Хенрик открыл глаза. Интересно, сколько времени он пролежал без сознания? День, два? Юноша не помнил. Он лежал в тени дерева. Судя по звукам, сражение закончилось. Вдруг над побережьем разнесся чей-то холодный голос, говоривший о предательстве. Хенрик вздрогнул. Он совершенно не понимал, что происходит. Он попробовал повернуться, бок садануло. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую он испытал, увидев прикованного к скале Орлафа. -Сохрани меня Улль, что здесь происходит? Юноша вдруг очень сильно испугался, незнание пугало его гораздо сильнее всего остального. Никто не обращал на него внимания, правда сейчас это, наверное, было только к лучшему. В его голове эхом чьих-то слов всплыла фраза: " Наша главная задача - сохранять равновесие, я хочу, сын Ольсена, чтобы ты запомнил это". - Отец, - с грустью подумал Хенрик, - посмотри, как жалок твой младший сын. Я не смог защитить того, кого ты велел мне во всем слушаться. Я беспомощен, я даже не могу шевельнуться. Тут ему показалось, что к нему от берега идет широкими шагами высокий человек. Человек улыбался.Он подошел ближе, наклонился к юноше и сказал : "Почему ты лежишь здесь, когда твоему хевдингу угрожает опасность? Или ты подобно этим псам решил предать его? Разве ты болен или ранен? Вставай, сын Ольсена, и выполняй свой долг." Видение растаяло... Хенрик попробовал приподняться. Вышло, но с трудом. Убедившись, что все воины заняты какими-то странными приготовлениями, он стал потихоньку ползком пробираться к берегу. В нем крепло желание помочь Орлафу, вопрос только в том, как, если сам он слаб как муха осенью, но об этом он предпочитал не задумываться. Кое-как юноша дополз до скалы, к которой был прикован вождь. С первого взгляда ему стало ясно, что один он точно ничего не сможет сделать. Хенрик прислонился спиной к скале и закрыл глаза. Неожиданно для самого себя юноша начал тихо петь, вкладывая в свое пение всю горечь испытываемых им чувств. Отчаяние, безнадежность, невозможность помочь и тем самым исполнить свой долг - все звучало в чуть слышном ручейке песни. Он пел о вечном, о сильных и прекрасных чувствах и о том, что слишком многие увы, готовы ради наживы забыть о долге и чести. Он уже ни на что не надеялся, но просто так сидеть тоже не мог....Хенрик пел, и голос его крепчал вместе с ветром, дующим с моря......
|