Саня и Юра. Пока Юра манипулировал советскими наволочками российских подушек китайского производства, Саня, проявляя чудеса невиданной храбрости, непонятно каким порывом схватился за “гвоздь”, и под совершенно бабский вопль Олега, вытащил тот наружу. Вероятно, он сделал так потому, что при ближайшем рассмотрении это было совсем не похоже на гвоздь. Скорее на колючку. Очень жесткую, крепкую, толстую колючку... Длиной со среднестатистический средний палец. Обоюдоострую. Которую Саня теперь держал в руках.
Алена. Шкатулка, оказавшаяся в руках, была теплой, что было как нельзя кстати в эту холодную ночь. Хоть руки можно было погреть. Старая, уже изрядно выцветшая, словно вытащенная кем-то со старого склада... Трофей легонько завибрировал в ее руках - и музыка заиграла снова. Только в этот раз было в этой мелодии скорее что-то колыбельное. Спокойное, умиротворяющее... Когда же Алена взглянула на Вику, та все так же сидела на кровати, ссутулившись чуть больше обычного. Глаза ее были закрыты, рот - немного приоткрыт, и тихое, размеренное дыхание раздавалось едва слышно с ее стороны, словно она...уснула. Просто взяла и уснула посреди всего этого бедлама.
Все остальные. Судя по воплю Олега, медики хреновы все же вытащили из ноги гвоздь, оказавшийся длинной, толстой, обоюдоострой темной иглой, которую теперь держал Саня. Олег же шумно задышал, то ли от облегчения, то ли от хоть какой-то определенности. - Вот &^%(... - протяжно выругался он, - Это что еще...за говнище... Вновь заиграла музыка. Теперь она доносилась со стороны Алены - что было неудивительно, ведь уродскую шкатулку держала в руках именно она. - Знаете... Витин голос среди остальных прозвучал как-то слишком спокойно даже для ее характера. - Может сейчас и не самое лучшее, время, но... По-моему у нас...гости. Перед последним словом она несколько замедлилась - а затем подняла палец в сторону окна за спиной Олега, над ногой которого пытались колдовать другие. - Юр, кажется, это ты говорил там про клоуна, а? За тонкими занавесками, не способными полностью закрыть обзор, но и частично его закрывающими, действительно кто-то стоял. Кто-то очень рослый. Стоял спиной к этому окну - только и видно было, что шаром торчавшую во все стороны темную шевелюру, да идиотский наряд, словно стащенный у маскота небезызвестного Макдональдса. Стоял этот “клоун” в темноте - ровно до тех пор, пока не собрал достаточно внимания для представления. Стоило нескольким парам глаз обратиться к окну - как фигура пришла в движение - принимаясь поворачиваться к окну своим белым разукрашенным лицом. Тут же зажегся мерцавший и потухший прежде фонарь - и в слабом желтом свете на ребят уставились два черных провала, в которых отсутствовало то, что должно было там быть - глаза. Размалеванные ярко-красным, растянулись в зубастой улыбке губы.
|