И целого мира мало..., ЗТ для Джинири

— Можем, конечно. Идём.

Всё так же осторожно, Рик потянул Артемиду сейчас собой из-за стола. Пройдя мимо двери, ведущей на кухню, он заглянул туда на секунду и попросил хозяина — которого уважительно назвал "мастером Эрлом" — занести всё приготовленное для Артемиды в его комнату. При этом он даже не переступал порога, всё время оставался на виду у княжны и продолжал аккуратно сжимать её ладошку, словно говоря: "Всё хорошо, я здесь".

Только поднявшись по ухоженной, совершенно не скрипящей лесенке на второй этаж, Рик ненадолго отпустил Артемиду — чтобы достать из кармана куртки простенький ключ и открыть дверь к себе. Щёлкнул хорошо смазанный замок, Рик прошёл внутрь маленькой комнатки. Совсем маленькой, в которой только и места было, что для двух узких кроватей у противоположных стен, стола и стула, приставленных к окошку напротив входа, да небольшого шкафа. Обе кровати были заправлены, но только от одной из них чувствовалось что-то живое — что она кому-то принадлежала, что ей пользовались. В углу за дверью примостился простенький походный рюкзак — мешок с завязкой и лямками, только и всего. Рюкзак был пуст больше чем наполовину, видимо за время ожидания брата Рик успел переложить свои вещи в шкаф...

Поставив захваченный из зала сок на стол, Рик плотно прикрыл дверь и сел на свою кровать. Выбор где сесть самой Артемиде он оставил за ней.

— Что произошло, Арти? Кто за тобой гонится?

Подхватив сумку, Артемида с готовностью последовала за парнем. Она была благодарна, что тот не оставляет её, за успокаивающее тепло ладони. Но поднимаясь за ним по лестнице держась за руку, она вдруг смущенно потупила взгляд, быстро оглядев пустое помещение таверны. Не прошло и суток, как она покинула родовое гнездо, а княжна уже спешно поднимается с первым встречным мужчиной на верхние этажи таверны в его комнату. У Элеоноры бы не ушло много времени, чтобы подобрать слова для воспитанницы на этот счёт. Контекст, конечно, совершенно другой, и было бы даже не ловко усомниться в благородных намерениях юноши. Но со стороны... Благо старым богам, таверна была пуста.

Артемиде оставалось надеяться, что в комнатах есть стул со столом и разговаривать не придется сидя на кровати. Планируя очередную авантюру с близнецами, они порой заваливались в её комнату и сидели на кровате все втроём, придумывая хотроумные авантюры, рисуя карты или деля уже награбленные богатства. И всякий раз, когда они были застуканы за этим занятием, княжну жестоко наказывали очередной лекцией по этикету, морали и исправительными работами. При звуках поворачиваемого в замочной скважине ключа перед глазами встал пергамент на котором ей пришлось сотню раз написать "Для леди недопустимо неприлично сидеть на кровати в присутствии мужчин". Если бы её гувернантка только знала...

К облегчению Артемиды, стул со столом были. И, неожиданно была вторая кровать. Вызывающая у княжны желание удобно устроиться на ней, стянув сапоги и положив подушку под спину. Это было бы куда уютнее. Они могли бы разговаривать обо всём и ни о чём, как говорили с сестрой, зачастую получая одну комнату с двумя кроватями в путешествиях. Может быть, если кровати разные, то сидеть в присутствии мальчика-солнышка на кроватке - не такое уж и вопиющее нарушение правил?
"Она должна быть кроватью Намора. Зачем бы ещё ему комната на двоих?" - напомнила себе девушка, подходя у стулу и усаживаясь боком к столу, облокотивнись рукой о спинку стула и поджимая одну ногу, удобно положив её на сидение.

-Не знаю, как начать... Если коротко, то моя мачеха и сестра в сговоре с ещё одним лордом соседних земель подстроили переворот. Диана привела на праздник войско с наёмниками, убили князя Роу, чтобы захватить власть. Я пыталась что-то сделать, но кроме воинов с ними был маг и... Я даже ничего толком не успела понять, как оказалась запертой в кладовке. Не очень информативно, да? - она хмуро посмотрела на носок ботинка и помолчала несколько мгновений прежде, чем продолжить.

-Мне удалось бежать, но Элеонора, моя мачеха, так просто меня не отпустит. Уверена, что они со своим любовником уже послали погоню. Возможно, доверенных воинов. Может быть наёмников, или просто назначат награду за голову. Больше всего я боюсь, что меня найдёт моя сестра или убийца отца. У неё... личный интерес чтобы я больше никогда не появилась в землях, она точно меня убъет, если я не успею уйти. А он просто очень страшный и ему всё равно кого преследовать, если платят достаточно. А Элеонора обещает достаточно. - княжна устало потёрла глаза и тревожно кусая губу подытожила.

-Я должна написать обращение к лордам вольницы и отправить его до того, как на каждом почтампе будут знать, что я в розыске. Предательство не должно быть скрыто от глаз, у них не получится представить смерть моего отца как несчастный случай. Я просто не могу это так оставить, понимаешь? - Артемида подняла на парня упрямый взгляд синих глаз, ища понимания и поддержки. И обещая, что сделает это во что бы то не стало. Отчаянная, напуганная, очень одинокая, она не собиралась опускать руки и жаждала справедливости.

-А потом... А потом посмотрим. Преде всего мне нужно не попасться. И постараться добраться до друзей наверное.

Рик слушал Артемиду, сосредоточенно сдвинув брови и подперев лицо сцепленными вместе руками. Когда она закончила говорить, парень сморгнул влагу с глаз и снова прикоснулся к запястью Артемиды, напоминая — он здесь, княжна не одинока.

— Со дня на день сюда должен добраться Намор, — произнёс Рик, посмотрев девушке в глаза. — Даже несмотря на болезнь, он — самый лучший маг из тех, кого я знаю. А в Солярии я их успел повидать немало, поверь... Вдвоём, с ним, для нас нет ничего невозможного, — уверенно заявил молодой золотовласый рыцарь. — Проберемся в замок Рок, схватим твою мачеху, разберёмся с наемниками — если они вообще захотят связываться с нами... А пока ждём, ты можешь остаться здесь. Свободная кровать есть, мастер Эрл тебя не выдаст, с ребятней я поговорю... Если кто-то станет расспрашивать о тебе или заинтересуется Кривмком — скажу, что ты продала мне его перед тем, как отправиться... в сторону Антарайна. Что бы только придумать с письмами... на почту я могу их отнести сам, но тебе ведь понадобится официальная печать?

Княжна почти смогла сдержаться и не вздрогнуть когда юноша пообещал скорое прибытие своего брата, только тревога на дне синих глаз выдавала боль, которую вызвали эти слова. Тонкие пальцы потянулись к юноше, снова беря его за руку.

-Рик... Спасибо. Это было бы замечательно. Я так тебе благодарна за то, что ты говоришь об этом. Но... у меня ничего не осталось. Я не могу отплатить за помощь до возращения власти над замком и Намор уже сказал... - с каждым словом, когда девушка повторяла слова мага, произнесенные у стен родного замка, надежда таяла в её голосе уступая место отчаянию. Назвав имя колдуна вслух, княжна запнулась, сжавшись, опустив ресницы. А когда снова подняла глаза на рыцаря, испуганный синий взгляд затуманенный влагой был наполнен мольбой. Холодные пальцы второй руки легли сверху на его руку, сжимая её. Девушка шмыгнула покрасневшим носом, а внезапно исчезнувший голос стал горячим, отчаянным шепотом.

-Прости, мне больно просить тебя об этом, но... Рик, пожалуйста. Ты должен пообещать мне, что не выдашь меня своему брату, умоляю. Если они с Дианой найдут меня... хуже не придумаешь.

— Намор уже... сказал?.. — рука парня вздрогнула, глаза почти испуганно расширились. Он похолодел, этого не мог скрыть даже заполнивший пальцы самой Артемиды холод. Рик побледнел, в какую-то секунду показалось, что он готов выдернуть своё запястье и вскочить. Но он оставался неподвижен — только улыбнулся. Болезненно, криво, испуганно... — Ты... ты ошиблась. Этого не может быть. Он не... мог...

Солнце погасло. Мальчик напротив беглой княжны потускнел, опустил плечи, его рука безвольно повисла. Взгляд упал на пол и не смотря в глаза Артемиде Рик прошептал:

— Мог... боги... он мог.

Артемида не отпускала руки юноши, тонкие аристократические пальцы княжны сплелись с похолодевшими пальцами парня в сочувствующем жесте поддержки, вины и благодарности. Она молчала, давая место тишине, скорби и болезненному треску нарушившихся отношений. Девушка не смотрела на Рика, устремила встревоженный взгляд в окно, не смущая его синими глазами, вместе с ощущением "Я рядом", исходящим от рук, давая чувство приватности, свободы от чужого свидетельства захвативших эмоций.
-Рик... Прости, мне не нужно было... Я очень хотела бы ошибаться, - в конце кнцов прошептала княжна, закрывая глаза.

— Я тоже хочу, чтобы ты ошибалась... но я знаю своего брата.

Рик поднялся на ноги, его рука выскользнула из ладоней Артемиды. Юноша медленно прошёл к двери, затем вернулся вглубь помещения, повторил маршрут... размера комнаты явно не хватало ему — он вновь и вновь переходил из одного конца в другой, не глядя на Артемиду. Пытаясь движением тела расшевелить мысли в опустевшей голове.

— Он никогда не опускался до заказных убийств... — пробормотал Рик, скорее просто проговаривая то, что звучало внутри, чем обращаясь к беглой княжне. — Почему теперь?.. Нет, сейчас это неважно. Спрошу у него, когда встретимся, — он встряхнул головой. Остановился. И посмотрел на девушку. — Прежде всего нужно позаботиться о твоей безопасности. Если ты считаешь, что эти письма действительно так важны — я могу достать для тебя печать магистрата. Ты в это время напишешь послания. Так получится быстрее и останется меньше людей, которые видели тебя в городе. Когда запечатаешь их, сможешь... продолжить путь. Я отправлю твои обращения сам. Клянусь, с ними ничего не случится — они дойдут до адресатов.

Княжна подтянула ногу, до этого поджатую на сидении и теперь обнимала колено, глядя на носок сапога. Она слышала шаги парня, кажется размышляя о чём-то своём... И прислушиваясь к интонациям собеседника, к неровности широкого решительного шага. Когда юноша остановился, медленно подняла на него всё ещё сконфуженный виноватый взгляд. Окрашенный надеждой.

-Спасибо, Рик. Они важны. Ты правда можешь это для меня сделать? Но как? - в который раз поблагодарила она тихим голосом, нервно заправляя прядь волос за ухо. Если бы мальчик-солнышко достал печать - это здорово сэкономило бы время. Она успеет написать больше, могла бы поставить печать на всех письмах, а не только на самом срочном. Прибывая в город, Артемида думала, что лишившись необходимости заходить к Марку сможет переночивать здесь. Но сейчас поняла, что это в действительности не облегчающее условие. Когда письма с её именем и печатью города будут доставлены, её местонахождение станет очевидным и наверняка быстро станет известно мачихе. Рик прав, ей нужно будет уйти днём и ночевать как можно дальше от города. Ужасно изматывающе. Но нужно потерпеть. Пару дней. Отоспится в гостях у барона.

-Письма срочные... Они должны достигнуть адресатов до того, как будет объявлено о смерти моего отца, объявления меня в розыск и изменениях границ. Я напишу сколько успею, чтобы было время до закрытия голубятни. Ты смог бы отправить их сегодня? - с надеждой в дрогнувшем голосе попросила Княжна. Глубокий взгляд синих глаз встретился с голубыми глазами мальчика-солнышка. Княжна медлила перед тем, как задать следующий вопрос, покусявала и без того истерзанную переживаниями губу. И всё же решилась.

-Рик, я ничего не знаю о магии и мне нужно понимать, как близко они могут быть. Вы кого-нибудь когда-нибудь выслеживали? Есть какой-то магический способ понять, где находится человек? Или они будут полагаться на обычные методы следопытов?

— Украду, — судя по сухому тону, сам юноша был не в восторге от идеи, что ему придётся заняться воровством. Но отступать не собирался. — Арти... другая Арти... со своими друзьями успела показать мне город и их любимые места для игр, так что на задворках я хорошо ориентируюсь. Если у магистрата простая печать — будет легко, если нет... я умею обращаться с магическими. Если закончишь писать к тому времени, как вернусь — сразу отправлюсь на почту.

Выслушав вопрос Артемиды, Рик неуверенно пожал плечами.

— Есть, но если я верно помню то, что рассказывал Намор... поисковые заклинания обычно не отличаются точностью. А артефакты, которые настроены на поиск конкретного человека, сложно изготовить и занимает это много времени. Не говоря уже о том, что им нужен указатель — волос, ноготь, капля крови... — он ненадолго замолчал, обдумывая что-то. — Указатель в твоём доме найти будет легко. Но даже мой брат не сможет собрать такой артефакт за одну ночь — это вообще не его профиль... так что пока ты можешь не переживать о таком способе слежения.

Взгляд княжны колебался, как бывает когда люди смотрят в глаза, фокусируясь то на одном, то на другом глазе. Тревога и сомнение медленно уступали место мрачной решимости. Не веря себе, словно во сне, Артемида пододвинула к себе бумагу и взяла карандаш.

-Рабочий кабинет Марка на втором этаже, в углу, вот здесь. Печать где-то в столе по левую руку, он левша. Перый или второй ящик. У окон довольно развесистый клён, кажется, что по нему удобно забраться, но это было бы довольно земетно из окон. Клён лучше использовать только если нужно быстро уйти, тогда даже если увидят, ничего не успеют сделать. Для входа луше подойдёт черный вход. Его использует служанка когда на рынок отправляется, и раньше пренебрегала необходимостью запирать каждый раз. Повезло что сегодня рыночный день. С одной стороны от выхода бует кухня, лестница рядом, чуть дальше по коридору. Охраны у Марка мало, но она есть. Раньше пересменок был в полдень и в четвёртом часу, идеальо было сбегать в город без вопросов. Что ещё... Вот здесь кладовка, спрятаться если что. Там може быть одежда прислуги. Постарайся не попадать вот в это крыло, там спальня дочери Марка и молодой мужчина вызовет вопросы, - девушка быстро отмечала на бумаге карту дома градоначальника. Закончив, с сомнением посмотрела на потускневшего мальчика - солнышко.

-Ты... Уверен что хочешь это сделать? Рик, мне стыдно тебя втягивать в мои проблемы. Я могла бы попробовать сама, как-нибуль иначе.

Подойдя к столу, Рик внимательно следил за тем, как Артемида рисует схему дома магистрата на старом листе бумаги. Когда последние штрихи были закончены, парень перевёл взгляд на княжну. Следов захватившего его считанные минуты назад отчаяния на лице молодого рыцаря уже не было. Равно как и беззаботного света, рождённого солнечной улыбкой. Рик был серьёзен, сосредоточен...

Почему-то в этот момент беглянке подумалось о том, что солнце светит не только в тихих фруктовых садах, где так легко забыть о бедах и наслаждаться беззаботным весельем. То же самое светило горит над Великой Пустыней, плавя песок и камни. И небо, как рассказывали редкие путешественники, возвращавшиеся с юга, там ярче любых драгоценных камней.

— Арти, я уже стал частью твоих проблем, — произнёс юноша, легко положив ладонь на голову Артемиде. — Или был втянут в них... не важно, — он коротко хмыкнул, покачав головой. — Я занесу тебе обед и пергамент, а потом — отправлюсь за печатью.

-Прости что втянула, - виновато улыбнулась княжна, мягко перехатывая руку, лёгшую на голову, в ладони. Прикосновение рук - более близкий жест, чем лёгкое покровительственное прикосновение к волосам, возможо слишком близкий жест для пары наедине в комнате трактира. Зато спасающий и без того начавшую терять первоночальную форму прическу.

-И спасибо тебе ещё раз. Ты уже сделал намного больше, чем я имею право просить, - тихий голос граничил с шепотом, девушка заглянула в голубые глаза с благодарностью и тревогой, наполняющими синий взгляд и заслоняющими напряжение.

Важно. Формулировка имела значение. Одно дело когда пустынное солнце благословляющее небо неохватной глубной и выжигающее всё живое, что не успело скрыться от его изнуряющего поцелуя разделяет твои проблемы и становится союзником. И совсем другое, когда оно само становится частью твоих проблем, отодвигая все другие.

Нет, двуличности от мальчика-солнышка ждать не следовало слишком искринним он был, написанный будто черными чернилами на белом пергаменте. Это не было предупреждением, лишь не осторожно подобранные слова, а может быть чувство вины за участие брата в её злоключениях. Ей показалось. И укололо напряжением лишь потому, что сама весело улыбаясь окружающим не пообещала бы проблем более заметной фразой. Вот уж действительно, не суди всех по себе...

-Как ты оцениваешь время на затею? Через сколько мне волноваться, что что-то пошло не по плану, и идти тебя искать? - она снова улыбнулась, на этот раз не ловко, словно пыталась пошутить, только шутки на ум шли вовсе не смешные.

— Не надо, Арти. Если мы сейчас начнём разбираться, кто и что имеет право просить... не надо, — Рик устало покачал головой и слабо повёл плечами. — Пара часов, может быть три — и я вернусь. Задержусь — оставь письма в моём рюкзаке и уходи. Не ищи меня. Как-нибудь справлюсь...

Оставив княжну ненадолго в одиночестве, парень вскоре вернулся с подносом, полном еды. И что было куда более значимо — стопкой пергамента с письменными принадлежностями. Пергамент был не такой хороший, как тот, каким пользовался отец Артемиды — но вполне качественным, перо уже не молодое, но отлично очиненное... В общем и целом, лучшего набора для письма беглянке было не найти, если только она не собиралась потратить все имеющиеся деньги на рынке. Возможно, даже в этом случае у неё бы не получилось добавить видимости авторитетности своим посланиям.

Оставив знакомой на прощание болезненную улыбку и поправив ножны с мечом на поясе, Рик отправился исполнять своё обещание.

Артемида проводила взглядом парня и ещё какое-то время смотрела на дверь. Выражение потерянности и отчаяния уступило место озадаченной цепкой сосредоточенности, как только за Риком закрылась дверь. Княжна коснулась большим пальцем искусанных губ. Ей было почти стыдно рассказывать ему о Наморе. Приходилось напомнить, что вина не за ней. Возможно, она даже делает благо рассказав... "Он в самом деле впервые занимается заказными убийствами, или это впервые, когдатебе об этом сказали?" Губы щипало когда к ним прикасалась кожа. Колдун резко поворачивает голову за секунду до того, как нос и рот заполнила вода, застилая глаза. Мужские руки, обхватывающе её за талию, когда тяжелый мокрый плащ как в кокон окутывает ноги мешая плыть. Её отчаянная попытка оттолкнуться от мужчины. И дальше - бледное встревоженное и сосредоточенное лицо на берегу. "А если впервые, то почему? Отчаяние? Или..."

Княжна резко отвернулась от двери. Ерунда. Никаких оправданий. Никаких сомнений и жалости. Иначе она проиграет так и не начав игру. На её стороне и без этого нет ничего кроме решимости не поддаваться слабости. Артемида пододвинула к себе пергамент и взялась за перо.

"Здравствуй, мой милый Рейнольд"...

Княжна посасывала кончик пера, глядя на пергамент пустым взглядом. Собраться не получалось. Слова не шли. Те, котрые хотелось написать ничем ей не помагали. А те, которые она собиралась написать вызывали ощущение, будто ей пришлось съесть кошачий помёт. Мрачно подняв взгляд в стену перед собой, девушка отложила бумагу с приветствием и пододвинула к себе чистый лист бумаги.

"Приветствую, Граф Армстронг.

Надеюсь, моё письмо застало Вас в добром здравии и Ваш храбрый наследник Никон преуспевает в славнои воинском искусстве. Во время нашей последней встречи рассказы о доблестных походах Никона и отважных поступках в защиту вольных земель звучали воистину впечатлающих. Я счастлива что Роу могут похвастаться столь сильными и честными союзниками, за что благодарна Старым Богам.

Мою гордость и радость от возможности отправить Вам послание омрачяет только повод. Я вынуждена сообщить о безвременной кончине моего отца, князя Роу, предательстве и узурпации власти..."

Следом за приветствием, княжна сообщала о нападении на князя, организованное в парвую очередь теперь уже вдовой князя в сговоре с любовником из числа лордов и при участии Дианы. Кто именно помог мачехе она, Артемида, не знает. Но уверена, что предатель, пренебрегающий негласным благородным принципом "безопасность важнее амбиций" скоро покажет своё лицо, вместе с Элеонорой пожелав править, возможно даже объединив земли.

Ей, Артемиде, удалось бежать не смотря на попытки пленения. Отказ от титула, принадлежащего ей по праву рождения в её планы не входит и скоро она продемонстрирует серьёзность своих намерений делом. А пока просит не поддерживать предателей, оборвав с ними связи и напоминает добластным лордам Вольных Земель что тот, кто предал самого близкого не задумываясь вонзит нож в спину снова. Любому, кто поверит в то, что предатель может быть союзником.

В теле письма она также пару раз вскользь упоминала события, которые связывали графа и её покойного отца с теплом вспоминая встречи, даже если участвовала в них очень косвено. А заканчивалось письмо горячими уверениями в уверенности скорой справедливости и скорейшей встречей на собрании лордов. И просьбой распространить весть так широко, как это возможно, так как ложь и нарушение соглашений - червоточина, способная здорово навредить всем участникам союза, если закрыть на это глаза.

Артемида перечитала письмо ещё раз и поставила собственную подпись. Потёрла руки, разминая пальцы и перешла к следующему пергаминту. Она написала ещё два письма особенно близким союзникам отца, примерно с тем же содержанием, живо меняя личные детали, от чего письма становились не похожи одно на другое. Она вспоминала Старых богов там, где это было уместно и обходило любое упоминание в письмам к поклонникам Солнцеликого. Справлялась о здоровье жен и успехах детей. Расставляя акценты по разному, в разных разрезах подсвечивая почему никак нельзя пропускать мимо внимания вопиющий случай предательства и ненадёжности, используя знания о лордах, их привычках, значимых темах в разговорах и сплетнях, которые рекой лились среди молодых дам на балах и среди служанок. Где-то подчеркнуть не безопасность, где-то поставить акцент на приемниках и детях, а где-то на благородстве и истинной добласти, невозможности пропустить подлость. Она щедро писала о тёплых чувствах и воспоминаниях, связывающих лордов с её семьёй, с отцом, матерью и с ней самой. И в конце всегда просила не закрывать глаза. Сделать правду известной. Элеонору должен ждать суд. Если начнётся расследование - свидетелей кроме княжны будет достаточно, всех не заткнёт. Её и "неизвестного" лорда, когда он покажет своё лицо. Предателям и нарушителям соглашения не место среди лордов вольных земель...

Следующее письмо очередному Лорду начиналось так:
"Сердечный друг семьи Роу, Герцог Киллан.

Мне больно сообщать верному собрату моего отца, что князь Роу был вероломно предан и убит. Я пишу Вам в отчаянии, как последнему человеку в этом мире, которому я могу по-настоящему верить. И знать, что мои чаяния не будут напрасны, что в стенах вашего замка я могу найти приют и справедливость. Знать, что ещё остался человек, верный памяти отца, который не оставит его наследницу в одиночестве..."

-Кинь её... - прошипела девушка, с силой откладывая перо. Она распустила волосы, черной волной закрывшие потемневшие синие глаза, только чтобы в следующий момнт снова поднять их, затянув в тугой пучек, не позволяя ни одной пряди выбиваться и отвлекать её от содержимого.

Княжна не называла имени герцога в письмах другим лордам. Играть сразу против княгини и герцога было слишком рисковано. Киллан был слишком влиятелен и слишком силён, чтобы другие лорды охотно выступили против него в меньшинстве, обвиняй его беглая княжна открыто в парочке писем соседям. Совсем другое дело преступление одной женщины, которая заполучила себе маленькое княжество. Теперь смерть князя не списать на несчастный случай так просто. Весть о предательстве разнесётся быстро, подняв волну неодобрения, и к моменту, когда Киллан мог бы объявить о покровительстве вдове друга, уже многие лорды открыто выскажутся против инцидента и отступать назад посчитают ниже своего достоинства, даже если союзник предательницы оказался бы влиятельным. После такого, выступать открыто и немедленно на её стороне было бы не осмотрительно, всё равно, что сознаться в убийстве друга. Герцогу оставалось либо остаться в тени, дав княгине самой разбираться с мнением лордов, расследованием и игнором. Либо вовсе осудить её первым в узурпаторстве и убедившись в заключении преступницы взять под своё крыло земли друга до возвращения юной княжны, у которой должно быть что-то случилось в пути. Ведь она...

"Сбежав, я немедленно направилась в ваши земли. Если судьба будет милостива и люди моей мачехи не настигнут меня раньше, я буду в вашем замке уже через пару дней. Я знаю, что вместе..."

Конечно она спешит к нему, доверяя только его семье, как ближайшему другу отца, разве могло быть иначе?

И конечно куда проще будет присоединить земли Роу к герцогству вместе с наследнецей князя с кристально чистой репутацией, чем получить славу узурпатора и нарушителя спокойствия рядом с его вдовой...

"Если повелся на её шашни, поверишь и мне..." Княжна опёрлась локтём о стол, подперев лоб, склонившись над пергаментом и тщательно подбирая слова, стиснув зубы. Нежное письмо. трепеное и взволнованное. Немного сумбурное, но каким ещё оно может быть под торопливо плящущим пером юной девушки едва достигшей возраста невесты и умоляющей о заступничестве. В письме не было ни слова, открыто намкающего на не дочерние чувства к вдовцу. Но... Где-то она случайно, вскользь, называла герцога по имени, а не титулом, как того требовали от юной особы приличия. Где-то выбирала слишком трогательные слова для воспоминания о совместной поездке их семей на охоту, где герцог Киллан показал Артемиде, как точнее обращаться с луком. Где-то отчаянная просьба становится столь трепещущей, вера в сильного друга столь непоколебимой, а благодарность за возможность прийти к нему звонко звучала такой самоотдачей... Нет, к словам нельзя было придраться. Любой, кому сказали бы, что у княжны есть чувства к герцогу на основании этой бумаги счёл бы обвенения абсудрдными. Но если очень хотеть найти скрытый смысл в трепетных неровных строчках и решить, что имеешь право читать между ними, потенциал для двусмысленного прочтения открывался достаточный...

"Кинь её..." Она не имела понятия как будет потом разбираться с герцогом, если её затея удастся и он предпочтёт безопасный захват власти своей Элеоноре. Но разбираться с ним проще, чем разбираться с ним в союзе с мачехой.

Так же, как и другим лордам, она писала что у мачехи есть союзник и она не знает кто это, но узнает, когда тот встанет рядом с ней. И она уже сообщила об этом многим и надеется на его помощь в распространении информации пока она не добралась до замка, где они смогут вместе решить, что делать дальше...

"Ваша Артемида"...

Девушка облизала ставшие сухими губы, подула на письмо, чтобы чернила быстрее высохли, отодвинула его в сторону, придвинув к себе начатое письмо сыну герцога. Оступать было некуда, кошачий помёт уже был не только во рту, она щедро вымазалась. Всё или ничего. Что-нибудь да взорвётся в змеином гнезде.

Итак, милый Рейнольд...

Она сообщала ему о случившемся на равне с лордами Вольных земель, ведь в её глазах, юноша один из них. И как жаль, что всё произошло именно в этот день. В день, когда на балу князь Роу собирался обсудить с герцогом вероятность помолвки Артемиды и Рейнольда. Ах, как она ждала этого дня и как её сердце тоскует, что теперь этого не случится...

Устрой им там, Рейн. Что счастье было так близко, а они всё испортили своими хотелками. Желательно громко, со скандалом, погромом, хлопаньем дверьми... А ещё лучше засучи рукава и сам возьмись за расследование и правосудие. Ведь ты *уже* лорд Вольных земель в глазах юной княжны. И можешь влиять на ситуацию. Она в тебя очень - очень верит. Докажи делом. И ты узнаешь, *насколько* благодарной может быть несчастная девушка взывающая к твоей защите. Здесь сердечное отношение читалось куда более открыто, чем в предыдущем письме, давая основание злиться, что глупый план с убийствои всё испортил, а не приблизил союз. И конечно она обещла в скором временем прибыть в земли Килланов под его защиту и опеку. Пусть ищут её в землях герцога.

Законичв очередное сложное письмо, девушка откинулась на спинку стула, устало выдохнув. Потёрла глаза, отпустила волосы вместе с напряжением. Темные локоны легли на плечи и спину, ограждая её от внешнего мира. Отодвинув исписанные бумаги, она залпом осушила стакан с водой, помогая пересохшему горлу, съела несколько ложек остывшего обеда, переключаясь. И снова взялась за перо, награждая себя более приятными письмами, дарующими надежду и ощущение что она не одна в мире. Хоть её сердце и тосковало.

Княжна писала Барону Арчибальду. То же письмо, что и другим лордам, но в этот раз строки лились сами собой, полные светлой грусти и искренним теплом. За годы её дружбы с близнецами, он стал ей практически дядюшкой. Из всех оставшихся в живых, барон был ближе всего к отцу, место которого, конечно, уже никто не займёт.

И ещё одно письмо, для близнецов. Раннее в переписке она всегда писала им отдельные писма, каждому своё, но этот случай был срочным и стал исключением.

"Черная птица раскинула крылья размахом с само солнце..." просочилась в тексте фраза-пароль, известная лишь им троим, подтвержая, что автором письма не может быть никто другой. Кроме известного содержания и просьбы разнести информацию, и подтвердить её слова, ведь они были там перед балом и могут свидетельствовать, княжна намекала на скорый приезд, не говоря об этом прямо, на случай, если письма увидят те, кому об этом знать не нужно. Но их дружба была столь давней и полнилась столькими секретами, что троица могла практически разговаривать на им одним понятном зашифрованном языке. "Дайте знать, что вход безопасен. Код синий..."

И в конце секретный намёк. Им одним указывая на предателя, называя его прозвищем сложившимся в компании и предупреждая о секрете... "Не верь белому кабану. И до времени зарой шкатулку в иле..."...

С теплыми признаниями и нежными прощаниями в конце письма, Артемида отложила очередной пергамент. Главное написано. Девушка свернула уже высохшие послания. Дала себе передышку, наконец пообедав. И используя оставшееся время стала писать уже ставие рядовыми письма другим лордам. Столько, сколько успеет до возвращение Рика или оговоренного часа.

Время за письмами тянулось мучительно медленно. Так медленно, что казалось — оно ползёт лишь немногим быстрее, чем в растянутую долгим сном на годы одинокую ночь в пещере. Вопреки уверениям отца, что за делом человек не замечает движения песка в своих часах. Несмотря на то, что всё больше и больше чёрных строк ложилось на жёлтый, уже не раз оскобленный пергамент — и застилали собой едва различимые следы чужих слов, когда-то живших на нём... Песок сыпался — мелкий, толчённый, который Артемида сама просыпала из небольшой песочницы на письма, чтобы чернила высохли быстрее, а затем стряхивала прямо на пол. Но ни солнце, ни рождённые от него тени не поспевали за бегом пера в руке девушки. Создавалось ощущение, что они и вовсе не движутся — остановились, замерли вместе с миром, который вслушивался в историю, снова и снова рассказываемую скрипом точёного острия по сухой коже...

Было ли дело в ощущении гадливости — тошнотворном яде, чудившимся беглой княжне в тяжёлом запахе чернил? В напряжённом ожидании вестей от брата человека, который убил её отца? Или в беззвучном шёпоте, который проникал в уши под ритмичный говор пера?.. Голос наваждения казался знакомым. Вместе с ним из тёмного омута памяти поднимались образы того, что беглая княжна никогда не видела — пересечённое трещинами потемневших вен расколотое лицо, кривая чёрная усмешка на тонких губах, обхвативший горло подобно рабскому ошейнику уродливый шрам... Существо, которому они принадлежали, не могло знать того, о чём рассказывало Артемиде. И всё же — говорило, заставляло вспоминать. О том, как целую жизнь назад молодая княжна сидела в кабинете своего отца и смотрела как Элеонора играет с князем Роу. Теперь уже дважды овдовевшая княгиня любила шахматы — странную игру, пришедшую в Вольные Земли вместе с верой в Солнцеликого из Солярии. И отец Артемиды редко отказывал супруге в просьбе составить ей партию, даром что столь же редко побеждал в этих играх. Элеонора всегда делала ход первой — она не брала в руки чёрные фигуры, если только не собиралась скинуть с доски поверженного противника.

Ухоженные женские пальцы со стуком переставляли фигуры на доске. Белые всегда начинали противостояние первыми, а чёрные — пытались разгадать планы врага, не позволить загнать себя в ловушку и дать отпор. Увидеть в простейших движениях другой стороны паттерн, схему — первые штрихи картины, которую желал нарисовать на поле боя враг. Отец Артемиды учил её, что понимание мотивов и целей оппонента — ключевой элемент, одно из важнейших условий для победы. Но был ли в таком подходе смысл теперь, когда первым же своим ходом Элеонора снесла с доски и чёрного короля, и всё его войско?.. Казалось, что теперь это бессмысленно, но... возможно именно сейчас, когда у беглой княжны не имелось других союзников, кроме собственной головы, такой подход был бы самым разумным? Перевороты редко совершают, действуя по минутному наитию и полагаясь на одну лишь импровизацию. И сама Элеонора не относилась к тем людям, которые склонны к необдуманным поступкам и не могут предугадать последствий своих действий. Даже оставив в стороне домыслы о целях мачехи, Артемида не могла отрицать — убийство князя Роу спланировали заранее. И в таком случае логично было бы задаться вопросом — верила ли Элеонора, что убийство супруга поставит точку в игре?

Или с его смертью началась новая партия, в которой белые уже были готовы сделать первый ход?..

Песок упал на пол с очередного законченного письма. В тот же момент за дверью послышались неровные шаги, секундой спустя сменившиеся звуком открываемой двери. Рик почти ввалился в комнату — растрёпанный, тяжело дышащий. Лицо парня казалось бледноватым, хотя на щеках играл нездоровый румянец. Он неловко поджимал правую руку и слегка пошатывался, проходя глубже в комнату. Но всё равно — улыбался Артемиде, показывая увесистую шкатулку в левой руке.

— Достал.

Тяжело опустившись на свою кровать, голубоглазый рыцарь осторожно поставил свою ношу на край стола и упал спиной на жестковатый матрас. Из шкатулки доносился сердитый шорох, который мало-помалу начал стихать после того, как её похититель отодвинулся подальше.

Песок сыпался с пергамента и напяженный взгляд следил за соскальзывающими песчинками. Дурацкая интуиция решившая принять искаженный облик. Она что-то упускала и чувствовала, что совершает ошибку. Или это всё гадливое послевкусия от искусственных слов? Девушка в сомнением посмотрела на текст. Нет, откладывать ход пока не разберётся что к чему - непозволительная роскошь. К чему бы не готовилась мачеха, в её планах княжна сидела в кладовке, или по крайней мере под присмотром, а не говорила с лордами. Нужно действовать скоро, пока руки развязаны, что-то должно выстрелить.

Княжна подскочила, услышав приближающиеся шаги, оставив пергамент на столе и с замирающим сердцем развернулась к открывшейся двери.

-Рик! Слава богам, это ты и ты цел! - с облегчением выдохнула Артемида. Каблуки сапогов споро застучали по полу, когда она сорвалась с места навстречу парню, порывисто обняв его прижавшись щекой к плечу, когда они встретились. Так радостно, будто он не просто сделал маловероятное принеся ей заветную печать. Но невозможное, застваив засыпающее капающее по песчинкам время побежать быстрее. Впрочем, девушка быстро отстранилась, смущаясь своего порыва и пропуская юношу дальше в комнату.


-Ты мой герой... Что с рукой, ты ранен? Нужно найти врача? - Артемида последовала за ним, но брать печать со стола не спешила, острожно коснувшись правой руки, оценивая масштаб катострофы.

— Нет... никаких врачей, — Рик плотно сжал зубы от прикосновения Артемиды и быстро покачал головой. — Когда поймут... будут опрашивать местных лекарей.

На первый взгляд с рукой всё было в порядке, не считая небольшой красной припухлости с двумя кровоточащими проколами у самого запястья. Но под побледневшей кожей чувствовался неестественный, лихорадочный жар. От солнечного осколка, найденного княжной, пришла тревожная, сердитая вибрация, в которой послышалось единственное слово: проклятье.

— Всё в порядке, — соврал парень, здоровой рукой стерев выступившую на лице влагу. — Яд... несильный. Не для того, чтобы сразу убить... в рюкзаке осталось зелье. Дождусь брата... он поможет...

Тяжело опершись на левую ладонь, он с видимым усилием сел на кровати и нашёл глазами лицо Артемиды.

— У тебя мало времени, — спешно заговорил Рик, стараясь удержать свой взгляд на девушке. — Запечатай письма... и уходи. Я позабочусь об остальном... что-то происходит, Арти. Я подслушал разговор магистрата... что-то происходит...

Светлая ладонь импульсивно взметнулась, зажимая рот. Артемиде понадобилось пару мгновений, чтобы взять себя в руки.

-Выпей сейчас, - быстро оглядев комнату, она нашла взглядом рюкзак, споро подскочив схватила его, перемещая к кровати. Поставив сумку рядом с кроватью, сама княжна опустилась на одно колено на пол, оперевшись локтями о кровать, и когда парень сел, встревожено смотела на него немного запрокинув голову.

-Что ты слышал? Это может быть очень важно, Рик, пожалуйста, расскажи мне что узнал... И что за тварь тебя укусила?

— Печать... пришлось спрятаться, не успел посадить в коробку, — Рик согнулся, запустив одну руку в рюкзак. Пошарив там немного, он достал небольшую, грубо выдутую стеклянную бутылочку, на треть заполненную багряной жидкостью. Парень поднёс её к губам, зубами выдернул пробку и сделал большой глоток, разом уменьшив количества зелья наполовину. Устало выдохнув он перевёл взгляд на Артемиду. — Я не... не очень хорошо разобрал. Что-то про лордов Приграничья и... кажется, они собираются закрыть выход из города.

Указав рукой в сторону шкатулки, парень произнёс:

— Запечатай письма. Вряд ли у них было... время перенастроить печать. Должна подчиниться дочери местного лорда...

-Они... знают? Я чуть было не явилась к нему на порадную, - княжна похолодела. Коротко кивнув поднялась, возвращаясь к письмам и помедлив пару мгновений открыла коробочку с печатью. Зажегся маленьки огонёк, растапливая воск. Светлое личико, окруженное тёмными локонами, стало сосредоточенным и хмурым. Губы припухли от укусов и сейчас снова терзались зубами.

-Думаю, что успею отправить письма сама, будет лучше, если ты дождёшься брата здесь. Десять минут ничего не решат. Раз мои письма будут с печатью города, то месторасположеие на момент отправки уже не будет секретом. Если вдруг... Намор доберется до меня первым, отправлю к тебе как можно скорее. Если сначала будет здесь, тем лучше. Если не получится отговорить идти дальше, просто скажи что я направилась в земли герцога пожалуйста. Всем, кто будет интерсоваться, - воск капал на послания, после чего тонкие пальцы подхватывали паукообразную печать, ставя оттиск и поглядывая на насекомое с осуждением. Запечатывая письма, княжна шепала едва слышные слова себе под нос, которые врятли мог разобрать проклятый юноша.

-Лучик, сколько у него времени? Ты могла бы что-то сделать с такой штукой? Хотя бы замедлить? Насколько? - письма запечатывались одно за другим и Артемида медлила, не веря, что всерьёз проворачивает в голове одну из маячивших идей. Ей следует просто развернуться и уйти не оглядываясь. Бледный колдун убил её близкого, она промолчала и ушла когда при смерти был его. Пусть ощутит её боль. Никакой жалости к врагам, тем более такой ценой...

-Ты могла бы... Пусть какую-то магическую пульсацию? Луч? Вспышку? Достаточно сильную, чтобы колдун его заметил и мог чётко определить местонахождение? - всё ещё не веря себе спросила она у осколка. "Ни один наёмный убийца не доставит столько же удовольствия, сколько ощущение жизни, медленно покидающей человека в твоих руках", сказал ей колдун. Вот только она не получала сейчас удовольствия от медленно угасающего солнца в комнате. Ни чуточку. Даже зная, что оно причинит страдания, отражающие её собственную боль, это только продолжало бесконеный круг.

-Рик, я не забду то, что ты сделал. Готова посвятить тебя в рыцари, если тебе по душе этот путь. Правда действительную силу титул приобретет только если восстановлю влияние... Но если ты захочешь быть до тех пор странствующим рыцарем беглой княжны, это было бы честью для меня, - весело сообщила девушка, запечатывая последние письма, словно никакой трагедии и не происходило ни с ней, ни со светловолосым юношей.

Рик не ошибся — печать действительно подчинялась законной наследнице правителя земли. Когда крышка шкатулки открылась, вырезанный из дерева крупный паук встретил Артемиду настороженно, издал угрожающе шипение, задвигал металлическими жвалами... но так и не укусил беглую княжну. Точно сторожевой пёс потянулся к её руке, словно принюхиваясь — как будто арахниды или конструкты из зачарованного дерева могли чуять запахи. Блеснул драгоценными бусинками глаз — и послушно забрался на кисть, обхватив длинными лапами пальцы девушки, точно непропорционально большой перстень. Оканчивавшееся рельефным срезом с городским гербом брюшко спокойно опускалось в растопленный воск, придавая ему форму и заставляя письма вспыхивать на секунду чародейским светом. За сохранность посланий Артемида могла не переживать — их прочтут только те, кто имеет на это право... или тот, у кого хватит умения взломать магическую печать.

День? Часы? Чужая магия. Нет глаз. Не вижу. Сильный. Но больно. Изнутри. Слабеет.

Ответ Лучика был мешаниной странных образов и ощущений, в которой малопонятные, размытые формулы мешались с сумрачными картинами мужчин и женщин с заострёнными ушами, лежащими в бреду. Словно осколок драконьей души, заключённый в драгоценный камень, пытался вспомнить что-то — и не мог. Кусочки воспоминаний, оставшиеся при ней, никак не могли сложиться в полноценную память. Возможно, будь её больше с Артемидой — Лучик могла бы найти решение. Но маленькая частичка души, пролежавшая вечность во тьме и одиночестве, не видела способа помочь проклятому солнечному мальчику. И кажется, медленно падала в объятия паники, неспособная помочь той, кто спасла её от забвения...

— Всё в... порядке, Арти, — улыбнулся Рик в ответ княжне. — Не очень... заслуживаю быть рыцарем, — улёгшись боком на кровать, он подтянул к себе подушку и попытался устроиться на лежанке. — Тари... помогает на почте. Зайдёт через полчаса. Отдам письма... у тебя мало... времени...

Луч. Свет. Есть силы. Нет воли. Не могу направить. Опасно. Но... твои чары. Поддержать. Укрепить. Сделать ярче.

Девушка успокаивающе коснулась ткани, под которой скрывался камушек. Задержала ладонь на несколько секунд, глубоко вздохнув.
-Ты самый лучший осколочек во вселенной, - однии губами произнесла она, отрываясь от секунды нежности. Даже если бы камень никак не помог ей сейчас, она бы чувствовала себя не одинокой. А он помогал. Хоть и ставил перед тупиковым выбором, принять решение где было очень сложно.

-Ты не закрываешь глаза на чужую боль, ищешь справедливости, держишь слово, только что рисковал жизнью ради дамы... И рискуешь. Мало кто достоин так, как ты, Рик. Если бы моё мнение что-то значило... Тебе даже посвящения с клятвами не нужно. Просто оставаться собой. Риком Ясно Солнышко, - княжна смущенно улыбнулась, убирая письма в рюкзак парня, подальше от случайных глаз.

Поднявшись, девушка помедлила стоя у кровати. Принять решение уйти, оставив его так, было мучительно сложно. Но от того, что она зароет себя сидя рядом и держа парня за руку легче не будет ни кому. Разве что её преследователям...

-Тебе нужно продержаться и он скоро будет здесь. Хорошо? Мы встретимся снова. Надеюсь в следующий раз у нас будут больше времени. Всё будет по другому, -
перед уходом княжна наклонилась, легко прикоснувшись губами к горячему лбу парня.

— По-другому...

Слабый голос парня донёсся до Артемиды уже когда она закрывала дверь в его комнату. Рик остался лежать на кровати, всё ещё цепко сжимая в руке бутылочку с остатками алого зелья. Если лекарственный отвар и имел какой-то благоприятный эффект, как утверждал мальчик-солнышко — беглой княжне он был не заметен.

Больно. Но сильный...

Кривик в конюшне беспокойно перебирал ногами. Он встретил хозяйку нетерпеливым фырком, будто уже давно дожидался её и теперь укорял за нерасторопность. Конь беспокойно водил головой из стороны в сторону, то замирая, то встряхивая редкой гривой — словно по очереди смотрел на ворота, ведущие из города в разных направлениях. И то, что он видел — не нравилось старому жеребцу...

-Идём-идём, милый. Извини что долго, - прошептала коню княжна и, убедившись что рядом никого нет... облокотилась спиной о стену стойла, закрыв лицо руками и грубо выругалась заборным выражением, которое услышала однажды от кухарки, разлившей целый к кан с отборным рагу. Она не подала сигнала прямо из комнаты, Рик хоть и был слаб, но был вполне в сознании и рыцари обычно яро противятся, если дами рискуют ради них. Или как минимум чувствуют неловкость. Артемида всё ещё не верила в то, что собиралась сделать. Позвать мрачного колдуна, оставившего её сиротой без дома, ради... Парня, которого она она видела впервые?

-Он меня убъёт, если не успеет, - прошептала девушка, медленно опуская руки. Если увидит её сигнал, доберется до места и найдёт тело брата в комнате. Поймёт о её причастности без дополнительных доказательств, посчитает сигнал мстительной насмешкой...

Времени не было на раздумья. Ни у неё, ни у Рика. девушка достала камешек, закрыла глаза и прислушалась к себе, пытаясь отыскать музыку. Скрипка отозвалась всревожными струнами так, словно ждала, когда на неё обратят внимание. Уже перебирала звуки, плескалась у горла, нетерпеливо растекаясь по телу. Сердце сладко йокнуло. Одна из тех частей прошедшего кошмара, по которому болела княжна и которое боялась проверть лишний раз, чтобы не разочаровываться в себе из-за отнятого кусочка знания о собственной природе. Музыка была на месте, она всегда была с ней и сейчас было сложно не столько её расслышать, как это было раньше, сколько угомонить, собрать в одном месте и направить. Княжна пыталась уцепить звуки и направить их синим пламенем прямиком по венам к ладоням, в которых был зажат лучик. Она не знала что делать и могла действовать только интуитивно. Представляла луч магической энергии, поднимающийся в небо сигналом, видимый только одному человеку.. Кому? Сжав побелевшие губы, девушка искала нужный образ. Звать человека, вскиновшего руки за секунду до вспышки было противоетественно. Звать того, кто не должен был вытаскивать её из воды и закидывать на плечо образом не подобающим джентельмену - не надёжно, глупо колдовать для плода собственного воображения.

А потом все окружающие звуки и нетерпеливое дыхание переминающегося с ноги на ногу Кривика стихли, отступив на задний план. Всё, что осталось перед ней - это тёмная фигура сидящая на камне в плаще и внимательный взгляд из-под капюшена, который она чувствовала спиной, уходя. "Пусть тьма укроет тебя... от меня". С высоким, на грани слышимости, почти истеричным длинным раздражающим звуком каким только может издавать скрипичная струна под неумелым воздействием смычка, луч энергии маяком разрезал упомянутую тьму, привлекая внимание того, кого встречала лишь однажды. Кто не отозвался на её просьбу, но и не лишил её пути.

А потом короткое мгновение закончилось. Никаких скрипок и колдунов, только малеькая княжна, непонимающе глядящая на камень в стойле, рядом со старой клячей.

-Получилось? - ошарашенно спросила она у камня. И спохватившись, поспешно оглянулась, пряча его обратно в карман.

-Поторопимся, да? - голос Артемиды был ласковым, но движения приобрели поспешность, не дающую пространства для поглаживаний животного. Она спешно седлала и грузила коня, чтобы немедленно вывести его из конюшни, и пуститься к воротам на севере.

Мгновение закончилось — звоном неосторожно порванной струны и тишиной. Отсутствием звука, кричавшем о нерождённом из-за спешки...

Лучик не отозвалась на вопрос. Пульсирующий светом осколок был спрятан обратно в карман — где его ритмичное сияние угасло, растворившись в тенях. Кривик недовольно дёрнул головой и шумно вздохнул, посмотрев на хозяйку. Что-то укоряющее было в его взгляде, точно это не он ещё недавно подгонял беглую княжну, всем видом напоминая о нехватке времени. И всё же — старый конь безропотно позволил нацепить на себя сбрую и вернуть на положенное им место вьюки. Много времени это не заняло — помогая расседлать Кривика, Рик аккуратно развесил всю амуницию по крючкам, так что снова собраться в путь теперь не составило труда.

Уже выводя коня на улицу, Артемида заметила маленькую фигурку, прошмыгнувшую мимо неё в приоткрытую дверь таверны. Оставалось лишь надеяться, что это и был Тари, о котором говорил мальчик-солнце — и письма княжны вскоре окажутся доставлены на почтамт, смешаются с другими посланиями от жителей Карна да разлетятся по землям Приграничья к своим адресатам. Вновь кольнуло ощущение опасности — предчувствие ловушки, в которую вот-вот попадёшь ногой. Но даже если это глупое чувство не происходило от нервного напряжения, поздно было что-то менять. Чернила на пергаменте высохли, оставшаяся в комнате магическая печать скрепила послания, а мальчик уже наверняка поднимался по нескрипучей лестнице к Рику. Ничего...

— ...не могу сделать. Приказ магистрата.

Полноватый мужчина, стоящий рядом с парой тяжело нагруженных лошадей, раздражённо выругался и резко дёрнул поводья, разворачивая своих скакунов обратно в город. Усталого вида начальник караула в годах только сплюнул на землю и махнул своим людям. Незаметно для себя Артемида прошла небольшой городок и оказалась у северных ворот... которые закрывались прямо перед её носом. Вокруг суетилось с десяток стражников — позёвывая, недовольно переговариваясь и задаваясь вопросом: какого дьявола их без предупреждения, не в срок вызвали на службу, да ещё и вынудили разбираться со всякими проходимцами-торгашами, которым не сиделось в Карне, и — вот ведь заразы!.. — не могли они разве собраться на полчаса раньше или отложить выезд до завтра... Где-то внутри одной из сторожевых башен гремел цепями механизм, опуская прочную кованную решётку вдобавок к уже затворявшимся укреплённым створкам ворот...

— Закрыто. По распоряжению магистрата. Когда скажут открыть — понятия не имею. Топай обратно, — недружелюбно бросил начальник караула в сторону Артемиды, скользнув по ней взглядом. Кажется, он уже собирался вернуться обратно в сторожку и оставить подчинённых разбираться с очередным потенциальным скандалом — но что-то заставило глаза старого солдата вернуться к девушке и пристально вглядеться в неё.

-И вам доброго денёчка, сэр! - Артемида сверкнула дружелюбной улыбкой, явно узнавая начальника караула как старого друга семьи.

-Ну и суета сегодня, правда? Чего только не случается. Я вот тоже думала пораньше болеющего дядюшу навестить, да встретила на рынке вашу достопочтенную супругу, грех было не задержаться словечком перекинуться. Впрочем, не жалею, любые неприятности отступают, когда встречаешь добрых друзей, правда? - ласково защебетала девушка. Начальник караула мог бы плюнуть на пустую болтовню, но беззаботно поглядывая на солнце, девушка невзначай положила руку на шею и непринужденно спустила вниз, за ворот рубашки, где у девушек обычно начинается нижнее бельё. Был смысл задержаться не на долго только для того, чтобы проследить за светлым изогнувшимся запястьем гадая, что происходит... пока тонкие пальцы привычным жестом расстегивали маленький замочек, зацепленный за кружево.

-Супруга Ваша обранила, так славно что я Вас встретила и могу вернуть сегодня же, она будет так рада! - в руке княжны блестнул дорогой кулон на тонкой золотой цепочке с синим драгоценным камушком, который был на княжне в её день рождения.

-Да и к воротом я подоспела вовремя, ещё не закрыты, значит и к дядюшке успею! Он совсем плох...

Брови начальника караула медленно ползли вверх в ответ на щебетание девушки. Всё выше и выше, грозя перепрыгнуть уже заходящее, едва видимое из-за городской стены солнце, бросавшее на землю густые тени. Пара стражников, не нашедших себе занятия, тоже прислушивалась к несущейся галопом по словам княжне. Один из них приглушённо поинтересовался у товарища, с каких это пор их командир стал женатым человеком — он же вроде зарекался... Блеснувший в сумерках кулон развеял все сомнения и приковал к Артемиде с полдесятка взглядов. Мог бы, наверно, и больше, но часть караула больше была озабочена нелёгкой задачей по закрытию створок ворот и глазеть по сторонам пока не собиралась.

— А-а-а... чего же сразу не сказала?.. — пробормотал главный, с трудом оторвав взгляд от драгоценного камня в кулоне. Под взглядами подчинённых, он шагнул к Артемиде, потянулся рукой в сторону беглой княжны...

Кривик оказался быстрее.

С неестественной для престарелого скакуна скоростью, он мотнул головой в сторону командира стражи и сомкнул челюсти на тянувшейся к хозяйке руке. Под плотной кожаной перчаткой мужчины что-то слабо хрустнуло, а затем все звуки заглушил его испуганный вопль. Кажется, стражник всё-таки выдернул руку из зубов коня — а может это сам конь отпустил его, ясно обозначив своё отношение ко всяким сомнительным персонам, тянущим немытые руки к Артемиде. Понять это было трудно, потому что в следующую же секунду мир для княжны перевернулся с ног на голову. Что-то боднуло её в живот, выбив дыхание — и вдруг под грудью уже оказались ремешки конской сбруи, грива, лоснящиеся чёрные плечи...

Ворота!

— Закрыть! Живо! Это она! Хватай!..

Карман с осколком драконьей души дохнул жаром через ткань. Сбоку от Артемиды что-то полыхнуло. Раздался гром, треск дерева, грохот падающего металла... стук копыт. Перекинутую через плечи Кривика девушку трясло и мотало, под мелькающими перед глазами передними копытами пронеслись обломки ворот и оплавленные куски металлической решётки. Их сменили грубые камни, переходящие в грунтовую дорогу. Ветер трепал волосы. Кривик бежал из Карна, шумно фыркая и тряся головой...

Что-то было не так. Девушка почувствовала это, когда взгляд стражника остановился на драгоценности, а другие стали обращать внимание и уже пожалела, что выбрала не деньги. Но продолжала лучезарно улыбаться, обратного пути уже не было. И даже поверила, что протянутая рука стражника была признаком заключения сделаки, сейчас он просто возьмёт кулон и...

Глаза княжны округлились, когда конь сделал выпад. Одно котороткое мгновение, после которого стало очевидно, что всё вовсе не так, как хотелось бы думать. Но запаниковать она не успела, в следующую минуту её главной и единственной целью стало не свалиться с коня, поперёк которого княжна оказалась. Руки скользии по лоснящейся шерсти, ища за что зацепиться и не находя опоры, волосы лезли в лицо, в рот и закрывали глаза, мешая хоть отдалённо ориентироваться в ситуации. Пустое стремя мотнулась, едва не угодив ей в висок и девушка зацепилась за него рукой, создавая хотя бы иллюзию устойчивости... которой не было. Какой бы опытной наездницей княжна ни была, к скачке поперек не была готова. Согнутые колени прижимались к плечам, пытаясь почувствовать опору и чувствовали только то, что соскальзывают. Напрягшаяся всем телом, Артемида продолжала удерживаться только чудом, пытаясь не думать о том, что было бы страшнее, свалиться слишком близко от города и стражников, которые могли бы оперативно рвануть следом или попасть прямо под копыта коня, зато не доставшись страже.

-Свалюсь. Я сейчас свалюсь, - пропыхтела княжна, когда выбитого дыхания хватило хоть на что-то, а паника уступила место одной единствнной мысли.

Нельзя было сказать наверняка, сколько бежал Кривик, пока Артемида не подала голос — и сколько конь ещё успел пролететь после того, как его хозяйка смогла хоть что-то сказать. Но постепенно, престарелый скакун стал замедлять ход. Сумасшедшая тряска уступала место более размеренному покачиванию, за грохотом копыт стало различимо тяжёлое дыхание коня, отдалявшийся звон колоколов... Наконец, Кривик остановился окончательно — тяжело опустился на подогнутые ноги, позаботившись о том, чтобы Артемида плавно соскользнула со взмыленных плечей на землю, и так и остался лежать на земле.

Сколько бы ни заняло бегство из Карна времени, нельзя было отрицать — оно прошло успешно. Городок остался плохо различимым силуэтом у самого горизонта, в наступающих сумерках мерцая маленькими огоньками. Самый яркий из них был окрашен в необычный насыщенный золотистый оттенок, переходящий на гранях в более привычный рыжевато-оранжевый. Что-то подсказывало княжне: там, где он горел, раньше стояли северные ворота Карна...

Кривик тяжело дышал и отфыркивался, развалившись на земле и мотая головой. Свой побег он закончил на опушке небольшой рощицы, в стороне от проложенных дорог. Кажется, при побеге он не пострадал — на взмыленной гнедой шкуре не было заметно никаких ран. Но продолжить путь прямо сейчас точно не бы не смог. Ему требовалось хотя бы несколько минут на отдых. Возможно, после этого было бы разумно вести коня под уздцы, хоть немного уменьшив ношу старого скакуна... но с другой стороны — скромный вес Артемиды вряд ли мог сыграть большую роль. А им надо было продолжать двигаться. Пока не...

Нашёл...

Ощущение чужого взгляда пришло вместе с холодным ветром, который нёс на себе тревожный колокольный звон и едва различимые нотки гари. Тот же самый взгляд, что и в ночь бегства из родного замка — что искала княжна, разрезая тьму плачем одинокой скрипки. Разве что сейчас он был... расфокусирован. Словно смотря издалека, его обладатель глазами зацепился за что-то близкое Артемиде, видел её саму и окружение — но не глядел на неё прямо.

Не двигайся. Мы идём.

Лоскутком ткани, который потерял последний узелок крепления, девушка соскользнула с коня едва ли не до того, как тот сам опустился на землю. Не привыкшие к пережитой нагрузке тонкие аристократические руки безвольно раскинулись в стороны, ошалевший, не видящий взгляд невидяще упёрся в небо. И только хриплое, свистящее дыхание указывало на то, что умирать княжна не собиралась. Мокрый кашель скрутил маленькую фигурку, казавшуюся ещё более миниатюрной рядом с конём, заставил перевернуться на бок, подтянув колени к животу и обхватив их руками. Откашлившись она поспешно приподнялась на дрожащих руках, с тревогой оглядывая опустившегося на землю коня. Она даже нашла силы, чтобы поднять одну руку, проведя по его шее, убеждаясь что скакун в порядке... И рухнула обратно, лбом в сухую землю.

Такой её нашел холодный ветер, пробравшийся под мокрую одежду, заставивший втянуть живот, мигом сделавший одежду на разгоряченном, быстро остывающем теле стылой, неприятно липнувшей. Но холод мокрой одежды, пришедший с дуновением ветра, не мог сравниться с колючем морозом, поднявшимся из глубины её существа, замедлившим темп биения серда и сковавшим ставшее очень сухим горло. Он здесь и знает, где её искать. Сухая земля размокала там, где её касался мокрый висок и лоб, размазывалась по щеке, прокинала в растрепанные спутанные волосы, которым теперь было бесконечно далеко до той изысканной высокой прически, в которую были уложены утром её шестанадцатилетия. Больше всего княжне хотелось остаться лежать в траве, вдыхая запах земли, котрого здесь было больше, чем ноток гари. Игнорировать холод, который шел от земли, пробираясь в ставшее очень тяжелым тело, не оставляя здоровым тех, кто позволит себе спать в его объятиях.

Артемида с трудом разлепила веки. Прямо перед её лицом паук плел паутину между несколькими высокими колосьями. Его лапки вытягивали и закрепляли тонкую прозрачную но прочную нить. Паутина затряслась, когда в неё попала мушка и стала дергаться, пытаясь выбраться, но вместо этого ещё сильнее путаясь. И княжне, не привыкшей сравнивать себя с мухами, старания насекомого показались смутно знакомыми. Паук бросил свое занятие, быстро перебирая лапками переместился в центр паутины к жертве.

-А ты должен сидеть в таверне и лечить брата, - прошептала княжна, медленно поднимая руку и разрывая паутинку, высвобождая муху. Та напоследок укусила Артемиду за палец. Сфокусировав взгляд на пауке, чью паутину она порвала, оставив хозяина без обеда, девушка слабо пожала плечами.

Рик выходит не отправил брата по ложному следу во владения Киллана. Или отправил, но тот ему не поверил. Мог бы придумать как задержать… Впрочем, если речь о ее сестре…

Девушка медленно перевернулась обратно на спину. Синева глаз была темнее неба готовящегося к ночи и могла бы посоревноваться с ним в глубине. Спина начала по-настоящему мёрзнуть. Сейчас горло саданило от острого царапающего дыхания в скачке с примесью пыли и гари. Если продолжит так лежать, завтра горло будет болеть от простуды и это легкое последствие…

Девушка облизала высохшие губы. Следил ли он за ней раньше похожим образом, но не показывался? Или это впервые потому что появился инструмент? Какая-то вещь, которую она оставила в таверне помогла взять след? Или её собственный сигнал сделал её видимой? Почему не промолчал, зачем звучал, обозначая свой шаг? Получает удовольствие от погони? Хочет, чтобы она запаниковала? Удовольствие сродни жизни медленно утекающей из рук?

Небо скрылось на несколько секунд, когда девушка закрыла глаза. Но длинные темные ресницы дрогнули и медленно распахнулись, возвращая синеве синеву. У княжны сохранялось странное чувство, что это её взгляд расфокусирован. Что это она видит окружение и её саму со стороны, а не находится внутри…

Или не так. Она послала предупреждение и он вернул его, предупреждая… О чем? «Мы идем». Они - с Дианой? С группой которую отправила с ним Элеонора? Обозначил близость и дал время уйти? Почему такая странная формулировка, сказал бы прямо если его слышит только она. Или это должно было прозвучать вслух и код такой. Он же не мог правда надеяться что она послушается и будет просто ждать? Глубоко втянув носом воздух, княжна снова прикрыла веки.

Или… мог? Что могло заставить убийц её отца думать, что она может решить дождаться их. Что может быть хуже...

Артемида резко села, возвращаясь в тело. Встревоженный взгляд недоверчиво оглядывал холмы, вгляделся в основания деревьев, вернулася к городу вдалике. Шорохи и голоса птиц не замолкали от наступающих сумерек, не суля беды. От колокольного звона сердце колотилось быстрее, не пострадал бы кто. Нотки пожара щекотали нос, навивая тревогу, но кроме этого не было ничего, что сулило бы ещё больше неприятностей.

Девушка дотронулась пальцами до губ и нахмурилась, увидев что-то черное на пальцах. Понадобилось ещё несколько мгновений чтобы понять, что это просто земля, размазанная по лицу. Девушка быстро собрала волосы, чтобы они не беспокоили её сейчас своей спутанностью. Рукавом рубашки наспех вытерла лицо, похлопала себя по щекам, собираясь с духом.

-Ты - мой герой. Никогда этого не забуду, - сообщила она Кривику, заглянув в лошадиные глаза. Совсем не идеально чистые, но всё ещё светлые пальцы погладили коня по переносице, искусанные губы чмокнули героя дня в мокрый нос.

-И ты тоже, Лучик. Спасибо, - княжна дотронулась до ткани, где был скрыт осколок, но доставать его не стала, чтобы отблеск осколка не привлекал внимание, видимый издали.

-Уйдём ещё разок? - девушка поднялась, беря коня под уздцы. Далёкий город был всё ещё слишком близок для преследователей, которые точно знают, в какую сторону княжна пошла. А Артемида с Кривиком слишком устали, чтобы двигатья быстро в сумерках. Им нужно спрятаться. Открытое пространство с холмами слабо подходила для этой задачи, но роща могла помочь. По крайней мере их не будет видно издали. А если повезет, наткнутся ещё раз на укромную пещеру где можно поспать или по крайней мере пройдут немного вдоль ручья, путая следы. Понять бы ещё что помогает колдуну её находить...

-Лучик... ты знаешь, как он нас находит и что нужно, чтобы спрятаться? - поинтересовалась девушка, не сильно надеясь на ответ, скорее размышляя вслух, двигаясь к деревьям, на ходу продолжая оттирать лицо от земли и глины.