Здравствуйте, уважаемый автор. Начинала читать, восхищаясь, продолжала, не разочаровываясь, и чем ближе к финалу, тем понятнее, развёрнутее, шире всё становилось. Прямо вот взгляд в формате Мира. Наиновейшая история человечества через судьбу самого главного на свете человека, новой ступени эволюции, Ивана из Коробково! Иронический реализм. Сначала подумалось, близкий к Пьецуху, но я же говорю, чем дальше читала, тем больший охват… охватывала :) Вы уж извините моё косноязычие, конкурс как-никак, этап заканчивается, не хочу тянуть с отзывом, пишу, можно сказать, потоково-сознательно, причём больше первое, чем второе.
У меня восприятие, кроме расширения, развёртки, ещё и вот какую бифуркацию выдало: отсылки и соотнесение.
По отсылкам у вас здесь просто пир какой-то. Если в прямой временнОй последовательности, то ловится вот такая цепочка:
Мышкин Достоевского => чудики Шукшина => странненькие Пьецуха (Аркаша Белобородов, например, и вот не премину похвастаться своей находкой – ваш Иван лучше!) + яркой такой кинобабочкой на этой ветке – Ассовский мальчик Бананан. И это только то, что сразу вспомнилось, наверняка цепочку можно вести и дальше. То есть здесь и олдскул – да какой, вплоть до классики, до самой верхотурной верхотуры! – и в то же время всё сейчас, сию минуту и даже завтра.
И что у нас по соотнесению. Я легче лёгкого себя с героем соотнесла. Что писать, что читать – это и есть такой же сон. Выныриваешь из него, совершенно не понимая, где ты и что ты. И полное ощущение, что не здесь, а там, в тексте (Иван: там, во сне) настоящая реальность.
Цитата
– А что случилось? – Иван присел на диван. Как странно это было – сидеть. Пока спишь, то стену видишь, то потолок, то подушку, а через них небо видно, страны небывалые, красота неведомая. А только сядешь, как в тюрьму сядешь – вот ты в этой комнате, в этой действительности, и никуда не убежать!
Именно.
Показалось было, что на встрече в кафе, на вокзале с Любой вся эта замечательная странность, всеохватность рухнет. Начнётся любовь-морковь или наоборот, нервотрёпка на этой любовной почве. Но как вы изящно, красиво проигнорили эти лав-хренотени и вышли на новый, и ведь опять интересный, этаж. Война, запустение. Потом на новый – сон славе не помеха. Потом на новый – вот наш Иван… кто? Так Иисус же. Не знаю, добавлять ли «пожалуй». Но знаю, что рассказ допускает толкования. Или вернее даже так: он
запускает толкования.
Надо ли отдельно говорить, что написано чертовски замечательно? Скажу. Сказала! :) Чертовски, а там, где про любовь (она же, по совместительству, Любка), – ангельски.
Ошибки и опечатки трепать не буду, они есть, но, может, как-нибудь позже. Жду вас, уважаемый автор, в полуфинале и, естественно, в финале. УДАЧИ!