Всё началось всего с одного звонка.
- Норман Фурье?- спросил низкий властный голос с лёгким северным акцентом, вместо приветствия или пожелания хорошего дня. Получив утвердительный ответ, он задал совершенно странный вопрос.- Насколько рациональным человеком вы себя считаете?
Странный вопрос. Очень странный, и, что самое важное, был задан всё тем же тоном, словно собеседник куда-то очень торопился и не мог себе позволить тратить слишком много времени на кого-нибудь недостаточно рационального.
- Нам нужен специалист,- пояснил незнакомец, который так и не представился, получив целых два ответа на вопрос. Точнее, он не назвал своего имени. «Психиатрическая лечебница имени Гордона Фенси», сказал незнакомец вместо того, чтобы сказать, как его называть. - У нас три пациента, связанные с волной убийств в Сайлент Хилле. Подозреваемые. Возможно, свидетели. Нужно выяснить, что произошло в этом городе.
Выяснив, что собеседник не только не собирается вешать трубку, но и даже заинтересовался случаем, звонящий облегчённо вздохнул.
- Вы четвёртый, кому я звоню,- признался мужчина. Его тон сменился, из него исчезла спешка, да и властность отошла на второй план.- Нам требуется помощь: случаи совершенно нестандартные. Как будто они заразились друг от друга сумасшествием, словно простудой, а на нас давит общественность: журналисты снуют, верхи требуют отчётов. Мэр выделил круглую сумму на данное исследование, но результатов хочет «немедленных».
Ехать предстояло далеко. Штат Мэн, северо-восток страны. Проблем с местом проживания быть не должно было: в Сансетт Харбор Норману обещали выделить дом для проживания, ровно как и не должно быть проблем с финансированием или оборудованием: хоть сам городок и небольшой, лечебница была не самой худшей. Да и какие могли быть проблемы, если работать предстоит не столько на частное лицо, сколько на мэра и ФБР, от которых ждут ответа стервятники-журналисты? Только проблемы, связанные со сроками и вмешательством людей, совершенно ничего в работе психиатра не понимающих.

Предложение застало Нормана в удачное время. Почти одновременно Норман успешно завершил многонедельный курс лечения сразу у двух весьма богатых клиентов, что оставило доктора с неплохим гонораром и необходимостью через некоторое время найти следующих. Поддерживающую терапию доктор презирал как вид деятельности: негоже доить клиента постоянно по чуть-чуть, надо выполять качественно работу за хорошие деньги.

Предложение незнакомца с сомнительными манерами заинтересовало психиатра, его поманили давно забытые ощущения "тут есть что-то интересное". Шесть лет прошло с тех пор, как он приказал этим ощущениям заткнутся, полностью сосредоточившись на зарабатывании денег. Но вот, голод был удовлетворен, и любопытсто начинало все настойчивее напоминать, что неплохо было бы и его удовлетворить. А от предложения коллеги определенно веяло чем-то интересным.

Чтобы понять, с кем имеет дело, Норман задал всего два вопроса: понимает ли его собеседник, что немедленных результатов в психиатрии не бывает, и что психиатр делает работу психиатра, следствием должны заниматься следователи. Получив, как ни странно, вполне удовдетворившие его ответы, Норман дал нанимателю телефон своего адвоката по налоговым делам — Норман считал зазорным самому обсуждать подробности финансовых вопросов, предпочитая платить за бугалтерию и иметь голову чистой.

Следующие три дня ушли у Нормана, чтобы раздать коллегам своих оставшихся пациентов, будет от кого ожидать ответной любезности, когда по возвращении Фурье понадобится новая клиентура; а также сдать дела в клинике — неторопливое и скушное лечение хронических проблем бюджетных пациентов. На утро четвертого дня Норман закинул небольшой чемодан в багажник своего авто и выехал из Нью-Йорка на север. Во второй половине дня Фурье уже въезжал в Сансетт Харбор.
"И почему интересному феномену было не случится в городе покрупнее?" — отметил про себя приглашенный исследователь.

Несмотря на солнечное название, Сансетт Харбор не приветствовал гостя солнцем. Город пожидился даже на дождь: невидимые глазу капельки дождя, падающие с серого однотонного неба, просто ни с того, ни с сего делали всё вокруг мокрым. В каком-то смысле, им было недалеко до того самого знаменитого тумана Сайлент Хилла, потому как заметить дождь можно было только взглянув на стекло или любую поверхность, на которой капли конденсировались. В отрыве от этих поверхностей дождь просто притуплял видимость и делал вокруг всё серым и безжизненным. Эффект усиливался так же за счёт того, что аборигены, не желая лишний раз мокнуть, предпочитали сидеть дома, из-за чего улицы казались пустынными.

Почти шесть сотен километров слегка надоели Норману. После ланча в середине пути, чтобы не потерять внимание, Норман слушал музыку с компактов, от Дилана до органных концертов барокко, дорожное радио доктор презирал. "Почему музыку для меня должен подбирать кто-то другой".

С последними тактами реквиема Норман остановил машину у тротуара, мрачно оглядывая промокшие окрестноти. Хор протянул "И вечный свет..." и замочал. Норман, попав в тон, пропел "и где же он?", и выключил не способный оценить шутку плеер. Пришлось доставать сотовый и звонить, куда ему нужно внутри этого городка он решительно не понимал. Хотелось хорошего кофе и интересных пациентов. Прямо вот так, с дороги. Иначе незачем было тащится в это захолустье.

Трубку сняли почти сразу.
- Марвин Паттерсон на связи,- поставила своего владельца в известность телефонная трубка. Усталый голос на том конце метафизического провода принадлежал доктору Паттерсону, заведующему клиникой и, по совместительству, тому самому человеку, который вызвонил Нормана три дня назад.

— Норман Фурье. Я в Сансет Харбор, готов приступать к работе. Куда ехать внутри города? — Голос Паттерсона Норману не понравился. Если босс недосыпает во время кризиса — он или показушник, или плохой организатор, не умеющий распределять работу.

- Долго же вы,- со странной противоречивой смесью недовольства и удовлетворения, хмыкнул Паттерсон, однако, журить специалиста он не стал. Норман уже заметил, что его собеседник никогда не растекался мыслью по дереву, когда дело касалось чего-то серьёзного. Это очень запутывало его собеседников: случайно брошенная фраза значила куда больше, чем поддерживаемая тема разговора.- Вы сразу в клинику, работать ночью, как истинный трудоголик, или сначала на свой дом посмотрите?

Оценка Нормана его нового работодателя падала стремительно. Норман, конечно, хотел быть введенным в курс дела уже сегодня. Выслушать с вечера общий спектр проблем, начать думать, чтобы появились первые соображения. Потом будет ночь. "Переспите ночь с идеей, чтобы идея стала вашей." — эту фразу от своего тогда еще будущего научного руководителя он услышал совсем зеленым студентом, с тех пор она стала его второй натурой. Да второй ли, может, скорее первой?

Однако, от работодателя высказанное вслух предположение, что приглашенный эксперт собирается работать в неурочное время — непростительный моветон. Или, может быть, они просто не воспринимают два часа как время, за которое можно что-то успеть сделать? Если так, то понятна разница между жителями мегаполисов и захолустья.

— Я предпочел бы употребить оставшиеся два с небольшим часа рабочего дня на то, ради чего сюда приехал. — Интонации Нормана были подчеркнуто мягкими и деликатными, по его мнению, в словах уже содержалось достаточно. Работа психиатра требовала жесточайшего контроля своих эмоций и побуждений во время общения с пациентами, по мнению Нормана, это служило достаточным оправданием тому, чтобы при общенни с осталными не воздержиаться в том числе и от мелких колкостей.

- У вас навигатор?- осведомился работодатель.
После некоторого времени, потраченного на разъяснения, Норманну вновь потребовалось слиться с рулевым колесом в едином стремлении доехать до клиники. Дорога потребовала ещё минут пятнадцати, хотя, в дальнейшем психиатр будет добираться до места много быстрее, уже зная о том, насколько своеобразным человеком был тот, кто планировал пересечения улиц и дорожных развязок.
Клиника выглядела таким же заброшенным местом, как и сам город, хотя сама она производила впечатление добротного комплекса (именно комплекса, так как клиника включала в себя несколько зданий-корпусов с весьма крупной облагороженной территорией. Зелень ещё не начала поддаваться пагубному влиянию осени, однако, на фоне серых небес и пустых улиц деревья с опустившимися от тяжести мокрых листьев нагоняли тоску.
Норман доехал до стоянки, где под козырьком его ожидал сухощавый мужчина лет сорока-пятидесяти со следами тяжёлых решений на лице, который неспешно смолил сигарету. Он проводил взглядом паркующуюся машину, и так же, в полной тишине дождался, пока гость не окажется под тем же козырьком, после чего протянул руку для рукопожатия.
- Марвин Паттерсон,- представился он. Вблизи отлично были видны следы ударного недосыпа, которые не ощущались в полной мере в движениях и манере речи. У мужчины полопались сосуды на глазах, а под глазами были видны характерные тёмные мешки.

Ну да, предположения подтверждаются. — Норман мысленно поставили на фотографию Паттерсона печать "дилетант", засунул фотографию в папку и послал папку в архив. Сейчас ему предстоит составлять мнения о пациентах, мысли об остальных людях его отвлекать не должны.
— Норман Фурье, — Норман протянул руку, следя чтобы ладонь была точно вертекально, не вверх и не вниз, — вы введете меня в курс дела?

- Введу-введу, куда ж я денусь,- Паттерсон сделал последнюю затяжку, затушил сигарету об урну-пепельницу, после чего бросил окурок прямиком в жерло мусорки, прямиком на сетку, где валялись его предшественники.- У нас тут сейчас небольшой аврал: после приезда этих троих у всех пациентов наблюдается ухудшение. Разом.
Он спрятал руку в карман брюк – сделать тоже самое с халатом мужчине мешал тот факт, что сам халат был накинут поверх его плеч. Толкнув стелянную дверь, он вошёл внутрь и остановился, чтобы придержать её.
- Наверное, кто-то проболтался, а там новость, подобно чуме, разлетелась по всем палатам. Пациенты начинают воображать, что злые духи Сайлент Хилла явились в нашу лечебницу. Они ведь у нас такие впечатлительные,- грустно пошутил он.- В общем, я сейчас вам покажу ваш кабинет, выдам логин и пароль для входа в базу – там ознакомитесь с подробностями, а от меня услышите краткий срез текущего исследования.

"Массовое ухудшение. Например, по больнице гуляет какая-нибудь легкая форма гриппа, бестемпературная. Несколько одновременно заболевших, молва связывает ухудшение со вновь прибышими, после чего бояться начинают уже все — профит. Или пара неуравновешенных пациентов видит эту невыспавшуюся рожу, связывювают это с вновь прибывшими, пугаются, делятся подозрениями с соседями по палате, цепная реакция, профит." — Делиться своими соображениями Норман пока не счел нужным. По его мнению, квалифицированному врачу они должны приходить в голову сразу. Значит, если ему рассказали о феномене, но не рассажут о попытках установить его природу, то станет понятно, с кем он работает. А это важно для лично его миссии, придется включить режим "все важное делать самому".

Так что пока доктор просто молча последовал за Паттерсоном.

- В день прибытия все трое пациентов: две женщины и один мужчина, вели себя весьма буйно и агрессивно. Миссис Подольски не прекращала плакать и пытаться вырваться ни на секунду. На самом деле, в её деле до сих пор нет никаких улучшений: у неё ужасный аппетит, она не пыталась ни разу поддержать беседу, а если еду подают не на подносе, просунутом сквозь дверь, начинает в испуге кричать и вжиматься в стену. Единственное, что на данный момент отмечается в её случае, так это определённое единство реакций: от мужчин она каждый раз пытается сбежать и, буквально, лезет на стену, не имея возможности найти иной путь к отступлению, а вот на женщин набрасывается сама, с явным намерением причинить боль,- он остановился и постучал пальцем по схеме в неприметной рамке.- Схема помещений. На каждом этаже такая возле лестницы и у выходов. Если вам нужно куда-то попасть, просто взгляните на неё. Ладно, мы отвлеклись. В остальное время миссис Подольски сидит или лежит в полной тишине, не реагируя на внешние раздражители, либо ест,- он начал подниматься по лестнице.- В деле мистера Челленджа прогресс несколько больший. Пациент проявляет активность и интерес к окружающему миру. У него наблюдается явное недоверие к персоналу, однако Кирстен удалось его более-менее разговорить. На данный момент у нас имеется четыре записи разговора, в основном, на нейтральные темы. За пациентом замечена тенденция прекращать разговор, как только он почувствует хоть какое-то сомнение в его словах. Наибольших успехов удалось добиться в деле мисс Финральд. Она точно так же, как и мистер Челлендж, любит прерывать разговор, однако, беседы с ней куда более продуктивны. Она сама любит задавать тему разговора и может подолгу говорить на выбранную тему, однако за ней зафиксированы случаи проявления агрессии в стенах лечебницы, не имеющие ярко-выраженной внешней мотивации. Как она сказала сегодня утром на вопрос о мотивах нападения «мне просто было интересно увидеть, как он отреагирует».

— Отличный рассказ, сэр. Очень информативный. Он был бы еще информативнее, если бы вы начали его с начала, а не с середины. Едва ли этих троих просто сцапали на улице и доставили в больницу, где обнаружились описанные вами симптомы. Нет, тогда что было до их поступления? Вы сказали, что они как-то связаны с массовыми убийствами в каком-то городке. Что за убийства? Как связаны эти трое? Просто знали всех жертв или застигнуты над труппами с орудием убийства в руках — и первое и второе "связаны".
Как вели себя перед арестом? Во время ареста? А уж потом будем думать над клинической картиной в больнице.

Мужчина вздохнул.
- В том-то и проблема, что с середины мы и имели возможность начать, а требуют от нас узнать начало. Когда их привезли, картина была настолько сумбурной, что никто даже не был в курсе насчёт того, подозреваемые ли наши подопечные или свидетели. На всякий случай им присвоили оба статуса. Собственно, я и звонил вам, когда не было известно ничего, а полиция только возилась с бумагами.
Он остановился около одной из дверей и достал из кармана ключ.
- Уже на следующий день нам привезли рапорты о задержании, и было чётко установлено, что в ряде смертей наши подопечные виноваты уже стопроцентно,- замок щёлкнул, а Паттерсон грустно улыбнулся.- Кажется, штук восемь… из шести десятков. И вот, задача более менее конкретизировалась: от нас потребовали выяснить, были ли наши убийцы единственными. Это в нагрузку ко всему, что было запрошено ранее. Вот ваш кабинет, кстати.
Сам кабинет был весьма в пристойном виде: пустые шкафы, свободные для «заселения», письменный стол, компьютер, выглядящий вполне пристойно, большое окно, куллер с водой. Иначе говоря – самое обычное рабочее место.
- Вот ваши логин и пароль. Думаю, разберётесь,- сообщил он, протягивая бумагу с напечатанными на ней буквами.- Так что, если без конкретики, то мы находимся примерно в таком состоянии. Весьма подвешенном, я бы сказал. Приходится проводить много времени с остальными больными, так что, прогресс идёт очень медленно.

— Ну что же. Значит, есть рапорты о задержании. Это то, с чего хотелось бы начать, они дадут представление о характере поведения перед задержанием. Хотя бы разумное, или полная регрессия к животному поведению, как кажется по вашему описанию миссис Подольски. Далее записи разговоров, от них жду меньшего, но тоже поизучаю. Главный вопрос к вам, а чего вы, собственно, хотите в этой ситуации? Сознание человека в таком состоянии — не самый надежный источник информации. Даже если я что-то из них достану, сомнения всегда останутся. Куда более прямой путь — чисто полицейский. Знаете ли, орудия убийства, отпечатки пальцев и прочие материальные свидетельства. Выглядит куда более надежным, едва ли люди в их состоянии могли аккуратно спрятать улики. — Норман постепено подводил визави к критической фразе, которую был должен сказать. Он прошел в свой новый кабинет, как бы осматривая его, и точно расчитал время, чтобы быть почти спиной к Паттерсону, и не давить на него своим взглядом. — Мистер Паттерсон, пока вы стесняетесь сказать, что вам на самом деле нужно, я не смогу приступить к достижению этого.

Мистер Паттерсон пожал плечами.
- На самом деле, мы сейчас не имеем ничего,- ответил он.- Но это – чуть больше, чем имеют полицейские. На их руках факты, которые не говорят им ни о чём, а все их теории вызывают сомнения куда большие, чем даже то, что мы могли бы услышать от наших подопечных.
Он сложил руки на груди и облокотился на стену.
- Да, наши подопечные не прятали улики, но, при этом, полицейские установили виновников только восьми убийств. Восемь убийств за всё это время, с учётом того, что работает вся полиция Эшфилда. А знаете. В чём проблема?- он постучал указательным пальцем себе по виску.- Мотив. У них нет мотива. Шестьдесят убийств, совершённых безумцами, не имеющими определённых мотивов. И что имеет полиция на руках, кроме орды журналистов, готовых облить их грязью? Да, собственно, ничего. Они даже не уверены, что поймали всех подозреваемых. Наши подопечные, все трое, это совершенно незнакомые друг с другом люди: студентка, сисадмин, мать-одиночка. Нет никаких свидетельств того, что они были раньше знакомы между собой, а тут все вместе, в один день, сходят с ума и начинают убивать людей. Всё, что можем сделать мы: это выполнять свою работу. Если мы сумеем найти мотив, полиция сумеет быстрее распутать клубок убийств. Если мы сумеем вытащить из них воспоминания, это прольёт свет на загадочные события. А если мы сумеем установить причину их безумия, тогда головоломка станет настолько очевидна, что только ленивый её не соберёт.
Он снова вздохнул.
- В любом случае, база данных у вас, рапорты все есть в электронном виде, как и записи разговоров. Вы всегда сможете поговорить с лечащими врачами, а ещё, мы сумели получить часть их личных вещей, на случай, если они смогут пригодиться. Думаю, моё присутствие вам больше не нужно.
Он поднял усталые глаза на собеседника. Этот взгляд был тяжёлым и, что самое важное, говорящим. В нём чувствовалась некоторая неприязнь.

"Так вот что их интересует. Не особенности мышления человека, делающие его маньяком; которые можно изучать неторопливо и вдумчиво, годы с каждым казусом, часто и после вынесения приговора. Так нет, их интересует одно простое приложение. Толпа бездарных следователей не может разобраться с кучей улик, и надеится, что психиатр им поможет. Выспросит по секрету. кто кого зарезал, и им перескажет, а они запишут, и гордые побегут к прокурору. Ну и захолустье! Как еще у них образования хватило звать психиатра, а не гадалку."
— Да, мистер Паттерсон, я узнал от вас все, что мне следовало узнать от вас. Остальное с лечащими врачами, Кирстен говорите врач мужчины-пациента? — Имен пациентов Норман еще не успел запомнить, для себя обозначив их женщина-тяжелая, ее единственную помнил как Подольски, потом мужчина-средний и наконец, женщина-легкая. — Вас же не смею больше отвлекать от общих проблем по больнице. — Норман невинно улыбнулся мистеру Паттерсону, загружая компьютер. В первую очередь его интересовали рапорты о задержании и рассказы мужчины-среднего, остальное пока могло подождать.

- Да, она,- кивнул Паттерсон, прежде чем скрылся за дверью кабинета.
Вход в систему оказался, действительно, весьма удобным. Логин, пароль, и вот уже открылась взгляду удобная менюшка, удачно сочетающая в себе функциональность, понятность и дизайн, напоминающий работу с настоящими документами. Ничего лишнего, но глазу было приятно.
Рапорты о задержании содержали не очень много информации, но, как выяснилось, достаточно критической. Мисс Лиана Финральд была задержана шерифом и его помощником в момент поедания сердца убитого. Вскрытие было произведено сравнительно аккуратно, со знанием дела, хотя сама задержанная была студенткой-бухгалтером, у которой ранее не наблюдалось подобных знаний. В противовес аккуратности вскрытия, мисс Финральд проявила небрежность по отношению к своей одежде и внешнему виду, в результате чего она была покрыта кровью с ног до головы, представляя крайне неприятное, даже несколько пугающее зрелище, а сердце она поедала, словно яблоко, даже не подумав разрезать или приготовить. Это было нечто среднее между неумелым ритуалом и простым хищническим каннибализмом.
Когда шериф и его помощник окликнули Лиану, она отвлеклась от своей трапезы и издала угрожающий звук, напоминающий нечто среднее между бульканьем, шипением и рычанием, после чего вновь продолжила поглощение пищи, но теперь уже краем глаза следя за представителями закона. Шериф и его помощник попытались подойти поближе с разных сторон, чтобы схватить преступницу без применения огнестрельного оружия. Они даже не сомневались в том, что перед ними опасная ненормальная, потому они ограничились всего лишь одной попыткой предложить ей сдаться, на которую мисс Финральд никак не отреагировала. Всё это время она продолжала поедать сердце и не проявляла никаких признаков агрессии, и даже не повторяла шипящего угрожающего звука, однако, затем, внезапно схватила тот самый нож, которым разделывала труп и набросилась на помощника шерифа.
Во время задержания хрупкая с виду девушка дала нешуточный отпор, из-за чего даже двум физически подготовленным мужчинам, при использовании дубинок, не удалось провести задержание бескровно: задержанная отделалась несколькими синяками, которые просто потерялись на её теле, а вот помощник шерифа с тяжёлым ранением был доставлен в госпиталь. Удар был нанесён с целью попытки убить, это было очевидно. Мужчину спасла только его быстрая реакция и оперативное вмешательство мужчины, но и это не помогло избежать ранения. Шериф отдельно отметил, что подозреваемая атаковала молча, не издавая ни звука, лишь вскрикивая, когда шериф слишком усердствовал в попытках обездвижить её.
В этом же файле содержалась фотография задержанной. В фас и в профиль, с номерной табличкой, сделанная через некоторое время после задержания. На ней была изображена русоволосая девушка хрупкого телосложения, с ног до головы покрытая тёмными багровыми пятнами, часть которых заметно сконцентрировалась вокруг рта, на шее и, частично, на груди. Её одежда оставляла открытыми руки, которые позволяли судить о её физической силе. Точнее, о её отсутствии. Но была одна очень интересная деталь: мисс Финральд на фотографии смотрела чуть исподлобья в камеру и улыбалась на левую сторону недоброй улыбкой, из-за чего создавалось впечатление, что она смотрит прямо на врача с экрана монитора, оценивая его гастрономические особенности.
Мужчина был задержан группой граждан, после чего, уже связанный, был задержан помощником шерифа. При этом он проявлял агрессию и кричал, что не сдастся, что пока он жив, его не сломить, а так же сыпал угрозами. Он обвинял местных жителей в культизме, а так же в том, что они стали сами чертями, целующими под хвост Сатану. Выглядело это, как типичная религиозная горячка. Здесь же присутствовали фотографии мужчины, но из-за его агрессивности, фотографии были сделаны не в фас и профиль, а только в анфас, когда он находился за решёткой. Затравленный взгляд, полный ненависти, смотрящий чуть мимо объектива, видимо, на фотографирующего. Сам по себе мужчина был весьма силён, и обладал довольно внушительным телосложением. Беседы с ним тоже были на религиозную тематику. Очевидно, прослеживалась вера мистера Челленджа в свою избранность.
К сожалению, сказать что-либо о том, как он вёл себя до задержания, было сложно. Ориентироваться приходилось на показания гражданских, а они были несколько путанными. По словам гражданских, выходило, что они набросились со спины на мужчину, который брёл с оружием по улице. Они за ни достаточно долгое время уже охотились, потому что в своей уверенности, что все жители города культисты, он уже убивал. Когда же приехал помощник шерифа, он был свидетелем того, как пленённый гражданскими мистер Челленж уже во всё горло сыплет проклятьями и обещает, что его не сломить. При помощи гражданских, подозреваемый был доставлен в участок. Помощников шерифа и самого шерифа мужчина обвинял в том, что они – продажные твари, даже пытался какое-то время воззвать к совести (делая это довольно странным образом: пытаясь убедить служителей порядка, что они могут искупить свои грехи только если убьют всех жителей, кроме детей младше 10 лет, которых нужно отправить в церковный приют). Что интересно, раньше за мистером Челленджем никогда не наблюдалось излишней религиозности. В конце концов, он замолчал, и не пытался завести разговор (с ним, впрочем, тоже никто заговорить не пытался).
Миссис Подольски заставила многострадального шерифа побегать за ней. Увидев полицейского, она тут же бросилась бежать, не реагируя на приказы остановиться и предупреждения о том, что представитель закона будет стрелять (предупреждения оказались чистой воды блефом, потому как в итоге шериф, всё равно догнал женщину и сбил её с ног). Она не говорила ничего, зато очень активно перемещалась, баррикадируя за собой двери и опрокидывая мебель и манекены под ноги служителю порядка. Во время задержания много кричала и разбила локтём нос и губу шерифу. Собственно, и кричать она начала только после того, как шериф сбил её с ног, до того момента только активно перебирая ногами и единственными звуками, которые слышал с её стороны шериф, были только топанье ног и пыхтение. Однако, исходя из рапорта, у читающего сложилось впечатление, что в момент задержания она кричала намного меньше, чем во время прибытия в лечебницу, но уже тогда крики не несли никакой смысловой нагрузки: это были просто вопли, изредка складывающие в слова вроде «мама», «почему» или «нет». Не было даже криков вроде «пусти». Шериф отметил в рапорте, что женщина что-то бормотала себе под нос. Он не смог различить слова, но, по его мнению это не то просьба прощения, не то обещание. Фотография, сделанная после задержания изображала забившуюся в угол женщину лет неопределённого возраста, с упавшими на лицо длинными светлыми спутанными волосами в разбитых очках, которая пыталась скрыться в тёмном углу камеры. Подобное запуганное поведение у неё было и до этого момента: шериф писал, что увидел её идущей по улице и затравленно смотрящей по сторонам. Уже тогда у неё был совершенно неприглядный вид, словно она успела основательно повозиться в грязи. Представителя закона она увидела всего через несколько секунд после того, как он увидел её, после чего побежала прочь, несмотря на то, что в руках у неё был пистолет, которым она так и не воспользовалась. Как выяснилось позже, из этого пистолета уже стреляли до момента задержания.