Странник
Лорд Хаоса
Сообщений: 3012
профиль
Репутация: 551
|
Решил я вернуться к этому рассказу, так как на предварительном этапе высказался на его счет очень уж куце. И тому есть причина – он меня утомил. И сделал это не содержанием, а формой.
Текст чрезмерно избыточен. Об одном и том же говориться по пять-шесть раз. Такое ощущение, что поцарапанную пластинку заедает. Если у автора рождается какой-то понравившийся ему образ, он уже не может отделаться от этой картинки и возвращается к ней снова и снова. К середине меня уже мутило от бесконечных ящериц, отрепья, ходячих статуй, золота, драгкамней и прикосновения детских ладошек. Если при первом упоминании они вполне себе симпатично выглядели, то в третий раз вызывали только изжогу.
Также чувство меры тексту изменяет и со всякими лиризмами. Слова в нем теряют точность, перестают служить смыслу, существуют лишь для красивости, отчего воспринимать то, что мне пытались рассказать, было очень сложно. Зато странные тропы лезут, как фарш из мясорубки.
Например: «Ножки у нее, шелковистые от пыли». Я почти минуту пытался осознать, как это ноги от пыли могут стать шелковистыми. В итоге решил, что если деревянный протез будет достаточно долго лежать на антресолях, то с виду, возможно, таким и будет казаться.
«Гнездо свело будто в разряде молнии, когда осмысленное прикосновение чумазых пальчиков мгновенно оправдало существование плавников, чешуек, хвостика, всей бронзовой рыбки». Я, конечно, не электрик, поэтому, наверное, и не представляю как в разряде молнии может «свести». Но потом оправдание пальчиками отмело эту мысль на второй план.
Автор ни слова в простоте сказать не может. Но все это жеманство ведет к пустословию.
«В тяжелое тело Гнезда потекла сила, и он, подрагивая медными и латунными трубами и вентилями, принялся за ремонт». Зачем тут все эти определения? Для того, чтобы я задумался, для какого черта в доме разные трубы? Почему одни из меди делают, а другие – из латуни?
«А в кладовых возле кухни - только мумии заблудившихся ящериц». Вот нравятся автору ящерицы! Но я, к сожалению, так и не смог представить заблудившуюся ящерицу. Вот так пошла куда-то ящерица без компаса и карты и заблудилась. И уж тем более странно выглядит ее мумия. И какого черта они склад этих мумий в кладовых устроили? Типа, каждая заблудившаяся ящерица попадает в кладовую? Там дальше еще будут какие-то блестящие надкрылья жуков везде разбросаны. И я также с трудом представляю заброшенную комнату, засыпанную надкрыльями жуков. Что там такое произошло, чтобы это все так выглядело?
Но автора смысл слов заботит не сильно, так как он весь в лирике. Ведь красиво же звучит. Согласен, красиво. Только прозаический текст – он не только о красоте. При этом иногда в погоне за красотой автор скатывается к заезженной пошлости.
Например: «над живыми, серебристыми драгоценностями глаз!».
А иногда к явному словоблудию: «Гнездо тут же узнал в жилистом, шершавом от шрамов ребенке». Шершавый от шрамов? Я понимаю, что тут «шр-шр» хорошо прошелестело. Но это же не стихотворение! Представьте себе ребенка, шершавого от шрамов! Доктор Франкенштейн отдыхает.
Или еще штампень: «Эти «почему», как паразиты, сплетались клубком в маленьком мозгу и пожирали разум».
Или снова что-то невообразимое: «К утру они наконец уснули клубком грязного тряпья и слабых, как стебли вьюнка, рук и ног». Тут мне вспомнилось Мапет-шоу и тетушка Мусорная куча.
И опять ненужные красиво звучащие подробности: «отлитое из алюминиевой или кремне-цинковой бронзы существо». Я честно ждал, когда автор перейдет к химическим формулам.
«все эти никуда не ведущие ходы, которыми Гнездо стремился самого себя завязать на узел». Слова ради слов. «Завязать себя на узел» - красиво же звучит! И кого волнует, стоящий за этим смысл? Как, интересно, ходами замок может себя на узел завязать? Я пытался вообразить – не вышло.
Или «статуи, спустившиеся с постаментов, со светочами в руках». То есть, не с фонарем, не с лампой, не с факелом. Именно со «светочем».
«содрала с себя липкие тряпки и бросилась в теплую благодать». Нет, это не описание божественного просветления. Просто девочка купаться пошла.
«хорошо получаются храбрые лазутчики, хищные князья и хитроумные епископы». Хорошо получаются? Очень странно звучит в предложенном контексте. Потом мы еще лазутчиков с князьями (непременно хищными) в кучу смешали. А откуда домику известно про епископов (обязательно хитроумных) – вообще не понятно.
И так далее, и тому подобное.
В то же время, когда автор вынужден описывать конкретное действие, выходит у него не очень. Либо с логикой пробелы, либо путается в нагромождении причастий, деепричастий и прочих сложных оборотах.
«Старые механизмы Гнездо держал в исправности, и, если надо, мог приманить к водомету изнемогшего от жажды врага тоненькой струйкой воды и, едва он ступит в чашу, вмиг раскрыть лепестки дна фонтана - враг летел во тьму, вереща, и летел так долго, что обычно Гнездо забывал о нем прежде, чем жалкая тушка с лопнувшим от ужаса сердцем шлепалась на склизкое дно под самые его корни». С этим предложением я едва справился. Тут и времена перепутались (ступит – летел), и все так наползло друг на друга, что смысл фразы понятен только на уровне интуиции.
«Она разочарованно заглянула в пыльную чашу». Почему разочарованно? Она до этого имела основания чем-то очароваться в этой чаше? Если так, то чего ж разочаровалась?
«Мальчик ступал цепко, осторожно – но обессиленно». И как, скажите на милость, можно ступать «цепко», «осторожно», но при этом «обессиленно»?!
«Всхлипывания Улитки порой прерывались ее же тоненьким скулением». Конечно, между «всхлипываниями» и «скулением» есть определенная разница, но, кажется, она не так велика, чтобы усложнять ей предложение. Ладно бы еще скуление было чужим.
Местами с вполне приличной вычиткой начинаются проблемы.
«Нынешнее лето наконец-то почти прошло». Если «наконец-то», то почему «почти»? Или кто-то очень сильно ждал, пока лето именно «почти пройдет», а не пройдет совсем?
«Несколько дней те общипывали шиповник в зеленых клочках растительности среди камней». – «растительность» выглядит очень уж канцелярно.
«и пошла посмотреть, откуда дует. Гнездо сильнее подул ей на босые ножки. Через пару минут она нашла вход – и без всякого страха проскользнула внутрь. Невесомая, крошечная, прошла средь обломков по крайним комнатам». Тут и однокоренные «дует» - «подул» и целая вереница «пошла-нашла-прошла».
«Гнездо глубоко внутри оживил свою топку, и железный раб ведро за ведром таскал тяжелые, залежавшиеся старые семена и ссыпал их в глубокое жерло, раскаленное так, что у раба плавились, капая сталью на семена, пальцы». «Семян» многовато. Да и предложение какое-то кривобокое.
«чтоб теплые солнечные лучи согревали детей». И зачем здесь «теплые»?
«Мальчишка проснулся первым и долго, не шевелясь, вслушивался в шорох листвы и птичий щебет, потом сел и, сняв рваную куртку, подсунул ее девчонке под голову». Два деепричастных оборота на одно предложение – многовато.
«темные проемы коридоров и покоев, выходивших на галерею, окружавшую сад». – а тут причастные поперли обоймами.
«Светлое время суток становилось все длиннее» - чем автору «дни» не угодили – не ясно.
«не услышала звукового удара, с которым слой воды ударил в черную пустоту шахты» - много «ударов».
Ко всему перечисленному добавляется непрекращающееся сюсюкание и уменьшительно-ласкательные формы. Поначалу я терпел, думая, что таким образом автор хочет подчеркнуть поехавший чердак волшебного замка (в стиле горлумизации). Но нет. У него и дети в прямой речи так разговаривают:
«Или себе – теплые сапожки с синими кисточками, помнишь, у тебя были дома?»
«Тогда почему ты не наколдовала мне любимую запеканку, а себе – тортик с меренгами?»
Тут вскрывается и еще одна проблема. Диалоги в тексте ужасны. Вот давайте попробуем представить пацана, который на самом деле такую фразу толкнул. Прямо так и сказал: «теплые сапожки с синими кисточками». Странно, что он в устной речи не пустился в более детальное описание сапог и «тортика».
А девчушка ему в ответ:
«- Я только тебя помню, - на миг девочка погрустнела. – Ну, еще как большие парусники горели в гавани, и как громко-прегромко с фортов палили пушки… И как мы бежали, бежали, как мама куда-то ушла и больше не пришла… Да ну тебя, Уголь, отстань! Сейчас-то вон как все хорошо!»
В этой фразе, как пылесосом, все собрали: и отбитую память, и катастрофу, и пропавшую маму и тяжким переживанием со склонностью к вытеснению прихлопнули.
Еще резануло глаз открытие девочки:
«- А у меня мясо - орехового вкуса…» Во-первых, поражает тугость реакции собравшихся, которые с полчаса хомячили окорок и только потом поняли, что это нихрена не мясо. Во-вторых, в таком построении фраза читается так, что сама девчушка отдает орехами и представляет кулинарную ценность.
Радует лишь, что диалогов в тексте не так уж и много.
Теперь о героях с точки зрения формы.
Я с ужасом представляю себе людей, которые назвали своих детей Уголь и Улитка. Их стоило бы лишить родительских прав. Вот так мать смотрит на новорожденную и думает: «Какая склизская! Назову-ка ее, пожалуй, Улитка». Надеюсь, что и у них самих имена не лучше. Впрочем, если в той культуре приняты отчества, то проблема для детей удваивается. Уголь Скипидарович. Хотя, нет. Хуже не стало.
К тому же, такие наименования очень мне напомнили сказку «Пузырь, Соломинка и Лапоть». Кажется, в некоторых вариантах там и Уголек был.
С Гнездом дело обстоит не лучше. Из-за странного имени мне на протяжении всего текста казалось, что он поляк, и при каждом упоминании перед «Гнездом» хотелось поставить «пан».
Наверное, таким наименованием автор хотел отослать читателя к Тургеневу, а заодно потренироваться в решении сложной проблемы сочетаемости среднего рода имени и мужского рода замка. Но мне кажется, что эти трудности возникли по принципу вьетнамского комсомола, который сам их придумал и сам преодолевает с переменным успехом.
Впрочем, дети, если не вспоминать о диалогах, вышли вполне себе разными и живыми. С Гнездом же все как-то туманно. Вроде бы, он что-то похожее на растение, которое выстраивает свой организм из горных пород. Но в то же время он и техногенен. Наверное, какое-то сочетание техники и природы. Еще у него есть семена типа орехов с брюликами внутри, в которых запасен солнечный цвет. То есть, что-то вроде запасов на зиму. Но он из них еще и прорастать может при необходимости. Как все это получается – я не понимаю. Он совершенно не антропоморфен, но умудряется «в каждом бронзовом лице видеть себя». Сады там какие-то странные, которые после тысячи лет упорно продолжают шелестеть. В общем, замок и замок. Вот он, какой есть, и нечего тут особо задумываться.
Также хотелось бы и на названии рассказа остановиться. По логике вещей оно должно вытекать из текста. Но оно со всеми этими золотыми ящерицами и крылатыми шахматами никак не вяжется.
Сам лоб в тексте, насколько я заметил, упоминается единожды:
«рыбак, выбирающий невод. Бронзовый лоб его сиял на солнце». Это как раз перед тем, как замок решил мальчугана канализировать. Упоминание это беглое и обращает на себя внимание отсылкой к названию рассказа. То есть, читателю как бы дается знак: смотри внимательно на этот лоб – в нем какая-то разгадка. Но знак оказывается ложным, потому что никакой разгадки во лбу нет.
И, как бы, понятно, что автор хотел сказать этим названием. Вот, мол, какой упертый замок! Но это как-то… не элегантно, что ли.
Итак, форма рассказа мне не понравилась совершенно, потому что состоит из вычурных лиризмов, словоблудия, отсутствия внимания к точности фразы, что порой приводит к нелепостям. Стихи так еще можно писать, но прозу – нет.
Теперь к содержанию.
Мне кажется, что текст, все же, о токсичной эгоистической любви, которая жаждет безраздельно обладать своим объектом. Слишком уж много в тексте этому посвящено. Выше говорили о родительской любви. Может быть, можно ограничиться только ею, учитывая, что в качестве героев автор выбрал детей.
Я попытался отыскать другие планы и смыслы, думал о взаимоотношениях техники и человека, живого и неживого. Как аллюзии эти мысли вполне могут проскальзывать, но в тексте своего явного подтверждения они не нашли.
Идея в рассказе заложена понятная, животрепещущая. Но из-за неатропоморфности героя она несколько теряется. То есть, приходит мысль, что это только старая халабуда, бездушная машина способна на такие глупости. Вот с людьми все не так.
Что мне безусловно понравилось:
Развитие реакций детей по ходу их нахождения в плену: от восторга к страху и апатии. И разность этой реакции у мальчика и девочки. Особенно порадовал момент бала статуй, который так напугал героев. Вот только несколько выбило из колеи, что по весне дети вдруг опять отживели. С чего бы, кажется? Ну, были, конечно, орешки, солнышко. Но это кажется недостаточным основанием.
Также приглянулось, что девочка считает себя волшебницей, а замок ей в этом подыгрывает. Но эти линии, из которых можно было бы вытащить что-то ценное, остались лишь фоном.
Совсем не впечатлила концовка. То есть, какая-то суета, трудности, лошади механические, а потом просто выясняется, что какой-то балбес харчи забыл. Такое ощущение, что тут автору рассказ надоел, и он его решил побыстрее в фонтан слить.
Но в целом вещь занятная. По крайней мере, есть о чем поговорить. Думается, что для женского восприятия она должна лучше заходить.
|
Бронзовый лоб, Обсуждение. 2019 Осень
Список форумов · Архив «Пролета Фантазии» · «Осенний Пролёт Фантазии 2019»
Хотя, даже в таком виде жутковато.
