Латинская революция, навеяно Маркесом и танго

- То, что мои бойцы не нашли ничего ценного в вашем доме. И только мы собрались уходить, сразу всплывают молитвеннник инкрустированный жемчугом, а расписку предлагают написать на купюре в 1000 песо, - Рауль говорил медленно, тщательно подбирая слова. - Мне просто в голову пришла идея, что вы чересчур не нищие, синьоры. Что если я совсем уйду, так сразу появятся серьезные суммы в миллионы песо, семейные драгоценности, кладовая начнет ломиться от еды. Что вы просто обманывали меня, водили за нос бедного легковерного гверильяса, борца за свободу нашей родины, - последние слова Рауль произнес без пафоса, скорее с издевкой. - А мне не нравится, когда меня обманывают, синьоры..

Ребекка посмотрела на Рауля снизу вверх, невольно подумав при этом, что если он вздумает ее задушить, то его рукам достаточно всего лишь сомкнуться на ее шее и слегка напрячься.
- Сеньор, - нельзя сказать, что ее голос был тверд, как сталь. Если только это сталь дрожащей струны. - Сеньор Боска, когда-то мы были весьма богаты, моя мать Роза Кастельо провела молодость в штатах, потому что сеньор Хосе Мария, ее отец и светлый памяти мой дед был настоящим доном. У нас были золотые распятия и серебряные нательные кресты, иконы из самой Флоренции. Но дождь и революция отняли у нас все. Вы говорите купюра в 1000 песо? А вы знаете, что можно купить на эти деньги? В нашем богом забытом селении? Пойдите к местной путане, держащей целое стадо свиней, и предложи ей хоть мешок таких купюр, чтобы купить хотя бы кусок бекона. Она рассмеется вам в лицо и предложит разделить с ней постель, чтобы отработать ужин. Вы свергаете правительство, грабите банки, нападаете на караваны - все знают, что бумажки обесценились. Можно было бы топить ими печь, но они чересчур воняют коррупцией и испортят любую еду. Эта земля проклята Богом, dies irae. Она подточила рассудок моей матери, свела с ума моего покойного мужа, смыла богатство нашей семьи. Теперь вы хотите отобрать у меня еще что-то?

Во время своей речи Ребекка вьюда де Родригес была столь же пламенной, как ее муж, который поднял восстание. Ее светлые глаза были чисты от слез, и никакая зеленая муть дождя не могла коснуться золота их радужек. Черная мантилья была по-монашески скромной, а точеная белизна рук богатой сеньоры казалась почти восковой.

- Камрады, я слышал шум двигателей на улице. Сходите, проверьте, кто это, - после того, как его подчиненные удалились Рауль долго молчал. Он внезапно понял, что ему хорошо просто стоять и молчать рядом с этой женщиной. И что когда он уйдет, они могут больше никогда не встретится. И, что выйдя за пределы этого эль патио, в город в котором сейчас горели жестокие уличные бои, туда где надо убивать или быть убитым, он может поймать пулю и не встретиться вообще ни с кем из тех кого знал. Что большинство из людей которые были ему дороги уже попали на тот свет. И ради чего? Сменятся люди у власти, но для простых людей ничего не изменится. Для них все эти революции - как дождь, приходят и уходят, не оставляя после себя ничего хорошего.

Когда все ушли, остался только один Рауль, Ребекка тяжело вздохнула и вернулась к своему вязанию. Все вдохновение ушло вместе со словами, капли дождя неприятно щекотали щеки, имея горький привкус проржавевших железных листов.
- Если среди ваших людей есть раненые, то можете оставить в моем доме. У нас было несколько работников, но поскольку сейчас дождь и шагу не ступить за порог, то никто не удивится их безделию.

- Нет, раненых у меня пока нет, слава Божьей Матери, - Рауль поискал глазами место, куда можно было бы присесть, ничего не нашел и, не смутившись, уселся прсмо на землю. - Что вы вяжете? - спросил он.

Ребекка смутилась от вопроса. Она сама уже давно не знала, зачем она передвигает спицами, но было в этом монотонном занятии что-то успокаивающее...
- Приданое моей малютке, конечно же. Это сейчас она не вылезает из колыбели и мочится под себя, а время быстро пролетит, и глядь, какой-нибудь молодчик уже будет обхаживать ее окна. Луизе и Ремедиос я ничего не приготовила, вот Смерть-то и забрала их к себе под крылышко, мол, она мать позаботливее будет.

- Я соболезную вам в вашем горе, донна Ребекка, - сказал Рауль. Видно было, что он действительно сочувствует. - Если это для вас не тяжело, можете рассказать, как именно погибли ваши дочери?

Ребекка посмотрела на Рауля глазами, замутненными слезами, а может быть, это просто был дождь, который бесцеремонно капал сквозь прорехи в крыше патио между ними?
- Лихорадка, - тихо ответила она. - Три зимы тому назад. Дождь приходит и остается в доме, пока не заберет с собой чью-нибудь жизнь. Они были неразлучны, обе такие хорошенькие резвые девочки, он забрал обеих... От сырости невозможно спастись, хотя они горели огнем, пылали и таяли, будто свечи... Сеньор Боска, к чему эта война? За что вы боретесь? Когда мой муж говорил мне о справедливом правительстве, его глаза горели огнем, и я верила, что он выбрал достойный путь. Но теперь его нет, как нет и моего сына, нет дочерей, только малютка Мария Фернанда. Но в каком мире ей предстоит жить, если война уже забрала лучших?

- Боремся... Мы боремся за свободу, за справедливость, за простых людей, навроде вас. Так я думал раньше. А теперь... Теперь не думаю. Знаете, сеньора, - внезапно сказал Рауль, - а ведь я был одним из тех, кто привел нынешнего президента, проклятого дона Эстебана, к власти? Мне было 15 лет, все эти лозунги со "Свободой, равенством и братством" вскружили мне голову, я сбежал из дома и приоединился к партизанам. Через 3 года мы совершили переворот, все было как сейчас: всюду огонь, трупы, крики "Viva Liberte, viva Estebane!". Я думал, что наконец-то мы заживем долго и счастливо. Однако все как было, так и осталось. Никакого равенства с братством, только притеснение простых людей, высокие налоги, роскошь в домах богачей. Вскоре опять появились недовольные, решившие пойти путем вооруженной борьбы. Я присоединился к ним. Думал, что теперь-то все будет по другому. По-настоящему. Но, похоже все зря. Наверное, в этой проклятой богом и чертом стране никогда ничего не изменится. Только у власти будут стоять разные людишки, вот и все. И ничего не поможет. Потому что настоящие революции, я сам это понял буквально пять минут назад, настоящие революции должны проиходить не на улицах городов, не в дворцах правителей, а здесь, - Рауль пару раз стукнул себя кулаком по груди и продолжил с горечью. - Мне уже под тридцать, а все что я умею - это убивать других людей. И, как ни стараюсь, не могу припомнить в своей жизни ничего по настоящему стоящего, чем я мог бы гордится, что мог бы рассказать детям и внукам.

Не волнуйтесь сеньор кроме этого вы умеете еще многое.Если бы вы были способны лишь убивать разве мы бы спокойно разговаривали с вами сейчас?Нет вы бы нас просто расстреляли и в доме лежали бы лишь наши бездыханные тела.Так что пусть бог благословит вашу душу и святое дело революции.Ведь я живу только для растущей Марии Фернанды и надеюсь что новый строй позаботится о ней и у нее не будет такой же молодости как у моей дочери , и такой же старости как у меня.А роскошь в домах сравнительно богатых людей , ну разве это плохо?Ведь они заработали свое богатство сами своим предприимчиивым мышлением , своим трудолюбием.Вот здесь правда ваши идеалы обманчивы и ведут к регрессу.А в этой стране многое изменится я чувствую это пройдет всего пару десятков лет и ад прекратится , но к сожалению я не доживу до этого , а вы доживете и должны дожить с целью в жизни с силами для поддержки нового поколения.А налоги , налоги были как в мои времена так будут и в ваши это не беда.Ну , а вообще то любая революция отвратительная вещь ведь мне еще повезло с такой заботливой дочерью , а многие мои подруги шедшие со мной по жизни давным давно отдыхают в раю вместе с моим любимым.А то что вы сражались за свободу тогда , сражаетесь за свободу сейчас - это ли не стоящее в жизни?Вы просто пошли под началом не тех людей , а своей жизнью вполне можете быть горды.А вашему поколению главное дожить и вырастить своих детей и внуков тогда и будете думать о чем им рассказать. - Сказала старуха не зная что это выглядит как сентиментальный бред сумасшедшей.После чего она услышала рев мотоциклов и отпрянула подальше от двери.

- Матушка, - Ребекка виновато улыбнулась Раулю, - матушка, принесите лучше сеньору Боска горячего кофе. Он был учтив и добр с нами, так почему же не ответить ему тем же?

Подождав пока Роза Кастельо уйдет из патио, Ребекка сказала:
- Моя мать выросла в Америке. Они не знают войн, подобных нашим. Зато они очень чтут войны прошлого. Она верит, что наша страна пойдет тем же путем. И в самом деле, почему мы не можем быть такими, как они? Я уже давно потеряла веру в революции, которые забрали моего отца, а теперь и моего мужа с сыном. Дон Сабаго воевал на стороне коммунистов, мой муж - был убежденным либералом. Они оба были славными людьми, но к чему были их жертвы во имя нового строя?

- Они хотели обеспечить лучшую жизнь для вас и для ваших детей, - устало сказал Рауль. - Они, да что там, все мы, видели несраведливость существующего строя, когда проститутки и воры, живут лучше честных людей, а одного неосторожного слова достаточно, чтобы отправиться в тюрьму, а затем и на казнь. Мы пытались изменить это в меру своих сил, так, как умели. Но наверное это бесполезно. Для людей, которые правят, такая система очень удобна, поэтому кто бы не приходил бы к власти он будет ее сохранять. И не важно как будет называться его титул: президент, король, избранник народа, генеральный секретарь. И я спрашиваю вас, донна Ребекка, как нам понять, что человек достоин ответственности управлять страной, что не будет злоупотреблять властью, что будет заботится не о себе, а о народе? И я отвечу вам - никак. Потому, что нет таких людей. Потому, что каждый из нас в душе - просто-напросто Hijo de puta, думающий только о себе и личном благе. И так будет всегда.

Через несколько минут в патио опять вошла старушка держа в руках маленькую чашечку кофе.Войдя она смущенно сказала Раулю - Извините , господин Рауль , но в нашем доме давным-давно закончилось молоко так что вам придется пить кофе на воде. - после этого она стараясь не пролить не капли жидкости протянула чашку лидеру партизан.А затем старушка села в единственное оставшееся свободным кресло на котором почти не осталось прежде шелковой обивки.

- Благодарю, сеньора, - Рауль с благодарностью принял чашку из рук старушки, глотнул напитка.

Ребека сидела, погруженная в себя и свое молчание. Малышка Мария Фернанда радостно слюнявила дедушкин пистолет и что-то напевала. Шумели моторы на улице, бегали и ругались люди Рауля. Где-то далеко истерично верещала какая-то старуха. Все это было так отчетливо слышно, словно воздух вдруг стал кристально прозрачным...
- Дождь кончился, - очнувшись ото сна, промолвила сеньора Гомес Диас.

- Да, вы правы, - сказал Рауль, поднявшись. - Пожалуй, мне пора идти. Вспоминайте меня иногда в ваших молитвах, синьоры.
И Рауль ушел. Никто из присутствующих в этом доме больше его не видел. Не знал как сложилась его судьба. Через пять лет Боска вновь ушел в леса. Прославившись, как один из самых лихих и неуловимых партизан он конце концов был пойман и, после долгих пыток, приговорен к расстрелу. Как именно поймали Рауля Боску спорили очень долго. Одни говорили, что после очередного неудачного переворота Боска окончательно потерял веру в людей и добровольно сдался властям. По другой, на него и на его шайку ночью наткнулись солдаты правительства и после долгой перестрелки им удалось обезвредить партизанского командантэ. По третьей Рауль вместе со своими людьми остановился на ночлег на фозенде какой-то вдовы. Через некоторое время, когда пришли каратели, Рауль сдался без боя, с двумя условиями: что каратели отпустят его людей и что никто не причинит вреда вдове. Как точно все было на самом деле неизвестно. Известны лишь последнии слова окровавленного тела, бывшего некогда одним из величайших гверильясов, сказанные им непосредственно перед расстрелом:
- Вива ля Революция, Кабронес.
Через несколько лет про него начали слагать все менее и менее правдоподобные истории. Большинство из них вызывали не более чем улыбку на лице тех, кто знал лично человека по имени Рауль Боска.

Низкий поклон вам, сеньор Рауль, мы будем молиться за вас и никогда не забудем этот благородный поступок,- сказала, засыпая от усталости старушка.
А на следующее утро старушка проснулась абсолютно безумной - события того вечера слишком сильно повлияли на нее , но остаток своей жизни она провела под заботой своей дочери и дожила до того времени когда Марии Фернанде исполнилось семь лет - тогда вечером к ней вернулись остатки разума, но, к сожаленью, не надолго, а уже на следующее утро ее нашли мертвой с умиротворенной улыбкой на устах - ее морщины словно разгладились, иссохшие губы будто бы словно засияли прежним блеском - это определенно была та самая Роза де Кастельо, которую все знали до этой войны. Похоронили ее на кладбище, где были ее умершие дочери и родители , а на сложенные руки положили их старинный семейный молитвенник.

P.S это не дезертирство просто эффект стада , так что Долл на игроков своих не злись - пожалуйста.

- Дождь кончился, - сказала Ребекка, закрепляя красную нить огромного вязаного полотнища. Мария Фернанда улыбнулась и засмеялась - впервые с рождения, ведь она ничего не слышала в своей жизни, кроме бесконечного дождя, войны и хмурых людей, готовы погибнуть за невыполнимую идею, лишь бы не гнить под продажным правительством.

Патио было почти разрушено, сам дом тоже изрядно пострадал - несколько деревянных колон сгнило, а оконные рамы нужно было заменять все. Пала вся скотина и из десятка слуг, живших раньше в доме до смерти дона Гарсия Родригеса, осталось лишь две старых метиски, которые были уже слишком дряхлы, чтобы податься куда-то еще.

Ребекка тихо выцветала на солнце - ее статность и благородные манеры не тускнели, а вот внешний фасад терял блеск, как чернеет старинное серебро. По всему было видно, что последняя дочь пошла в мать и даже скорее в дедушку - с рождения голосистая и утверждающая свое место в жизни, она обещала быть первой красавицей, но когда ей исполнилось десять в букете цветов, принесенных одним из ее отчаянных поклонников, оказался скорпион. видимо, малышка Фернанда пришлась ему по вкусу, и он решил навек соеднить их души в смерти, хотя скорпионы - гады божьи, твари склизкие и души не имеют - эти слова произнес на заупокойной мессе падре Альмадио.

Через три года после смерти Фернанды, когда из всего семейства осталась одна Ребекка, более похожая на приведение, забытое смертью в этом мире по недоразумению, снова постучались. Снова сердитые мужские голоса требовали выдать оружие, сторонников правящей партии и провиант. В этот раз они не ограничились словами и расстреляли на месте всех, кого нашли в доме - двух метисок и хозяйку. Однако ничего кроме ярко-алого огромного полотнища взять не удалось - все вещи настолько были пропитаны грузом лет, что рассыпались от первого прикосновения.

Когда полотнище принесли командиру отряда, расположившемуся в городе - уже немолодому и опытному бойцу Карлосу Гарсия Гомесу, он лишь презрительно поморщился, сказав "Ну хоть будет что вывесить на здании парламента, когда мы перестреляем всех местных выродков!". Однако планам повстанческой армии не суждено было сбыться - их небольшой отряд расстреляли в упор из пулеметов под донесению предателя.