Риан
Сотник Халль
С тех пор, как Халль видел этот двор в последний раз, здесь поубавилось и народу, и яств: тризна тризной, но в доме владыки, у каждого хватало забот. Трое солдат заканчивали подметать песок; небольшое, человек на 20, застолье уже разбилось на отдельные беседы. Гости, как и сам хозяин, выглядели более или менее усталыми после вчерашнего но бодрились. Несколько дочерей Кратиппа были здесь с мужьями, и одна, черноволосая и сероглазая худышка лет пятнадцати, тихо щебетала с сестрами; эту девицу можно было назвать милой, но не более того, а если она и думала о женихах, то эркаратец явно не был в и числе.
Сам Кратипп все еще пребывал не в самом радужном расположении духа. Не похоже, чтобы владыка вчера пил вровень с послами, и может быть оттого походило на то, что среди уже порядком поправивших здоровье гостей ему было тягостно и скучно, а скука такого человека, как Кратипп, была опасна для его сотрапезников, и они тоже маялись в тоске, не зная, чем его развеселить.
Оттого появление Халля было встречено всеобщей радостью, которая обычно была большой редкостью там, куда приходил начальник личной стражи императора.
- Я намерен прогуляться по Мирринне и окрестностям, - сказал владыка после обмена вежливыми приветствиями, - и хочу, чтобы ты, сотник Халль, составил мне компанию. Мирринна дивно хороша весной.
И если само приглашение на прогулку, несмотря на доброжелательный тон, по сути своей не подразумевало ничего, кроме согласия, то о своем городе владыка говорил с искренней теплотой и гордстью: Мирринна была его детищем, любимым творением. Кратипп сделал знак слугам, и те подвели двух коней - пегого и еще более редкой, серой масти. Серый вышагивал по плитам, как невеста, плыл по двору, как несомое ветром серебристое облако тумана, выстукивал некованными копытами красовался, зная, что все взгляды будут его, потому что пегий собрат уступал ему в стати, в красоте играющих под блестящей шкурой мышц. Конь с любопытством косил глазами на собравшихся людей, с любопытством и без страха, несмотря на довольно шумное сборище. Он узнал Кратиппа и потянулся к нему носом, стоило только подойти поближе. Особенно конь любопытствовал правой рукой владыки, где, как он знал, припасен кусочек хлеба. А пегий, предназначенный для гостя, был словно налит течкучей, беспокойной силой горной реки, озирался, крутил головой, весь был напруженный, словно сейчас подпрыгнет на всех четырех ногах сразу, как кошка, но шел смирно, стоял неподвижно до тех пор, пока конюх не передал поводья Халлю...
Не сдерживая больше себя, конь заплясал на задних ногах, козликом подпрыгнул к человеку, остановившись едва в шаге, чтобы не сбить его грудью, пригнул голову, топнул правой ногой и только после этого изволил встать и подставить бок, чтобы всадник мог сесть в седло. Он косил глазом, наблюдал за эркаратцем с тем же любопытством, которое сотник уже видел во взгляде владыки Кратиппа, когда стоял в песчаном круге.
За воротами дома владыки уже ждало сопровождение: верховые «Грифоны» окружили господина, держась на достаточном расстоянии, чтобы не раздражать своим присутствием и ни миг не выпускать из охранения.
- Гибель владыки Дьярни - невосполнимая потеря для всех нас, - заговорил Кратипп, когда они остались почти наедине на широкой улице многолюдного каменного города. Несмотря на годы, владыка был верен своему имени, в седле держался уверенно и привычно. Конная прогулка по городу никак не была для него выдающимся событием. Конь под Халлем шел ровным шагом, не проявляя своего нрава; знание города позволяло сотнику предположить, что Кратипп ведет отряд прямиком к западным воротам. - Он намного превзошел своих славных предков, но в какой опасности сейчас пребывает труд всей его жизни! Тысячник Клеарх прислал мне подробный отчет обо всем, что видел, вчерашним утром. Расскажи мне, сотник Халль, какие новости в Кригъяре? Помимо всего, я, признаюсь, озадачен. Я был преданным соратником Дьярни, мои войска сейчас под началом его сына, но все походит на то, что никого, кроме меня, не беспокоят эти немыслимые убийства правителей прямо в их домах. Архонт Демир и молодой император заняты делами империи. Следует ли понимать, верный сотник Халль, что ты здесь только для того, чтобы предложить свое участие в расследовании бесчестного убийства твоего владыки и господина?
Может быть, владыка намеревался сказать еще что-нибудь о делах чести, но тут они вышли за ворота, улица Мирринны превратилась в дорогу, и никак не ожидавший такой смены обстоятельств пегий увидел на другой стороне дороги нечто страшное: ивовый куст, который, о ужас, пошевелил порыв ветра. Этого конь вынести не мог, ведь он все-таки не был доблестным воином! В тот же миг он взвился на дыбы и прыгнул в сторону, в молодое разнотравье, крутанулся на месте и явно вознамерился дать деру куда подальше..
Риан
Лето и Фрасиклит
Надо сказать, что переплюнуть самого себя, сумевшего в восемь годков от роду споить князя краденым вином, Лето сейчас, конечно, не мог - все-таки его новая жертва была вдове старше. Но в остальном рыжий это уже видел: вот любопытство Аггея борется с опаской и побеждает, когда солдат осторожно пробует мед...
Он, конечно, закашлялся с непривычки, но оба рыжих давно уже не видели таких изумленных глаз, как у этого парня, узнавшего одновременно, что вода может быть сладкой, терпкой, пряной, и еще кусать за язык. Аггей вцепился в кружку мертвой хваткой, и стало ясно: это любовь на всю жизнь. Даже если никто и никогда больше не нальет солдату медовухи, воспоминание о ней он пронесет через года и заберет с собой к праотцам, чтобы там на пиру нажраться за всю свою несчастную жизнь. Он еще не знал, как хмель бьет в голову, и после первых глотков замер, прислушиваясь к ощущениям, а опустошив кружку, заозирался по сторонам, пытаясь понять, отчего комната вдруг поплыла перед глазами, если его никто не бил. Однако глаза у солдатика заблестели, на лице появился румянец, а напряжение в ожидании подвоха словно подтаяло в медовой воде, хотя и не исчезло до конца.
В воротах кратиппова двора рыжих остановил один из караульных, но только лишь для того, чтобы узнать, где искать господ послов, ежели возникнет срочное дело; никто и не попытался задержать их или узнать, зачем им с собой любимая игрушка владыки. Вот так легко и просто Лето, Фрасиклит и Аггей оказались на широкой многолюдной площади, окруженной со всех сторон богатыми каменными домами; на той дороге, что вела на запад, еще можно было разглядеть возвышающихся над толпой всадников. Прямо здесь никаких кабаков быть, конечно, не могло, но на каждой из отходящих от площади улиц можно было разглядеть вывеску с кувшином или кружкой. Кабаков и постоялых дворов здесь было в избытке, причем в тех, что ближе к площади, на троицу побитых юнцов смотрели без особого восторга. Заляпанная одежда Лето не добавляла ему солидности, а Фрасикит без формы напоминал кого угодно, только не сотника «Саламандр», Аггея же просто не замечали, только в одном кабаке сердобольная хозяйка украдкой сунула ему в руки щедрый ломоть свежего хлеба. Хлеб тут же исчез самым волшебным образом.
Чем дальше от главной площади и ближе к порту, тем проще становились заведения и нравы, вскоре троице стали попадаться вполне уютные места со щадящими ценами на выпивку и снедь. Но пришлось дойти до самого порта и свернуть в переулок, чтобы наконец-то найти кабак, в котором женщины, занятые в хозяйстве, не были родственницами и могли оказаться тем самым, к чему с самого утра стремились душа и тело имперского посла. По правде сказать, немалая часть работниц здесь была и вовсе чужеземками - Лето узнал приметные черты уроженки Кригъяра, а Фрасиклит видел похожих на вон ту, с тонкими губами, во время походов на юго-восток. И только Аггей не узнавал никого, он просто всю дорогу пялился по сторонам и крутил головой, раскрыв рот, словно не шестнадцаати, а шести весен от роду.
Содержатель заведения, длинный и тощий гаэтец с примесью крови побережья рассыпался в любезностях, увидев ранних посетителей: хоть какие-то деньги с утра, и лично проводил их в эркер, чтобы не сидеть в полупустом зале, и узнав, чего хотят гости, удалился, оставив их наедине. Очень скоро пышногрудая и курносая девица лет семнадцати притащила названное, низко наклонясь, составила кружки и кувшины на стол, и, одарив каждого из свободных людей обольстительной улыбкой, удалилась восвояси, прикрыв за собой дверь эркера.
Waron
Как не пытался Халль отвлечь себя от мыслей о женитьбе, у него это не особо хорошо получалось. В последнее время, он всё чаще задумывался о том, чего не имел, и возможно уже никогда не получит. Некоторые воины, даже чуть моложе его, уже успели обзавестись внуками, а он даже жениться не успел. Хотя… Может кто-то из портовых или трактирных девок и родил от него, но это было маловероятно, но даже если так, то где теперь их искать.
Неожиданное оживление, связанное с его появлением, несколько озадачило сотника. Возможно это простая вежливость, а может быть это связано с предстоящим развлечением, что сейчас ему будут откручивать голову на потеху собравшимся. В прочем, вариант «нового шута» для архонта, воин не исключал. И спустя некоторое время понял, что не зря.
Архонт Кратипп предложил конную прогулку. И Халль не посмел отказаться. Вообще правителям лучше не отказывать, особливо, если тебе стало загодя известно, что у него не самое лучшее настроение. Не зачем усугублять и без того плачевное состояние внешнеполитических дел и обострять отношения между государствами. В конце концов, сотник прибыл сюда именно с поручением задобрить Владыку, отвести ему глаза, а по возможности и заручится поддержкой.
Кратипп Жестокий, как уже успел понять шпион, действовал так, как привык, а именно «проверяя на вшивость» всякого, кто оказывался с ним рядом. Халль уже вычислил несколько таких «проверочек» и ожидал чего-то подобного в ближайшем будущем. Когда привели коней, сотник задумался, какой прок в повторении портового фокуса. Но как оказалось, фокус состоял в другом. Архонт взял предназначенного ему коня, и судя по реакции лошадки, они друг друга знали, а вот второй, пегий, норовистый жеребец с характером, достался именно эркаратцу.
«Ну что же, Владыка. Я знаю эти игры. И с какой стороны подходить к кобыле тоже…» Прежде чем принять поводья из рук конюха, Халль отступил к столу, отломил краюху хлеба и посыпал её солью. Приложил к губам коника и тот с удовольствием слизнул лакомство с руки. После Халль провёл ладонью по лбу и между глаз животного. Обычно кобылицы так лижут своих жеребят, и такое поглаживание успокаивает животное, навевает ассоциации с самым дорогим и безопасным – с матерью.
«Да-да, не подмажешь, не поедешь! И не важно, коня, телегу, владыку или дело какое. Всё нужно подмаслить. Не даром же говорят, чтобы шло как по маслу… »
Пока сотник «знакомился» с лошадкой, он оценил внешние данные скакуна. Сильный, быстрый, самодовольный и надменный. Слишком холеный… И именно это обстоятельство вызвало больше всего подозрений.
«Почему владыка выбрал более скромного скакуна, хотя по статусу он должен был оседлать этого красавца, а мне отдать что попроще. Значит что-то с ним не так и нужно держать ухо востро. Может попытаться сбросить, пуститься в галоп… А может и ещё чего. Ну что же, делать нечего, выбора нет. Остаётся надеяться на собственный опыт и на Леди Удачу. Надеюсь, она уже сменила гнев на милость.»
Вставив ногу в стремя и ухватившись руками за рог и луку, Халль, одним движением, запрыгнул в седло. Легонько тронул каблуками бока животного и подъехал к Архонту, остановившись на пол головы за ним, тем самым подчёркивая его старшинство и главенство в предстоящем путешествии.
В сопровождении стражи «Грифонов» они отправились в путь.
Владыка заговорил первым, а сам сотник внимательно прислушивался и ловил каждое слово, сказанное Владыкой.
- Да Владыка. Согласился сотник, с констатацией факта утраты своего сюзерена.
«Это была его воля, защищать Бьярте. Возможно, будь я на своём месте, там, где мне должно быть, возле него, всё обернулось бы иначе…»
- Дело его жизни находиться в надёжных руках. Бьярте достойный сын своего отца и достойный потомок своих предков. Но он ещё слишком молод и нуждается в поддержке и верных союзниках. Империя досталась ему в тяжелый час.
«Как же, как же, старый ты лис. Неужели я похож на простачка, что откроет тебе всю подноготную Бьярте. Уронит честь своего правителя в глазах других, или выскажет некое недовольство? Ха! Как бы не так… А ведь ты, ни разу не назвал Императора по имени… Что это, совпадение? Или тайный умысел? »
Халль задумался, что можно рассказать архонту, а о чём лучше умолчать. Если у него на руках доклад, то о событиях он непременно уже знает. Значит скрывать сей факт по меньшей мере глупо. Само посольство, отправилось почти сразу же, но вот гонец владыки их опередил, значит он пока не знает о событиях до прибытия «Грифонов» и то, что владыка Бьярте отправился с войском удерживать провинции. Но обязательно об этом узнает спустя время. Глупо было бы об этом умалчивать...
Мысль оборвалась на половине. Конь дёрнулся, подбрасывая всадника в седле. Устремился свечой вверх, от чего сотнику пришлось ногами плотно обхватить его бока ногами, выпустить поводья и уткнувшись лицом в гриву, обхватить руками шею животного. Не хватало, чтобы он ещё выкинул его из седла, завалился на спину, раздавил посла. К счастью обошлось. Но в этот миг, конь отпрыгнул в сторону и крутанулся на месте. Сотник еле удержался...
Какие команды понимает этот конь он не знал, не знал и как его можно успокоить, к каким методам тот привык. Но совершенно точно он знал одно, что конь даёт ему шанс, пусть не на долго, но уйти от ответа владыке. Возможно стоило чуть поддать в бока и пусть его унесёт куда подальше?
«А это вариант...» Чуть поддав ногами в бока животного Халль ждал продолжения и надеялся что всё же удержится в седле, когда лошадку понесёт...
Aevil
Рыжий хихикнул, наблюдая за тем с каким изумлением Агей вцепился в кружку - все понятно с этим малым. Ну что ж, тем проще, главное не переусердствовать. "Вот кто нужен, чтобы поговорить о том о сем. - подумал он.
И вот Лето, Фрасиклит и Аггей, наконец, после нескольких остановок в местах с вывесками, забрели в местечко поинтереснее. Рыжий отпустил Аггея, которого по-дружески использовал как опору, непринужденно рассказывая ему всякие забавности, коих в его жизни было куда больше, чем серьезных поступков.
- Садись. - указал он парню, и сам приземлился напротив - Ну так вот... о чем я? Ах да, значит открываю я глаза в каком-то хлеву и совсем без одежды...
Далее последовало весьма забавное описание того, как рассказчик нагишом при свете солнца добирался через весь Кригъяр домой. Продолжалась это история вплоть до момента, когда им принесли заказ; Лето с невинной улыбкой ущипнул девицу на прощание, разлил брагу по кружкам, дозируя Аггею судя по реакции на его шутки, себе же налил не полную - ему уже хватит.
- Хороший ты парень, Аггей. Расскажи и ты нам тоже что-нибудь интересное...
Рыжий посол уже было хотел брякнуть, чтобы этот несчастный рассказал ему о Кратиппе, видать его задел результат вчерашнего разговора и он все еще наивно надеялся, что ему выпадет шанс поговорить с местной властью, например, когда будет забирать свои корабли, но он вовремя себя остановил. Одно упоминание этого человека вполне могло бы испортить такое замечательное застолье, особенно если выпиваешь с человеком который против своей воли сидит на цепи у Архонта вместо собаки уже столько времени что на баб даже смотрит, как на диковину. Всей браги тут пожалуй не хватит, чтобы он об этом забыл и стал спокойно говорить про хозяина. К тому же Лето просили не с Кратиппом познакомиться.
- Столько событий произошло, что люди говорят? Как вам новый Император??
_________________
Риан
Сотник Халль
Если бы кто-то мог заглянуть в красивую голову пегого жеребца и подглядеть его мысли, то знал бы, что тот не ждал от человека готовности поиграть. Люди такие скучные - заставляют идти шагом! Ему не удалось сбросить седока, но не дав коню постоять на свечке, тот предложил кое-что получше. Да-а! Бежа-ать!
Получив от Халля пятками, конь задрал хвост, запрокинул голову и рванул в карьер, не разбирая дороги - только успевали шарахаться из-под копыт сперва всадники охранения владыки, а потом и простые прохожие. На счастье сотника, конь несся по дороге, а дороги в Мирринне стараниями солдат были хороши, и все же Халлю понадобились все силы и все умение не слишком-то готового к таким приключениям тела, чтобы удержаться в седле, потому что пролетев пару выстрелов конек не придумал ничего лучше, как на бегу, едва замедлив ход, развернуться на задних ногах, а когда против ожидания всадник не улетел в кусты вверх тормашками, пегий припустил в обратную сторону. Тут Халль мог увидеть, что дорога свободна, что Кратипп с сопровождением неспешно едут ему навстречу, и никого, по-видимому, не удивляет такое поведение пегого жеребца. Напротив, за ним с Халлем следили с тем же азартом, что и за вчерашними боями, и то, что сотник все еще оставался в седле вызывало у половины эскорта явную надежду и радость, а иная часть явно приуныла. Владыка Кратипп делал вид, что не участвует в игре, но кислое скучающее выражение на его лице сменилось этаким благосклонным одобрением: нравилось это гостю или нет, но он архонт любил рисковых и Халль сумел развеять тоску этого похмельного утра!
Добавлено спустя 1 час 57 секунд:
Фрасиклит и Лето
Аггей, надо сказать, был плохой подпоркой: его здорово шатало и качало в разные стороны, а вдобавок парень постоянно вертелся и едва не падал с ног. Одной кружки ему, вечно голодному, оказалось предостаточно, и если бы посмел, он сам бы с радостью на кого-нибудь оперся. Только шуткам Лето солдат не смеялся, и по лицу было видно, что он плохо понимает, о чем тот говорит. Зато время от времени улыбался чему-то своему - солнечному дню, красоте города, бесконечному потоку незнакомых людей вокруг. Но постепенно к жадному любопытству в светло-карих глазах добавилась тоска: Аггей не мог не понимать, что это все не для него. Эти двое уедут, и его существование вернется в привычную колею - день на работах, ночь на цепи. Остановка в кабаке только усилила оба этих чувства; Аггей с сожалением глядел не на девку - красивые девки мимо него ходили и прежде, а на дверь, которую она закрыла, отрезав его от немудреной жизни кабака.
Аггей только растерянно заморгал, когда его назвали хорошим парнем и велели рассказать что-нибудь интересное: он не знал, о чем следует говорить за столом, но догадывался, что в его жизни не было ничего, уместного в приятной обстановке. И уже собирался попробовать объяснить это своему благодетелю, но тот уточнил приказ, и Аггей, как бы он ни был пьян, понял, что пришло время платить за удовольствия. Не то чтобы он понимал, чем новый император отличается от старого, потому что не знал о существовании обоих, но зато хорошо понимал, чем это все закончится.
- Господин, - выговорил он заплетающимся языком, и не без труда остановил взгляд на помятом лице Лето. И не только потому, что был пьян. На все это требовалась смелость, он понимал, что сейчас прогулка будет окончена, а вернувшись, недовольный посол найдет о чем рассказать архонту.- Я не знать, кто это импа... импра... виноват. Но знать, что ты уедешь. А я оставаться. Владыка Кратипп снимет шкуру. С меня. За каждое глупое слово.
|
