, как и герои сразившие дракона, тоже пришедшим издалека. Это был Ферзь. Он так же успел поучаствовать в сражении, но не отметился столь значимым вкладом, как команда стоявшая сейчас перед слепым Одосом, но сделал все, что мог. Сейчас гитзерай, вместе со своими соплеменниками, убирал трупы гитов, собирая с тел врагов все, что могло представлять ценность...
Ферзь видел героев, сразивших чемпиона гит, видел их битву, но сам был связан боем и не смог успеть на подмогу. Впрочем, как оказалось, эта бодрая команда, прекрасно справилась и без Ферзя. Слаженные действия и каждый был силен, они напомнили гитзераю его прошлый отряд, собравшийся из служителей Королевы и... одного вампира. Старая команда воина действовала не менее эффективно. Оттащив последний из видневшихся трупов гииянки на условленное место, Ферзь направился к Одосу, Токк'иту и отряду победителей дракона...

Воин, заляпанный кровью гитиянок и грязью, подошел к отряду. В руке Ферзь сжимал клинок, тот самый, которым орудовал чемпион гит, лезвие из серебра... Таким же орудием когда-то владел один генерал гитиянок. Воспоминания о встрече с таким же серебряным мечом тревожила Ферзя, болью отдаваясь в душе.
- Вот меч гита, того, которого победили герои. - воин подошел ближе и протянул клинок Токк'иту. Ферзь был гитзераем, таким же как и большинство в этой крепости, но Токк'ит знал всех своих собратьев в лицо, а этого гита он видел впервые...

Ноэль молчал, позволяя кендеру грузить словами старца. Что-то было не совсем так, как обычно. Фразы при "ки" и прочие энергии обычно говорят маги, если дать им присмотреться. Но он не присматривался, значит... он видит "ки" постоянно. Слеп?
Кажется, да. Гораздо более похоже на правду.
- Ян, помолчи. Тут важны голоса, кажется, а не только нелепые сочетания звуков, которыми мы обозначаем себя. Я - Ноэль. Не думаю, что полное имя кому-нибудь что-нибудь здесь скажет.
Фехтовальщик снова скинул плащ, скрываясь в нём. Всё же одна рубашка - это слишком мало одежды для этого климата. Да и подошедший гитзерай был интересен. Очень интересен именно характерными шагами. Но пока заговаривать не собирался. Рано. Ещё не все карты взяты.

— Ребенок... — тихо произнес Одос. — Я даже почти забыл то, как ощущается ваше ки. Взбалмошное, нестабильное, особенно когда никто не наказывает за то, чтобы влезать в разговор старших. Столько энергии, которая улетает в пустоту... А второе ки огрубело и сковано узами, и я не вижу связи ни с единой знакомой мне расой... — Одос повернулся в сторону возившихся с ранеными гитзераев и коротко сказал: "Продолжайте работу", после чего подошел к Токк'иту, пятерке и приблизившемуся Ферзю.
— Оружие нашего врага пусть останется у врага - или у тех, кто этого врага победил. Оставь этот меч им. — такой был ответ слепого старца на слова Ферзя, из рук которого перешел трофей в руки Токк'ита, и последний просто растерялся с тем, что же делать. Клинок неприятно холодил шершавые руки, проникал в душу напоминанием, в душу, и без того разодранную далеко не кошками на сердце. Гитзерай держался, но тут его снова начинали одолевать эмоции - признак слабости, проявление которой не вызовет ничего, кроме презрения. Хорошо, что Одос не может увидеть, если вдруг на лице выступят слёзы. Он быстро передал меч в руки первого же стоящего рядом гостя - которым оказался, по высоте своей и легкости походки, Ноэль. И закрыл глаза руками. Ему было не до незнакомого Ферзя и не до раненых, ему было не до Одоса, который продолжал держать речь, далеко не самую приятную.
— Объясни, пожалуйста, Токк'ит. Я не буду ничего говорить по поводу твоего безрассудства. Я не буду ничего говорить по поводу твоего бегства. Я не буду ставить под сомнения твои мотивы. Но здесь царит смерть. Здесь погибли дюжины наших. Мертвы Кас'ик и Веллик. Но неужели в твоей душе не осталось ничего светлого, что вместо помощи ты привел сюда, на верную смерть... детей?
Токк'ит содрогнулся уже при именах двух других гитзерайских лидеров, Кас'ика и Веллика. Их тоже можно было увидеть на рисунках пастелью... Но после последних слов он уже был на грани нервного срыва: бормоча слова "но... нет...", и понимая, что сейчас ему некуда спрятаться, он упал на колени, сжимаясь калачиком.
Да, триумфальное возвращение не получилось. Похоже, он теперь не только будет отлучен от аббатства и общины, но и просто будет изгнан отсюда. А ведь он хотел, как лучше... По крайней мере, Галлия его сейчас не видит - иначе он бы предпочел немедленную смерть. Этим самым гитским клинком.

Когда Ноэль попросил заткнутся, кендер так и сделал на какое-то время, этот старый гит и правда был слеп раз принял его за простого ребенка. Ян надулся, но так и не сказал ни слова. Вместо этого с сердитым видом принявшись рассматривать новопришедшего гита и принесенный им меч, а заодно и Ноэля. Однако когда этот слепой начал отчитывать Ток'кита за сделанное, то он все таки не выдержал и вступился за жабоголового который привел их сюда.
- Угу, - снова взвился возмущенный голосок, - если бы видели этих детей! Если бы Ток'кит не успел вернутся с подмогой, вы бы сейчас в крепости сидели и безусловно успешно оборонялись. А Ток'кит бы точно сейчас был бы на второй башне и Кас'ик с Велликом бы тоже, наверное, с радостью смотрели, на ТРЕХ драконов и ТРИ корабля безуспешно разбивающиеся о стены монастыря. Ток'кит спешил как мог, не на секунду не забывая про ваш монастырь. Я не знаю, как он выбирал, кто может помочь вам, но он оказался прав. Ноэль, Шаэра, Сэм, они уничтожили летающий корабль с капитаном и дракона. Они смогли спустить вашу каменную лавину на головы ваших врагов.
Было заметно, как под загаром раскраснелось лицо кендера, если уж он что-то делал, то от всего сердца и вкладывая все чувства. Однако, набрав в легкие новую порцию воздуха он уже спокойнее закончил.
- Может хватит сидеть в ракушке, и стоит высунуть голову. Можно решать проблемы самому, но некоторые проблемы можно решить только вместе. Может Ток'кит и сделал чего не так, но посмотри вокруг.
Кендер начал тыкать грязным пальцем в гитов вокруг, на стенах в проломах.
- Они потеряли много близких, их дом в дырках! Они сейчас в горе, но ты можешь сказать, что если бы Ток'кит не отвлек часть врагов своим прорывом, что если бы он не привел кого успел, они сейчас так же горевали бы? Или может смотрели мертвым взглядом в небо? Между прочим! Он тоже потерял тут дорогих ему людей! Но зато он помог остальным и теперь у вас есть время и главное вы есть. Ну а ещё в крепости есть шпион.
Последнее кендер произнес уже совсем тихо, что бы его слышали только те кто стоит вокруг, все таки он не совсем на голову стукнут. Завершением всего этого взрыва эмоций стала фраза.
- И все врет твое Ки, мне уже почти 28!

Признаться, соглашаясь на предложение Ноэля, Эрис вовсе не предполагала, что за ним кроется вовсе не элегантное перемещение телепортом, как можно было бы подумать. А натуральное забегание по стене! Безумство. Отчасти приятное, но все же безумство. И когда под самый конец они едва не полетели вниз, пришлось совсем не элегантно повиснуть со сдавленным воплем на шее рыцаря без страха, упрека и хотя б капельки чувства самосохранения. Странная вышла сказка. С прекрасным принцем, усекнувшим дракона - и запихивающим принцессу в башню. Хорошо хоть не вверх тормашками. Определенно, стоило побыстрее выбросить из головы не только противного кендера, но и картинку с торчащими из бойницы ногами.

Это заняло прилично времени, и все успели спуститься во внутренний двор крепости. И, естественно, пронырливый гаденыш и тут успел подсуетиться. Отметив уже без особого удивления, какими именно красками и в каких словах он представил всех, Эрис не стала спешить с представлениями. Незачем. Пусть и дальше сам роет себе яму. Встречают, как известно, по одежке - особенно там, где любят церемонии и порядок. Например как здесь. А еще был просто огромный соблазн смолчать и дальше - встревать в перепалку не было ни малейшего желания. Но еще немного - и все закончится тем, что их вежливо, может быть даже с почестями... отправят восвояси. Потому что с детьми и безумцами не ведут переговоров, не держат их за равных. И не принимают в расчет. Даже если они только что одержали победу в сражении.

- Старейшина Одос. Если я правильно помню заповеди учения Зертимона, одна из них гласит: "Учитесь видеть всю полноту картины событий, иначе открывшаяся правда ослепит вас". - короткой паузы было достаточно, чтоб все присутствующие провели нужные параллели. - Прошу, не делайте поспешных решений. Токк'ит был поставлен в сложное положение и, несмотря на трудности, достиг результата. Зачем нужен Путь, если он никуда не ведет? В любом случае, позвольте выразить соболезнование вашим потерям. И представиться. Мое имя Эрис. Дом Длардрагет.

Почти незаметная глазу, тонкая струйка серого дыма выскользнула из осколка хрустального шлема, машинально стиснутого в руке. Текучая и полупрозрачная, она змейкой просочилась между ног разговаривающих, коалесцируясь из отдельных обрывков и принимая отдаленно гуманоидный облик за спиной новоприбывшего неназванного гитцерая.

Ноэль склонил голову влево, рассматривая истерикующего кендера. Что-то знакомое. И Ноэль умел с такими ситуациями бороться без лишних жертв.
Присесть на одно колено и очень тихо, но властно сказать:
- Дыши глубже, вдох-выдох, медленно... и слушай, что я скажу. То, что все считают тебя ребёнком, хорошо. И постарайся здесь ничего не разнести с помощью бюста основателя рода, чёрной магии и швабры. - Голос фехтовальщика был почти грустен. Именно эти предметы запомнились ярче всего в его последней драке в родной точке света.
Эхх, интересно, как там город? Цел ещё? Хотя, там же все предпосылки для столкновения Сиэля с остальными. Кстати о...
- Да, господа и дамы, а разве гитиянки умеют убивать окончательно? Насколько мне известно, это редкая способность.
Ну, Ноэль тоже кой-чего знал о магии и мире. И ещё он не верил в окончательную смерть.
Теперь он пристально смотрел на грустящего Ток'кита и мрачного старца. М?

Слова Яна, а следом и слова Эрис, накатывались волнами и вихрями в этой и без того напряженной атмосфере, и к чести сказать, это позволило всем отвлечься от Токк'ита, который сейчас явно пребывал не в лучшем расположении духа - а значит, как минимум к одному доброму делу эти выскочившие тирады слов привели. Ян возмущался до покраснения, Эрис действовала ловко и аккуратно, словно они были зеркалами тех друг друга, которых можно было увидеть в бою - казалось бы, это Яна задача осторожно поражать кинжалом уязвимые места, а Эрис - командным голосом обращать на себя внимание.
На все это стекались гитзераи - глянуть на героев, услышать без посредников происходящее и получить наставления от единственного выжившего из высокочтимых. Да, происходящее было совершенно непохоже на привычную жизнь монастыря - как будто мало было нападения гитьянок! И но все эти накатывающиеся волны криков и слов разбивались об Одоса, словно о нерушимую скалу - ни один мускул на его лице не дрогнул, хоть он и выслушал все, не перебивая ни Яна, ни Эрис, ни последние слова, сказанные Ноэлем. А потом протянул руку в сторону гонга, что находился на севере, недалеко от входа во внутренние помещения крепости. Раздался звон, поначалу громкий - аж заложило уши. Всем собраться рядом. И прекратить балаган.

— Тогда примите мои благодарности. Я вижу, что остальные разделяют ваши слова. Что они правдивы. Возможно, так и есть, и без вашей помощи мы бы не справились. Но знание того, что мы тоже могли погибнуть, не воскресит павших и не уменьшит нашу скорбь. Встань, Токк'ит. Груз вины в твоей душе нам тоже не поможет.
Одос повернулся ко входу. Этот старец действительно был скалой, волны на которой не оставляют никакого следа, и наверное, большинство ожидало куда более яркой реакции на слова присутствующих. Однако, он не собирался ни обсуждать наличие в крепости шпиона с требующим окунания в бадью с водой кендером, ни заповеди Зертимона с неизвестной девочкой, ни окончательную смерть своих собратьев с фехтовальщиком. Он встречал собирающихся на удар гонга гитзераев, подняв руки в знак того, что он будет говорить - и никто не смел вставить слово. Вокруг было порядка четырех десятков гитзерай - вот и все, кто выжили в этой битве, но даже такая победа - все равно победа.
— Мы живы. Я не знаю, как они узнали о нашем присутствии здесь, но цена была высока. Слишком высока. Кас'ик и Веллик мертвы. Наши братья и сестры Акма'ада тоже. Мы потеряли большую часть монастыря, аббатство лежит в руинах. Но довольно о смерти. Я наделен правом выбирать наш дальнейший Путь.
Невидящие глаза осматривали стоящих на ногах и раненых, глядели за стену, где были сложены трупы, сам Одос поворачивался так, чтобы быть видным каждому. Все еще никаких слов от зрителей - только поднявшийся Токк'ит с пустотой в глазах внезапно оживился и задрожал, указывая на одну из гитзерайских женщин вдалеке. Ее сложно было назвать красивой по человеческим меркам - покрытая пятнами желтоватая кожа, лицо со впалым носом и близко посаженными глазами, коротко подстриженные рыжеватые волосы туго обмотаны на затылке, худая, словно тростник, и очень похожи на этот самый тростник тонкие руки, одна из которых длинными костлявыми пальцами касается подбородка. Но стук сердца Токк'ита можно было услышать даже находясь рядом. Женщина же не замечала его внимание.
— Мы собираем свои вещи. Через четыре часа мы отправляемся в Сэйр. Я буду представлять Акма'ад на военном совете, где мы решим наши следующие шаги. Возвращайтесь к делам.

— Галлия... Это точно она. На ней ни царапинки! Я знал, что даже четверо гитьянок не смогут одолеть ее! — восторженный шепот Токк'ита все же вырвался наружу, хоть и из гитзераев его слышать мог только Ферзь.

Шаэре не нравилось абсолютно ничего: ни отношение гитзераев спасшим их героям, пусть и своеобразным, ни назревающие страсти внутри команды; ни склонность старца говорить загадками (хотя мудрецы - они почти все такие) ни выступления Яна... Меньше всего Ночке понравилось то, что практически объявленная погибшей Галлия оказалась живой.
Конечно, о гитзераях, их нравах и обычаях полурослица знала не так уж много, но поведение старейшины заставляло ее сильно нервничать. Где-то в глубине души, на задворках сознания мелькнула мысль, что этот... Одос... вполне мог и сам оказаться замешан. Борьба за власть, например. Да и мало ли может быть мотивов, абсолютно непонятных, недоступных другим расам?
Но коль уж старикашка оказался сильно проницательным, крамольную мысль пришлось тут же запихать поглубже.
Представляться Шаэра не стала. В конце концов, она не на помойке себя нашла, чтобы спасенные ею же... жабоголовые... вытирали об нее ноги. Хотят познакомиться - пусть ведут себя повежливее. Токк'ита жалко только...

Сэм никогда особенно не любил церковников, а монастыри были ему откровенно противны. Было что-то отвратительное, мерзкое в самой идее такого преждевременного умерщвления собственной плоти. Хотите испытать своё тело и дух? Спуститесь на пару смен в шахту, в забой, в невыносимый жар и духоту, грязь и шум. Вот где закаляются души, вот где тело становится камнем. Сам Сэм никогда не спускался в глубокие шахты, только помогал отцу разрабатывать небольшую жилу, где работа была не в пример проще. Но он видел их - чернолицых и белозубых, полумёртвых и полупьяных, полу-людей и полу-зверей, щурящихся на незнакомый им солнечный свет шахтёров, выходящих из забоя. Глядя на них, Сэм навеки отучился жаловаться на тяжёлую работу. Никакая работа не может быть трудной по сравнению с их невыносимым трудом. Никакие самоистязания во имя веры не сравнятся с тем, что делают с собой эти люди ради пары серебряных монет.
Оттого высокомерный слепец, не желающий ни благодарить своих спасителей, ни сочувствовать пострадавшим, не вызывал у Сэма никакого пиетета. В гробу он видал такую мудрость, которая позволяет плевать в лицо в ответ на помощь и спасение. Это он что ли бесценный старейшина, ради спасения шкуры которого они сюда прилетели? Колдуну откровенно казалось, что Ток'кит был бы куда более подходящим лидером для этих людей. Он бы добавил немного жизни в этот каменный ледник. Бедняга то совсем раскис, стараясь распластаться на камнях до полного самоуничтожения, то внезапно взорвался радостными криками. Счастливец, его возлюбленная оказалась жива... что странно, не правда ли? Зачем бы тому гитзераю было обманывать несчастного Ток'кита, если надежда на её спасение была? Сэм невольно переглянулся с Шаэрой, замечая по её взгляду, что маленькой ведьме вся эта история кажется донельзя странной.

Ноэль поднялся на ноги и окинул подозрительно пристальным взглядом своих спутников. Да-а, похоже, опять придётся вспоминать семейное искусство строить обтекаемые фразы, в уме им давно названные "сиэлическими", искать компромиссы и переходы... и всё это - вместо того, чтобы, встав на седле, вытянуть клинки и пуститься в танце стали, вновь себя теряя и находя в каждом шаге, каждом вздохе, каждом движении....
Но ни один танец невозможен без толковых партнёров. А значит, нужно сделать так, чтобы не пришлось танцевать с одними только мечами.
Фехтовальщик выдохнул и начал говорить вкрадчиво, плавно, в первой октаве. Тем резче прозвучало его программное заявление:
- Господа и дамы. Мы неправы.
Баронет улыбнулся и продолжил свою импровизированную речь.
- Мы зачем-то приписали себе уникальность нашей, - именно на это слово упало ударение, - битвы. Но на самом деле мы сработали лишь как обычный, пусть квалифицированный, отряд. Нам - пока - нечем гордиться: десяток че... гитов убитых руками и магией, да осыпавшиеся камни, которые организовали и притащили не мы. Так чего ждать?! Фанфар и парада в нашу честь?! Три раза "ха". Не заслужили. Это не наша война, никого из погибших мы не знали. И то, что, строго говоря, мирному населению сейчас гораздо тяжелее, мы тоже почему-то не учитываем, что терять близких - это безумно больно, как и бросать свой дом. Им придётся. Я, - голос почти сорвался, но Ноэль не позволил себе уйти в воспоминания, - знаю, каково это - на примере всего ОДНОЙ смерти. В монастырях же, - дальше пошёл точнейший, вывереннейший вымысел, рождавшийся здесь и сейчас, - люди пытаются жить как братья и сёстры, в равной степени пытаясь уважать и любить друг друга. Я бы... вряд ли выдержал смерть десятка тех, кого я любил или пытался любить. Так что сейчас, - голос фехтовальщика вернулся к прежней силе, - лично мне остаётся только завидовать чужой стойкости.
Что же ещё сказать? Что?! Кажется, всё. Да.
Воитель замер, пристально глядя на соратников. Теперь ему оставалось только надеяться на то, что те, с которыми он сражался, не пойдут за своей дальнозоркостсью, а присмотрятся к тому, что под носом. Хотя бы и к трупам. Вспомнят что-то или хоть придумают...

Так и было. Не только клинками махать, поскольку часто язык бывает опаснее и острее любого клинка. Только что герои окунулись в общество гитзераев, и им явно это пришлось не по душе - поскольку эти аскетичные и дисциплинированные монахи довольно сильно отличаются от людей и полуросликов, которые куда более открыты, куда более склонны к риску, куда более храбры и способны на свершения. Может, именно поэтому героями здесь являются не гитзераи, а именно они, случайные путники, севшие на корабль без обратного билета? Ну, надо отдать должное еще Ферзю, который не был похож на остальных гитзераев, скорее был близок к Токк'иту. Но и он сейчас молчал перед Старейшим. А говорил Ноэль - тот самый рисковый парень, который без раздумий променяет оседлую жизнь на адреналин в крови и взгляд смерти в глаза.

Все, что говорил он, все, что говорили остальные - даже Ян - вряд ли проходило мимо ушей здесь присутствующих. И особенно Одоса. Но он все еще не считал нужным отвечать. Одним богам было известно то, что происходило сейчас в его душе, под толстым слоем камня и скалы. О том, какую вину на себе держал он, вокруг множества убитых и раненых. Если бы кто-то заглянул туда, он должно быть, ужаснулся. Но геройская доля куда легче, чем доля лидера. Они рискуют только своей жизнью, а не десятками других.
А когда угрюмый немногословный лидер распустил собрание, несколько гитзераев подошли к Галлии, которую действительно считали мертвой. Токк'ит, конечно, прятался за широкой спиной Ноэля. Доносились обрывки фраз через тишину других зертов: "Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом. Да, их действительно было четверо, а я... я это помню, как в тумане, тело словно само вспомнило все тренировки, начало двигаться настолько быстро, автоматически уклоняясь от ударов и нанося свои... это ужасно, когда костяшки твоих пальцев сталкиваются не с твердым манекеном, а с мягкой плотью противника... наверное, мне просто везет".
Мелодичный голос, чувственность, нетипичная для гитзерай... добавить к этому страсть к творчеству, умение рисовать... да, Токк'иту было за что влюбиться в эту не самую притязательную по человеческим меркам женщину. Другие же гитзераи уходили, качая головой, Одос общался с прибывшими с места падения гитьянского налетчика и разрушенных кораблей...

— Ноэль, спасибо, что понимаешь нас, — Токк'ит, наконец, оторвался от созерцания своей возлюбленной, прикладывая тонкую костлявую руку к своему сердцу. Взгляд его, еще секунду назад мечтательный, быстро становился серьезным и озабоченным, сперва глядя в глаза Ноэля, он достаточно быстро опустился и оказался направлен в пол. — И что выгораживаешь Одоса. Он никогда не был для нас вдохновением и кем-то, за которым бы рвалось сердце... Но большинству не нужна... как это у вас называют... харизма? Он суров, говорит только о проблемах, мелочен и подозрителен, но другого лидера здесь не знают. Он не допустил ни единой смерти наших, когда мы шли через Элементальный Хаос. Его знания истории и традиции настолько велики, что не объять нашим умом... Его решения часто кажутся глупыми и неправильными, но это работает, и все же, все здесь умрут за него, если потребуется. И слушаются беспрекословно. Это у нас в крови, наверное... Вы не пойдете с нами? — на этот раз он внезапно оторвался от созерцания пола и похоже, его уже прорвало - все сдерживаемое в груди вырывалось сейчас наружу, хоть и облекаясь в слова, подчиненные сухой логике. — Он просто... считает, что ни одна иная раса не должна помогать гитзераям. Что мы должны сами проходить через все трудности, стиснув зубы и умирая. И он меня, наверное, ненавидит за то, что привел вас. Но если он узнает о вас поближе... может, изменит свое решение? Кроме этого, военный совет ведь и вашего мира касается? Я, правда, ничего о нем не знаю...

То, что старейшина Одос весьма холодно отнесся к ним, было неудивительно. Чужая душа - потемки. В какой степени это подчеркнутое игнорирование вызвано мерзким характером Одоса, как наверяка кто-нибудь подумал, а в какой имеет под собой основание? Хороший или плохой, но он предводитель этих существ, а вести можно по разному. Воодушевлять личным примером, первым бросаясь в сражение и запанибратствуя с простолюдинами. Устрашать мощью и угрозой расправы за любую провинность. Мягко убеждать, полагаясь на силу слов и стремление людей стать лучше. По разному. И например, можно продавливать решения силой своего авторитета и репутации того, кто не делает ошибок. Каковые - а они неизбежно случатся, придется замалчивать и сваливать на что угодно. Недостаток веры - о, это отлично работает! Происки предателей, продавшихся врагу. Список можно продолжать очень долго...
А можно размотать его до конца и обнаружить, что истинным источником всех бед была глупая, старая ссора. Данное в запале слово. Детская обида. Как знать. Старики - они же сущие дети.

Зато его холодный прием отлично помог остыть после ужаса сражения, ликования победы и мерзкого безымянного чувства, которое она не знала как назвать. Не очень-то и хотелось. Можно было, воспользовавшись передышкой, стереть с себя грязь - снаружи и внутри. Послушать, что скажут остальные. Кстати, что там на эту тему говорил пресловутый Зертимон? "Терпение - главное достоинство". Бла-бла-бла. Скучища. Но помогает. Примерно как наблюдение за ближайшей рекой в ожидании проплывающего трупа врага. Ммм... даже в воображаемой смерти Одос был все такой же надутый индюк и даже торчащий из головы отравленный (непременно отравленный!) топор нисколько не мешал ему истекать пафосом. Все же интересно, его демонстративное игнорирование слов про шпиона - от общего неприятия всех негитов, или действительно рыльце в пуху? Вообще Галлия, так вроде бы ее зовут, на убийцу не очень-то похожа. Убийцы, они...

Безразличный рыбий взгляд и руки, спрятанные под плащ. Не запоминающееся, блеклое лицо человека, который может быть совершенно невидим на ровном месте - взгляд просто не отделяет его от пейзажа, будто кусок собачьего дерьма на и без того изгвазданной донельзя мостовой. Убийцы, они такие. А еще они редко работают в одиночку. Вспомнилось, что Сэм показался сперва именно таким - со страху, не иначе. Ну какой из него убийца. Неет. Если б убийца сейчас был среди них, он бы выглядел и вел себя совсем не так. Он бы всячески постарался как можно больше вертеться под ногами и привлекать к себе внимание, приучая игнорировать назойливую мошкару. Вел себя как можно менее серьезно, чтоб никто не подумал, что он способен на обдуманный, выверенный удар. Втирался б в доверие окружению жертвы, выжидая когда можно будет подстроить все так, будто это нелепая случайность... два наконец-то сложилось с двумя.

Да, это все объясняет. И нелепые выходки, и образ то ли ребенка, то ли слабоумного. И приставания к мрачному типу, смахивающему на телохранителя. И подсмотренный во время сражения стиль боя - коварные, убийственные удары в уязвимые места при почти полном отсутствии умения защищаться. Ведь предполагается, что хватит одного-двух первых тычков чудаковатого на первый взгляд оружия - складного, чтоб проносить его незаметно и напичканного дополнительными функциями лестницы, пилы и неизвестно чего еще. Вот ты какой, мой убийца.

Прошло время, и паническое оцепенение понемногу отпустило сведенные судорогой ноги. Кажется, никто не собирался убивать ее прямо сейчас. Большая ошибка. Потом будет поздно - предупрежденный вооружен. Эрис огляделась в поисках... чего? Чего угодно. "Оружием может стать что угодно." - рокотал, переливаясь, хриплый бас Герарда Железнорукого. Герарда Жестокого. Герарда Завоевателя. "Но оружие настоящего полководца это не меч, не копье и не топор. Это люди. Поэтому для него каждый никчемный смертный, каждый завалящий проходимец - оружие. Умеющий владеть им в совершенстве - непобедим." Каждый завалящий проходимец... Джезафэль, да тут просто кладовая оружия!

Эрис улыбнулась, оттаивая. С восторгом наблюдая, как из разрозненных кусочков головоломки складывается картина. Как в муках и страхах происходит таинство рождения... и на свет, еще такой маленький и хрупкий, но уже громко заявляющий о себе, появляется План.
- Я думаю, нам нужно отправиться с ними в Сэйр, на совет. - привстав на цыпочки и ухватив чародея за ворот, зашептала она на ухо первому и главному из оружий. Разящему мечу. - Одос не посмеет нам в этом отказать, а там-то даже если мы и не найдем то, что ищем, то как минимум узнаем где искать. Ты где шляпу-то потерял?
Но одного меча недостаточно. Нужен щит. Кто может прикрыть в минуту слабости и не воспользоваться уязвимым положением? Кто заботливо подносит вонючую дрянь к носу и запасливо подбирает упавшие короны?

- Ночка, ты знаешь, мы с Сэмом наверное пойдем с ними, в смысле гитцераями. Ты первая вызвалась отправиться в Акма'ад и здорово показала всем. Как настоящий герой. Да, наверное ты сейчас обижена на старца Одоса - но остальные-то не виноваты. Им тоже нужна твоя помощь. Больше-то, видишь, и некому. Пойдешь с нами?
Меч и щит. Прекрасно. Надеюсь, Шаэра согласится. Но все еще маловато будет.

"Вооружение легионера состоит из короткого меча, или гладиуса. Щита, именуемого скутумом. А также - пилума, представляющего собой длинный, окованный железом, дротик." Ага. Вот и он. И чем же привлечь вас, сэр Дротик? Обещанием давать эээ... затаскивать себя в башни как драконью приманку? Сочувствием и братс... сестринской любовью? Не то, все не то! Думай. "Я рыцарь странствующий, но не странный.", как говорил один книжный герой, становясь в очередь за вознаграждением за усекновенное чудовище. Предположим, рыцарь-то у нас как раз-таки странный. Но простых, как сказал бы Сэм - " человеческих", мотивов это никоим образом не отменяет.
- А вы, Ноэль? Не желаете поучаствовать? Полагаю, там найдется еще пяток-другой неубитых драконов для вашего бьющего без промаха клинка и шкур для эээ...
"Для бога шкур". Ну и дура. Ты чего несешь? Быстрей бы кончился этот кошмар. Может лучше сразу пойти и предложить кендеру не тянуть с развязкой? Благо далеко идти не придется, вот он, рядом.

Светлые, выгоревшие на солнце лохмы. Загорелое лицо в россыпи веснушек. Улыбка от уха до уха. Легкомысленные речи, одежда будто с чужого плеча. Двадцать восемь лет. В два раза больше, чем тебе. Двадцать восемь лет опыта убивать. Таких учат с с самого детства, с колыбели. Даже жаль, что ты враг.

Разумеется, обида на старейшину не была поводом для отказа в помощи остальным. Более того, даже если на гитзераев наплевать с летучего корабля, то все равно Токк'ит говорил об опасности, которая угрожает всем... Да и, в конце концов, какая разница где быть героем?
А память уже услужливо подсовывала воспоминания...

...Сама Шаэра, глупая 16-летняя девчонка, в которой взыграла страсть к приключениям и первая любовь к бродячему циркачу...
- Мама, я все решила! Я уже взрослая, и тебе меня не переубедить! - гордо задранный веснушчатый нос и непреклонный блеск в глазах.
- Я и не собиралась... - вздыхает мама. - Раз решила - иди за своей мечтой. Но всегда помни, что у тебя есть дом, в который ты можешь вернуться. И где тебя любят и всегда ждут...

... Эйда. Ей только-только сравнялось 15.
- Ну мама! Ну это же так интересно! - те же рыжие кудряшки, те же веснушки на носу... тот же упрямый взгляд. - Я немножко только попутешествую, и вернусь! И не отговаривай меня, я все решила!
- Я и не собиралась... - вздыхает Шаэра. - Раз решила - иди. И помни о нас. Помни о том, что у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут. С любовью. Куда ты всегда можешь вернуться...

... Дочка все-таки вернулась через пару месяцев, в отличие от самой Шаэры, встретившей Гаррета и с тех пор наезжавшей домой пару раз в год...

Вынырнув из омута воспоминаний, Ночка посмотрела в желтые глаза принцессы, ждавшей ее ответа. О, Боги, ведь ей же даже 15 нет наверняка... Как, скорее всего, нет и дома, в котором ее ждут и любят. Но взгляд... Тот же самый. "Не отговаривайте меня, я все решила".
"Я и не собиралась", - подумала Шаэра, а вслух сказала:
- Пойду. Разумеется, я должна бы отговаривать тебя, как и полагается герою... Но я же вижу, что это бесполезно. Поэтому пойду и буду защищать тебя, чего бы мне это не стоило. Единственное, о чем мне хотелось бы тебя попросить, чтобы ты по дороге рассказала мне, зачем тебе туда надо. С одной стороны, это тебя ни к чему не обязывает: даже если не расскажешь - я все равно пойду. С другой стороны, пока мы не выдвинулись, у тебя есть время сочинить что-нибудь правдоподобное, - последние слова Шаэра произнесла шутливым тоном, за которым скрывались и беспокойство, и тревога, и непонимание... После чего подмигнула прицессе и отошла.

Слепой старик на удивление легкомысленно отнесся к заявлению о шпионе, можно было бы достать письма, рисунки и показать ему, но он все равно не увидел бы ничего... и не потому что слепой, а потому что толкал очередную длинную и скучную речь перед всем двором. Когда она наконец кончилась, Ян взглядом поискал вокруг бюст или швабру, однако, ничего похожего не было, зато с длинными речами эстафету подхватил Ноэль.
Терпеть это было просто невозможно, поэтому не дожидаясь разглагольствований остальных Ян отступил назад и через некоторое время уже уверенно шагал по коридорам которыми их вели сюда. Если бы то его спросил, как они шли от башни, вряд ли бы он смог вразумительно ответить, зато ноги прекрасно помнили дорогу и даже широкую щель на повороте, попадающую под босую ступню.
По дороге кендер не стеснялся приставать к суетящимся монахам с вопросами, в данный момент его больше всего интересовало где можно поесть и где можно помыться. Два главных вопроса интересовавших в данный момент белобрысого.
Через некоторое время, ноги сами принесли Яна к окну, в которое он не так давно пролез. Из окошка открывался довольно симпатичный вид на разбитые корабли, вылизанную камнями скалу и пейзаж за ними. Покопавшись в мешочках и тубусе, он выудил лист пергамента, на одной стороне было что-то написано, зато вторая была абсолютно чистой. Разгладив лист на каменном подоконнике, он улегся рядом и принялся зарисовывать вид за окном. Выходило довольно ловко, а пастельные мелки, очень удачно передавали настроение цветом. Напоследок, Ян нарисовал по памяти Сэма, как увидел его в бою, очнувшись после очередного удара. Полюбовавшись своими художествами он увидел суетящихся среди обломков монахов и не преминул спуститься вниз к ним и помочь собрать все что уцелело с команды и капитана, прихватив пару блестяшек и себе.

Призрачная фигура гитзерая возникла за спиной Ферзя. Фигура молча стояла и смотрела на воина, ни чем не выдавая своего присутствия, однако Ферзь почувствовал этот взгляд. Служитель Королевы, коим являлся Ферзь, почувствовал присутствие неупокоенной души. И еще он почувствовал кое-что особенное... Эта душа была ему знакома. Очень знакома. Гитзерай резко обернулся и увидел призрака. Рот Ферзя приоткрылся в изумление, глаза расширились, перед ним стоял тот, кого он совсем не ожидал увидеть когда-нибудь больше. По крайней мере до тех пор, пока его собственный жизненый путь не прервется.
- Зеликхан?! Как ты?.. Почему? Что ты здесь делаешь? - зашептал Ферзь. Голос воина, заколенного сотнями сражений, прошедшего плен гитиянок, гладиаторские ямы, и еще множество испытаний тела и духа, дрожал. Перед Ферзем стоял не просто дух знакомого гита, перед ним был призрак его брата. Гитзерая, с которым маг меча разделил не мало светлых и темных моментов, гитзерая, с которым Ферзь прошел длинный путь от рождения, до самой смерти. Воспоминания лавиной обрушились на воина, унося его в прошлое. Тысячи вспышек из памяти - разные моменты жизни Ферзя, связывающие его с Зеликханом. И последняя вспышка... Серебряный меч генерала Зиттируна, перерезающий горло брату Ферзя. Прямо на его глазах. Зи убил Зеликхана ради того, чтобы окончательно сломить волю Ферзя. Он отнял единственную... последнюю, родную душу Ферзя. Тогда, правда, у воина было другое имя... Но с того дня он стал Ферзем. Впрочем это сейчас не имело значения.
- Почему ты здесь, Зеликхан?
Всю свою жизнь, с момента смерти брата, Ферзь винил себя за то, что не смог уберечь его. Молил Богов, чтобы они вернули все назад и забрали его вместо брата, но Боги молчали и не спешили повернуть время вспять. Глаза гитзерая заблестели, но он сдерживал себя.
“Почему он вернулся??? Неужели его душа не нашла пути в лучший мир и не нашла лучшего пристанища, чем этот монастырь? Может поэтому Королева привела меня сюда? Я должен освободить душу своего брата? О, Королева, дай мне совет???”

Призрачная фигура Зеликхана угрюмо сощурилась, давая понять что совсем не этих слов он ожидал от того, кого теперь звали Ферзем. Он изменился. Они оба изменились. Будто отравленное зелье, каждый день подаваемое на завтрак и пропитавшее каждую клеточку тела жертвы, всю душу Зеликхана пропитывала ненависть. Зитируун, а после него все те, кто командовал “Жетрвенностью”, постарались на славу, проращивая в неуспевшем окрепнуть учением разуме юноши ростки пагубной страсти. “Раб, жаждущий не свободы, а мести, обречен оставаться рабом” - так говорил Зертимон. И сейчас, глядя в серое лицо мертвого брата, Ферзь как никогда прежде осознал всю глубину Учения. Да. Жажда мести - вот что держало душу Зеликхана, не давая обрести свободу.
- Потому что не имею ни малейшего желания оказаться по соседству с мягкотелыми трусами! - шипящий голос тени буквально сочился тьмой. - Я поклялся отомстить и не уйду, пока не отплачу. Сполна.

Ферзь смотрел на брата и печаль все сильнее заполняла душу воина.
- Кому ты собираешься мстить, брат мой? - спросил маг меча. Голос Ферзя перестал дрожать, в нем появилась решимость. Для себя гитзерай уже все определил. Он не смог уберечь Зеликхана от смерти, значит он поможет ему обрести покой. В лучшем из миров, чем этот. Не важно каким способом. Ферзь был уверен, что сможет добиться цели. Пусть для этого придется помочь брату в его мести... Хотя, конечно, Ферзь подозревал, что желание Зеликхана кому-то отомстить - это не та вещь, из-за которой он не ушел в другой мир. Гит не верил, что это черное чувство настолько было сильно в его брате, чтобы прервать извечный процесс перехода душ в другие миры после смерти тела.
“Я должен все выяснить. И должен помочь. Я буду с тобой, брат. Как раньше...”. Ферзь с трудом сглотнул подступивший комок в горле и внимательнее всмотрелся в лицо Зеликхана. Где же тот храбрый веселый гит, которым Зелик был раньше? Сейчас гитзерай перед Ферзем был скорее сгустком зла, ненависти и тьмы. Но этот сгусток несомненно был его братом... А значит...
- Кому?

- Ты еще спрашиваешь?!! - оскалившись, тень опрянула и пригнулась, обходя Ферзя по кругу и заставляя поворачиваться вслед за собой. Воистину, сколько ж осталось здесь от прежнего Зеликхана? Не тварь ли это, не чудовище, лишь принявшее облик брата, чтоб терзать его, Ферзя, воспоминаниями о былом? О своей ошибке, едва не стоившей жизни ему самому... и за которую пришлось заплатить другому. Улыбчивому, легкомысленному и жизнерадостному. Лучшему брату в мире.
- Да ты, ДжЕлех, смотрю здесь совсем скоро уподобишься пресвятому старцу. Берешь уроки старческого маразма у Одоса?
Тень не только носила лицо умершего брата. Она знала его имя. Имя, которое сам Ферзь уже почти забыл. Имя, звучащее в устах призрака проклятьем.
- Можешь и дальше заглядывать ему в беззубый рот. Он уже давно потерял вкус к борьбе. Нееет. Мое место рядом с теми, кто выбирает меч, а не пустые слова.
Распрямившись, призрак вскинул руку, указывая на о чем-то разговаривающих поодаль странных чужаков. Слухи о том, что это они справились с чемпионом нападающих а после еще и таранили один из летучих кораблей, уничтожив всю команду и командующего рейдом, уже успели дойти до ушей Ферзя. Правда Одос, кажется, был не особенно рад такому обороту событий.

Ферзь перевел свой взгляд на отряд героев и внимательно осмотрел каждого из них.
- Значит ты выбрал путь рядом с ними? Пусть так, Зеликхан. Значит я пойду с тобой. И с ними.
Маг меча слышал, что герои собираются в Сэйр, но не знал зачем. Впрочем это не имело большого значения. Путь гитзераев из храма тоже лежал туда.
- Ты знаком с этими героями или в твоей душе все еще остались юношеские мечты, Зелик, и ты рвешься вперед за приключениями? - Ферзь мягко улыбнулся брату. Гиту очень хотелось верить, что душа Зеликхана все еще хранит в себе светлые моменты прошлой жизни, что тьма не совсем сгубила невинную душу.

- Мечты? Неет. Одос слеп - и ослепляет всех, кто идет за ним. Но смерть лечит все недуги, ДжЕлех. Тебе ли не знать. Да? Умерев, я прозрел. Теперь я вижу... вижу твои черные перья, брат.
Не утруждая себя разворотами, тень просто вывернулась и мрачное лицо заняло место затылка. Темные провалы глаз, в которых клубилось, выбрасывая в стороны ищущие щупальца, нечто. Бррр. Удовлетворенный произведенным эффектом, призрак скользнул за спину Ферзю. Холодное дыхание мертвеца обдало затылок, и шепот брата резанул ухо. Серые пальцы легли на веки служителя Королевы.
- Прозрей и ты.

Чем зрение мертвеца отличается от зрения живого? До сегодняшнего дня Ферзь не знал. Но благодаря духу брата воин обрел это “зрение”. Взгляд Ферзя упал на юную девушку, Эрис... Юна, стройна, еще совсем ребенок, но ребенок, обладающий талантом командира, настоящий стратег, все это было видно и обыному взгляду, но сейчас Ферзь смотрел на неё глазами мертвеца. Это был взгляд из мира теней, там Эрис была сгустком тьмы, размытый силуэт девочки с желтыми демоническими глазами... и черными перьями ворона. Последовательница Королевы? Снова? Неужели это Королева вновь направляет Ферзя? Было ли это знаком? Безусловно!
Но потом гит заметил еще кое-что. Еще одну ауру, исходящую из руки девушки. И эта аура была такой же, как у Зеликхана.
- Она владеет твоим вместилищем, Зелик?
Получалось, что Королева Воронов владела душами обоих братьев. Она свела их вместе, дала возможность вновь встретиться. Душа гитзерая преисполнилась благодарности и еще большей любви к своей Богине.
“Я не знаю, как мне благодарить тебя, моя Королева. Я сделаю все, чтобы душа моего брата обрела покой. И исли ты хочешь, чтобы для этого я помог этой твоей служительнице, да будет так.” - мысленно обратился воин к своей богине. Для Ферзя все становилось понятно и просто.
- Спасибо, брат, теперь мне все ясно. Мы пойдем вместе с ней. Оба.

Еще до того, как происходил весь этот разговор, Токк'ит, похоже, воспрял духом уже после того, как Эрис согласилась идти с ними в Сэйр. И агитировала на поход всех остальных. Это было настолько интересно и необычно! Все здесь менялось в считанные мгновенья, привыкшие к размеренной и упорядоченной жизни гитзераи - и сам Токк'ит - еще никогда не испытывали такие потрясения в такой короткий срок. Следовало отдать должное их тренировкам и командованию, да и самому Одосу, который отряжал одних возводить повозки для раненых (не все же двадцать миль на носилках их нести), других - собирать провизию и воду, третьих - вернуться к обыску тел на предмет улик и необычных предметов, четвертых - забирать из монастыря ценные рукописи и архивы... Судя по всему, остатки гитзераев собирались уходить очень надолго - возможно, навсегда. Звучали слова "после совета, скорее всего, мы вернемся домой" - только вот под домом имелся в виду Элементальный Хаос, и в этом были причины, ведь никто даже Сэйр не рассматривал чем-то большим, чем просто временным убежищем. Никто не знал, можно ли доверять другим, и так жила вся раса гитзераев - в сплоченном обществе, где каждый надеется только на себя. И Одос был ярко выраженным представителем этой расы - закаленный в трудностях, не разменивающийся на посторонние слова, в душе склонный к добру и справедливости... но внешне угрюмый и параноидальный.

И в момент последних слов Ферзя Одос, отдав последние указания гитзерайскому лекарю, все же перестал проявлять терпение. Повернувшись к Эрис, Ферзю и Зеликхану, он прикоснулся пальцами обеих рук к вискам и выбросил ладони вперед - словно невидимый хлыст пронесся через десяток метров, долетая до стоящей за спиной тени, которая начала с шипением таять, распадаясь на отдельные обрывки и растворяясь в воздухе. Эрис и Ферзь тоже почувствовали удар - не сколько физический, сколько похож на удар молнии: быстрый, обжигающий и ошеломляющий на мгновенье. Да, это было болезненно, зато вернуло беседующих в реальный мир.
— Так. Мне следовало обратить на вас более пристальное внимание. Ты, кто назвала себя Эрис из дома Длардрагет, принесла сюда сгусток ненависти и смерти... Как будто мало здесь других смертей! — безэмоциональный Одос внезапно поднял голос настолько, что он стал похож на звук старой трубы, зычный и громкий, хоть и с хрипотцой. Но следом снова вернулся к своему обычному, лишенному красок: — Прозреть... Мне все равно, во что верят люди, — для Одоса, похоже, все не-гитзерайские расы были "людьми", он не делал никаких различий, и само слово из его уст звучало достаточно презрительно, — Но месть способна только застилать глаза своим туманом, убивая душу, убивая разум; кто живет местью, живет лишь первобытным инстинктом, а чем такой отличается от животного? — он подходил все ближе, практически вплотную, и поднимая руку, он остановил ладонь точно на уровне лица Эрис - так слепые могут "видеть" пальцами. — Ферзь, ты сражался за нас. Вы все сражались за нас сейчас. Но вы чужие. Здесь и сера Девяти Адов, и тьма, и злость, и безрассудство... и обида ко мне. Кто вы такие? Вы куда больше похожи на врагов, чем на друзей.

Вспышка ментальной энергии Одоса пронеслась сквозь сознание Ферзя, чтобы с полной силой обрушиться на призрак Зеликхана. Тень брата затрепетала, потом замерла на миг, и разлетелась сотнями обрывками тьмы. Маг меча знал, что у Одоса недостаточно сил, чтобы вот так вот запросто уничтожить бессмертную душу, Зеликхан лишь вернулся в свою филактерию - кристалл Эрис. Но... Эта тень - брат Ферзя.
- Первобытным инстинктом? - в голосе мага меча зазвучали стальные нотки. - Это не твое дело, Одос.
Гитзераю стоило огромных усилий, чтобы не выхватить свой клинок и не спросить ответа со слепца.
- Ты у себя дома, но это не даёт тебе никакого права так относиться к тем, благодаря кому у тебя вообще остался этот дом, благодаря кому ты, возможно, вообще еще жив.
Пожалуй Одос выбрал не самый подходящий момент, чтобы вновь разлучить братьев. Гнев с бешеным темпом разрастался в душе Ферзя, рука сжала рукоять бастарда на поясе так, что побелели костяшки.
- Никто не напрашивался к тебе в друзья. Я оказался здесь не из-за тебя. Я пришел, потому что мои соплеменники были под ударом, были в беде. А ты, вместо обычного спасибо, швыряешь свои заклятья в союзников!
Последние слова Ферзь словно выплюнул в старика. Гит не испытывал ни капли почтения или уважения к Одосу, все эти чувства сменились презрением к высокомерному слепцу.

- Слышь, ты, старикашка, уху ел, что ли?! - возмущению Шаэры не было предела. Ладно еще он на словах выпендривался, но заклятьями швыряться! Да еще и в детей! Ночка встала напроив Одоса, руки в боки. Мало кому из низкорослых существ удается смотреть на "дылд" свысока, но ведьмочке это удалось с блеском. И голос ее с каждым словом все больше леденел. - Я не знаю, какие там у вас, гитзераев, заморочки насчет чужих рас, но и вы с точки зрения многих существ - отнюдь не из подарочного набора! Однако никому не придет в голову атаковать боевым заклинанием ребенка, потому что он якобы что-то не то принес или что-то не то сказал. Вы тоже не выглядите нашими друзьями, но так уж случилось, что у нас общий враг. Что ж, мы можем доставить ему удовольствие и перебить друг друга сами.
Напоследок смерив старца ледяным и высокомерным взглядом (не иначе, успела у принцессы нахвататься всякого), Шаэра подошла к ней и встала рядом, давая понять, что не даст девочку в обиду, особенно всяким там непонятным старейшинам.

Ноэль пропустил момент атаки, внимательно рассматривая принцессу, было попробовавшую его соблазнить... драконами? Даа, сразу видно - некто не пытался фехтовать хоть сколько-нибудь долго. Какой приём можно выучить, тыкая заточенным железом в огромную ящерицу?
- Принцесса... меня не надо убеждать. Всё равно идти мне пока особо некуда.
Итак, задержавшийся гит долго и с удовольствием трепался с призраком, принцесса ушла куда-то в свои мысли, леди Шаэра торопливо соглашалась с предложением идти... Старец Одос шарахнул по призраку площадным заклятием, чудом прошедшим мимо. Гнев, обида, боль - всё смешалось в замке Беаре. Этак они всё порушат, а ребята далеко и не придут. Спасать всё и вся. Опять... кажется, алкогольные зелья плохи не только быстро спадающим похмельем.
- Хватит! В любом случае - мы пойдём с вами.

Губа разбита, из носа течёт кровь... Эрис, ещё недавно командовавшая сражением как некий сказочный генерал, сейчас являла из себя жалкое зрелище. Бедолажка. И, самое неприятное - Ноэль не мог ей помочь. Никак. Разве только...
- Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет....

Очень долго фехтовальщик, с душой упругой и сверкающей, как его клинки, не поддавался своей внезапной нежности. А сейчас.. к чему он это вспомнил? Фехтовальщик замолк на середине строфы.
- Да, и ещё. Ещё парочка неудачных ударов - и я просто попробую перебить всех здесь присутствующих гитов, ибо разницы так и не заметил. Воздержитесь.
Безумец, да. Такой переход от внезапной нежности к прямым угрозам....

Быстрые рефлексы - спасение и проклятие. В бою они не раз и не два спасут тебе жизнь. Но бывают моменты, когда рукам хорошо бы дождаться решения головы, а они ждать не привыкли. Вот и сейчас, в сложной и скользкой ситуации Сэму бы пригодились пара-тройка секунд на размышления. Только вот руки уже дёрнулись к ножнам, и кинжал уже завис в ничтожных миллиметрах от шеи старика.
- Отец, я не хочу ничьей крови, - сказал колдун тихо, потому что в шёпоте не слышно дрожи, - и твои люди не хотят драки. Но если ты не отойдёшь от девочки прямо сейчас, у меня не будет иного выхода.
Сэм обвёл глазами заполненный людьми двор. Всемогущие боги, сделайте так, чтобы дело не дошло до драки. Чтобы у этого старика хватило ума справиться с собственным высокомерием и не скармливать жизни всех его безмозглых овец горнилу его собственного самодовольства. Сэму разок приходилось видеть чванливого странствующего проповедника, жировавшего на плечах своей безропотной паствы, кормившего их россказнями об аскезе и обещаниями посмертных благ. В городке шахтёров его проповедь не пришлась ко двору, но немногочисленные последователи готовы были скорее умереть за него, чем задуматься. И колдун очень боялся, что местный слепец скорее угробит своих людей, чем подвергнет сомнению свой авторитет.

Увлекшись размышлениями, Эрис не обращала внимание на то, что творится вокруг. Как выяснилось, совершенно напрасно. Незнакомый гит, о чем-то говоривший с успевшей исподтишка выбраться наружу тенью, понизил голос, чтоб не привлекать внимания к разговору - но тоже недооценил необычайно острый слух слепца. Удар, хлесткий и болезненный, резанул прямо по едва успевшим затянуться тонкой корочкой свежим ранам, заставляя отшатнуться и панически искать причину, вызвавшую столь бурную реакцию. За что?!

Сгусток ненависти и смерти? О чем это он? Мысли, только что занятые тем, как вычислить убийцу, беспорядочно метались, натыкаясь на углы - пока холод кристалла, забытого, но все еще зажатого в руке, не напомнил о нем, расставляя точки. Подняв перед собой руку и разжав кулак, Эрис посмотрела на покрытый изморозью с отпечатавшимися линиями жизни небольшой кусочек дымчатого хрусталя, хранящий в себе все, что осталось от живого, разумного существа. Мечты, надежды, веру и любовь... страдания, ненависть и смерть. Увесистая капля, украдкой вытекшая из разбитого носа, плюхнулась прямо в центр, разлетаясь мельчайшими алыми брызгами. Точками. Хлюпнув носом, она сердито сунула кристалл в сумку, размазывая кровь по тисненой коже и раздумывая, как теперь оправдываться.

Не пришлось. Незнакомый гит схватился за эфес меча, гневно швыряя в лицо старейшине перчатку отрицания его власти. Возмущенно затараторила Шаэра, вставая рядом - не живым щитом, но верным соратником. Плечом к плечу. Лирично замурлыкал какую-то чепуху Ноэль - и это было еще более пугающе, чем гневные возгласы и ругань. Ведь безумцу все равно, кто перед ним. Кто прав, кто виноват. Выживет он или нет. Лишь кривая улыбка на губах, и рвущийся в пляс клинок - три фута ожившей стали. Но... почему? Не такое уж сильное наказание за серьезную провинность. Подумаешь, нос. Не впервой. И уж тем более - разве стоит это хотя бы одной жизни, не говоря уж о том, какая резня начнется, стоит старцу махнуть рукой? И Сэм. Ты страшнее всех, вместе взятых. Страшнее гнева, возмущения и безумия. Имя тебе - отчаяние. И все это - из-за одной капли крови. Из-за одной мерзкой дряни, думающей лишь о себе. Меч. Щит. Люди - это оружие? Как бы не так! Люди это... это... я не знаю, что это, отец. Но, кажется, я их люблю.

Что же делать? Как остановить вот-вот сорвущуюся лавину убийств? Неужели весь этот перелет, битва - все зря, и сейчас разгром Акма'ада будет довершен? Теми же, кто примчался ему на помощь? Чего греха таить - очень лестно и неимоверно приятно чуствовать, что рядом есть те, кто может защитить. Наконец-то, после всех этих лет, обрести мечту...
Не дай ей погаснуть, задутой стальным ветром. Как угодно. Падай на колени, умоляй, делай хоть что-нибудь. Каждый вдох, каждый удар сердца на счету.

Пальцы разжались, роняя в темную глубину сумки маленький кристалл, ставший таким большим камнем преткновения. И остановились, наткнувшись на гладкий металл. Да. Похоже, от судьбы не уйти. Но можно встретить ее с высоко поднятой головой. И будь что будет. Простите меня.
- Внемли мне, Одос Невидящий.
Пол задрожал от звуков языка небесных сфер и девяти кругов преисподней. Посыпалась каменная пыль. Достаточно, пока на головы не рухнул потолок.
- Простите, старейшина. Это моя вина, и приношу вам извинения за свой необдуманный поступок и за те неудобства, которые вам причинили слова сломленной страданием души, бывшей когда-то одним из вашего народа.
Осторожно, стараясь не испортить тонкую ткань момента, Эрис направилась к слепому старцу. Шаг, другой. Пылающий свет зачарованных рубинов бросает багровые блики на напряженные, застывшие лица. Каплет на пол кровь из носа. Пусть. Сейчас это тоже символ. Тоже оружие в поединке воль.
- И прошу простить резкость моих друзей. Видите ли, они привыкли бросаться, не раздумывая. Бросаться на защиту слабого - будь то одна не стоящая и кончика их мизинца девица, или целый монастырь мирных, хоть и непонятных, чужаков. Может быть они слишком буйны, безумны или безрассудны... простите их за это. Ведь есть лишь одно качество, которым определяется Герой, и нам с вами его только что продемонстрировали.
Остановившись, она с гордостью обвела их блестящими от подкативших слез счастья глазами.
- Нагляднее некуда.

Ферзь... едва не вытащил клинок и не начал убивать. Убивать за тень, которая несла в себе крохотную часть бывшего брата и куда большую - накачанных в нее сущностей и эмоций гитьянки.
Ночка... едва не обрушила на тех, кого с таким трудом спасли, свою смертоносную магию, став на защиту той, которую знала всего несколько часов.
Ноэль... балансировал между безумием и угрозой, напрашиваясь в поход с теми, против которых буквально объявил войну следующими словами.
Сэм... приставил кинжал к горлу Одоса, снова давая волю своей ярости и гневу, самых противных эмоций для гитзерай. И Одос, ощущая все вихри ненависти, что исходили столь явственно и чутко от этих четверых, приготовился к бою. Это внешне он лишь поднял голову, открывая шею словно для того, чтобы Сэму было легче надавить на кинжал. Здесь никто не смог почувствовать, как против практически материальных волн гнева, на которые уже начали сбегаться гитзераи, Одос выставил свою ментальную защиту. Лишь слегка сморщился его лоб.

Токк'ит был в панике, закрывая глаза, стискивая зубы... Галлия, что стояла совсем рядом, улыбалась. Еще шестеро гитзераев, подойдя совсем близко, встали в боевые стойки. Задрожал пол. Посыпался потолок, нависающий над крепостью, не пропускающий дневной свет. Начала говорить Эрис. Сэм почувствовал, как его рука словно окоченела, дрожа над горлом Одоса - кто-то из гитзераев обхватил ее телекинезом, не давая совершить последний нажим.
А высокий слепец Одос... сделал шаг назад. И стал на одно колено, на мгновенье склоняя голову - так, что даже несмотря на рост гитзерая, он стала чуть ниже Эрис. Всего на мгновенье - но этого было достаточно.
— Я тоже прошу прощения. Эта тень... слишком много гнева и ярости. Это урок для всех нас. Никогда нельзя на ненависть отвечать другой ненавистью. Иначе мы рискуем пасть от нашего же собственного оружия, стать марионетками в руках наших врагов! — Одос встал, а его защита превратилась в нечто другое - в явственные волны спокойствия, исходящие от его разума. Так способны были управлять эмоциями даже на поле боя особые псионики - арденты. И вот опустили руки гитзераи, перестала улыбаться Галлия, Токк'ит распахнул глаза, герои же почувствовали желание опустить оружие и отвергнуть негативные эмоции, чему, в принципе, могли и не поддаваться, если бы хотели. — Да. Вы стоите горой друг за друга, и ведь все совершенно разные, и едва знакомы, похоже... Среди вас я не вижу слабых, даже Эрис, в которой кто-то может увидеть лишь ребенка, способна на настолько высокую дисциплину и самоконтроль, что и я смогу у нее чему-то научиться... Мы не нуждаемся в помощи, но если вы идете с нами, я не буду препятствовать. Только давайте без новых вспышек гнева. Это верный способ проиграть войну, еще не начав битву. — Одос кивнул головой со сложенными на груди руками - это был знак почтения, который отдают друг другу монахи после совместного спарринга. На этом для него разговор был закончен, но для остальных сейчас было самое время что-то еще сказать, спросить... или вернуться к конфликту.

Ноэль снова улыбался с небрежной лёгкостью. Хорошо, что всё закончилось. Ещё чуть - и он точно бы сорвался. Нежность ушла, как и привычное буревестное спокойствие готового убивать, снесённые умиротворением Одоса... осталась только усталость разума, измученного схваткой в безумстве, этим разговором и навеянным спокойствием. Поклон - старое прощание, не включающее слов, разворот и уход. Сейчас фехтовальщику не о чем было говорить. Он шёл назад. Ему требовался отдых. Хотя бы немного. Если зелье и исцелило раны, полученные мускулами, высвободившими больше, чем могли, то усталость разума никто не отменял.
Во время той лихорадки, что снедала его после первого псионического удара, в помрачённом сознании зародилась простая бытовая смекалка, сейчас говорившая о том, что драконья шкура - отличный материал и что ходить в одной рубашке недостойно баронета. И что все нужные вещества блуждают по карманам.
Ноэль уже никуда не спешил. До носителя шкуры ещё далеко...
Галереи, лестницы, башня окно, скалы. Спуск.
И - начать работать.
Сначала отрезать крылья - да, они прекрасны, но, увы, не нужны. Собрать кровь - её можно продать.
Несколько надрезов на шкуре (и новый сбор жидкости), дёрнуть - и несколько метров чешуи покидают бывшего владельца, оставляя прекрасное некогда существо жалкой пародией на само себя. Ноэль был бы брезглив - но на брезгливость сил уже не было.
А потому фехтовальщик просто начал скоблить шкуру, очищая её от остатков плоти. Потом её надо будет замочить в дубильном составе... хотя...
Из карманов появилось несколько десятков банок. Соль. Ещё какой-то порошок + порция драконьей крови (не навредит) = паста. Натереть шкуру и теперь нужно было только ждать, пока затвердеет.
Запах был что надо для сей работёнки, надо признать.
Пока шкура затвердевала, фехтовальщик не спеша раздёргивал тело некогда разумного ящера. Мышцы - срезать и оставить. Они, увы, ядовиты.
Глаза - в отдельную банку с солёной водой. Спасибо братику, пояснившему, почему нельзя органы просто так. Сердце, мозг - то же.
Проблема была в костях. Нужно было, по-хорошему, истолочь их в муку, тогда бы они не занимали столько места. Но без подходящей меленки придётся взять только штуки две-три...

Напряженная ситуация, когда даже воздух дрожал от скопления силы вокруг, была развеяна одной-единственной маленькой девочкой. Ну, не совсем чтобы уж очень маленькой, но на фоне остальных собравшихся, самой младшей. Всего пара слов... Извинения, за чужую вспыльчивость, и вот уже мечи вновь укрыты в ножнах, а разумы заклинателей чисты и спокойны. Как быстро может все перемениться. Союзники стать врагами, а спустя мгновение вновь стать союзниками. Ферзю лишь оставалось подивиться всеобщей вспыльчивости... и отходчивости... Обычно эти черты были более свойственны самому воину, нежели его соплеменникам-гитзераям. Ферзь привык, что его народ стоически переносит любые трудности, с каменным выражением лица принимая любой выкрутас судьбы. Эмоции редко выходят у обычных гитзераев из под контроля. Должно произойти нечто несусветное, чтобы душевное равновесие гита было нарушено, тем более, когда речь идет об адептах монастыря. Но не сейчас... Такое поведение было в новинку для Ферзя, но не было неожиданностью. Он был готов к любому дальнейшему развитию событий. Пожалуй, даже к сражению с соплеменниками был готов больше, чем мирному разрешению вопроса. Но, слава Королеве, все завершилось без лишнего кровопролития. Пострадал лишь Зеликхан... Но все это нужно было принять. Завтра будет новый день и Ферзь вновь увидит тень брата. Это было лучше, чем ничего. Что же оставалось сейчас? Со смирением принять шаткий мир между героями и гитзераями, отдохнуть и отправиться в путь. Сэйр ждет, военный совет ждет.
- Эрис, я бы хотел отправиться в Сэйр с Вашим отрядом. - внезапно обратился гит к девушке. Он не добавил ни слова. Возможно девочка поймет все итак. Возможно уже поняла. Возможно её мысли были в неверном направлении, но все это мало волновало Ферзя. Ему не хотелось уговаривать маленького стратега взять гита с собой, их пути все равно пока идут рядом. Возможно позже... Если возникнет угроза потерять кристалл с душой брата...

Помощь Яна оказалась довольно полезна, рухнувшие корабли, подобно огромным животным лежали на камнях. Они уже несколько дней пролежали на солнце, их кожа лопнула и ребра обнажились, а внутри все превратилось в мешанину обломков. Гиты смогли обобрать тела снаружи и то, что раскидало по поверхности, зато маленький и юркий кендер, подобно обычной морской «пороховой обезьяне», смог протиснуться через мешанину обломков и вытащить все, что оставалось внутри. Результатом данного лазания стало множество мелких предметов команды, каюты капитана, а так же документы, дублировавшие те, что были найдены в каюте «Захватчика». Ну а в минус можно было записать то, что кроме крови, кендера покрывал теперь ещё и солидный слой пыли и грязи, да и лазание по обломкам не пошло на пользу его костюму.
Главный, в бригаде по разбору кораблей, мельком глянул добытые документы и торопливо свернул их. Глянув на Яна, она передал бумаги ему и поручил, как можно скорее передать их Слепому Одосу. На это поручение белобрысый только улыбнулся от уха до уха и «щелкнув» грязными пятками, будто каблуками военных сапог, отдал честь и припустил к башне, зажав в грязной руке бумаги. Даже с одной занятой рукой кендеру не составило труда взобраться по стене до окна, лестницу, торчащую из следующего окна, он почему-то просто проигнорировал, а может, забыл про неё. Несясь по коридорам башни, Ян был как никогда осторожен, стараясь, во что бы то ни стало, не наступить на представлявшие смертельную опасность темные плитки пола и стыки между ними. Несмотря на то, что этим путем он прошел всего два раза, кендер уже практически не задумываясь, выбирал нужный ему поворот, да и в остальном монастыре, наверное, мог бы ориентироваться недурно.
Выскочив во двор, Ян прищурился и выглядев нужную ему фигуру, запомненную ещё и по картинке из каюты, направился к ней.
- Высокопоставленный Одос! – титул Ян с небольшим напряжением памяти, но все же припомнил, - меня просили как можно быстрее передать вам эти документы. Это приказы и письма, найденные в каюте капитана, такие же, как были на «Завоевателе».
Слова были несколько напыщенными и официозными, что несколько смешно звучало от чумазого, перемазанного в чем только можно полурослика.
Кендер протянул вперед руку, однако замешкался, как этот слепошарый будет читать, он нерешительно посмотрел на стоящих вокруг гитов и пришельцев. Только сейчас Ян заметил, набухающую на кончике носа Эрис капельку крови, на руку Сэма, лежащую на ноже, да и вообще напряженное состояние всех вокруг. Неужто девчонка договорилась до того что ей кто-то в нос двинул. Конечно, рано или поздно это бы случилось, но от гитов которые столько трепются о спокойствии, белобрысый этого явно не ожидал. Может она сама с мостовой поцеловалась?

Неприятно чувствовать себя заложником ситуации. Сэм не выбирал за себя, что делать и говорить. Слепой гит угрожал Эрис - и пришлось взяться за нож. Реши Одос начать драку - наверняка пришлось бы убить его. даже сейчас, когда благоразумие взяло верх, Сэм не смог опустить руку прежде, чем кто-то из монахов не солабил невидимые путы. Слепец предостерегал от превращения в марионетку. Что ж ты раньше не сказал...
Колдун убрал кинжал и выдохнул. Слова гита пробудили в нём смутное беспокойство. Вспышки гнева ведут к поражению - тут ты прав, старик. Сэм знал это лучше всех. Стоит дать слабину, позволить себе лишнего, выпустить чувства на волю - и уже кто-то другой хозяйничает в твоём теле. И за собой Сэм такую слабость знал. Зато гит был как гранит. Ни единый мускул не дрогнеул на его лице, даже когда кинжал едва не коснулся его кожи. Учись, деревня, как надо справляться с собой. А может и правда поучиться?
Юноша поискал глазами подходящего собеседника. Распрашивать того, кого ты только что грозился прирезать, было неловко. Ток'киту сейчас было не до кого, кроме его внезапно спасшейся возлюбленной. Сэму нужен был кто-то, кто расскажет об учении этого самого Зертимона или как его там. Объяснит, как можно справится с гневом, победить самого себя.

- Эрис, я бы хотел отправиться в Сэйр с Вашим отрядом.

В суматохе Сэм даже не заметил этого гита. Мрачноватый тип с мечом явно был из гитзераев, но что-то в нём было странное, неместное. Чувствовалось, что он здесь почти такой же пришелец, как сам колдун. И это не делало его ни врагом, ни другом. Сэм настороженно вглядывался в гита, готовый при случае вступиться за свою маленькую спутницу. Простая предосторожность, верно?
Это не предосторожность, парень.
Это называется "ревность".

И все. Вот так просто. Аж мороз по коже - мимолетное дуновение ветра от развевающихся одежд прошедшей совсем близко костлявой. Несколько слов, короткий поклон, и будто не было ничего. Ни обвинений, ни угроз, ни готовности вцепиться друг другу в глотку. Разговор и впрямь был закончен. Достаточно и того, что старец не взбрыкнул, расплачиваясь за помощь сталью. Едва соображая от переживаний, Эрис смогла только поклониться в ответ, шмыгая носом, и, отойдя к ближайшей стенке, плюхнуться на пол. Впечатление, конечно, подпортится - ну да все равно уже. Главное, что обошлось. И вроде как неудобно уже стало продолжать свару, а нормальная беседа еще нескоро может получиться. Если вообще получится.

Подошел, бряцая железом, один из виновников - названный старцем каким-то странным именем. И с ходу, без предисловий и представлений, заявил, что хочет отправиться в Сэйр ... с моим отрядом? Моим? С каких это пор разбивание носа стало означать возведение в ранг командующего? Растерянно моргнув, Эрис перевела взгляд с стоически-замкнутого лица гитцерая на настороженно прислушивающегося Сэма и не смогла сдержать радостной улыбки.
- Зависит от того, в качестве кого вы хотите отправиться. Сэээм! Подойди пожалуйста. Ты так и не ответил на вопрос.

Колдун на ходу рылся в сумке в поисках хоть чего-то похожего на платок. Одно тряпьё да сухари. Сэм принялся хлопать себя по пальто - и тут рука наткнулась на мягкий комок в одном из карманов. Белый платочек с жутковатым вензелем. Сэм ухмыльнулся, глядя на этот нежданный подарок, полученный при столь странных обстоятельствах.
- Держи, - шахтёр сел на корточки рядом с Эрис, - прижми к носу. А какой вопрос? Про шляпу? Сам не знаю, в драке слетела, видимо, и где-то внизу теперь валяется. Придётся новую искать.
Он снизу вверх посмотрел на худощавого гита.
- А это кто?

Ферзь внимательно следил за щебетанием парочки героев, вопрос Эрис несколько озадачил воина. И в правду, в качестве кого? Какую помощь может предложить гитзерай с здоровенным мечом на поясе? Ферзь умел не так много, но что умел, то делал отлично. Но как же об этом сказать?.. Сравнение Одоса с кровожадном животным все еще витали в воздухе, не хотелось вновь услышать “а, понятно, вы сталобыть убивать умеете? Ну, прекрасно, мы вас берем!”. Благо был еще этот парень, товарищ девушки, который задавал более простые вопросы.
- Прошу меня простить за бестактность. - произнес гит. Правда по его тону, похоже, было не особо жаль, что он забыл представится. - Меня называют Ферзем. Вы можете звать меня так же.
Легкий поклон с прижатым кулаком к груди, и взгляд вновь вернулся на девушку.
- Все что я могу предложить Вам и Вашему отряду - это верная рука и мой меч. Не так много, но думаю Вы не будете возражать? Лишняя пара рук в битве против гитиянок никогда не бывает лишней.
Ферзь выжидающее, не мигая, смотрел на девушку. Внешне он выглядел соверщенно спокойно, под стать его собратьям гитзераям, но внутри нарастало волнение. Ферзь не хотел раньше времени раскрывать своей истинной цели - кристала с душой брата, но... Воин не мог вновь его потерять, и если не будет другого выхода, придется раскрыть всю правду о той тени, что живет в вещи, принадлежащей Эрис. А что будет после? Как эту информацию может использовать девушка? Гит не знал, и даже не хотел думать. Девочка была демонских кровей, но... у её тени были вороньи крылья...

Что же такого сказал скорбный обитатель кристалла этому явно больше привыкшему к яростной схватке, чем к разговорам, воину? Не из-за слов старца же он внезапно решил бросить тех, кто доверялся его защите и отправиться с чужаками - даже не особенно интересуясь, что они будут делать в Сэйре. Еще одна загадка. И не похоже, чтоб он был в настроении для ее раскрытия - еще один странный чудак, не хуже встреченных ранее. Да уж, богатым на таинственных незнакомцев выдался денек...
Прижав платок к носу, Эрис благодарно кивнула. Как минимум некоторые из таинственных незнакомцев оказались не столь уж таинственными - хоть и временами пугали посильнее злых старцев.
- А вас не смущают слова Одоса? Он многое сказал верно. Про тьму и злость... и безрассудство.

Кендер собирался было уже убежать дальше, однако, его взгляд упал на Эрис, отходящую к стене. Сейчас она выглядела как-то растеряно и устало. В бою, её досталось наверное поменьше ударов чем Яну, но тоже порядком и вид у неё был тот ещё, хотя и не такой окровавленный и грязный как у кендера. Белобрысый воришка остановился посреди двора и принялся копаться в своей сумочке, чуть ли не по плечо засунув в неё руку. Наконец, выловив то что ему было нужно, он с зажатым кулаком легким шагом свойственным молодости, приблизился к беседующим. Всеми силами он старался не слушать о чем они говорят, но просто не мог этого сделать. Разговор коснувшийся его острых ушек, большей частью и послужил поводом... или отмазкой что бы подойти. Сэм тоже уже сидел возле неё на корточках, потому кендер немного поколебался, после чего остановился рядом. Глянув на капли крови на платье девушки он протянул ей небольшой стеклянный сосуд, в нем было всего несколько глотков густой жидкости, но она несла в себе концентрацию жизненных сил.
- Вот, возьми. Сразу остановится, да и силы может вернутся.
Эрис, конечно, была редкостной врединой и той ещё пакостью, непонятно, чего Сэм за ней так таскался, но сейчас она выглядела настолько побитой и растеряной что Ян просто не мог пройти мимо.

Ох! В суматохе Эрис совсем забыла о кендере - а он, как и подобает скрытным убийцам-лазутчикам, тем временем где-то лазил. И теперь стоял, глядя бесстыжими зенками и протягивая склянку с какой-то дрянью. Выпей, поможет. Нет-нет-нет. Не так. Это не может быть ядом, даже медленно действующим - слишком рискованно, слишком на виду. Одно дело подлить тайком, но вот так чтоб при всех? Значит, втирается в доверие? Все равно как-то натянуто и неправдоподобно. Ах, какой соблазн предложить Ферзю продемонстрировать свою решимость идти вместе с ними одним ударом меча. Ведь он не откажется. И все, камень с шеи.

А вместе с ним и с таким трудом заработанное. Для остальных ведь Ян - несчастный заблудший ребенок, который всего лишь пытается проявить немного дружелюбия и заботы. Уничтожить его, и прощай мечта. Что же делать?
- Эээ... спасибо, Ян. - взяв протянутую склянку, Эрис нерешительно повертела ее в руках, не зная как бы выкрутиться. - Давай лучше сбережем на тот случай, когда это действительно будет нужно. Видишь, уже остановилась почти. Пустяки.
Пустяки. Ничто не помогает от мелких неприятностей, чем неприятности крупные. Ничто не помогает от коварных злодейчиков лучше злобных мерзавцев. Ха!
- Кстати, а у тебя не осталось случайно тех бумаг, что ты показывал на корабле? Есть одно подозрение, которое не мешало бы проверить. И, Ферзь...
Сощурившись, девочка пристально поглядела в сторону толпы гитцераев.
- Кажется, нам не помешает ваша помощь в одном щекотливом вопросе.

Эрис как-то странно вздрогнула, когда услышала голос кендера. Да и взгляд у девочки был не очень дружелюбным и отдавал испугом. От Яна не ускользнуло, как первый испуг схлынул, сменившись другим выражением, как взгляд её глаз метнулся к стоящему рядом гиту. В том, как протянулась рука, в том, как она взяла бутылочку, было что-то странное, будто Эрис сомневалась. Так что даже Ян успел пожалеть что подошел, под этими косыми взглядами (глазами) он чувствовал себя неуютно и беспокойно. Кендер вообще редко задумывался о завтрашнем дне или что будет в будущем, просто он всегда жил сегодняшним днем, поэтому на ответ он лишь пожал плечами.
- На завтра у меня ещё одна есть, - беззаботно ответил он, - да и завтра ты точно будешь выглядеть лучше, чем сегодня.
Ян уже хотел было свалить подальше от этого злого, расчетливого взгляда, когда Эрис остановила его вторым вопросом. Кендер поставил, уже занесенную было, ногу на место.
- Остались, - неохотно сказал он.
Сунув руку на спину, он некоторое время копался под рюкзаком, после чего вытянул на божий свет довольно потрепанного вида тубус. Когда крышка оказалась открыта, то стало видно, что он плотно забит множеством свертков бумаги. Руководствуясь одному ему ведомым знакам, Ян вытащил один из тугих свитков, состоящим из множества разнородных листов. Когда он пытался совладать со всей это кипой, выуживая нужные ему листы, верхними в стопке мелькнули разбитые корабли, нарисованные пастелью, фигура в широкополой шляпе... Чумазые пальцы поспешили засунуть их назад, выудив, наконец, письмо с приказами к капитану и стопку портретов. Письмо он сразу отдал Эрис, оно было не очень интересно кендеру, а вот с рисунками замешкался.
- Только ты мне их потом отдашь?
Поинтересовался он, прежде чем передать три гитские рожи.

- Постараюсь помочь, чем смогу. - ровным голосом ответил гит, поглядывая на кендера и его возню с бумагами. От цепкого взгляда гита не ускользнул тот факт, что девушка вся напряглась, когда заприметила этого беззаботного пройдоху. И то, как она неуверенно принимала фляжку с целебным зельем (силу таких слабых магических бутылочек гит мог почувствовать и точно определить даже с закрытыми глазами), навевала Ферзю некоторые мысли об взаимоотношениях в отряде. Но к чему эти мысли? Сейчас от них не было проку, и они были не более чем пищей для размышлений на будущее. Гитзерай в очередной раз выжидающе посмотрел на девушку, ожидая её просьбы.

- Конечно отдам. - пообещала девочка. Конечно. “Завтра ты будешь выглядеть лучше, чем сегодня”. Интересно, какой смысл он вкладывает в эти слова? Слишком много всего сразу, совсем не получается думать.
- Посмотрите. На этих рисунках... сами видите, кто. А в бумагах - упоминания об информаторе внутри крепости.
Заслышав о информаторе и шпионах Ян сразу загорелся этой идеей. Хотя раньше он и не вспоминал о них, то сейчас стоя и слушая эти нужные разговоры, оно сразу зацепило его за живое.
- Тут слишком много ушей! - заговорщическим шёпотом сообщил он, - я знаю место, где мы могли бы поговорить без того что бы нас подслушали. Что бы шпион если узнает не успел подготовиться.
Эрис тяжело вздохнула. Решение было не из приятных - но необходимых. Увы, увы. Одно дело раздумывать, как было б здорово поймать руками кендера информатора... или, на худой конец, убрать руками информатора убийцу, а совсем другое - отпускать с ним Сэма. Зная, что будешь места себе не находить от беспокойства.
- Верно. И поэтому, Ферзь, помогите нам. Вы знаете крепость и ее население куда лучше, чем горстка чужаков. Ян умеет находить всякие вещи, верно? Он может вести. И, наконец, Сэм... сходи с ними, ладно? Мало ли что. Мы с Шаэрой пока попробуем подготовиться к походу, может сварим каких-нибудь зелий.

Гит кивнул и жестом пригласил Сэма и Яна следовать за ним...

Назвавшийся Ферзём знает крепость, Ян станет поводырём - а Сэм-то там зачем? Шахтёр удивился просьбе Эрис. Просьба эта его почему-то раздосадовала. То ли потому что у него не нашлось толкового применения в этой компании, то ли от самой мысли, что Эрис останется тут одна, без присмотра.
- Ты уверена? - Сэм не поднялся на ноги, пока Эрис не кивнула в ответ, - Смотри тогда... Если что - зови.
Вы знакомы всего несколько часов. Ты знаешь о ней ничтожно мало, а то, что знаешь, лучше б ты не знал. Она дьявол в человеческом обличье. Что с ней может случиться? Да и что бы не случилось - почему ты так волнуешься за неё? Не за себя, не за свою душу и свою беду. А за эту маленькую девочку с большими жёлтыми глазами. Сэм чувствовал, как тяжелеет камнем сердце с каждым шагом. Муторно и страшно становилось на душе от этих мыслей. И уж точно не до поимок какого-то там шпиона было сейчас. Себя бы поймать, свой рассудок и здравый смысл, убегающих вдаль обнявшись.

Ночка наблюдала. Она уже достаточно знала об Эрис, правда, все больше из наблюдений, но ведьма слишком много всего повидала в жизни и доверяла себе как... себе. Вот и сечас она отметила и нервозность Эрис при появлении Яна, и то, что эту нервозность заметили и остальные. И все же непринужденность, с которой Эрс отправила мужчин... точнее, мужчину, юношу и мальчика... на выполнение определенного задания, заставляла задуматься. Например о том, сколько таких же приказаний ей уже приходилось отдавать, что троица послушалась ее беспрекословно... Даже не задумываясь о том, что можно было поступить иначе.
Проводив взглядом “засланцев”, Шаэра подошла к принцессе.
- Ну? Мы и правда собираемся зелья варить, или ты это для красного словца приплела? А на самом деле у тебя другие, далеко идущие и зовущие планы?

“Ты уверена?”. Наоборот. Уверена, что не хочу отпускать и тем более отправлять куда бы то ни было... но у меня нет другого выбора. Ты уж постарайся там не пропасть и не убить никого случайно. Пожалуйста, и возвращайся.
- Какие уж тут планы. - пробормотала Эрис, уткнувшись лицом в колени. - Я очень устала, Ночка, но не могу так просто ничего не делать. Нужно занять себя хоть чем-нибудь, чтобы отвлечься. Можем и в самом деле сварить что-нибудь.
Тяжело вздохнув, она подняла руку, рассматривая зелье, врученное кендером, на свет.
- Скажи, ты случайно в ядах не разбираешься?

- Ну, по запаху, пожалуй, отличу разве что мышьяк, и еще синюшную потраву, алхимиками цианидом прозываемую. На вкус... Ну, ни один, честно говоря не пробовала... - взлух задумалась было Шаэра, но тут же спохватилась. - А тебе зачем?

- Да так. - открыв пузырек, Эрис осторожно принюхалась к содержимому. Мышьяком не пахло. И это ровным счетом ничего не доказывало. - Раздумываю над дарами. Кстати, ты случайно не видела, где был Ян во время разговора с Одосом?

- Нет, не видела, - честно призналась Шаэра и, сложив в уме два и два (что, в принципе неплохо получается даже у деревенских ведьм), спросила принцессу, острым взглядом буравя ее желтые глаза. - Скажи, у тебя есть какая-нибудь конкретная причина подозревать его в чем либо? То есть - помимо того, что он тебе просто не нравится и его появление на корабле выглядит подозрительным в твоих глазах. Кстати, сразу замечу, что в моих глазах это ни разу не подозрительно, поскольку мы... то есть маленькие засранцы, особенно мужского пола... В общем они действительно суют свои носы в любую доступную щель, а вылазят из этих щелей неожиданно, как тараканы на кухне хорошей хозяйки.
Ночка слегка перевела дух после столь образной тирады и выжидательно уставилась на Эрис.

- Я боюсь. - неожиданно для себя призналась вслух Эрис. Наверное не стоило говорить такие вещи (наверняка еще это аукнется), но отупляющая усталость после утренней встречи, полета и сражения упрямо брала свое, отвоевывая позицию за позицией. - Те, кто появляются неожиданно, ловко убивают в спину, исчезают стоит только отвернуться и очень стараются казаться маленькими безобидными засранцами... есть ли причины подозревать их в дурных намерениях? Нужны ли эти причины?
Закусив губу, девочка плотно закрыла пузырек и поставила его перед собой, загипнотизированно глядя на кажущийся таким маленьким и безобидным предмет. Который с тем же успехом мог оказаться штуковиной, способной свалить даже вола. Или демона.
- Сегодня утром, в Оверлуке... там был убийца. Они часто ходят парами, понимаешь?

- Так Ян же вроде один? - не поняла Шаэра. Вздохнула и присела рядом с принцессой, по-простецки притулившись к ней под бочок. - Послушай, Эрис... Я никому не скажу, что тебе страшно, но поверь, то, как ты шарахнулась от этого пузырька, заметила не только я. Никто не понял причины, но это было видно. И мне, и Яну, и этому... шахматисту... гиту, короче.
Пусть остротой слуха длинноухого кендера Шаэра не обладала, однако не заметить Ферзя и не расслышать его слова было невозможно.
Ночка еще раз вздохнула. Она не знала, что должна чувствовать девочка, на которую утром покушались, которая выдержала - с блеском выдержала - трудный, неравный, кровопролитный бой. Но одно полурослица знала точно - принцесса устала. От боли, крови, эмоций, впечатлений. Ее нужно было любой ценой заставить отдохнуть, но сначала. Сначала Ночка вытащила из почти безвольной руки Эрис многострадальную бутылочку, откупорила ее со смачным чпоканьем, поднесла к губам и отпила существенный глоток.
- Тьфу, гадость какая! Ну почему алхимики так и не научились делать приятные на вкус целебные зелья? - вопрос был риторическим. Ночка протянула остаток зелья девочке. - Допьешь? Тебе и правда не повредит.

Эрис с тревогой воззрилась на полурослицу, кое-как подавив протестующий вопль. Кажется, та не собиралась в ближайшее время отправляться на встречу с богами, но опять же - это ровным счетом ничего не доказывало. Потому как...
- Некоторые яды действуют не сразу. Только через несколько часов ты почувствуешь, как... - запнувшись, Эрис отвернулась, чтоб не выдавать свою тревогу и панику. - Ну, то есть отравленный почувствует...
Вот теперь она окончательно запуталась. Где же храбрый герой со сверкающим клинком, спешащий разрубить клубок сомнений, страхов и оговорок?
“Вместе с запутанной девицей, на всякий случай - вдруг это западня”.
- Не волнуйся. Мне скоро станет гораздо лучше и так. Это нетрудно. А зелье наверное теперь придется сделать другое.

- Сделаем, не вопрос, - бодро ответила Ночка, несмотря на то, что в на душе скребли кошки. Да и упертая подозрительность принцессы тоже изрядно действовала на нервы. - Только, думаю, все же не стоит этим заниматься прямо посреди двора, а? Давай найдем местечко поудобнее, лабораторию там, ну или келью чь- нибудь...
Расчет Ночки был прост. Эрис (да и она сама, что уж греха таить) устала от впечатлений и всего такого прочего. Значит, все прочее нужно убрать, а там уж можно будет найти какую-нибудь подушку и уложить слишком энергичную девицу поспать хоть на часочек.

Кивнув, Эрис неловко, цепляясь за стенку, встала. Поделившись страхами, ей стало вроде как уже и не так плохо. Как же не хватало кого-нибудь типа Ночки и Сэма все это время. Ничего. Теперь все будет по другому. Теперь у нее есть аж целая куча Героев. И... нет, не думай об этом.
- И умыться хотя бы. И поесть. С утра некогда было. Пойдем?
И, поддавшись внезапному порыву, она обняла пухленькую полурослицу, прижавшись к холмистому ландшафту и наслаждаясь простым, незамысловатым теплом и неистребимым запахом сдобы, пропитавшим маленькую ведьму до самых кончиков рыжих волос.
- Если с тобой что-нибудь случится, знай - я обязательно отомщу за тебя. Чего бы это не стоило.

— Зеркан мертв? И Харларан? — голос Одоса начал звучать громче обычного, и в нем появились крохотные нотки беспокойства и волнения. Но это просто сказывалась усталось, при которой уже перестаешь контролировать себя настолько же тщательно, насколько хочешь. Может быть, именно в такие моменты слепец и становился более человечным - насколько бы это ни было гибельно для гитзераев, но когда ты не спокойный и сдержанный, а начинаешь лихорадочно соображать, воодушевленно требовать исполнения приказов и самому выкладываться за пределы своих возможностей, вся команда начинает действовать намного эффективнее, и только так возможно превратить грань поражения в победу. По крайней мере, так у людей. Возможно, у гитов было не так.
— Я надеялся, что наши ритуалисты смогут понять, что за стекло было в кармане моего несостоявшегося убийцы. Придется обойтись. У нас остались лекари, бойцы... Справимся. — похоже, только сейчас Одос заметил Яна, который подбежал к нему, отрапортовав о документах. Как слепец будет читать? Да никак - он просто передал бумаги стоящему рядом гитзераю, и тот практически шепотом, не привлекая лишнего внимания, прочитал их вслух. Одос кивнул головой.
— Сейчас это нам ничем не поможет. Бумаги уничтожить. Быть наготове на случай появления драконьих всадников. Но я ставлю на то, что они не появятся. А мы будем оберегать наших любой ценой.

После быстроногого Яна с кораблей и из обыска тел возвращались другие гитзераи, отчитываясь о найденных вещах и деньгах, но лидера здешних гитзераев интересовало вовсе не это. Совсем другие вопросы стояли здесь: откуда гитьянки знали о том, как устроена крепость и ее защиты? Как сумели настолько быстро саботировать механизм защитного завала? Кто пустил убийцу внутрь Акма'ада? Как вообще гитьянки смогли совершить атаку ровно в тот самый момент, когда началось неизвестное никому другому собрание гитзерайских лидеров? Кто-то доставляет им информацию. Мгновенным образом. Сразу всем командирам противников, находящимся на любом расстоянии, координирует их действия, словно слаженный механизм. И никакой улики. Никакой зацепки. Кроме одного предмета, свойства которого даже не получится узнать - поскольку Одос не был магом, он не мог сказать ничего определенного о свойствах магических аур, и даже его обостренное осязание не помогало здесь. Все ритуалисты их убиты. Он не мог никому довериться, так как знал о предателе в их рядах. И это был даже не Ферзь... Кто-то, кто искусно маскировался под одного из их. И способность видеть силу ки никак не могла помочь ему сейчас - слишком много беспокойств и волнений, слишком много раненых, не будешь же подозревать каждого...
Остается только делать то, что следовало делать.
— Сбор у входа в Акма'ад через три часа. Сила духа да пребудет с нами. Возвращайтесь к делам.

Ревность у одного из героев, страх за свою жизнь у другого, уставшая ведьма, побывавший на границе гибели кендер, сбежавший со всего этого сборища аскетов бретёр... Три часа, которые можно потратить на то, чтобы зализать раны и перевести дух. Гитзерайские лекари знали свое дело - они предлагали помощь и им, спасителям Акма'ада, после того, как перевязали своих людей и уложили их на маты и простыни. Остановить кровь, целебной припаркой облегчить ноющую боль от ушибов, дать отвар из здешних горных трав, который здорово проясняет голову и возвращает силы. Но главное - это помощь от ущерба, который гитьянки наносили разуму - судя по всему, герои пострадали от него больше, чем от клинков и мечей. Только здесь нужно и участие самого покалеченного разума - когда не выказывающая усталости гитзерайская женщина с пятнами на желтоватом лице просит дать обе руки в ее ладони, закрывает вместе с тобой глаза, и начинает кружиться на месте мир - что вот-вот упадешь, лишь две крепкие и сильные женские руки держат тебя на ногах, в разрозненных мыслях наступает покой и умиротворение, и когда все заканчивается, чувствуешь себя отдохнувшим, словно проспал несколько часов. Увы, тело сразу же после этого снова дает о себе знать...

— Пришельцы из Оверлука, прошу немного внимания, — это снова был голос Одоса, который обращался к героям, которые еще не ушли из центрального зала вглубь крепости по каким-то своим делам. — Вы, наверное, все еще ждете каких-то изысканных благодарностей за вашу непрошенную помощь, — да, с такими формулировками немудрено, что он так и не стал любимцем публики. И это еще хорошо, что с ними не отправились дворфы, которым Токк'ит едва не пообещал силы Акма'ада взамен! — Смотрите, здесь с тел гитьянки множество монет, драгоценных камней и несколько вещей, зачарованных настолько сильной магией, что чувствую ее даже я. Мы не нуждаемся в деньгах, мы не будем носить гитьянские доспехи, не нужен и амулет, который возвращает психическое зло тому, кто его причинил - возьмите все эти вещи и богатства в качестве награды. Надеюсь, после этого мы будем в расчете. — после этих слов Одос и сам направился в глубину крепости, оставив героям... да, действительно богатства. Здесь было не меньше двух тысяч в золоте! Странный амулет, вырезанный из кости, доспехи драконьего чемпиона, могущественное зелье здоровья, ботинки, дающие владельцу способность устоять на ногах даже при насильной телепортации...

Просьба Эрис для Яна стала полной неожиданностью, искать шпиона было классно, можно прятаться в тенях, подозрительно на всех щурится и приставать ко всем с вопросами. Однако, от внимательного взгляда серых глаз не укрылся и страх девочки. Принимая бутылочку, она явно боялась и пыталась придумать повод, что бы не пить её.
Она явно боялась невысокого и в общем-то щуплого полурослика и это было очень странно, кендеру никогда до этого не приходилось видеть страха от человека перед своей персоной. Может быть в этом и крылось причина её агрессии, её слова и странные поступки.
Осознание этого факта несколько выбило Яна из обычной колеи, перенеся неуемную энергию из движений в мысли, так что он даже почти начал казаться нормальным, а не гиперактивным мелким засранцем. Он даже чуть не забыл забрать письма и рисунки у девчонки, однако вспомнив, быстро упаковал их в тубус.
- Хорошо, мы посмотрим, - серьезно ответил он.
В душе же кендер порадовался, что Сэм пошел с ними, поскольку это значило, что его можно расспросить про Эрис.
Когда трое мужчин шли по коридорам монастыря...
Гитзерая Ян тоже причислил к таковым, поскольку в верхней части у него ничего не было, но не так как у Эрис, а как у обычных парней...хотя может они отвалились как и нос...
Он уже хотел было спросить отвалились или нет, но потом передумал, поскольку это было сейчас и неважно.
- У меня есть небольшое предложение, - вместо этого начал он. - Тебе, - грязный палец ткнул в сторону нового странного знакомого, - хотелось прочесть бумаги, насколько я понимаю. Мне явно надо помыться, а Сэм просто может немного отдохнуть.
Насчет собственной персоны коротышка ни капельки не врал, его тощая фигура была покрыта высохшей кровью, после клинков и зубов дракона, копотью, после дыхания последнего, а так же разнообразной грязью которую Ян успел насобирать лазая по обломкам.
- Мне сказали где здесь находятся купальни, потому я предлагаю зайти сначала туда. Плюс, что немаловажно, сейчас там почти безлюдно и нас не будут подслушивать.

Гитзерай пожал плечами на слова коротышки и произнес:
- Я не возражаю. Можно и там.

Ян отправился по наводкам которые ранее были получены у монахов, ведя за собой гитзерая и смурного Сэма. К слову, монахи всегда могли шикарно устроиться, даже тут в какой-то пещере на голой скале. Подтверждение этой теории кендер получил когда спустился почти в самый низ монастыря, наверное в самые подвалы, по вырубленным в камне желобам-ваннам медленно текла прозрачная вода, пар шедший от неё, был немного желтоватым и пах серой подобно Сэму.
К последнему он пока не набрался храбрости пристать, больно уж тот выглядел сердито и мрачно.

Оставив на горячих камнях все что могло пострадать от воды, Ян забрался в поток прямо в одежках, все равно после того как кровь засохла снять её было проблематично, хотя от активной работы по разбору завалов она большей частью просто отлупилась.
Рассчитанная на более рослых жабоголовых, вода доходила кендеру до пояса, так что ни сесть нормально, ни стоять не получалось.

Ферзь свою одежду скинул на скамье, она, несмотря на также некоторое участие в обороне монастыря, была не в столь плачевном состоянии, как у кендера. Усевшись по-удобнее, гит взял в руки бумаги и принялся их бегло читать. Вернее сначала пришлось немного повозиться, чтобы отыскать те документы, которые относились к делу. Коротышка таскал с собой целую кипу бумаг. . Потом очередь дошла и картинок. Закончив осмотр, воин вновь пожал плечами.
- Собственно информации здесь не много, и я вряд ли добавлю что-то кроме очевидных фактов. Есть информатор, налет был спланирован ОЧЕНЬ высоким руководством гитиянок. Каким образом найти этого шпиона? Да черт его знает. Я сам здесь недавно. По монастырю ходит настороженный шепот о странном поведении Галии, но не более того. Допросить её? Для этого нужно разрешение Одоса, а с ним у нас теперь на самые дружеские отношения. Впрочем у него со всеми так.
Ферзь размышлял в слух, стараясь выстроить логическую цепочку, собрать все звенья цепи воедино. Но пока в ней было слишком много расплывчатых мест, слишком много неясностей.
- Извиняюсь, что не смог ничего подсказать толковее. Хотя... Есть еще один момент. Гитиянки хитры, жестоки и часто используют псионические силы. Если шпион - гизерай над которым поработали гитские мозгоправы, то это можно проверить. На изменения сознания нужно время и это могло произойти, естественно, только ЗА пределами монастыря. А значит, мы можем узнать, кто покидал обитель в последнее время. И второй момент... Если гитиянки заполучили информатора из рядов гитзерая путем дипломатии, а не влезания в мозг... У нас большие неприятности. Чем они могли заинтересовать гитзерая настолько, чтобы тот согласился помочь убить своих лидеров, буквально Отцов, да и еще пожертвовал жизнями своих соплеменников? Нет-нет! - Ферзь замотал головой. - Думаю тут не обошлось без прочистки мозгов.
Гит замолчал, убирая бумаги обратно в тубус. На душе вдруг возникло неприятное ощущение, будто увидел что-то невообразимо жестокое, мерзкое, такое, от чего тут же хочется отвернуться или закрыть глаза. Или взяться за меч...
- Ваши предложения, господа?

Найти нужные документы гиту удалось не сразу, в тубусе кендера было очень много бумаг. В основном это были карты странных незнакомых ему мест, какие-то письма и случайные документы, расписки, одна поэма и кусок исторической рукописи. Отдельно шло множество рисунков, большая часть которых была выполнена в одном стиле и одной рукой, в основном пастелью и обычным углём, в основном это были пейзажи, люди, на одних из последних гит узнал место падения кораблей над монастырем и страшное существо в котором с трудом узнавался Сэм. Малая же была явно других авторов.

Всю дорогу Сэм больше слушал себя, чем других, так что в монастырской бане оказался к немалому своему удивлению. Ян был прав, без купания он сейчас походил на демона больше, чем колдун в свои худшие моменты. Да и самому шахтёру неплохо было бы окунуться. Но увы, не здесь и не сейчас. Он бросил на землю пальто со следами недавнего кровопролития и присел на корточки у воды. Ополоснуть руки и лицо - большего в таком обществе он себе позволить не мог. Под пальто были видна плотная тёмная рубашка и широкий кожаный пояс с двумя воткнутыми в ножны кинжалами.

Горячая вода распарила одежду позволив засохшей крови отлипнуть от кожи, да и сама мордаха кендера раскраснелась. Подплыв по собачьи к тому месту где на корточках присел Сэм, он встал на дно и выпрямился, вода доходила до пояса полурослику. Немного повозившись он стянул кожаный жилет и бросил его на горячие камни пола, туда же отправились и рваные одежки.
Ян положил подбородок на скрещенные руки, в свою очередь лежащие на камне, рядом с носками сапогов Сэма.
- Сэм, - тихо позвал он, пока гит совсем углубился в свои мысли относительно планов, - я хотел спросить про Эрис.
Кендер, наверное бы покраснел, если бы уже не был красным.
- Я заметил, что она меня боится. Когда я ей дал зелье лечения, она вообще выглядела так, будто я ей даю яду. Ты не знаешь почему так? Я вроде ничего такого не сделал...
Судя по острому лицу полурослика, можно было сказать, что его довольно сильно беспокоит этот вопрос, по крайней мере сейчас его взгляд растеряно блуждал, где-то вокруг.
- У тебя, кстати, кровь на рубашке, - добавил он.

Сэм отряхнул рубашку, махнул рукой на кровавое пятно и вытер лицо рукавом.
- Честно говоря, не знаю. Но думаю, что детство у неё было не самое приятное. не думаю, чтобы у неё было много друзей. Вот и пугливая. А ты, прямо скажем, парень со странностями.
Бесхитростность кендера вызывала в Сэме ответную откровенность. За что боролся, что называется.
- А что касается этой Галии, - колдун заговорил чуть громче, обращаясь уже скорее к гиту, - то чтобы расспросить её, придётся сперва отвадить как-нибудь Ток’кита. Он же нам не даст и двух слов ей сказать.


Сэм как то слишком быстро смахнул с вопроса столь сильно волновавшего Яна, предпочтя поскорее переключиться на разговор с гитом о шпионах, предпочтя все свести к странностям самого кендера. Хотя если так подумать, выглядело это очень странно, поскольку к тому же верзиле в плаще, превращавшегося в бою в непонятного монстра, она относилась без всякого страха и более того иногда, казалось, что просто помыкает им. Она спросила хочет ли заняться этим делом Ян, хочет ли Ферзь, а насчет Сэма просто распорядилась, что он идет с вами. Страх перед простым кендером в данной ситуации выглядел просто глупо.
Просто ты со странностями.
Мысли наполнили голову кендера, пытавшегося понять, почему он вообще хочет что бы его приняли в этот круг и вообще, хочет ли. Может это желание просто мимолетное наваждение, возникшее когда Сэм не ударил, а просто положил руку на белобрысые слипшиеся лохмы...
- Ну и ладно, - неслышно буркнул белобрысый воришка уходя под воду, пусть верзилы сами разбираются с документами и прочей морокой.
Надувшись как самый настоящий ребенок, он оттолкнулся от бортика и отплывая к дальнему краю желоба, позволив потоку, увлечь его своим течением и унести в дальнюю часть купальни, в конце концов просто прижать к решетке, закрывавшей сток..

Слушая вполуха, как старец распинается о том, как ему противно принимать непрошенную помощь а потом еще и, о горе, расплачиваться за нее добытыми безо всякой его помощи трофеями, Эрис скучающе изучала груду притащенного барахла. Это было так привычно - делать вид, что тебе очень интересны бредни выжившего из ума маразматика, озабоченного лишь своим положением. Прямо как присутствовать при очередном нуднейшем заседании Круга и слушать, как препирающиеся стороны по очереди стараются словесно принизить, растоптать друг друга. Выставить на посмешище. Как и там, никому не было дела до этой болтовни. Троица отважных борцов со шпионами потихоньку удалилась, оставив их с Шаэрой на растерзание безжалостной зевоте, навеваемой выспренной речью, которой не хватало только парочки пассажей про то, как летучие корабли бороздят... неприступную цитадель.

Барахла и впрямь было немало. Какой-то особенно рьяный послушник не поленился даже стащить с ног убитого чемпиона растоптанные сапоги, издевательски водрузив их на самый верх груды оружия, доспехов и награбленной гитами утвари. Отличный символ. Хорошо, что Сэм уже ушел. Вряд ли здоровью Одоса пошел бы на пользу один из этих трофеев, нахлобученный по самые плечи. Для начала. Джезафэль, вот вроде и безразличен слепец, а все равно будто обплевал с ног до головы. Такой грязной Эрис давно не приходилось себя чувствовать - и дело было даже не в корке засохшей крови, стягивающей кожу и отваливающейся чуть не кусками. Надо умыться.
Поймав ближайшего послушника и безапелляционным тоном потребовав взять все "награды" и отнести туда, куда вот эта благородная спасительница укажет, Эрис извинилась перед Ночкой и стремглав помчалась полутемными коридорами в подсказанном направлении.
...
Из наполненной стелящимся парком купальни доносились голоса. Похоже, кому-то в голову тоже пришла мысль променять очищение духовное на очищение телесное. Осторожно ступая по влажному полу, Эрис подобралась поближе. "Я только заглянуть, одним глазком. Ничего ж такого!"
- Сэм. Я хотел спросить про Эрис. - долетело изнутри, и она замерла, схватившись за густо усыпанную капельками стену и превратившись в слух.
К ее огромному разочарованию, разговор внутри очень быстро съехал на обсуждение Одоса и поиски информатора, правда похоже с идеями у искателей было туговато. Зато кое-что стало чуточку яснее в отношениях между Сэмом и кендерской дрянью. Проклятый гаденыш только что ноги не рвался облизать вяло отмахиващемуся от него чародею. От сердца отлегло. Самую чуточку. И эта маленькая утрата контроля чуть не обернулась огромным фиаско, когда Ян вылез из бассейна и, прошлепав к оставленной на сухом пятачке сумке принялся искать в ней иголку с ниткой. Не дыша и моля всех богов, чтобы ему не пришло в голову повернуть голову, Эрис медленно, не отрывая подошв от пола, отодвинулась дальше в темноту. "Что же дальше?" - решение пришло быстро, нечаянно подсказанное убийцей. Под стук колотящегося в горле сердца девочка нащупала маленький пузырек зелья невидимости. Времени будет совсем мало - только по быстрому заглянуть и надеяться, что на глаза попадется что-нибудь, что поможет вывести злодея на чистую воду. Хорошую, отдающую старой-доброй серой, водичку.
...
Вам когда-нибудь говорили, о том как вредно тешить себя пустыми надеждами? Замахиваться на большее, чем сможешь откусить. Возвращаясь назад пустыми, брошенными переходами, она злилась на себя. Ведь сумка, а в ней, возможно, разгадка зловредины - а может и ключ к тому, чтоб избавиться от него, были совсем рядом. Только руку протяни. Сумей взять. А ты... струсила. Испугалась. Снова. Что же дальше? Как теперь быть...

Ферзь устало вздохнул.
- Значит, особо предложений тоже нет? Что же, тогда попробуем узнать все, что можно без допросов. Пока. Приспросимся насчет отлучек из храма и в общем, о Галии. Можно начать с самого Ток’кита. Он, пожалуй, единственный кто захочет с нами охотно поговорить после конфликта с Одосом. С разговорами с остальными гитзераями могут быть проблемы... Может они все и не в восторге, от характера своего лидера, но, так уж повелось у нашей расы, всегда на его стороне и готовы будут умереть за него. Все, как один. Поэтому на особо откровенные беседы рассчитывать не придется.
Воин замолчал и посмотрел себе под ноги. Недолгие раздумья и Ферзь заговорил вновь, очередная идея посетила голову гитзерая.
- Сэм, может попросишь Эрис, поговорить с Одосом? Насчет шпионов и Галии. Мне кажется, что старик проникся уважением к ней, и с ней будет говорить охотнее, чем с любым из нас.

Внезапно обидевшись, кендер ушёл под воду, а Сэм в очередной раз остался гадать, что он сказал не так. Чего все кругом на него обижаются? Ну да, кирка и промывочный лоток не учат хорошим манерам. Зато позволяют честно есть свой хлеб. Шахтёр решил, что обиженные пускай сперва в своих маленьких головах разберутся, а уже потом предъявляют претензии. И что я тут вообще делаю?
Колдун скривился, услышав предложение гита.
- Дай ей хоть полчаса отдохнуть, ладно? В три здоровых лба мы, кажется, сами разберёмся с этой проблемой, без помощи маленькой девочки. Если надо допросить Галлию, то допросим, что бы там её ухажёр ни говорил.
На самом деле Сэму вовсе не хотелось заниматься допросом, особенно с пристрастием. Ему хотелось запереться в маленькой тёмной комнате и посидеть в тишине. Ну, или хотя бы узнать у кого-нибудь, как гитам удаётся выглядеть так, будто они заперты в этой комнате круглые сутки. Надо решаться, чего уж тут ждать.
- Ферзь, а как Одосу удаётся оставаться таким невозмутимым всё время? Да и остальные гитзераи, будто из камня вырезаны. Как вы контролируете себя?

Воин удивленно вскинул бровь.
- Невозмутимым? Мы говорим сейчас о том Одосе, который ни с того ни с сего завелся из-за чужих, его не касающихся разговоров, и принялся швыряться пси-силами? - Ферзь усмехнулся. - Но в целом, ты прав. Гитзераи отличаются от остальных рас своей уравновешенностью. Ну, те, что живут со своим народом. Постоянные медитации, аскетичный образ жизни, отсутствие обилия соблазнов и развлечений. Особенно в монастыре. Таков образ жизни гитзераев... И не стоит забывать, что эти гиты прожили свой век не на родине. Скитания по свету, битва за битвой, постоянные лишения, но они все еще живы. Их трудно чем-то напугать, и уж тем более вряд ли их можно напугать смертью. Они видели её чаще, чем ты видишь сны.
Гит замолчал, сидя на краю купальни. Он смотрел на воду, спокойную, разве что волны от плесканий кендера нарушали гладкую поверхность. Но стоит Яну выйти из воды - она вновь, очень быстро, станет абсолютно гладкой и спокойной. Как и все гитзераи. Почти все. Ферзь не был таким, как его сородичи. В его душе текла не вода, в ней горело пламя. И это порой тревожило Ферзя. Однако свои мысли о себе гит не произносил вслух. Никогда.
- Как ты собираешься допрашивать Галию? - резко вернул тему в нужное русло Ферзь. - Или может у тебя, Ян, имеются какие-то способы вызнать нужную нам информацию? Обычно гитзераи тщательно взвешивают каждое свое слово, они прямолинейны, им просто не зачем врать... Если Галия попала под влияние гитиянок, то нужно как-то это выудить, поймав на противоречиях и нестыковках... Но, лично я, не силен в таких вещах. Кендер, вроде, способен заболтать даже дерево, может у него получится и с гитзераем-монахом?



Погруженный в свои мысли кендер, как ни хотел, но не мог полностью, отгородиться от внешнего мира, вместе с водой в его уши затекали и слова гита и Сэма.
Кендеры достаточно легко обижаются, после чего дуются, какое-то время, но само их существо настроено против этого, быстро возвращая их к обычному безалаберно шумному состоянию.
Вот и сейчас чуть отойдя, Ян поплыл обратно, выбравшись из воды, он несколько раз прыгнул, жестко ударяясь пятками в камень, а заодно стряхивая с себя воду.
Сэм и гит, обсудили свои идеи, обе они сводились к допросу Галлии.
Кендер порылся в своем бездонном мешочке и выудил оттуда нитку и иголку, после чего принялся умело штопать новообъявленные дырки на своей рубашке и штанах.
- Можно и Галлию допросить, но я это думал сделать в последнюю очередь. Ведь, по сути, кроме её рисунков ничего не указывает в её сторону... Хотя спасение на башне звучит подозрительно.
Послюнявив кончик нитки, он аккуратно просунул её в ушко иголки.
- В первую голову, я хотел посмотреть, почему не сработал спуск камней, предусмотренный инженерами. Это важная система, наверняка, она не легкодоступна и охранялась. Можно поговорить с охраной, если она мертва... Есть же ритуал разговора с мертвыми, да? А если такой важный объект вообще не охранялся... то может так вам и надо? Потом, у нас есть двое погибших старейшин. Вряд ли они оба были в первых рядах. Я хотел выяснить обстоятельства, как они умерли. Во-первых, это может дать результат, если они были убиты не в бою, во-вторых, предупредить о методе, который может угрожать Одосу. Потом, у меня в мыслях было поговорить с разными гитами, которые могли бы рассказать, кто был особенно подозрителен последнее время. Ну и уже в последнюю очередь, если все укажет на Галлию, или наоборот вообще ничего не найдем, то поговорить с ней.
Оторвавшись от штопанья рубашки, Ян вопросительно посмотрел на гита и на Сэма.

Ферзь, в который уже раз пожал плечами.
- Механизм был сломан гитиянками в первую очередь. Они знали, куда нужно прорываться первым делом. А вот насчет выяснения обстоятельств смерти старейшин - это мысль. Насчет некромантских ритуалов ты ведь пошутил? Да? - гит внимательно глянул на коротышку. Вряд ли тот сам умел творить хоть какие-то заклятья и уж тем более совершать ритуалы. Но кто их знает, этих кендеров.
- А поговорить с разными гитами - это я уже предлагал. Так что надо тут закругляться и идти беседовать. Хотя вообще... Судя по тому, как старик относится ко мне и вам, вряд ли нам будут охотно отвечать. Я бы на всякий случай приглядел за Галией, но сейчас от неё, наверное, Ток’кит не отходит...

- Тогда давайте поговорим с Ток’китом сперва, - предложил шахтёр, - Я видел, что с ним сделалось, когда он увидел рисунки там на корабле. И Ян видел, верно? Ток’кит тогда сказал, что такие рисунки делает только Галлия. Он не дурак, сам понимает, что всё это может означать.
Сэм поднялся и сложил руки на груди.
- Хотя, - колдун покачал белобрысой головой, - страшно представить, что сейчас делается в его голове. Если бы я узнал такое о своей невесте... Одни боги знают, как бы я себя вёл.

Отложив зашитую рубашку, Ян принялся за штаны.
- Мне кажется, за неё надо взяться в последнюю очередь. Может до этого найдется что-то, что избавит от необходимости обижать человека.
Ян закусил нитку и перешел к последней прорехе.

— Вообще-то, сюда нужно заходить, предварительно помывшись в душе, — раздался голос Токк'ита, который заходил за перегородку, разделявшую героев с остальным миром. Вот так оно и получается - говоришь о ком-то, а обстоятельства изменяют себя так, что объект разговора сам начинает приближаться к тебе... и вот он! Надо надеяться, что герои не сказали ничего такого, что могло бы его обидеть - хоть Токк'ит и не был похож на того, кто подслушивал всю эту болтовню.
В подвалах гитзерайского монастыря было ни что иное, как доступ к горячим источникам горы, от этого и был некоторый запах серы - здешняя вода была целебной и ценной. Единственной одеждой на гитзерае была набедренная повязка из грубой ткани, множество царапин на отточенном торсе, практически лишенном жира, были помазаны какой-то зеленоватой лекарственной грязью, несколько сливавшейся с цветом его тела. Ну, Токк'иту не первый раз ходить без рубашки. На его лице можно было прочесть обеспокоенность и усталость - такому бы самому забраться в сколоченную повозку и хорошенько выспаться, целый день он пробыл на ногах с сосредоточенным на полете корабля разумом, но не в лучшем состоянии были и остальные гитзераи - просто сейчас они были заняты более насущными делами, чем париться в горных источниках. В отличие от изгоя Токк'ита, который весь этот час, скорее всего, слонялся только по одному ему необходимым делам, донимая братьев и сестер вопросами, изредка помогая... вот теперь пришел черед и героев. Хотя, не они ли сами собирались отправляться на поиски его или Галлии?

— Мне передали, что вы направились сюда. Эрис тоже видели где-то здесь, но я ее не встретил. Может, стесняется, — шаги в горячую и уже несколько грязную воду заставляли кожу Токк'ита негромко шипеть, плеск расходился кругами по всей комнате. — Я хотел поговорить про Галлию. Я последние два месяца видел ее только мельком. Я не жил в крепости все это время, пытался наладить отношения со своим народом и вернуть ясность ума себе медитациями в аббатстве... он сейчас разрушен, — даже типично прямолинейный гитзерай и сейчас не мог удержаться от искушения отвлечься от темы, так, что приходилось заставлять себя возвращаться обратно: — Галлия... действительно стала другой. Она все так же красива, она стала сильнее и опытней, чем была, но она меня даже по имени отказывается называть... все, кого я не спрашиваю, говорят о том, что ведет она себя странно, и рисунки свои уже никому не показывает. А ведь мы видели ее рисунки... на корабле у гитов, да? У вас, наверное, тоже есть какие-то подозрения на ее счет?

Ян отвлекся от своего шитья и посмотрел на пришедшего.
- Ну там нигде не написано... - кендер осмотрелся по быстрому, не появилось ли где не стене огромной надписи, красной краской с потеками "купаться в белье запрещено!" - потому мы не знали. Да и кроме меня никто не купался ещё.
Зато сообщение что Эрис шлялась где-то рядом, немало развеселило белобрысого воришку.
- Наверное, она пришла подсмотреть, как Сэм купается, а он даже не думал!
Дальнейший разговор был куда серьезнее, и Ян постарался прогнать со своего лица улыбку и сосредоточиться на деле.
- Ну... - в принципе, Ток'кит и сам видит, что все указывает на неё так, что вряд ли его обидишь подозрениями на любимую, - пока на неё указывает только рисунок и странное поведение. Но я думал сначала посмотреть другие вещи...
Ян расправил зашитую рубаху и положил её на камни рядом со штанами.
- Ферзь говорит, что механизм спуска камней был взят просто силовым методом, а не изнутри. Потому, наверное, там смотреть нечего. Я хотел узнать обстоятельства смерти двух старейшин. Поговорить с ключевыми лицами монастыря про странности. И в последнюю очередь говорить с тобой про Галию или с ней самой. Может быть имело бы смысл исследовать её вещи до беседы, если у нас не останется других вариантов.
Договорив это кендер снова плюхнулся в горячую воду, поплескаться напоследок. Однако, далеко он не отплывал, что бы у Ток'кита не было чувства, что он убегает от разговора с ним.

Несколько ошарашенная высказываением Эрис о том, что та собирается за нее мстить, Ночка упустила момент, когда полоумная девица снова куда-то слиняла. Да что ж такое-то?! Наспех кивнув головой в сторону ближайшей двери и таким образом ответив на вопрос о трофеях, Шаэра ринулась за принцессой. Во-первых, чтобы Эрис не успела никуда вляпаться; во-вторых, умыться и перекусить тоже хотелось.
Когда Ночка взглянула в коридор крепости, она поняла, что даже с компасом принцессу можно искать до морковкина заговенья... Однако она все же прошла чуть вглубь и свернула в первый попавшийся коридор. О, чудо! Как раз по этому коридору ей на встречу шла Эрис, однако по ее лицу ведьма поняла, что куда-то вляпаться принцесса все же успела...
- Эрис! Ну куда ты убежала? И... Что уже успела натворить? - как обычно, Шаэра скрывала тревогу под шутливым тоном, а взгляд на принцессу был острым и проницательным.

- Н... ничего. - торопливо выпалила взъерошенная девчонка, ни на мгновение не позволяя усомниться в том, что она во-первых что-то точно натворила, а во-вторых, что рассказывать о своих приключениях ей совершенно не хочется. Вот хоть режьте.
- Я только хотела умыться, но там было занято. Ну и... и все.
Старательно косясь в сторону, Эрис попыталась бочком пробраться мимо Шаэры, оставляя на пыльной стене влажную полосу от мокрой шали.

- О, Боги всемилостивые... Ну ничего, значит, ничего, - вздохнула Ночка. - Раз умывание отменяется, пошли разбираться с трофеями. Кстати, ты только что сказала, что все-таки голодна. Поэтому сначала обед, не спорь, тебе нужно. Кстати, осмотр нашего гонорара можно вполне совместить с обедом, раз уж тебе не сидится. А потом, глядишь, и баня... или что тут у них... освободится.

— Ну, на наличие не-гитзераев храм и не рассчитан, наверное... — пожал плечами Токк'ит, заходя в затекающую воду, которой начинало становиться все больше и больше с каждым произнесенным предложением. Должно быть, гитзерай закрыл выход проточной воды, и за отсутствием этого самого выхода начала наполняться большая каменная чаша, которая занимала большую часть этой комнаты. По крайней мере, возвышения вокруг чаши, где были сложены снятые вещи, затонуть не должны. — Но какая разница? Будем купаться сейчас, поскольку когда выпадет следующий раз - неизвестно. Даст случай, следующее плаванье голышом будет не в лаве Элементального Хаоса. — воды становилось уже выше икр... почти до колен - и это высокого гитзерая, не то, что маленького кендера. Четверо мужчин могли не стесняться друг друга, тем более, что у гитзераев это стеснение и вовсе могло отсутствовать.

— Ферзь правильно говорит, — начал говорить Токк'ит по существу, когда приземлился на один из горячих камней внутри комнаты и отпустил немного узы своего тела - говоря более простым языком, расслабился. — Были убиты часовые на башне - на каждой было по одному, больше мы не ставили в условиях небольшого количества жителей Акма'ада, - и механизм просто привели в негодность. Они сочли, что этого хватит, и тем не менее, оставили наверху ударный отряд из десяти гитьянок, возможно, для предотвращения контратак и попыток наших все же активировать механизм. Туда, наверх, отправляли гитзераев, но у противника было все преимущества, когда нашим приходилось сражаться с лестничного пролета в стесненных условиях. Возможно, Одос сможет рассказать больше... но там просто не хватало героев. Таких, как вы.
Вода с легким запахом серы шумела не только в этих комнатах, а и в соседних, разделенных перегородками из естественного камня горы с рыжеватым цветом. Похоже, она не только горячий источник имела, а еще и медью богата - вот где был бы рай для дворфов, отправившись бы они сюда... но чего нет, того нет. Можно только задуматься о том, что будет - например, не зря же Токк'ит пустил воду не только в комнату, где плескались Ян, Сэм и Ферзь, но и в соседние. Следует вывод, что гитзераи скоро придут сюда, для отдыха после тяжелого сражения и перед долгим путешествием. А значит, что разговоры слишком долго вести не получится.

— Обстоятельства смерти двух старейшин - наверное, это к Одосу. Не в том смысле, что он подозреваемый, а в том, что сам он смог обезвредить своего убийцу. Но он же в этих обстоятельствах побывал, верно? — несколько туманные фразы Токк'ита, впрочем, имели некоторый резон - только станут ли чужаки вновь обращаться к угрюмому лидеру? — А вот странности Галлии... — тут он остановился, размышляя, лицо его вновь начало отражать нахмуренность и душевную боль, заглушенную, но все так же ноющую далеко внутри. — Она примерно с того дня, как отвергла меня, перестала быть собой. Словно все здесь для нее потеряло смысл. Тренировки, например - она самой первой просыпалась утром, бежала потом к залу наперегонки со мной, в числе первых... сейчас это для нее обуза, словно пустая трата времени. И ведь как-то она победила тех четверых гитьянок несмотря на свою лень! Общение с остальными - она перестала называть нас по имени, словно забыла эти имена, начала путаться в крепости... ну, потом вспомнила, где что, правда, зато когда Одос созывал всех для объявлений или уведомлений - шла незамедлительно, даже еду бросала... Еда... она такая стройная... — к чести сказать, в стройности значительно похудевший за месяцы медитаций Токк'ит ей не уступал, — Мне говорили, что возможно, это все последствия того удара по голове, после которого она упала в нокаут. В принципе - все сходится, и на тренировки, где ты валялся без сознания, уже не побежишь с радостью, и память может немного пострадать... Правда, от медицинской помощи она отказывается, но она всегда была такой. Ян, а как ты собираешься исследовать ее вещи, если это... гм, ее вещи? — судя по искренности слов и совершенно простому выражению лица, Токк'ит искренне недоумевал, как можно копаться в вещах, которые принадлежат не тебе.

- Я один раз читал рукопись какого-то эльфа. Там другой эльф все время ходил по городу и со всеми разговаривал, что бы найти убийцу. А ещё смотрел везде разные вещи и иногда вещи других людей - это называется отыск. Например, у них всегда находились вещи взятые у убитых, или ножи со следами крови которыми зарезали кого-то. Поэтому если мы посмотрим вещи Галлии, то мы сразу увидим, что она ни к чему не причастна, ну или мы найдем нож которым убили других старейшин...
Кендер замолчал ненадолго с задумчивым видом плавая по кругу собачьим стилем.
- Правда этого эльфа сильно побили тогда, потому что он сам сказал, что в его рукописи все ложь и он сам это придумал.
Пока язык молол очередную чепуху, мозг Яна уже успел примерно обмозговать то, что ему рассказал Ток'кит. Его сведения избавляли от части дел, зато куда сильнее запутывали другие. А шпильку Токкита насчет героев кендер и вовсе пропустил мимо ушей.
- То есть получается, что другие напали на старейшин... или другой. Одос его не убил ведь? Можно будет поспрашивать или посмотреть, что у него было с собой. В этой ситуации лазутчиков могло быть как несколько, так и один. Последний случай самый лучший, поэтому мы его пока не будем рассматривать. Значит у нас среди гитов затерялось, как минимум один два лазутчика. Кстати, может они просто украли у Галлии рисунки.
Подводя итог айсбергу своих размышлений, кендер подплыл к бортику:
- Мне кажется Галлия может быть тут и ни при чем. Потому я и не хочу до последнего обращаться к ней. Судя по всему сейчас так и так идти к Одосу и говорить с этим высокомерным стариком.

— Убийца никогда не бывает один, — известную истину Токк'ит подтвердил в ответ на вопрос Яна о том, что лазутчиков было несколько. — Зато теперь, когда одного убил Одос, их на одного меньше. А второй, если я правильно понимаю происходящее в монастыре и задачу убийц, уже должен был покинуть Акма'ад.
Это хорошо, что Ян пропустил "шпильку" про героев мимо ушей. Ну, как мимо ушей, на кендерском лице все равно на долю секунды да отразилась неприязнь, которая следом была отвергнута, а Токк'ит не пропустил мимо глаз и то, что в общем-то, на его комплимент и сожаление о том, что герои не были в Акма'аде до этого дня, даже Ян отреагировал... не очень приглядно. Неужели после Одоса они готовы в каждом гитзерае видеть врага, а в каждом слове - подколку?
— И вот что. Ты говоришь "судя по всему так и так идти к Одосу". Какой смысл? Что вы хотите добиться? И самое главное - кто пойдет? Ферзь, который его ненавидит? Сэм, который не склонен сдерживаться при его угрюмости и неприязни? Или ты сам хочешь? Не похоже, что хочешь. Тогда вопрос следует поставить по-другому. А надо ли?

Ох, и правду говорят, что у полуросликов только одно на уме. А потом вот в коридоре не разминешься, чтоб не протискиваться по стенке бочком. И пойди объясни, что тут такое творится, что кусок попросту в горло не полезет. Что нужно срочно что-то сделать, прежде чем проклятый кендер сможет уболтать Сэма и Ферзя разделиться и снова начать охоту - будто бы за шпионом. А после - подстроить, будто это тот и добрался до нее. А он сам - до него. И все. Шито-крыто, концы в воду, мертвые не отвечают на вопросы. Что же делать, что?!
Найти шпиона первой. Убрать его с доски. Или... он же здесь только для того, чтобы убить старца, правильно? Хм... Да, есть одна идея. Клин клином. Только как быть с Шаэрой?
- Ну... конечно, Ночка. Пойдем. Только мне надо еще будет еще забежать к этому... Одосу, хорошо? Он там переживал, что у них погибли все знатоки ритуалов, вдруг что важное? Я только на минутку, туда и обратно! А потом поедим!!!
Последние слова Эрис уже выкрикивала, торопливо и все ускоряя шаги, несясь по коридору. Быстрее, еще быстрее!
...
Вот и он. Все такой же неприступный, мрачный и будто занятый невероятно важным делом, не дающим ему ни на мгновение отвлечься на посторонних. И дума прямо-таки так и светится на челе. Ох уж эти старцы... Ничего. Тверже голос. Ты здесь по праву и знаешь это.
- Преподобный Одос. Вы, кажется, упоминали про некое стекло, которое было найдено у провалившегося убийцы - и сетовали на то, что некому его изучить. Я кое-что понимаю в зачаровании могу это сделать. Благодарностей не требуется.

— Даже словесных? Это как-то нетипично для вашей расы. Но я верю.
В самом деле, его вид "занятого архиважным делом" был больше сигналом не приставать к нему для посторонних, когда он заканчивал руководить погрузкой на тележку свитков и книг, взятых из монастыря. Очевидно, гитзераи сюда больше не собираются возвращаться, если забирают с собой все до последней рукописи, и кто знает, во что превратится эта крепость через годы? В пристанище горных козлов? Или в обитель темного культа, который, найдя это место, обустроит в этом защищенном уголке свою базу и начнет протягивать щупальца к возрождающимся после набегов гитьянок поселениям? Да, этого стоило ожидать - жизнь всегда бьет ключом, даже если лес был сожжен, через несколько лет уже будет вовсю пробиваться и вновь затмевать солнечный свет молодняк. Но где трупы, там и стервятники...
Впрочем, может, вход сюда просто завалят.

— Гаренай, возьми на себя руководство, пока я не вернусь. Пойдем, Эрис. — тощий гитзерай отдал воинское приветствие Одосу, которое тот никак не мог увидеть за отсутствием глаз... потом отрапортовал "так точно" уже голосом - слепец его поймал уже спиной, уходя вглубь коридоров монастыря. Судя по тому, что вокруг не было ни души, а путь шел не вниз, к баням, а наверх и в сторону, Ян явно ошибся с выбором пути туда, где не будет лишних ушей. Вот в месте, где произошло убийство - туда вот гитзераи не сунутся, и именно туда, похоже, вел Эрис Одос, попутно рассказывая то, как на него было совершено нападение.
— Убийца никогда не работает в одиночку, это знают многие, но для гитьянок искусство убивать возведено в абсолют. Обычно они используют тактику выжженной земли и внезапного нападения, когда группа драконьих налетчиков пикируют с земли, выжигая поселение дотла. Здесь они подгадали момент, когда каждый из нас троих был без охраны, каждый в своей комнате, уязвимым. Гитзерай никогда не бывает уязвимым - даже если он без доспехов и оружия, кожа может быть прочнее стали, а кулаки - опаснее меча. К сожалению, я не знаю, как погибли Кас'ик и Веллик, но предполагаю, что они настолько измотали и ранили убийц, что ко мне добрался лишь один. Он попытался зайти со спины и прикончить меня одним ударом, перерезав горло. Он просчитался. У слепого глаз нет на затылке, но он чувствует, когда рядом появляется чужак. Даже через стены.

Одос привел Эрис к комнатам старших, которые, пожалуй, были не менее аскетичными, чем остальные, а учитывая, что в отличие от покоев учеников и мастеров, приходилось каждый день совершать путь по лестнице и идти самым последним в очереди на еду, вряд ли высокое положение они считали такой уж честью и облекали роскошью. В комнате Одоса царил разгром - сломанный стул посредине комнаты, разрезанный одним широким ударом стол, отметины от огня на стене, у кровати недоставало одной ножки, отчего она накренилась на один угол, по ней самой словно прыгали в исступлении двое мужчин, и сама комната была похожа на последствия чьего-то буйства с участием кулаков и клинков. Довершал картину освещенный светом настенных вечногорящих огней труп гитьянки - все еще в кольчуге, в нескольких местах с запекшейся кровью. Его клинок был переломлен надвое.
— Стекло, да. Странное на ощупь, здесь явно замешана магия, но я не могу понять, какая именно. Я его оставил на теле убийцы - лучший способ что-то спрятать, это оставить его там, где никто его не будет искать.
Спорная мудрость, на самом деле, но в данный момент сработало. Одос вытащил из-за пазухи гитьянки стекло - размером чуть больше ладони, но форма такая, что ее можно удобно в этой ладони держать. Сделано искусным мастером, никаких острых краев, глубокого, но полупрозрачного цвета зелени. Стекло словно кажется слоистым, и словно под этими слоями что-то есть, невидимое простым взглядом, без возможности достать это оттуда. Оно кажется частью какого-то большего рисунка, витража...
— Вот оно. Если бы не какое-то странное чувство... то я бы ни за что не обратил бы на него внимание. На вид ничего необычного, но почему, когда держишь его в руках, то тебя не покидает ощущение, что о твоих словах начинает знать кто-то другой, кроме тебя?

А пока в цитадели звучали разговоры о шпионе, некий баронет разбирал дракона на части. И теперь перед ним воздвиглась небольшая баррикада из банок, склянок и скляниц, заполненных ценнейшими органами, кровью и даже, кажется, желчью.
Шкура же медленно, но верно дубилась. Потом состав придётся отскабливать, конечно. Причём не кинжалом. Так что Ноэль поднялся с расстеленного по земле плаща, направившись на полуразваленный борт "Завоевателя".
Корабль встретил его оглушительным треском и готовностью вот-вот развалится прямо под ногами - неудивительно, после того, что ему довелось пережить. К счастью, камбуз почти не пострадал - по крайней мере, ножи Повара всё так же торчали в столе, а сумка, взятая у трактирщика, спокойно лежала на полу. Впрочем, фехтовальщик был уверен, что, умей она разговаривать, он был бы встречен выражениями невероятной сложности, призванными заставить тёмные силы обратить своё нехорошее внимание на жалкого смертного, посмевшего её облить кашей и бросить.
Ноэль фыркнул. Да уж, порой фантазия выдавала перлы много более сложные, чем вся его ушибленная, кажется, сабатоном жизнь. А для этого нужно как следует постараться. Фехтовальщик убрал ножи, взятые из второй, кажется, пещеры на его счету, рассовал их по карманам, наткнувшись в одном из них на орехи. Да уж... Потом перекинул ремень сумки через плечо и вернулся к месту, где вялилась шкура. Дракона - туда, где раньше лежали продукты....
Погодите, а где все? Ох ты ж... право, множественные удары по голове деятельности краткосрочной памяти не способствуют. Это ж надо - забыть о спутниках и пойти заняться вышиванием ко чешуе.
Ноэль вздохнул, повёл плечами и понёс разобранного дракона, включая и пять штук костей, что теперь чёрными ветками торчали у него из карманов, в крепость.

"У меня все время ощущение, что кто-то смотрит мне в спину - это куда хуже, чем когда кто-то знает слова. По крайней мере так можно думать, что тебя слышит хоть кто-нибудь. Что ты можешь поговорить с одним живым человеком, даже если он по ту сторону зеленого стекла."
- Похоже, с помощью этой штуки убийца докладывал о своих успехах и неудачах - но без точного знания правильного ритуала активации она бесполезна. Возможно, это не единственная подобная вещь, и это объясняет скоординированность действий нападающих и точный расчет времени. Думаю, вы и сами прекрасно обо всем этом догадывались, не так ли? Если не возражаете, я заберу стекло для более подробного изучения по дороге. Если оно вам понадобится, можете забрать в любой момент. А теперь - не смею отрывать от дел, мне тоже еще многое нужно успеть до отъезда.
Реакция Одоса была холодной. Другой и не ожидалось. Вне всякого сомнения, будь у него хоть какая-то альтернатива, он бы ни за что не стал обращаться за помощью. Надо полагать, мытарства Токк'ита тоже только начинались - и вовсе не из-за Галлии. Впереди послушника наверняка ждало множество интереснейших заданий по помывке, уборке, чистке и готовке. Даже в условиях монастыря всегда находятся индивиды, которые равнее прочих. Впрочем, это его дело. Тут бы со своими бедами разобраться. О, умывальня. Ты очень кстати.

Холодное, зыбкое зеркало воды безразлично отразило затравленный взгляд и чумазое лицо в обрамлении разлохмаченных волос. Выглядишь просто кошмарно. Еще денек в том же духе, и любого убийцу удар от одного вида хватит. Буу... Нет, так жить нельзя. Хотя б немного, но нужно привести себя в порядок - и пусть весь мир подождет. Со своими героями и чудовищами, болью, страхом и ненавистью. С необходимостью изо всех сил бежать только для того, чтоб оставаться на месте. С утекающим сквозь пальцы временем. Пусть подождет.
...
Когда она вернулась, окутанная блистающей, развевающейся и похрустывающей чистотой - чистотой, успокаиващей издерганные мысли и пахнущей утренним лугом в предместьях Нат Морнала, оказалось что времени прошло не так уж и много. Но все же. Взволнованное, обеспокоенное лицо полурослицы без слов напомнило о существовании тех, кто без раздумий заступился, решительно выступая простив враждебно настроенного старца. Кто заслужил хотя бы немного благодарности.
- О, Ноэль! Ничего себе, вот это... шкурища. А вам идет. Но, наверное, лучше все же не таскать ее просто так. Из нее может выйти хороший доспех, особеннно если немного почаровать. Пока еще у нас есть время до отправления в Сэйр. По прибытии у вас определенно не будет недостатка в девах, жаждущих спасения из высокой башни.