И внемля им, я трепетал, Clopic

Кажется, он на минуту провалился в сон. Виной всему были тепло, еда и крепкий черный... как они его тут называют? Лесовуха? Подкаменка? Нет, это не здесь, а где же было? Ладно, забористое пойло, прогревающее до костей. А так же сладкое ровное сопение Марты, которая, не осилив свою кружку, привалилась к плечу Боргофа и заснула. Напротив доносились протяжные жалобы. Значит Рубель тоже приложил свою руку к тому, чтоб его собеседник предпочел отключиться. И значит Саредж, который быстро заткнул бы компаньона одним своим присутствием, еще не вернулся.

Все выглядело обычным, по крайней мере на первый взгляд - Рубель, от мытья ставший казаться почему-то еще грязнее и отвратительнее, ныл. Марта, их спутница без определенного возраста и пары зубов, которая от чистой и теплой воды стала чуть презентабильнее, но почему-то решила не расчесываться, демонстрируя темные, мышиного цвета клочковатые волосы, жила моментом. Боргоф пас это стадо как мог, а Саредж, успев перехватить только кусок едва теплой солонины и жахнуть кружку местного пойла, уже носился, что-то планируя. Но как-то в этот раз долго. Вот и таверна, в которой они остановились, начала потихоньку пустеть. Так что же его разбудило?

Протяжное нытье Рубеля почему-то продолжало нарастать. И это тревожило. Только тут Боргоф заметил, что, видимо, не доследил - обнагневший Рубь, пользуясь тем, что первую трапезу всегда платит Редж, приступил, кажется к третьей кружке.

Боргоф дремал. Казалось, это его обычное состояние среди обычных людей — постоянно дремать, одним глазом наблюдая за происходящим. Даже навалившаяся на плечо дама не спасала от постоянной полудрёмы. Пока стычек в таверне не происходило, колдун отдыхал от похода, который, казалось бы, для него, опытного путешественника, не представлял сложностей. Банальные задания с банальным доставанием вещей - мужчина так к этому привык, что даже не пытался напрягаться, слушая Песнь окружающего.
Боргоф Джон Уайет скучал. Давненько не было никаких научных откровений, и экспедиция казалась — скучнее некуда. В этот город они попали поздно вечером, и его напарники не преминули показать себя в своём обычном свете, только теперь вымывшись дочиста. Алкоголь — обычное дело на таких пристанищах, и даже маг им не брезговал. Только Саредж сохранял достоинство и своеобразную интеллигентность. Он всегда казался "своим", в нём виделась большая сила, хотя способности их разительно отличались. Саредж был первым, кому колдун рассказал о своей природе...
Нити Силы дрогнули, и чародей насторожился. Рубель пытался нарушить порядок своей тягой к горячительным напиткам, хотя вроде пока ничего страшного не происходило. Известно, во что оно может перейти, потому Боргоф, шурша носом в причёске Марты, буркнул, не громко, но уверенно:
— Ты точно этого хочешь?

Злобные маленькие глазки пьяно уставились на колдуна. Боргоф никак не мог понять, зачем Саредж таскает с собой это никчемное подлое создание, пока не увидел насколько непринужденно в своем постоянном хныканье Рубь умеет словить птицу, взобраться на дерево или сырую напрочь скалу, вскрыть замок, а так же не оценил его удивительное чутье на направление и инстинкт самосохранения. Казалось, нет такой щели, в которую не просочился бы скользкий Рубель. Но в остальном он был абсолютно бестолков и временами, как сейчас, даже вреден.

Официально Саредж представился как сообщество равноправных партнеров, но как только Боргоф увидел всю троицу в сборе, стало очевидно, что на деле Саредж путешествует с прислугой. Марта, которая поначалу показалась колдуну слабоумной, настолько она была глупой, готовила, стирала и штопала, а Рубель таскал шмотки и иногда выполнял то, на что хватало таланта. Ну и ныл, конечно. Надо сказать, Реджу приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы заставить "напарника" делать хоть что-то. К тому же, гадкий крысюк явно был склонен к подлости и Боргоф не всегда был уверен, что его бесценные навыки того стоят.

Сейчас он мог наблюдать, как на лице проныры алкоголь сражается со здравым смыслом. Рубелю никто не сказал, что за птица путешествует с ними, но врожденное чутье заставляло его опасаться Боргофа. Он был обижен, но не спорил когда Саредж начал оставлять нового компаньона за старшего.

- А чего ж мне этого и не хотеть? - осторожно начал он проверять напарника на прочность, - у меня до сих пор ноги с холоду сводит. Где это видано, такая сырость, чтобы и не дождь, и не туман, а капли в воздухе висят, леденючие? Все затекло, аж посинело! А Редж что мне, заплатит думаешь? Чтобы на сапоги хватило, что ли? Видано ли дело, чтобы Рубелю за работу нормально уплочено было! Могли бы сидеть еще в Лампе хоть неделю, пока погода не встанет, мне вот все равно. Был бы в тепле, что там без денег, что тут! Чтоб мне не захотеть еще кружку теперь, а? - нос бедолаги начал подрагивать от возмущения. Он сам был, конечно, уверен что незаслуженно оскорблен и обижен, отринув и то, что Редж самолично одел и обул всю троицу перед походом, а Рубелю стоило почаще сушить и чистить недешевую покупку. Алкоголь в крысюке явно начинал одерживать верх над осторожностью.

- Кто тут платит? - стоявшая рядом усталая немолодая официантка решила не ждать окончания перепалки, а перейти к сути.

— Ты уже пьян — пояснил Уайет, вновь уверенно и спокойно. Он совсем не собирался тратить Силу на этого хорька, пусть бы с ним, Редж вроде с ним путешествовал, а Боргоф всегда сможет найти себе другую компанию. Кроме того, за время этих приключений не раз возникало желание снести башку крысёнышу... Но он держался. А потому вновь решил понаблюдать за реакцией обычного человека с обычными потребностями, брякнув деньги на стол.
— Мы можем уснуть в своих тёплых кроватях и тёплых комнатах, а завтра купить тёплые вещи. А можем взять каждому по чарке, и уснуть прямо здесь, под столом, в холоде и сырости. Ты знаешь, как крепки местные напитки.

- Вы, что ли, платите-то? - ворчливо переспросила матрона с кружкой напитка у стола, которой явно не терпелось уйти. А голос разума Рубеля тем временем слабел. Рубель очень не любил, когда ему говорили правду, и особенно что он пьян.
- Ха! - взвизгнул он, - я-то пьян?! Да ты... - но тут с плеча Боргофа вспорхнула, разбуженная его воплем, Марта.

- Бобовую похлебку, жаркое из баранины с подливой, хлеб, сыр, зелени большую миску, бренди, двойную порцию, - сонным но уверенным голосом заявила она, пресекая все возмущения Рубеля.
- Ээээ - оторопело произнесла официантка, явно не ожидавшая подобного напора от замухрыжки, - бобовой похлебки-то не осталось поди...
Марта напряглась, глаза ее сузились и ошарашенная официантка отступила на полшага.
- Есть рыбный суп. Острый и горячий, - сказала она, и в голосе ее прорезались оправдывающиеся нотки.
- Наваристый? - сухо спросила Марта
- Ложка стоит! - закивала головой женщина.
- Что ж... хорошо, - смилостивилась Марта, в голосе которой не осталось ни тени сна, - подавать сейчас же.

Оторопелая официантка поспешно удалилась, прихватив с собой и позабытую кружку Рубеля, который уставил свой ненавидящий взгляд теперь на Марту. Но почему-то поток его излияний вдруг прекратился.

Боргоф только обмолвился официантке, чтобы ему тоже принесли порцию жаркого, больше он не собирался вмешиваться в сцену. Особо пить сегодня он не хотел, хотя при желании мог бы не хмелеть. Больше его сейчас забавлял пьяный хорёк и его подружка. Странная это была парочка, откуда не посмотри. А Боргоф Джон Уайет был наблюдательным человеком, и за свою жизнь повидал множество разных интересных личностей.

Рубель копил злобу, молча прожигая взглядом Марту. Та лишь по-совиному похлопала глазами, водружая на свое лицо привычную глуповатую улыбку, и полезла копаться в сумке, с которой не расставалась. Откопав запутавшийся клубок ниток, женщина сосредоточено начала разбирать отсыревшие нити, подсушивая и наматывая их на костяную трубочку. Ума, подвинуть себе поближе свечу, у нее не хватило.
Тем временем принесли первое. Обнаружив, что тарелку поставили перед ней, Марта нахмурилась и отложила свое занятие. Она поднялась, поставила тарелку напротив пустого стула, бережно подвинув к тарелке стакан, в котором возвышалась над столом деревянная ложка. Притащившая миску хлеба официантка осторожно обошла чудачку по большой дуге, прежде чем опасливо поставить хлеб на стол и поспешила было ретироваться. Однако Марта окликнула ее, потребовав бренди немедля. Уже через пару минут требуемый напиток был водружен на стол.

Как только посуда коснулась стола, дверь таверны хлопнула. Марта как-то судорожно дернула плечом и быстро плюхнулась на свое место, с равнодушным видом вернувшись к промокшим ниткам. На стул, перед которым выстраивался натюрморт, тем временем рухнул мокрый до костей, крупный, очень коротко стриженный мужчина. Он молча выпил бренди, откусил кусок хлеба и промычал что-то невнятное.

И в этом был весь Саредж.
Первое, что он делал - устраивал свою банду. Пока его команда ела, пила и грела задницы, он не позволял себе ни минуты покоя, покуда последняя мелочь на сегодня не будет сделана. Каких сил ему это стоило, трудно было представить, особенно в такой день как сегодня. Саредж олицетворял сейчас собою все, что они пережили за последние пару дней - сырую ночевку под телегой разворованного кем-то лагеря, голод, так как почти все их запасы подошли к концу из-за того, что они и представить не могли, насколько разнесло дороги и почти удвоили время в пути, и поиск дороги в тумане. Да, даже Боргоф был сбит с верного курса странной водяной взвесью, которая кружила как ледяная мошкара. От нее все становилось тяжелей - одежда, поклажа, веки...

- Ну, - буркнул Редж уплетая суп, - как у вас?

Колдун продолжал делать вид, что дремлет, разве что подвинул свечу к Марте поближе. Жаркое ещё не принесли, а тратить силы на лишние телодвижения не стоит. Саредж здесь, и значит, все будут вести себя смирно, как собаки при виде вожака стаи. А тело и без того устало за время скитаний в этом изнуряющем ледяном тумане. Может быть, стоит заняться изучением этого необычного атмосферного явления... Но сначала дело... И отдохнуть. От этой погоды всегда хотелось отдохнуть...
— Кушаем и пьём, — в тон Реджу ответил Боргоф. — Как у тебя?

Саредж, одним махом осушивший тарелку острого варева, внезапно столкнулся с последствиями. Нос его покраснел и он вынужден был громко шмыгнуть и несколько бесцеремонно вытереть вспотевшее лицо рукавом прежде, чем ответить.
- Неплохо в общем-то. Неплохо, - сипло резюмировал он, - скотине уходу на неделю будет. Нам жилья тоже. Обсохнем, что ли. Спешить нет толку, Боргоф, говорят дороги дальше пока нет.

Задумчиво и немного мрачно Редж проводил взглядом жаркое, поданное колдуну.
- Здесь не самое плохое место. Можно подлатать что прохудилось, отъесться. По нашим делам все пока четко. Ломиться к аптекарю я не стал, поздно уже. Может ты завтра и сам захочешь заглянуть, я слышал там любопытный старичок заправляет. А со стряпчим все прошло гладко, - он улыбнулся кривой улыбкой и Боргоф заметил, как оживился Рубель при этих словах. Документы и письма, которые они должны были в идеальном виде протащить через всю эту сырость и грязь были основным их источником дохода, не самого маленького. У Сареджа должна была бы быть при себе сейчас изрядная сумма, и глаза Рубеля зло и алчно заблестели. Зная это, даже не глядя в сторону хорька, Редж ненавязчиво обронил

- Ваши доли за жилье и скотину я уже уплатил, распоряжения по нашим припасам тоже основное отдал. Мальчишка завтра утром заберет в стирку и починку одежду и что там у нас есть еще. Жалование как обычно, выдам не в зале.
Рубель сразу потух, понимая, что Редж снова избавился от денег раньше, чем Рубь мог хотя бы начать мечтать их спереть.