Селена - друг детства
Леопольд - друг детства
Бернард - друг детства

Они уже встречались ранее, и встретятся вновь.
Первую их встречу они оба запомнили хорошо: Рэд Шэнк – просто потому, что у него была хорошая память; Рейвен Ди – потому что это был один из немногих случаев, когда её ранили. Так они познакомились – отличный принципиальный воин и не сильно худший врач – два стяжателя славы на сверхгероическом поприще. Не сказать, чтобы они много разговаривали той ночью – не больше, чем требовал кодекс чести Лео – пытаться лечить сначала словом, и только потом травами и ножом. Для тела Рейвен слова не хватило, пришлось прибегнуть к травам.
После этого они расстались – два странных человека, пытающихся исправить мир….
А через пару месяцев они встретились снова, сначала даже не предполагая, кто есть кто.
Мог ли знать Леопольд, что девушка в капюшоне, за которой увязался грабитель – на самом деле Рейвен? Могла ли знать Селена, услышав у себя за спиной два пластиковых щелчка, что это Шэнк собирает свой посох?
Когда Ди развернулась – тип уже лежал на асфальте, его нож – весьма неплохой, кстати, нож – улетел куда-то за вглубь подворотни, а Ред стоял в весьма эффектной стойке.
Селена замерла в недоумении, наблюдая за тем, как рушился её простой и привычный план – заманить грабителя и на его примере показать городу, ПОЧЕМУ не следует нарушать закон – не только же потому, что это закон?
Она знала этого человека, Реда Шэнка – не слишком близко – они виделись всего однажды – и не знала, как поступить.
А вот Леопольд не недоумевал: кого-то ему напомнила эта девушка... только кого? У него был верный способ проверить - если они встречались ранее, то он узнает её духи. Шаг, ещё... Повести носом... и обнаружить знакомую композицию. Металл, щедро сбрызнутый кровью.
Я, конечно, всего лишь студент, но уж это забыть трудно.
- Таак... Мне кажется, или мы знакомы?
Селена понимала, что раскрывать секрет своего лица нельзя никому, даже тому человеку, который сам прячет своё лицо от окружающих. Всего одна ошибка. Один намёк и её легенда рухнет. Она станет презираемой обществом. Преступницей. Ба и Деда попросту не перенесут этого.
- А должны быть?
Ошибка. Она привыкла молчать или говорить короткими фразами, а уж эту черту он вполне мог запомнить. Но как он меня узнал в гражданской одежде?
Я даже не двигалась. Надо срочно сказать ещё что-то.
- Возможно, вы меня спасали ранее, только не помните.
Ну, да, конечно. А большей глупости сморозить было нельзя? А ты чего тогда его не помнишь?
- Это не вы в тот раз были с корзинкой овощей на голове?
Это был эпичный провал. Настолько эпичный, что она не удержалась и её рука сама собой легла на лицо.
Леопольд убедился в своём мнении. Будь у него чувство юмора, корзинка овощей его насмешила бы, но, увы....
- Спасибо, что напомнила, Ворон, - сказал он негромко. - Нужно иногда менять имидж.
Похоже, врать она не умеет. Ну и ладно, зато я умею. Но нужно сказать что-нибудь утешительное, быть узнанной без маски для героини - повод для нервного срыва. Да и дерётся она куда лучше меня....
- Да и не бойся ты, что я тебя без маски видел. Имени-то твоего я не знаю, а "милая девушка, черноволосая, зеленоглазая" - это же очень широкий круг лиц. Да и кому в голову придёт спрашивать у меня, как именно выглядит Ворон Ди без маски?
Он постарался быть очень убедительным. Настолько, насколько это возможно. Посох сложен и убран куда-то в карман плаща, раскрытые ладони смотрят на Ди - один из простейших способов демонстрации искренности.
- И ещё. Не обращай внимания на мою склонность узнавать знакомых девушек по запаху - других таких нет.
Однако, утешительные слова никак не подействовали на девушку. Услышав своё альтернативное имя, Селена напряглась. Её пальцы сами собой сложились в привычном жесте, а зелёные глаза смотрели на Шэнка настороженно, внимательно. Теперь он мог с уверенностью сказать, что значит «сверлить взглядом».
- Как ты меня узнал?
Его слова про запахи ничего не значили. Он узнал её ещё до того, как начал вдыхать носом её запах. Хотя, какой у неё может быть запах? Она даже духами не пользуется. Право слово, он же не собака.
Надо было сказать ему, что он ошибся. Надо было. Ну, почему, все хорошие мысли приходят так поздно?
Шэнк вздохнул.
- Как-как. Я видел, как ты развернулась - а ты, поверь, очень грацозна. А потом я понюхал воздух рядом с тобой. Всё бы хорошо, но бронежилет нельзя сдать в химчистку, а ручками кровь не очень-то отмоешь. Да ещё в нём есть металлические вставки. Ну а только девушки определённой профессии могут ТАК пахнуть! - всё это было сказано громким шёпотом, причём всё, что могло сойти за комплимент, было сказано громче.
Пусть уж прохожие решат, будто я охмуряю девушку в тёмной подворотне.... Если здесь вообще бывают прохожие, кроме героев и бандитов.
То, что и Ворон могла так решить, Красный не учёл...

Ворон попросту не знала, как реагировать. Её раскрыли. И что теперь? Да и комплементы. Не привыкла она к ним. В своём постоянном маршруте «дом – школа – зал - стрельбище», а затем ещё и «дом - зал - стрельбище - улицы ночного города» не было места даже невинному флирту. Наверное, она отпугивала мужчин на подсознательном уровне. Щёки залил румянец, хотя взгляд всё ещё оставался хмурым.
Селена молчала. Что делать? Как теперь быть? Что сделать, чтобы быть уверенной, что сможешь доверять ему?
- Покажи своё лицо.
Наверное, это единственный выход. – пронеслось у Селены в голове.
Ой.... Кажется, умный Лео только сейчас сообразил, что обаял девушку.
Кажется, уже не отвертеться....
Леопольд протянул руки к маске и сорвал её. Острые черты лица доказывали его родство с индейцами.
- Ну вот, теперь мы на равных - знаем друг о друге только ники, лица и главные перекосы.
Он улыбался, чуть насмешливо, чуть понимающе. А оглушённый бандит на заднем плане весьма оживлял картину.
Она некоторое время внимательно осматривала лицо Шэнка, словно хотела изучить в малейших подробностях. На самом деле, в её голове стоял вопрос «что дальше?». Она не была умна, она это всегда знала. Всегда отставала в школе, прогуляла массу уроков, да и, в целом, не могла похвастать остроумной живой речью. Отсутствие человеческого общения на протяжении большей части жизни лишь усиливало этот недостаток. Она привыкла действовать, а не говорить. Она привыкла выжидать, а не принимать быстрые решения. Именно поэтому за ней закрепилась слава терпеливого человека. Она могла выжидать шанса многие часы вместо того, чтобы найти обходной ход. Рано или поздно все подставляются. И она тоже.
Девушка кивнула в сторону оглушённого.
- Он мог слышать наш разговор. И он видел меня.
Совсем рядом кипела жизнь, но люди проходили мимо. Им было совершенно плевать на то, что творится в узком грязном переулке. Никто не обращал внимания на детали происходящего, частично скрытые старым мусорным баком. Из рукава девушки выскользнуло лезвие ножа.
Шэнк, дабы наклониться над бандитом, обернулся.
- Да вроде нет, я его довольно качественно приложил. Нокаут, и как бы не сотрясение.
Между делом он позаимствовал у неудачливого грабителя кошелёк.
- Ты претендуешь на часть контрибуции?
Леопольд опять прикидывал варианты. Если против "тяжких телесных" он не мог иметь ничего против, то против эвтаназии современная медицина восставала. Так что ему приходилось придумывать компромиссный вариант - как бы и с Рейвен не поссориться, и через собственные принципы не переступить. Пока он собирался ограничиться простым вариантом: заявить, что слышать грабитель ничего не мог, что у него и так, скорее всего, будет сотрясение и что ей полагается часть его наличных.
Хотел бы я знать, чем герои в этом вопросе отличаются от обычных преступников....
Селена понятия не имела, что такое «контрибуция», но звучало это крайне непристойно. С учётом того, что пошедший за девушкой в тёмный уголок преступник не факт, что покушался только на деньги, а у неё сейчас в руках был нож, он сделала соответствующие выводы.
- Нет, я ему отрежу веки, - ответила она, присаживаясь на корточки рядом с вырубленным мужчиной. Делать надо всё аккуратно и быстро. Не имея возможности смочить слизистую, он ослепнет, если, конечно, не догадается наложить на глаза влажную повязку.
А когда у тебя всё болит, ты начинаешь соображать плохо.
- Если я ему отрежу контрибуцию, он умрёт от кровотечения, а я не хочу возиться с этим.
Теперь уже настала очередь Лео объединять руку с лицом.
- Оксфордский словарь: контрибуция - плата, взимаемая победителем с проигравшего. В нашем случае - кошелёк. Пустой, кстати. И ты действительно хочешь его ослепить? Я-то думал в прошлый раз, это с тобой адреналин такие злые шутки играет. Но нет - такая милая девушка - и такая кровожадная....
Не сказать, чтобы типа в плаще и фенечках интересовала судьба бандита. Но в прошлый раз он честно пытался быть особо милым, да ещё и "зеркалил" - излагал предельно короткими фразами; в числе прочего это означало, что раз он сделал ей сегодня несколько комплиментов, то собирался делать их и впредь.
Ворон чувствовала себя крайне глупо. Вот, оказывается, какое безобидное слово, а она… и что теперь про неё подумают? Что кровожадная, уже озвучили, а тут ещё, за счёт аналогий, которыми она сыпала, услышав незнакомое слово, ещё применим эпитет «испорченная». Не сказать грубей. Она постаралась сделать вид, что не заметила оплошности, но щёки и мочки ушей её подводили.
- Я не милая, - комплименты ей начали казаться насмешкой. Быстрым и ловким отточенным движением она отрезала преступнику веко. Он даже почти ничего не почувствовал. Но это лишь пока. Небрежно отшвырнув бесполезный кусок плоти, она занялась другим веком.- Он не использует свои глаза во благо.
Ещё одно движение. Дело закончено. Она выпрямилась и направилась вглубь воняющих кошачьей мочой и помоями переулков. Скоро преступник начнёт просыпаться от жжения в глазах.
- Пусть хоть послужит уроком другим.
- Ты - милая, хоть и стукнутая. Но это не недостаток - у всех свои тараканы. И всё же нельзя судить, не разобравшись.
Пальцы разжаты. Бумажник упал на землю. Фотография рыжей девочки, немного грустно улыбавшейся, смотрела на бандита.
Какая прелесть! Не верим никому и ничему, кроме себя, и при этом не рассматриваем все факты!.. Право, так и ошибиться недолго.
Он, наконец, понял, как ему относиться к этой девушке, Рейвен Ди, при встрече. Указывать на незамеченные факты, делать комплименты и не забывать - её нельзя любить. Нельзя, и всё. Он ещё несколько секунд смотрел ей вслед, потом отвернулся, снял бижутерию и вышел на освещённую улицу.
Охота не задалась.
Лишь бы не полюбить её...
А Селена – что Селена?
Не оборачивалась, когда слышала очередную фразу, брошенную вслед. Шэнк, скорее всего, и сам не ожидал ответа.
Её не волновали мотивы этого человека. Он вышел на ночную охоту. Ночь мегаполиса не станет разбираться, кто хороший, кто плохой, а кто идёт на преступление ради других. Ночь мегаполиса – это стихия, такая же красивая и опасная, как смерч, как шторм в море, как лесной пожар. Люди прячутся от стихии, способной подмять их под себя, раздавить, скомкать и выбросить на обочину. Они прячутся от неё в своих домах, за пластиковыми стеклопакетами и железными дверями. Это защищает их… немного.
Стал бы разбираться неизвестный тип с ножом, кто она и куда идёт? Станет ли он разбираться, если наткнётся на другую одинокую девушку в ночи? Вряд ли. На лицо Ворона Ди легла железная маска, а плечи укрыла потёртая накидка. Несколько жестов, и на соседнюю улицу уже вышел ещё один ночной хищник.
Шэнк. Кто он? Великий гуманист или скучающий бездельник? Ни тому, ни другому, не место под звёздным небом, среди бетонных коробок домов. Первый рано или поздно разочаруется в этом мире, в себе и в своих методах. Так было с Роршархом, когда он сломался и взялся за тот топор мясника. А что второй? Да не повернётся Фортуна к нему филейной частью и соблаговолит отвесить подзатыльник, чтобы он понял, что не всегда она к нему будет благосклонна. Рано или поздно он поймёт, что в попытке поймать самую большую волну, он рискует переломать все кости.

Они разошлись, но встретятся ещё не раз.