Неспокойная ночь, играет Отражение

Не без усилий удалось ей задуманное- но все же удалось, и она увидела перед собой... А точнее говоря, над собой, где-то в ворохе подушек, довольно-спящее лицо, явно принадлежавшее вчерашнему гостю. Правда, теперь, в лучах полуденного солнца, оно выглядело ещё и совершенно невинным - точь в точь как у кота, сожравшего все сливки, и не желающего в этом признаваться рассерженной хозяйке.
Лицо было живое, и просто дышало здоровьем. Ну, сам гость дышал. А здоровый цвет лица сообщал обо всем остальном.
Недолго Эстер удалось рассматривать своего гостя - ее шевеления явно разбудили его, и теперь один глаз приоткрылся, сверкнув зеленоватой радужкой, и довольное лицо изобразило ещё более довольную улыбку.
- Проснулась, - сонно констатировал он, непринужденным жестом пройдясь пальцами одной из рук по обнаженной спине куртизанки.

- А не должна была? - поинтересовалась Эстер, продолжая разглядывать мужчину.
Сейчас, в свете дня, без текущей повсюду крови, он не казался таким уж страшным. По-прежнему странным, но совсем не страшным. Как любой другой её клиент.
- Откуда у тебя ключ от моей квартиры? - девушка не могла говорить "вы" человеку, с которым лежала в одной постели.

- Когда-то это была моя квартира, - с удовольствием потянувшись, ответил ей её гость, - Не так уж давно... Слушай, милашка, я чертовски голоден. У тебя есть, что перекусить?
В подтверждение его слов тут же слаженно заурчал желудок, недвусмысленно намекая, что неплохо было бы позавтракать. Видимо, для ее гостя все происходившее здесь было абсолютно нормальным.

- Привратница должна принести мой завтрак. Я могу попросить её и тебе что-нибудь доставить.
Эстер попыталась выбраться из объятий и сесть в кровати, чтобы мужчина мог оценить её прелести со всех ракурсов. То, что он может думать о еде, когда она рядом, несколько раздражало.
- Вчера ты готов был умереть прямо у моего порога...

- Я и теперь готов умереть. От голода. Или от истощения, если ты решишь пробовать на мне свои штучки, - с непринуждённой улыбкой ответил ее внезапный клиент, в один момент напрягая все мускулы, и перекатываясь так, что теперь Эстер оказалась зажатой под ним, без малейшего шанса выбраться. Теперь он, нависнув над ней сверху, с любопытством рассматривал её лицо под жуткое ворчание своего желудка - казалось, тот уже начал пожирать изнутри сам себя. Реабилитировало гостя то, что она чувствовала его возбуждение, которое, впрочем, больше никак не выражалось. На его лице не было выражения того нетерпения и грязной похоти, что нередко случалось с ее клиентами, да и жесты его не выдавали ничего подобного.
- Во сколько приходит привратница? - поинтересовался он, с любопытством художника исследуя взглядом ее чистое, не успевшее покрыться слоями пудры лицо, завершая свою речь поцелуем - настолько нежным и осторожным, что на несколько мгновений куртизанка почувствовала себя той, кем никогда не была - юным невинным созданием, впервые столкнувшимся с таинством высоких чувств.

- В одиннадцать... - выдохнула девушка, восстановив дыхание после поцелуя.
Эстер с любопытством разглядывала своего нежданного клиента, который совсем не был похож на мужчин, которых она знала. Кто он такой? Но...Куртизанка никогда бы не задала этого вопроса. Не в её это было правилах.
Интересно, если он ТАК целует, что будет дальше?

Нежданный гость оглянулся в поисках часов - и нашёл их. На большом циферблате было уже почти одиннадцать.
- Я спасён, дорогая моя, - расплылся он в улыбке, пригладив ей волосы, - Дом, женщина, еда, и все одновременно... О, это будет одним из лучших дней моей жизни. Ты ведь не против, если я останусь здесь ещё на денёк?
Все с той же невинностью неопытного студента, словно это не он сейчас завис над ней полностью обнаженный, он уставился на девушку перед собой с таким чувством, словно перед тем, как появиться ночью в прихожей этой квартиры, искал её долгие годы.

Против она не была. Этот мужчина будил в ней любопытство, которое требовало удовлетворения. Но показывать свою заинтересованность не стоило.
- У меня оплачен только один завтрак, - намекнула она. - И если я не встречу привратницу, кому-то придется остаться голодным.

Изобразив озарение на своём лице, гость откатился прочь, и выбрался из кровати, направившись уверенным шагом в прихожую. Ни следа вялости и безделья не было на этом сильном, подтянутом, но довольно сухом теле - такими телами порой обладали каторжники, бежавшие с галер и вернувшиеся к более свободной жизни, где еды было несколько больше, а результат тяжёлого многолетнего труда ещё не заплыл слоями жира. Таким перемахнуть через двухметровую стену - ничего не стоит, пожалуй.
Впрочем, долго любоваться собой он снова не дал - стянув с мебели покрывало, он обвязался им на манер тоги, являя теперь собой эдакого грека, и исчез за дверью - где вновь послышался звон золотых монет.

Интересно, откуда он деньги достаёт? Может припрятал где-то в её прихожей мешочек с золотом?
Долго предаваться размышлениям Эстер не стала. Она тоже поднялась, принялась одеваться в домашнее платье и приводить в порядок лицо и волосы. Встретить превратницу голой было бы конечно весело, но тогда некому будет приносить ей и дальше завтрак.

За началом приготовлений её и застал ночной гость, явившийся в ее спальню подобно греческому богу.
На столик, за которым она приводила себя в порядок, легло ещё пять вчерашних монет.
- Можешь помочь мне с одеждой, моя дорогая? Так уж вышло, что моя пришла в негодность, - произнёс он, устроив свои руки у неё на плечах, и принимаясь стаскивать только что надетое платье обратно, тут же прижавшись своими женственными губами к её оголившемуся плечику. Он пустил в ход и зубы - от чего поцелуй получился ещё более чувственным.

Эстер не стала скрывать участившегося дыхания. Ей было хорошо рядом с этим молодым сильным мужчиной и могло стать ещё лучше. Так зачем это скрывать?
- Мне... самой съездить за ней... Или кого-нибудь послать? - тихо поинтересовалась она.

Улыбка кота была ответом ей в зеркале. Её гость отпустил её, подошёл к кровати, и подобно ребёнку, с размаху упал на испачканное во вчерашней крови белье, всем своим видом являя наслаждение человека, давно не спавшего на мягком.
- Пока я голоден, я безопасен. Нет, бесполезен, - с улыбкой в голосе ответил ей греческий бог, подпирая свою кудрявую голову ладонью, и продолжая наблюдать за жительницей квартиры, которую он назвал "своей".
- Но выходить на улицу я сегодня не собираюсь точно. Слушай, это ж на сколько франков здесь обстановки? - тут же перевёл он тему, оглядываясь. Присвистнул, - Прежде эта квартирка выглядела куда скромнее.

Эстер проводила гостя взглядом не без сожаления. А вот простыни придётся выкинуть. Она понятия не имела, как объяснить прачке такое количество крови.
Куртизанка медленно натянула платье обратно и вернулась к прерванному занятию.
- Я понятия не имею, сколько это всё стоит. Это подарки мне.

- Вижу руку влюблённого коммерсанта, - приподнявшись на локте, констатировал ее гость, и снова утонул в мягких подушках и одеялах.
- И часто он приходит? Мне, видимо, вчера несказанно повезло, не так ли?

Эстер не стала говорить, что дарил это всё не один мужчина. Да и какая по сути разница?
Да и ещё большой вопрос был, кому повезло больше. Этому греческому богу или Полю.
- Он уехал на несколько дней в Марсель, - ответила девушка, наблюдая через зеркало за гостем.
Она и сама не до конца понимала, зачем это рассказывает. Может быть рассчитывала, что зеленоглазый останется ещё на ночь.

- Марсель! - греческий бог присвистнул от удовольствия, - О, тогда его возвращения в ближайшие пару дней ждать точно не стоит. Слушай, а во сколько ты обходишься в месяц? Не пойми меня неправильно, - он подмигнул ей в зеркале, - Я прекрасно понимаю, что красивая женщина не может стоить дёшево.
В дверь постучались - вероятно, пришла привратница с завтраком.

Эстер поспешно завершила укладывать волосы, поднялась. Вопрос цены на самом деле был очень щекотливым. Назовёшь мало, гость решит, что слишком много заплатил за ночь. Назовёшь много - решит, что она ему не по карману и уйдёт как только сможет.
- Я попрошу швею зайти сюда с готовой одеждой, - открыла она свои планы. - А когда вернусь, хочу знать, для чего тебе знать, сколько я стою.
И направилась к выходу, чтобы решить дела с завтраком и одеждой.

- И почему у вас все так сложно? - усмехнулся её гость, принимая сидячее положение, - Да и я тебе ещё мерок своих не дал...
- Госпожа Эстер! - слышался снаружи громкий, нетерпеливый голос старухи-привратницы, сопровождающийся продолжительным стуком, впрочем, как и всегда, - Долго вас ещё ждать?
Прихожую она вчера отмыла неплохо - при свете дня это было хорошо видно.
- Меня здесь нет, - добавил гость, невесть когда успевший выскочить из кровати, и стоявший теперь за дверью спальни - которую он тут же благополучно закрыл.

- Уже иду! - громко ответила она привратнице, а затем обратилась к запертой двери. - Значит швею не звать? Съездить за одеждой самой?

- Как посчитаешь нужным, - ответили ей из-за двери шёпотом, когда стук стал совсем уж невыносимым.
Старуха-привратница, тот особый вид вездесущих старух, что существуют, пожалуй, в любом городе Франции, ожидала в коридоре с корзинкой в руках. Вечно ворчливая, но исполнявшая свои обязанности с неукоснительной точностью - она не слишком любила квартиранток наподобие Эстер, но нелюбовь свою по большей части держала при себе.
Обычный завтрак Эстер - яйцо, сваренное вкрутую, пара лепёшек, кусок сыра и небольшая баранья котлетка со стаканом молока - вот и было все содержание корзинки, плату за которую привратница всегда получала заранее. Завтрак, вполне достаточный для неё - но явно слишком уж скромный для двоих.
- Спите вечно чуть ли не до обеда, - проворчала старуха, отдавая корзинку с провизией Эстер, - Жди вас под дверью по часу.

Эстер вообще старалась не ссориться ни с кем без веской на то необходимости. Пусть кто-то ненавидел род её деятельности или её лично, это был вовсе не повод, чтобы портить рабочие отношения. Ведь с горничными, швеями, привратницами у неё были вполне себе рабочие отношения.
Девушка улыбнулась ласково старухе.
- Полно вам сердится, милая моя. Я правда спешила, как могла. А могли бы вы прислать мне ещё один завтрак? - Эстер продемонстрировала золотой, который успела взять со стола, когда пошла открывать дверь. - Только посытнее. Ко мне в скором времени должен заехать гость.

Старуха, это удивительное существо, посмотрела на золото весьма хладнокровно.
- Тут вам мне Париж, милочка, чтобы за наполеондоры завтракать, - все так же проворчала она, - Мяса, небось, побольше надо? Да хлеба?
Взгляд её скользнул Эстер за спину, но тут же снова вернулся к куртизанке.

- У меня нет других денег, - виновато улыбнулась Эстер, совершенно не обращая внимание на взгляд ей за спину. - Мяса и хлеба, да. И наверное можно даже добавить вина.
Учитывая, сколько мужчина потерял крови, вино вполне могло пригодиться.
- И если вы пошлёте за швеёй я буду вам очень благодарна.

Старуха поджала губы, и все же приняла золотую монету, которой хватило бы не только на завтрак, но и на пару-тройку весьма неплохих обедов в каком-нибудь достаточно приличном заведении. Шутка ли, двадцать франков. Быть может, у самой привратницы в месяц не накапливалось столько свободных денег. Впрочем, существа подобные ей уже давно стали совершенно неприхотливы к жизни - давно прошло время развлечений молодости, если те и были... А своих детей, да внуков, ей видимо, Бог не дал - или же дал, но как бывает нередко, либо старики-родители переживают своих детей, либо последние попросту забывают о первых - особенно, стоит им перебраться в другую местность. Один Бог знал, чем занимались они у своих комнатках в свободное время - перечитывали ли в очередной раз Библию, или же просто предавались воспоминаниям, греясь у камина...
Корзинка с завтраком осталась у Эстер, а старуха, развернувшись, бодрым для своих лет шагом отправилась вниз по лестнице, выполнять поручение девушки.

Эстер же закрыла дверь и направилась в спальню, выуживая из корзинки сыр. Если её гость действительно так голоден, как говорит, своего завтрака он ждать не будет. Кстати, было бы неплохо узнать, как его называть.

Когда она вернулась в спальню, гость занимался тем, что рассматривал обстановку её квартиры. На данный момент взор его занимали статуэтки, якобы привезённые одним из любовников Эстер откуда-то из Азии - но скорее всего, выкупленные где-нибудь в лавке ростовщика. Послушать их - так каждый бывал то в Испании, то в Австрии, то даже в России, откуда якобы и привозились те или иные подарки - а потом и узнаешь от других подруг по роду деятельности, что подарочки-то многие эти прежде стояли дома у такого-то графа, да такого-то обедневшего маркиза.
Он обернулся, когда Эстер шагнула в комнату, с корзинкой завтрака в руках.
- А вот и дева-спасительница, - в предвкушении потерев руки, произнёс он, хищным взглядом стрельнув в сторону корзины, - От голода я и правда не умру. Прекрасный день!
На недавно умиравшего он был похож мало. Вообще был не похож - ни походка его, ни поза не выдавали наличия опасных для жизни ран.

Слишком живой и здоровый для того, кто залил своей кровью всю прихожую, коридор и ванную. Какое-то это было слишком чудесное исцеление. Но именно по-этому Эстер не хотела о нём спрашивать. Кажется, это был один из тех вопросов, в ответ на который он отшутится или соврёт.
Эстер передала мужчине корзину, оставив себе сыр.
- Твой завтрак принесут позже, - заметила она, внимательным взглядом осматривая его, как будто пытаясь найти ту ужасную рану. - Как тебя зовут?

Он принял корзину бережно, словно в ней был младенец, и устроившись прямо на кровати Эстер, принялся с остервенением запихивать в себя и хлеб, и котлету, заливая все это молоком - и кажется, даже практически не жуя.
- Жовут? Я? Ммм... - он превратил очередной кус хлеба в кашу, шумно проглотил, и запил молоком с такой жадностью, что две маленькие белые струйки потекли по его подбородку, падая на импровизированную тогу. Подумав, он посмотрел в сторону зеркала, перед которым причесывалась девушка, и прожевав, ответил:
- Максимилиан. Хорошо звучит, и подходит к этому одеянию, - Он хохотнул, и снова принялся за еду, - А ты, душа моя? У такой красавицы должно быть прекрасное имя.
Он запихал себе в рот остатки булки, от чего ещё щеки смешно оттопырились, словно у хомяка, и уставился на Эстер, принимаясь активно все это пережёвывать.

Обычно её кавалеры были более сдержаны в проявлении аппетита. Боже, сколько же он не ел!? И откуда он всё-таки вылез?
Эстер присела обратно к трюмо, развернув стул в сторону кровати, принялась жевать отвоёванный кусок сыра и наблюдать, как быстро исчезает её завтрак.
Максимилтан. Пусть будет так. Хотя это имя явно было не настоящее. Впрочем, как и её. Хотя настоящего она уже и не помнила.
И конечно у таких красивых девушек были красивые имена. Все неблагозвучные имена тут же менялись, чтобы не мешать профессии.
- Эстер, - представилась она. - Надеюсь, корзинку ты есть не собираешься, - улыбнулась девушка.