RPG-ZONE
Новости Форумы Путеводитель FAQ (RPG) Библиотека «Пролёт Фантазии» «Штрихи Пролёта» Дайсы
>  Список форумов · Все сообщения пользователя Здравствуй, Гость (Вход · Регистрация)
Страницы: (151) 1 2 3 ... Последняя »

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:33

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Вот теперь можно и кофе и шампусик заваривать!
Дуэль у нас в этот раз проходила в немного расслабленном режиме, но оба дуэлянта кмк заслужили овации, почет, комплименты и поздравления! Малацы!
Ждем вскрытия авторства! Раз уж все так очевидно :kz: :kz: :kz:
:happy: :happy: :happy:
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383096

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:30

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Ладно уж, не будем с перерывами)

Последний голос многоуважаемого Вито Хельгвара
Наслаждайтесь!

Свернутый текст
Ну вот объяснения: всегда надо сочинять новое. Даже если это новое - для кукольного театра. Даже если неожиданный финт в конце сального, истоптанного языками анекдота.
И потому... Нет, не только потому, но - в первую очередь потому - я голосую как голосую.
Потому что Х и Ю, написанные ярко, хорошо, нервически-точно, беспощадно - вторичны до выламывания челюстей из ямок. Мне чудовищно, непередаваемо было обидно, когда умеющий автор след в след топотал за кем-то. Вот как тут (интонация разломанных по живому жизней, материал непонятной-бесконечной-бесчеловечной пагубы войны, стилистика, да и сам сюжет) автор шёл за когда-то талантливым, когда-то мудрым, когда-то сочувствующим, когда-то человеком Андреем Геннадьичем Лазарчуком. За его "Опоздавшими к лету". Потому что всё то же самое - война непонятно кого непонятно с кем, едва ли не самого мира со всеми людьми или с остатками человеческого в них, посреди которой бесчисленное число раз умерший ветеран Афгана - впрочем, тут уже и не Афгана, - ну и так далее... Это очень хорошо. Это прекрасный текст. Но если писать на ту же тему, в той же турбореалистской манере, то надо было и шагнуть - дальше. И сказать больше. Потому что Лазарчук, искренне желающий смерти и мучений украинцам, поделившимся с ним генами и фамилией, - он ведь больше и не человек, и не писатель. И его яркие антивоенные тексты остались без завершения, когда от самой уродливой и несправедливой войны собственного (точнее, выбранного им, как когда-то Достоевским и Булгаковым) народа он вдруг отвернулся, ну или посмотрел теменным рептилоидным глазом, не знаю.
И да.
В мировой литературе полно премиальных фэнтези рассказов про кукол, кукольный мир и изводы кукольных уделов. В рассказе про бездушных совершенно детское, напрягающее обесцвеченностью начало, нарочито неумелые, затрудняющие ныряние в нарратив вступительные части - и именно так зачастую начинаются рассказы, получающие "Хьюги". Текст не менее жесток и жёсток, чем Х и Ю, но за его плечами не маячит призрак лучшего из Учеников Братьев Стругацких, он сам по себе, гордый, свирепый и безнадёжный. Более того, он ещё и содержит обещание Гораздо Большего Пиздеца, брезжащего сквозь скорую кончину старого монстра-мастера Фантоццио. И даже опечатки, и даже упорное путанье Ковальо и Кавальо, будто автор так и не остановился на каком-то одном варианте... нет, этот текст жив сам по себе, болит сам по себе, и даже не собирается укусить себя за хвост морализаторством.
Может, мы губим лучшее в себе, гасим собственный свет, сражаясь со вторгшимися в нашу страну и ненавидя их, тут прав автор Х и Ю. Но убивают нас всегда другие. И единственный способ выжить - это послать нахрен доброжелательных святош и защищать ущербную, дубовую и пыльную ветошь такой жизни, какая есть. Какая ещё осталась.
Мой голос за Бездушных.


И с минимальным, минимальнейшим отрывом в один судейский голос в дуэли побеждают
БЕЗДУШНЫЕ

  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383090

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:25

Ответов: 91
Просмотров: 1633
У нас осталось всего два судейских голоса, кстати. Следующий от красотки Mogsu, хоть она и без отзыва в этот раз, но …

Голос Mogsu

Свернутый текст
за Х и Ю

:devil: :devil: :devil:
:smile: :smile: ::D: :%): :%): :%):

СЧЕТ 5-5!

ПЕРЕРЫВ делаем?)
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383083

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:19

Ответов: 91
Просмотров: 1633
У нас уже отголосили две Кошечки, теперь пришла очередь Котика

Голос Котик
Свернутый текст
Два крутых и очень разных рассказа, которые сложно сравнивать между собой. Спасибо вам за них!

Х и Ю стояли на краю — очень красивая разносторонняя зарисовка, после прочтения которой каждый может сделать свой собственный правильный вывод.

Бездушные — интересная и довольно большая история. Годный такой ститчпанк. Фэнтэзи. Выглядит более завершенным и полноценным по сравнению с оппонентом. За него и отдаю свой голос.

Бездушные 5
Х и Ю - 4
!!!!!
ШО ДЕЛАЕТСЯ ТО!

  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383078

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:15

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Голос Aenor (она же Юки Она) обостряет ситуацию еще больше

Свернутый текст
Бездушные

Интересно, но в первой половине рассказа есть некоторая рваность (подозреваю, что опять проклятый дедлайн виноват), а еще мне не хватило детализации. В том числе в портретах героев и в их характерах. Это меняется уже во второй половине истории, где фокус целиком на Азарине. Предположу, что лучше было бы с самого начала сосредоточиться на ней, вместо того, чтобы вводить толпу народа, которая кажется немного обезличенной.
А вообще интересная задумка с куклами-зомби и поехавшим мастером.
Если верно поняла, то тема здесь “Евангелие от Иуды” (но это не точно, потому что я могла неверно считать аналогию). Доп уже более явный - герои, не умеющие читать. В этом плане все на месте.
В общем, мне понравилось, но таки начало бы как-то расширить, раскрыть, и с фокусом чего-нибудь придумать, и будет шоколадная конфетка, а пока енто больше на карамельку смахивает)) Извините за такое сравнение, ничего умнее на ум не пришло (здесь должен быть смайлик с застенчивой улыбкой и капелькой возле круглой желтой башки)


Х и Ю стояли на краю

Тут, на мой взгляд, история более сбалансированная. Отчасти из-за закольцовки, конечно, но лишь отчасти. Тут, как по мне, и герои больше раскрыты, и история более цельной и ровной выглядит. Сначала не поняла про лягушек, а потом как поняла)) Очень изящно вывернули про разумных амфибий, хотя и довольно широкая трактовка допа получилась. Здесь зато с темой мне было понятнее, чем в Бездушных. Переписывание вот это (жизней, дней, смертей, воспоминаний и пр.) это, понятное дело, к палимпсестам. Тоже красиво завернули, хвалю.
Отдельно отмечу еще, что ритм у истории быстрый, несмотря на тяжесть происходящего, читается легко, интерес не сбивается.

Места:
1. Х и Ю стояли на краю
2. Бездушные

4-4, вот так-то!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383073

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:12

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Голос Кошечки Персидской

Свернутый текст
Мой голос за рассказ "Х и Ю стояли на краю". В нём богаче язык, он интереснее закручен, история героев трогает.
Рассказ-соперник довольно схематичный, в нём много персонажей, но мало чувств. Так что история тряпичных кукол меня не покорила, увы.

4 : 3, Бездушные впереди всего на один судейский балл!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383068

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:09

Ответов: 91
Просмотров: 1633
К слову, мне показалось, что в этот раз у многих судий возникли серьезные проблемы с угадыванием авторства))
Кто что написал, где Катя — где Змей?
ну-ка, как думаете?
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383065

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:07

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Голос НеНоги в самом надежном и скрытом месте!
А именно на Ютубе, конечно же!
https://youtu.be/4AZigUlosZI

Если очень-очень кратко, то голос уходит Бездушным и счет становится 4:2 (да ведь?)
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383063

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 21:03

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Голос felidae

Свернутый текст
Бездушные

Начало снесло меня набором реплик, из которых непонятно, кто что говорил. Потом постепенно выровнялось.
Идея, в целом, считывается, несмотря на некую рваность повествования. Смысл части эпизодов от меня ускользнул, но это мои проблемы.
Конфликт отца и дочери, творца и творения, тех, кто хочет самостоятельно выбирать жизнь, тех, кто хочет опекать и контролировать, и тех, кто готов променять свободу на тёплый дом.
Царапка: много персонажей, создают хаос, статисты и второстепенные почему-то активно заползают на передний план. В завязке из-за количества персонажей и отсутствия контекста, вообще не впиливала, что происходит.


Х и Ю стояли на краю

Начало снесло меня набором деепричастных оборотов. Потом постепенно всё выровнялось.
Идея, в целом, считывается, несмотря на некую сумбурность повествования. Смысл части символов (не текстосимволов, а метафорических – они там явно есть) от меня ускользнул, но это мои проблемы.
Внутренний конфликт, в котором твой выбор – для тебя вроде и «правильный», но совершенно противный и неестественный – из раза в раз тебя убивает. Пока не наступит окончательная тишина. Или пока не посмотришь в зеркало и не узнаешь, в кого ты превратился.
Царапка: слишком сумбурная рефлексия, без контекста сложно понять, что значат образы, которые герои видят в... для удобства назовём это «лимб». Для Х и Ю они важные. Почему – частично раскрывается в конце. Но в моменте для меня это был просто набор картинок, которые сопровождают героев.

Голос
Оба рассказа хороши. Но более цельным сюжетно показались Бездушные. Это не значит, что Х и Ю хуже. Просто рефлексивный умозрительный рассказ в прямой конкуренции проигрывает тому, у чего более выпуклый сюжет. Не из-за качества, а из-за интереса к процессу чтения (простите за канцелярит).
Так что голос за Бездушных. Но хотелось бы обоим по баллу.


3 против 2!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383060

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 20:59

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Наша следующая жюрист скорректировала циферки еще интереснее

Голос Элен
Свернутый текст

Итак, мне понравились оба рассказа. Авторы могучи! Моё уважение стелется долгим чёрным шлейфом королевы Елизаветы Девственницы!
Очень сложно было выбрать. Хочешь меня напугать - подсунь рассказ про кукол, хочешь меня опечалить и запутать, дай в руки рассказ про время и отношения между... И буквально на самую крошечку рассказ "Х и Ю стояли на краю" опережает "Бездушные", вот на граммуличку!!!
Так что мой голос рассказу "Х и Ю стояли на краю"... глубокая вещь, серьёзная, трогает за душу...
"Бездушные" отличное фэнтези, богатое персонажами, изысканное по изложению. Но меня реализм истории про Хмеля и Юльку задел сильнее... Кукол капец как боюсь(((

С уважением!


СЧЕТ 2 против 2!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383057

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 20:50

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Теперь первый с конца голос :)
ЧЕй?
Конечно же, Сокола

Sokol
Свернутый текст
Выбирать между рассказом про живых кукол и рассказом про петлю времени, да ещё когда оба очень сильные, для меня всё равно что выбирать между пельмешками и картошечкой с грибами. Не знаю, как я это сейчас буду делать, но как-то надо)

Бездушные
Возможно, я слишком узко вижу тему рассказа, но для меня он воспринимается как история об очень сложном выборе между свободой и несвободой. Причём не всё так однозначно, я попробую это объяснить больше для себя, чем для автора) Но тебе тоже будет интересно, может быть)

Свободу у героев всё время отбирают: сначала вместе с жизнью, по крайней мере для Азарины это так – если Адажио (по версии Старухи) сама наложила на себя руки, о смертях остальных мы толком мало что знаем, то Азарину убили, лишили жизни против воли. Потом героев вернули к жизни, но – снова без спроса – в образе кукол. С чужими лицами, привязанными к чужим рукам, отыгрывающими чужие роли по чужим пьесам везде где попало. Им повезло сбежать от пьющего Мастера, пока тот спал, организовать настоящий театр – и свободу отняли снова, сожгли их театр, чтобы построить на его месте человеческий муравейник.

И снова выбор. Либо вернуться к Мастеру, где тепло, привычно, и Мастер вроде подобрел (на первое время, осмелюсь предположить). Либо пойти за Корвино, который обещает покой – но это тоже не свобода, это смерть. Причём Корвино лжец, его рассказ – и правда и нет, Евангелие от Луки (хотя по выбранной теме у меня есть ещё одна мысль, о ней ниже), а можно ли тогда верить и тому, что Адажио, Пёс и цыплята сами, добровольно выбрали покой? По крайней мере, ремарка «Все они выбрали покой (так сказал Корвино)» для меня так прозвучала. У меня даже большее сомнение – точно ли Корвино обещает покой, отпускает ли он души, а не крадёт? Вроде как нигде не показано, чтобы он их крал, но украл же он сердце Анны, а может, не одной её… Ладно, извини, тут я точно слишком нагло влез в авторский замысел)

И что мне особенно нравится в концовке – то, что Азарина решила дать другим (и себе) возможность действительно свободно, узнав всю правду, выбрать, хотят они этот покой или нет. (А Корвино она, я так понимаю, убила – не уловил немножко из текста, как именно… хотя колдовские ножницы всё равно ножницы, хех. И правильно сделала, получается ведь, что он дважды отнял дочь у Фантоццио.) Вот я очень люблю истории, где между первым и вторым герой выбирает поступить как-то совсем неожиданно)

Но я был бы не я, если бы не было «но». Во-первых, мне было тяжело разобраться в героях. Им не хватило раскрытия, некоторых второстепенных я, каюсь, путал. А ещё есть такое вот: в сцене со склепом нам рассказывают, что Пёс принадлежал Серджио и они были захоронены на одном кладбище с Анной-Адажио – но тогда, может, и другие как-то связаны между собой? Это был бы неплохой штрих, объясняющий, почему Мастер выбирал именно их, но то ли я что-то упустил, то ли для этого не хватило объёма. О «суровости» Фантоццио, которого Азарина прям-таки ненавидит, мы тоже знаем немного (хотя само то, что он со всеми с ними сделал, просто жутко). Ну, текст в принципе, видно, ужимался до объёма, иногда повествование выходило сумбурным – мне кажется, ты сам это понимаешь, автор.

Во-вторых, никоим образом не претензия, а вопрос на всякий случай – Азарина же с Мастером не останется?) Попробует стараться выживать сама среди людей?)

И в заключение обещанная догадка по теме. Я уже написал про «Евангелие от Луки», но вот что я прочёл про палимпсест: «В рас¬ши¬ри¬тель-ном (ме¬та¬фо¬ри¬че¬ском) смыс¬ле под П. по¬ни¬ма¬ют куль¬тур¬ный текст (в лит-ре, ар¬хи¬тек¬ту¬ре, ки¬не¬ма¬то¬гра¬фе, те¬ат¬ре, му¬зы¬ке), соз¬дан¬ный на руи¬нах ра-нее су¬ще¬ст¬во¬вав¬ше¬го и во¬брав¬ший в се¬бя не¬ко¬то¬рые его при¬ме¬ты». Что-то, что создано из ранее существовавшего – автор, ты этим не вдохновился случайно?) А по допусловию зачёт, конечно же.

Х и Ю стояли на краю
Рассказ оказался лучше своего названия, и я этому рад) История очень пронзительная, очень важные в ней есть моменты. Герои застряли не просто в петле, не просто в круге, они застряли в самом настоящем аду, в котором оказались ещё при жизни, это жутко.

Наверное, рассказ будут ругать за раскрытие темы и допусловия. Может быть, действительно хотелось бы большего, я бы почитал про разумных амфибий, ну да ладно) А с другой стороны, если серьёзно – и детский садик в раю, превращённом в ад, где праздничные украшения разбросаны и разорваны, а вместо счастливого детства и светлых надежд вокруг только смерть; и люди-амфибии – потому что живут с двух сторон (или по разные стороны?) – это очень сильные и важные для текста образы. Да, автор немножко притянул заданные условия за уши, использовал их не прямо, а образно, но всё-таки в задумку они вписываются не только как фон или как случайная фраза, а значит – зачитывается. Это я так заочно и заранее заступаюсь, а может, и не надо)

Но сюжет меня, к сожалению, запутал. Смутило то, что предыстория Хмеля и Юньки обрывается на встрече рассвета на крыше – и с этой же крыши круг начинается заново. Кажется, будто там они и погибли, но потом догадываешься, что с той встречи прошло очень много времени и жизнь героев сильно изменилась. Смутил эпизод с запиской – в ней было что-то важное или так, просто воспоминание? Как работает получившийся твист, я тоже не очень разобрался – наверное, из-за фразы Хмеля про то, что он нашёл танк, ища что-то новое, звук, которого раньше не было; но танк же мог оказаться там только потому, что он был там в реальности в этот зацикленный день. Или не так? И совсем уж извини, автор, но куда исчезли люди – тоже не догнал. Получается, в круге находится много людей, просто все остальные давно освоились и хорошо прячутся?.. Жутко даже представить…

Концовка мне нравится, если я правильно понял, а я понял, что Хмель (и Юнька, получается) через этот твист сумел разорвать круг (он даже буквально «дал трещину»!) и вернуться в прошлое, получил ещё один шанс. Это немного наивно, потому что получить шанс не значит воспользоваться, но пусть лучше у героев этот шанс будет, чем нет.

Итог
Очень приличные, очень сложные рассказы. И очень близкие с той стороны, что и там, и там герои ищут и, надеюсь, находят освобождение – одни от участи самых настоящих марионеток, другие из самого настоящего ада. Даже странно: темы выбраны разные и все они совсем не о том, допусловия – аналогично, а идеи получились похожими.

У рассказов есть недостатки: в «Х и Ю» у меня много вопросов по сюжету, в «Бездушных», скажем честно, не очень хорошо с вычиткой. Но сюжет я мог просто не понять, а вычитка дело наживное – поэтому на это я решил не смотреть.

А вот с точки зрения идеи скажу, что «Х и Ю», несмотря на сильные и искренние образы, в целом задуман достаточно просто: герой, застрявший во временной петле, находит способ из неё выбраться. Причём способ чисто внешний, формальный. Внутреннее изменение тоже по идее есть, оно должно быть, заявлено: он, как и герой Билла Мюррея, должен полюбить, чтобы освободиться. Но мы только со слов Юньки знаем, что он её не любил, а из рассказа такого ощущения не чувствуется. Внутренне в герое это никак не показано, его отношение к Юньке с начала до конца рассказа примерно одинаковое. То есть какое внутреннее изменение помогло ему – а тем более Юньке, если она тоже вырвалась и поэтому больше не оживала в круге, – заслужить этот ещё один шанс, неизвестно. Чего-то здесь не хватает, и мне кажется, что это что-то важное.

«Бездушные» же, как мне кажется, придуманы более сложно, потому что выбор, стоящий перед героями неоднозначен: не жизнь или смерть, а подобие жизни или смерть. Они могут умереть и обрести покой, могут остаться жить марионетками Фантоццио, который требует называть их Хозяином, развлекать его, а могут (я надеюсь, что всё-таки могут) жить в мире людей сами по себе, как бы ни было это сложно. И я люблю такие многослойные задумки. И раскрыта она здесь лично для меня более понятно. Поэтому голос за «Бездушных», но, второй автор, знай – я бы с удовольствием дал ничью, и ничью не 0:0, а уверенные 1:1, если не больше) Но это всё-таки неправильно.




Добавлено через 54 с.

И Бездушные бездушно вырываются вперед со счетом 2:0

Добавлено через 4 мин. 8 с.

но ничо-ничо, соперник тоже не пальцем деланный!

голос Элизы Маджерской
Свернутый текст
Оба рассказа, конечно, прекрасны, настоящая битва титанов – оценивать было сложно :) Поэтому победила моя вкусовщина. Но обо всём по порядку.
Язык. Оба текста достаточно тесно ужаты в рамки лимита – достаточно грамотно, чтобы не не пострадала композиция и не пришлось скакать галопом по Европам, но места на красивости и излишества не осталось, и повествование плотное, в котором легко упустить важную деталь. Впрочем, это ни одному из оппонентов не повредило, к тому же они так хороши, что их не грех и перечитать, чтобы лучше разобраться. Ничья.
Сюжет. Опять же – отличились оба. Читать было захватывающе, хотя местами запутанно, с Х и Ю пришлось разбираться, понятно, дольше: при невозможности назвать некоторые вещи своими именами было сложновато понять, кто когда и куда переехал, до какого момента герои помнят свою прошлую жизнь (ох уж эти времена года!..) и так далее. Но оно того стоило. Бездушные берут более классической драмой, Х и Ю – хитросплетением временных линий личного ада двоих человек. Ничья.
Персонажи. Яркий многоликий фэнтезийный каст Бездушных против глубоких, психологичных и реалистичных Хмеля и Юньки. Оба набора справляются со своими функциями прекрасно.
Сеттинги тоже сравнивать смысла не имеет: интересный мир живых кукол против самого настоящего ада.
Условия дуэли. Бездушные выбранную тему и доп. условие разыгрывают честно и прямолинейно, ноль вопросов. Х и Ю не знаешь – не то поругать за натягивание совы на глобус, не то похвалить за неординарную трактовку. Лично мне очень понравилось то, как обыграна тема палимпсеста, и не очень – доп. условие про амфибий. С одной стороны, оно прочно вплетено в сюжетную основу, с другой… ну слишком читерски, слишком. Так что и тут не отдаю предпочтений.
Решающим фактором, конечно, для меня стал посыл. Х и Ю - настолько живое, надрывное и наболевшее, настолько смелое и безжалостное, что все мои симпатии на его стороне.
Голос за «Х и Ю стояли на краю».


Счет 2:1
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383054

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 20:44

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Самый первый молодец!

okuma

Свернутый текст
Ну что ж, черкну пару строк. Х и Ю написаны, на мой взгляд, круче, зато Бездушные более цельные, не такие рваные и скачущие, в них суть - не эмоция, не порыв, и не такое вот тревожное стояние на краю, а сама история. И хотя Х и Ю это весьма подходит, но немного не подходит мне. Оба рассказа во многом приходится собирать по кусочкам (не могу сказать, что мне это не по душе, тем более что они, к счастью, собираются, и даже все пазлики на месте), оба увлекают и интригуют. Лидера определить очень трудно. И вот какое интересное наблюдение я сделал: если бы это была дуэль завязок, голос однозначно ушел бы Х и Ю, тут без вариантов. Начало Бездушных - смесь пока ещё не вполне ясных образов, суть которых раскроется чуточку позже, и это может работать как на интригу, так и наоборот. А если бы это была дуэль концовок, то корона ушла бы к Бездушным. Рассказ медленно раскочегаривается, но уж потом прёт, как танк. Х и Ю же под конец словно выдыхаются, и весь нерв, который держал в напряжении всю первую половину, вдруг улетучивается, хотя если уж рвать, то рвать под конец, чтоб всех читателей в сопли. Эййэх. В общем, отдаю голос за Бездушных. Хотя оба рассказа весьма и весьма сильны)




Добавлено через 2 мин. 4 с.

Бездушные распечатывают счет, 1:0 !
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383051

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 20:41

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Как вы думаете, кто был первым отголосившим в этой дуэли ? Кто у нас самый-самый молодец (не считая меня и Мерея, естессна)
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383048

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 20:38

Ответов: 91
Просмотров: 1633
НАчинаем?
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383046

Masha Rendering Отправлено: 12.1.2024, 18:45

Ответов: 91
Просмотров: 1633
ТЫДЫМС!

МЫ почти готовы к оглашению результатов!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1383031

Masha Rendering Отправлено: 11.1.2024, 18:29

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Уважаемые, мы тут думали и вот что надумали:
Объявлять результаты будем завтра, 12.01, в великий праздник моего дня рождения!
Сегодня секунданты немного не в секундантском настрое, прошу понять и простить!
Примерное время начала вечеринки - часов в девять по мск!
Приходите!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1382883

Masha Rendering Отправлено: 27.12.2023, 21:17

Ответов: 1281
Просмотров: 25634
Уважаемые все, пока мы в ожидании итогов пролета, предлагаю вам развеять скуку чтением дуэльных рассказов Весёлой и Змея!

РАССКАЗЫ ТУТ:

Бездушные
Х и Ю стояли на краю

приходите-заходите к нам на огонек, будем рады любым комментариям!Даже ругательным!
  Форум: «Осенний Пролёт Фантазии 2023»  ·  Просмотр сообщения: #1381759

Masha Rendering Отправлено: 27.12.2023, 21:04

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Pishu
Супер!

Да, мы выкладываемся и дуэль входит в активную стадию.
РАССКАЗЫ ТУТ:

Бездушные
Х и Ю стояли на краю

ПРИЯТНОГО чтения!
Всем спасибо за участие и чтение.
И вообще. Всем спасибо :) Чмаф и чмок!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1381758

Masha Rendering Отправлено: 27.12.2023, 21:01

Ответов: 1
Просмотров: 138
Бездушные


– Где её закопали?
– Ты меня спрашиваешь?
– А кто из нас пёс?
– Нет, ну слушай, если б это была косточка...
– Ага, берцовая.
– За кого ты меня принимаешь?
Внезапный порыв ветра задул и без того тусклый свет фонаря. Темнота схлопнулась до размера гробового ящика.
Пёс испуганно заскулил, но его тут же оборвало сердитое шиканье:
– Тссс, бестолочи! Вы так орёте, что всё кладбище разбудите. Нашли её?
– Ещё нет. Не можем понять, где...
– Чего тогда копаетесь? Ждёте, когда местные поднимутся из могил и любезно подскажут?
Чирканье кремния дало искру, в фонарном окошке вновь затеплился огонёк и озарил склонившийся над фонарём белый череп.
– Возможно, артистов хоронят за чертой, – предположил он. – Как и прочих нехристей вроде нас.
Азарина выхватила у него фонарь и отрезала:
– Нет, нас просто сожгут.
– Если поймают, – согласился череп.
Пёс насторожился: сквозь отчаянный шёпот листьев и скрип деревянных крестов прорезался новый звук. И звук этот ему очень не понравился.
– Там кто-то есть.
Азарина хмыкнула:
– Кому понадобилось гулять по кладбищу ночью да ещё в такую погоду?
Ему?
В этот момент ветер перестал хлестать кнутом деревья, и стало отчётливо слышно, как кто-то насвистывает модную весёлую песенку «Влюбился я в красотку, красотку без души...»
Все трое переглянулись и, не сговариваясь, рванули на выход из склепа.

***

– Нашли? – Ковальо прикрыл за ними дверцу, опустил полог и теперь нетерпеливо мялся рядом.
– Если б Серджио не был настолько труслив...
– А сама? Мчала впереди меня как почуявшая след королевская гончая.
Азарина перестала выжимать воду из волос и выпрямилась.
– Кстати о гончих – где Пёс?

***

Запах Адажио он помнил. Помимо привычных оттенков старого дерева и затхлой тряпичной пыли Адажио пахла чем-то сладко-пряным, сдобным, от чего у Пса всегда текли слюнки. Он даже облизывал её ладони и один раз осторожно попробовал на зуб, но дерево и есть дерево. Даже если пахнет ванильными витушками. Когда, сломя голову, подгоняемый ветряным свистом, он нёсся через могилы вслед за Серджио, у одной из них пахнуло столь знакомо, что Пёс затормозил, едва не врезавшись в гранитное надгробие. Повернул назад, пригнув голову к самой земле, не обращая внимания на ветер, швырявший в нос сладкую гниль листвы, увядшие цветы и мокрой земли. Ммм, колбасные шкурки! Изрядно засохшие, наполовину втоптанные в грязь, но такие восхитительные!
Так, Адажио.
Это где-то здесь. Да-да, вот здесь – скудный холмик почти у самой ограды, заросший травой. Он узнает это место позже, когда они вернутся. Он запомнит дорогу и приведёт сюда остальных. И тогда...
Ветер свистнул как-то по-особому и больно куснул его за ухо. Эй, что за фокусы?
Горло стиснуло дурное предчувствие. Пёс рванулся, но было поздно.

***

Представление шло своим чередом. Вот в сад вышла погулять прекрасная дама.., золотое яблоко.., тревожный перезвон...
Зрители были несколько разочарованы, когда вместо злобного волка на сцену выбежал скромненький серый волчок в наспех вырезанной из картона маске. Но бесплатные леденцы, щедро розданные перед началом представления, подсластили разочарование.
– Как думаешь, его поймали? – Азарина, задвинув кресло в самый угол гримёрки, забралась в него с ногами, завернулась в плащ и нервно грызла краешек веера. Всегдашняя самоуверенность сползла с неё, как старый грим, и Азарина всё время куталась в старый клетчатый плед.
Серджио, вальяжно откинувшись на стуле перед зеркалом, невозмутимо полировал череп вышитым платочком.
– Ты знаешь кого-то, кто мог бы поймать Пса? Да любой, увидев ночью такое страшилище, уже распивал бы чаи в компании давно усопших предков.
Он был прав: скроенный из настоящей медвежьей шкуры, ростом больше трёх футов, с превосходными коваными клыками и глазами из янтарных пуговиц Пёс мог напугать кого угодно. Если не знать, конечно, что он безобиден как любой плюшевый щенок.
Азарина перестала грызть веер.
– А если... – она перешла на шёпот. – А если его тоже? Как Адажио?..
Серджио запихнул платок в карман и нахлобучил на голову цилиндр.
– Тогда всем нам остаётся только одно...
Он развернулся на стуле, но договорить не успел – крик пролетел по коридору и, хлопнув дверью, ворвался в гримёрку:
– Пожар!

***

Дымно и черно – вот и всё, что осталось от ветхого кукольного театра, который власти давно грозились снести, чтобы построить очередной человеческий муравейник. Люди всегда приносят деньги, а куклы... Куклы скучковались поодаль, спрятались от ветра под стеной ритуальной конторы (занятно, что смерть и развлечения стоят так близко друг к другу). Мало что удалось вынести из огня: большинство бежали, как есть. Азарина с Кавальо тащили чемодан с цыплятами, Серджио помогал Старухе, а Каспер зачем-то схватил виолончель Адажио и теперь так и стоял, то ли прижимая инструмент к себе, то ли пряча за ним своё нескладное тряпичное туловище.
– Теперь у нас нет Адажио, нет Пса и нет дома, – подытожила Азарина и сильней закрутилась в плед. – Кра-со-та.
С новой трагедией к ней вернулась привычная едкость, чего не скажешь об остальных – погорельцы выглядели не лучшим образом: Ковальо растерянно протирал пенсне полой сюртука, Старуха бормотала под нос то ли молитвы, то ли проклятия, цыплята жались к ногам и испуганно попискивали. Даже невозмутимый Серджио пинал носком ботинка остывающий пепел и молчал, стянув с полированной макушки цилиндр.
С неба пошёл снег. Или же это возвращался улетевший в облака пепел? Нет, снег. Он кружился и падал, падал, падал, засыпая цыплят, полосатые ножки-палочки сидевшей на чемодане Азарины, наметал генеральские погоны на плечах Кавальо и только с черепа Серджио скатывался, не задерживаясь.
– А пойдёмте к Мастеру? – опомнился Каспер. И, отвечая на недоумённые, вопросительные, возмущённые взгляды, робко пояснил: – Больше ведь всё равно некуда.

***

Если из двух зол выбирать меньшее, то Мастер Фантоццио, пожалуй, был меньшим злом, чем оставаться на улице. Но лишь на капельку. И уж точно он был лучше, чем могильный холмик, в котором оказаться не захотели бы даже цыплята, если б могли говорить. Но они только пищали, тоненько и невнятно, потому что Азарина распихала их по карманам, а кого-то и за пазуху. А чемодан пришлось бросить – тащить его через весь город, потом под мостом, потом по еле приметной тропке вдоль забора, повернуть направо, перебраться через ручей, не замочив ног, подняться по стёсанным каменным ступеням, затем по скрипучим деревянным, чтобы дотянуться и постучать в светящееся в сумерках мутное окошко – ну что за морока, право слово. Достаточно того, что им пришлось тащить Старуху. И виолончель, с которой Каспер отказался расставаться наотрез.

Ждали ли они широкой отеческой улыбки? Широко раскрытых объятий? Радостного «А я думаю, кого там метель принесла на порог!»?
Нет, конечно. Однако всё это они получили сполна, а ещё место у тёплого очага и никаких расспросов. Напротив, Мастер сам без устали рассказывал, как жил всё это время, как пробовал вырезать посуду (не пошло).
Азарина слушала вполуха. Она не сняла с плеч пледа, так и сидела, спрятавшись в него, как в броню. Снег растаял, шерсть намокла, отяжелела, но так было лучше. В мастерской почти ничего не изменилось (если не считать стопки нелепых недоделанных плошек, он даже на них пытался вырезать лица, о Боже!). Большую часть оконной стены по-прежнему занимал верстак, заваленный инструментами и всяким хламом. Пустые бутылки, дровница, снова бутылки, перед ширмой, а за ширмой – топчан и рукомойник. В углу очаг. И крест. Над очагом. Азарина старалась не смотреть туда, но взгляд так и притягивали две крепко сбитые посередине палки с обрывками ниток на концах.
Макушка заныла. И засвистели сквозные дырочки, что никогда не затянутся: на запястьях, на щиколотках, на острых, скрытых под пледом коленках.
Но разве неволя хуже того, что их ожидало на улице? Если непогоду ещё как-то можно было перетерпеть, то зима – не самое страшное, что поджидало их в городе.
Внезапная мысль ворвалась, задвинув на задний план полезшие было страхи: крест! Что, если тот рисунок в записке означал не кладбище, а...

А Мастер продолжал суетливо шаркать туда-сюда. От очага к верстаку, от верстака к скамье, на которой приютились куклы. Справлялся о здоровье Старухи, что-то советовал Ковальо от моли, как-то незаметно вытянул Серджио на середину комнаты, заставил скинуть фрак...
Азарина стиснула пальцы, на зная, что делать. Казалось, сейчас произойдёт то самое, и белые косточки Серджио вновь нанизают на нитку, как пойманную рыбёшку...
Но нет. Мастер проверил суставы, что-то смазал, что-то подкрутил и отошёл подкинуть в очаг дров. Цыплята, отогревшись и осмелев, бегали по всей мастерской, пищали радостно и бойко. Ну да, малы ещё, помнить дурное.
К ней Мастер так и не подошёл.

Когда свет погас, в мастерскую заползли ночные тени, а за ширмой раздался прерывистый храп, Азарина разжала пальцы. Тяжёлый плед свалился камнем с плеч, но тревога не исчезла совсем, затаилась неподалёку. Другие куклы не сказать, чтоб переживали так сильно. Робеющие поначалу, они освоились и принялись обживать заново старый дом: Старуха возилась в углу, где стоял сундук с тряпьём; Каспер пробовал играть на виолончели (хорошо, что Мастер всегда спит крепко. Это сыграло им на руку в прошлом, не помешает и теперь); Ковальо и Серджио, как двое незадачливых папаш, занимались малышнёй.
Отвлечь скелета от ловли цыплят удалось не сразу. Ну, как от ловли: одна шмакодявка умудрилась залезть в ведро со стружкой, и пока его доставали и отряхивали, две других чуть не угодили в огонь. Остальные, испугавшись, разбежались. Пришлось собирать их по всей мастерской и искать в хозяйстве какую-нибудь корзину, чтоб устроить малышей на ночь.
– Ты говорил, нам остаётся только одно, – напомнила Азарина, прилаживая к соломенной корзинке крышку от чугунка. – Ну? Что одно?
– Вернуться к Мастеру и всё ему рассказать.
Азарина сердито топнула ногой.
– Ты же знаешь, план дурацкий!
– Однако половина дела сделана – мы вернулись.
– И на этом всё! Кстати... Записка всё ещё у тебя?
Серджио похлопал себя по груди.
– Доставай!
Вчетвером они склонились над запиской (цыплята слишком малы, чтоб посвящать их в такое дело, а Старуха ещё в первый раз заявила, что вертихвостку Адажио не миновал Суд Божий, туда ей и дорога).
– Вот! – ткнула пальцем Азарина в косой крест, подчеркнувший косые цепочки неровных букв.
– И вот! – Показала она на крест, небрежно подвешенный над очагом.
Каспер растерянно хлопал стеклянными глазами. Ковальо щурился сквозь пенсне, будто не мог сразу разглядеть то, на что ему показывали. Один Серджио стоял, улыбаясь как и всегда, но Азарина видела, что нижняя челюсть так и норовит застучать дробной капелью.
– Ты думаешь, Мастер Фантоццио – это он? – наконец выдавил из себя Каспер.
– А в записке говорится, что с нами будет то же самое, что и с Адажио, если мы не вернёмся? – догадался Ковальо.
– Дурачьё! – разозлилась Азарина. – Адажио была его любимой куклой, стал бы он её убивать? Нет, он бы снова привязал её к кресту и на этот раз нашёл бы способ сделать это навечно.
Слова вырвались, прежде чем она сама поняла, что сказала. А когда поняла, отчаянно захотелось обратно на улицу. В снег, в метель, на площадь. Вырыть себе нору в сугробе, насыпать внутрь пепла от сгоревшего театра, зарыться и уснуть до весны. Может, к тому времени тот, кто убил Адажио и Пса (а что убил, она уже не сомневалась), устанет искать их и уберётся туда, откуда явился?
Серджио покачал головой.
– Не думаю, что это сделал Мастер. Будь у него причины так поступить с нами, он бы давным-давно что-нибудь предпринял, а не подбрасывал записки в почтовый ящик. С чего бы? Он же не учил нас грамоте.
Азарина опустилась на пол рядом с корзиной. Ах, если б они умели читать...

Адажио была лучшей Коломбиной во всем городе. А может, и на всём побережье. Когда она появлялась со своей виолончелью, хрупкая, воздушная, все зачарованно глядели только на неё. Азарина давно подозревала, что Мастер вырезал её, вдохновившись библейскими ангелами, не иначе. Даже прикупил для этого такое редкое в их краях сандаловое дерево. А вот Азарину, не мудрствуя лукаво, вырезал из осины. Как столовую ложку. Нет, вовсе не из-за этого она и уговорила тогда всех сбежать... Но возвращаться точно было плохой идеей. Решено. Ночь они переждут в мастерской, а утром...

***

А утром пропали цыплята.
Сперва все решили, что они спрятались, но те не показались даже когда Азарина запела их любимую песенку. Очаг догорел ещё ночью, среди золы так же не нашлось спёкшихся комочков воска, к большому облегчению всех искавших.
Видимо, малыши пролезли в щель под дверью – в одном углу доски прогнили и поддавались, если надавить.
– Бедные детки, сгинут, пропадут, – подвывала, раскачиваясь в своём углу Старуха.
– Это он выманил их. Точно он, – шептал Каспер, и, будто их могли подслушать, зажимал рукой то себе рот, то струны виолончели.
Азарина переводила взгляд с одного на другого, пока не дошла до Серджио.
– Ты знаешь, что надо делать, – повторил он. И добавил в ответ на её гримасу: – Только Мастер может прочесть записку и рассказать нам, что в ней написано.
– Не может.
– Почему?
– Покажи записку, – потребовала Азарина.
Серджио достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный белый квадратик и осторожно передал Азарине. От времени бумага протёрлась, стала такой же бархатной, как его фрак. Азарина сжала квадратик в кулак, размахнулась и швырнула записку в огонь.
– Я лучше сама пойду на встречу с Тем, Кто Поёт В Ночи, чем признаюсь Мастеру, что мы без него ничто.

***

Старуха что-то вязала в своём углу. Казалось, ей всё равно где вязать, и она одна не особо заметила перемен. Как и тогда, когда пропала на несколько дней, а вернулась уже куклой. Впрочем, кашлем давиться она перестала, а так совсем и не изменилась: всё то же сморщенное лицо в обрамлении седых клочьев и серых рюш заношенного чепца; всё те же скрюченные пальцы, едва виднеющиеся из вязаных митенок; неизменный десяток платьев и кофт, натянутых одно на другое, и непрекращающееся движение деревянных спиц. Словно если она остановится, случится что-то страшное. Так оно, в общем и случилось: Азарина не помнила, видела ли вязание в руках Старухи, когда сгорел театр и они решили вернуться к Мастеру. Но что та отложила спицы в ночь, когда пропали цыплята, – в этом Азарина могла поклясться.
Выходит, во всём виновата...
– Виновата ты! – Каспер, прикрываясь виолончелью как щитом, указал смычком на Азарину. – Если бы ты не взяла тогда ножницы...
Затихший было спор вновь затрещал как пламя в очаге, которому щедро плеснули вина. Со всех сторон подбрасывали новые и новые обвинения, но всё больше доставалось Азарине, потому что только её не устраивала тёплая мастерская.
Казалось, с пропажей цыплят и сгоревшей запиской всё закончилось. Мастер прибил на порожек планку, и стал тщательней проверять, заперта ли дверь, перед тем, как ложиться спать. Куклы, помаявшись пару дней бездельем, сами предложили снова играть на улицах и в кабаках. И только Азарина была против, напоминая, как хорошо и вольно им жилось до сих пор.
– ...а потом болтайся распятый, пока не придёт время падать в сундук и трястись в очередной балаган, где все уже нажрались хлеба и ждут только жрелищ! – Азарина сделала шаг и выхватила у неуклюжего Каспера смычок. – Ты даже смычок держишь как дубинку!
Она отбросила смычок в сторону и спросила:
– Что бы на всё это сказала Адажио?
– Что ты зазнайка и хочешь решать за всех.

***

Азарина брела, низко надвинув на глаза капюшон. Вечер, метель, прохожих мало. Завёрнутая в плащ, перешитый из пледа, она вполне сойдёт за человека. Возвращаться не хотелось. Впрочем, можно же не возвращаться вовсе – забраться на какой-нибудь чердак, забиться в самый угол и тихо сходить с ума от одиночества. А ещё надеяться, что тебя не сгрызут крысы, не обнаружат люди и не найдёт он – Тот, Кто Поёт В Ночи.
Предатели. Все они предатели. Стоило Мастеру предложить – и все тут же обрадовались! Конечно, отыгрывать спектакль перед разложенной ширмой – это не театр. И зрителей не проведёшь. Но до чего же легко они согласились привязать себя заново. И даже называть Фантоццио Хозяином.
А Фантоццио! Ух, как загорелись глаза у старикана! Как он сразу засуетился, зашаркал! Пятерых кукол ему маловато, надо сделать замену Адажио. И кого-то вместо Пса. Дерева хорошего в это время поди найди ещё, но есть же гипс. Да-да, есть гипс и какие-то тряпки (да здравствует новый Каспер с лысиной как у Серджио!)
Смотреть на это было так противно, что Азарина дождалась, когда Мастер увлечённо присядет к верстаку, тихонько отворила дверь...
На этот раз она ушла одна.

Когда дорогу заступила тень, Азарина даже не успела испугаться. Они словно шли навстречу друг другу сквозь метель, и встреча их была только вопросом времени.
Азарина подняла голову, вглядываясь в кружащую темноту высоко у себя над головой. Тень стояла молча. И тогда Азарина пропела, перекрикивая вой ветра:
– Встретил я красотку, красотку без души!
Тень стояла, покачиваясь, и молчала. Ветер сорвал с головы Азарины капюшон, и настойчиво швырял ей в лицо колючим снегом, словно подталкивая к бегству. Но она вросла в сугроб, и снова куда-то бежать просто не было ни сил, ни желания.
Так и буду стоять, пока не заметёт совсем, – успела подумать она, когда тень начала клониться, расти и до Азарины долетел едва слышный шелест:
– И так в неё влюбился, что просто свет туши.
И свет померк.

***

– Обсыхай, отогревайся, – услышала Азарина, когда уютная темнота разошлась, раздалась до размеров ещё более уютной светлой комнаты.
Мгновение – и она стоит, утопая ногами в густом меховом ковре. Сбоку пылает жаром камин, где-то сзади мягко ходит Тот, Кто Поёт В Ночи. Странно. Ещё вчера она бы бежала куда угодно, повстречав его. А сегодня...
Не верь, – шептал внутренний голос. Не поддавайся. Вспомни Адажио.
Вспомни, как её нашли...

Пёс учуял первый. Он лежал у ног Старухи и вдруг навострил уши, поднялся... А потом заскулил, горестно и громко. Рванул к двери чёрного хода, лаял, царапался. Они выскочили в едкий осенний туман, долго бежали следом за взбесившимся Псом, пока не наткнулись на неё. Адажио лежала в сточной канаве аккуратной кучкой: платье, туловище, ручки-ножки и голова. С закрытыми глазами голова стояла прямо на туфельках и венчала всю эту нелепую пирамиду. Будто ребёнок складывал, а круглая кукольная голова всё время скатывалась, и он подпёр её туфлями. Виолончель лежала отдельно.
Сперва они решили, что это какая-то шутка, из тех, которые Адажио с Каспером частенько придумывали вдвоём, и что сейчас Адажио откроет глаза, покажет язык и спросит: «У кого-нибудь есть с собой резинка – соединить руки-ноги? Моя, как видите, порвалась.»
Но она молчала. И не открывала глаз.
А когда Пёс подошёл ближе и лизнул Адажио в щёку, кукольная голова накренилась и скатилась с пирамиды прямо в лужу, где и затонула, выпустив на прощание несколько жёлтых пузырей.
И что же они сделали?
Забрали её с собой?
Похоронили?
Нет. Они просто сбежали.
Примчались в театр, забаррикадировали оба входа и несколько дней вообще никуда не выходили, на стук не открывали и даже афишу не меняли. Пока Старуха не взялась вновь за спицы со словами «свяжу ей берет, бедняжке всегда хотелось красивый красный берет».
А когда они наконец вышли из театра и вернулись к канаве, Адажио там уже не было. Все решили, что её нашли люди, и с тех пор стали ещё более осторожны даже на сцене, чтоб кто-то из зрителей не заподозрил чего и не донёс.
А ещё через несколько дней в почтовый ящик упала записка с крестом. И всё поняли – это знак!

– Ты убьёшь меня? – спросила Азарина, не оборачиваясь.
Сзади что-то громко упало, половые доски вздрогнули. Так, должно быть топор падает на плаху. Азарина зажмурилась...
Но всё было тихо.
Минуты шли.
Никто не торопился отрывать ей голову, ломать руки и выдёргивать ноги.
– С чего ты решила, что я собираюсь тебя убивать?
Говорил он негромко, и откуда-то сзади и сверху, но слышно было каждое слово так, словно он шептал прямо на ухо.
Азарина повернулась и подняла голову.
Он был высокий. Даже теперь, когда снял плащ с капюшоном, всё равно высился над ней со своими длинными ногами, руками, бесконечным рядом мелких блестящих пуговиц на сюртуке, длинными и гладкими чёрными волосами. И даже нос у него был длинный точно вороний клюв.
– Ты убил Адажио. И Пса. И...
– Я?
Азарина невольно зажала уши руками. А он, оказывается, совсем не тихий, этот, Который Поёт В Ночи. Говорит вот только намеренно понижая голос, потому что голос у него очень даже громовой. Такой, должно быть, слышно будет даже на самых дальних рядах самого большого театра.
– Вы не получили мою записку? – он пока не выглядел злым, нет. Скорее, удивлённым.
Азарина не успела подумать, хорошо или плохо, злить того, кто, возможно, скоро превратит тебя в мешок с тряпьём, слова вырвались сами:
– Что толку с твоих почеркушек, если кукол, знаешь ли, не учат грамоте!
Он присел перед ней, так, что их лица оказались на одном уровне. Смотрел серьёзно, а как начал говорить, так даже внутренний голос заткнулся и заворожённо внимал.

Они были парой.
Нет, не так. Надо с самого начала.
У него был учитель. Прекрасный мастер. Не просто столяр – краснодеревщик. Не было такой задачи, которую б он не мог выполнить. В его руках дерево оживало заново, обретало вторую жизнь. С резных ставен махали крыльями птицы, ножки столов вились змеями, рычали львами, пели голосами серен. Мастер был вхож в самые дорогие гостиные, обласкан и осыпан милостями. Но время не жалеет никого, годы шли, рука стала не так тверда, настала пора задуматься о передаче ремесла в надёжные руки. Учеников Мастер набирал, но не больно жаловал: обзывал бездарями и лентяями, спихивал на них всю грязную работу, но делиться секретами не спешил, и вскорости выгонял, сетуя на то, что искусство вымирает, уходит в закат под натиском марширующих мануфактур.
Корвино терпел всё. Выполнял любые поручения, сносил и ругань и даже побои (подвыпив, Мастер бывал весьма несдержан). Не ради неких дивных тайн, нет. Столяром он стал вполне сносным, получал простые заказы, мог бы уйти на вольные хлеба, но Анна... Анну он оставить не мог. Совсем не похожая на отца ни ликом, ни характером, она заглядывала в мастерскую – и пасмурный день разом становился ясным, собаки переставали брехать, мастер лаяться, и даже дерево, казалось, само рождало дивные формы из-под не очень умелой руки влюблённого резчика.
Много ль надо, чтобы узнать, что чувства взаимны?
Они скрывались, ожидая времени, чтоб открыться и просить родительского благословения, но судьба распорядилась по-своему...
Корвино корпел над очередным табуретом, которым больше вероятности получить по спине, нежели услышать похвалу, когда дверь распахнулась и влетел разъярённый учитель. Схватив ошеломлённого ученика за шиворот, он выволок его из мастерской прямо на улицу.
– И чтоб духу твоего тут больше не было! Голодранец! Щенок! Мерзавец! – разорялся Мастер. – Вор! Прощелыга! Бандит!..
На все попытки прояснить, чем он вызвал гнев, Корвино получал очередную порцию ругани вперемешку с пинками. Отчаявшись, он попросту сбежал, решив позднее разобраться что к чему.
С Анной свидеться так и не сумел – прислужница соглашалась передать записку, но ответов сразу сказала не ждать: «Бедное дитя не встаёт с постели и почти не приходит в себя». Как оказалось, Мастер прознал об их свиданиях, и это пришлось ему сильно не по нраву. Не слушая никого, он решил, что давал дочери слишком много воли, и впредь следует сузить её круг общения с внешним миром до бесед с духовником. Та посмела было возразить родителю, и он, впервые в жизни, поднял на неё руку. А рука у Мастера была тяжелая.
Через неделю по городу поползла траурная процессия, а следом за ней и слухи, что именитый Мастер сошёл с ума.
Но самое страшное заключалось в том…

Он замолчал, словно не в силах был продолжать, будто бы Азарина сама должна была догадаться. Но она ждала и Корвино закончил:
– Он решил делать живых кукол и первой из них стала его дочь.

Долго, путано, невероятно. Азарина и верила и не верила словам, по которым выходило, что настоящий убийца на самом деле вовсе не он, а... Нет, ну в это уж точно невозможно поверить! Пусть Мастер Фантоццио и любит прикладываться к бутылке, и суров бывает... бывал не в меру, но ведь на то он и Мастер. А они куклы – таков порядок вещей. Да-да, тот самый порядок, который сама Азарина ненавидела и мечтала изменить (и изменила!), но что с того? Остальные ведь с ней не согласились, и кажется, даже рады теперь. Они в безопасности, о них заботятся, не нужно, как в театре, возиться с афишами, билетами, мыть полы и драить лавки от пролитого пива и ещё чего похуже. Мастер не давал воли, но и работать кроме как «по призванию» не заставлял...

– Люди. Все вы когда-то были людьми и...
(Эй-эй, Азарина! Этот тип обезглавил Адажио! А ещё на его совести Пёс и…)
– Цыплята! – Она оборвала Корвино на полуслове. – Они, скажешь, тоже? Что ты с ними сделал? И с Псом? И с Адажио?
– Я вернул им покой.
– Покой?
– Покой, который Мастер отнял у них, поднял из могил, заставив вновь топтать землю и служить ему.
Азарина подбоченилась и торжествующе рассмеялась.
– Ты запутался в собственной лжи! То говоришь, что Мастер убил свою дочь, то, что он раскапывает могилы...
– Не раскапывает, нет, я же писал вам. Ах да, вы не умеете читать…

Корвино, потерянный и не знающий, куда себя деть после смерти любимой, скатился до самой черновой работы, а вечерами слонялся по кабакам, просиживая все деньги и каждый раз надеясь не дотянуть до следующего утра. Но утро наступало вместе с расплатой, и всё повторялось заново, пока однажды он не увидел как в трактир спустился ангел. Он появился среди кружек с вином, в руках держал виолончель, а смычком взмахивал, будто дирижировал целому ансамблю херувимов.
Это была Адажио.
С лицом Анны Фантоццио.

Азарина недоверчиво хмыкнула.
Он встал и поманил её пальцем.
– Иди сюда. Что ты видишь?
Азарина подошла к столу. Ей пришлось привстать на цыпочках, чтоб заглянуть в небольшое круглое зеркальце, наклонённое так, что в него не попадало всё, что находилось выше головы.
Из зеркальца на неё глянула вытянутая физиономия с узкой прорезью рта, носом-кнопкой, кривовато нарисованными глазами (один чуть больше другого и немножко косит).
– Ну и...
– А так? – Он чуть повернул зеркальце, на мгновение отражение замутилось и вернулось вновь, но... Но это была не она. Всё тот же курносый нос-кнопка; губы, сжатые в скупую щель; один глаз чуть больше другого... Она даже красилась так, чтоб скрыть это, густо мазала ресницы сурьмой, и под глазами рисовала длинные кошачьи стрелки. Ей хотелось быть красивой, хотя в безумии кабацкого угара кто станет разглядывать её лицо? Подтянутая как можно выше юбка открывает полосатые чулки, ноги взлетают выше головы, смех и непристойности текут из глотки...
Зеркальце дёрнулось, и Азарина отшатнулась от стола.
Ей не хотелось помнить, хотелось нахлобучить на голову дурацкую короткую кукольную память, но та расползалась как бумажная шляпка под хлынувшим ливнем воспоминаний.
Пьяная ссора, стремительно переросшая в драку...
В чьей-то руке острый нож…
Внимательный изучающий взгляд из-под седых бровей...

Надо же, как нелепо... Как нелепо она жила и... О Боже, она ЖИЛА!

Корвино нашёл их всех. Кого-то, как мла... как «цыплят», захоронили на больничном кладбище. Кого-то на муниципальном. Могила Адажио, ухоженная, с мраморным ангелом, сложившим руки в молитве, находилась неподалёку от центральной аллеи – в ту ночь оне дошли до неё совсем чуть-чуть, застряли в старом склепе. В том самом, в который их привело чутьё Пса. Собак, как известно, не хоронят рядом с хозяевами, но он и не был обычной собакой – верного слугу зарыли у самого входа в фамильное святилище.
– А Серджио..?
– В склепе.
Они немного помолчали.
Затем Корвино потянулся и что-то взял со стола. Ножницы. Тонкие, изящные. Совсем не похожие на те грубые, обтянутые засаленной кожей лезвия, которыми Азарина орудовала в комнатушке Мастера. У этих кольца украшены завитушками, и на лезвиях узор.
– Колдовское серебро, – пояснил Корвино. – Заговорённое. Только оно и может отсечь нить души от кукольного тела.
Азарина требовательно протянула руку, и он, чуть поколебавшись, подал ей колдовской инструмент.
Тяжёлые. Она представила, как лезвия смыкаются и рассекают жилки коленей, локтей, подбираются к шее… Враз стало неуютно и она чуть не бросила ножницы. Чтоб ещё потянуть время, спросила:
– Откуда они у тебя?
По лицу Корвино скользнула тень, но он ответил:
– Оттуда же, откуда и всё колдовство.
– И оно тоже? – Азарина вновь привстала на цыпочках, отыскивая взглядом зеркальце.
Корвино нетерпеливо хлопнул ладонью по столу. И Азарина решилась.

***

Она брела, низко надвинув на лицо капюшон. Вьюга обернула город белым саваном и стихла. Где-то настойчиво звенел колокольчик. А может, это колокольчик памяти, напоминал, что ей нужно сделать, когда пройдёт под мостом, потом по еле приметной тропке вдоль забора, повернуть направо, перебраться через ручей, не замочив ног, подняться по стёсанным каменным ступеням, затем по скрипучим деревянным, чтобы дотянуться и постучать в светящееся в сумерках мутное окошко, чтобы…
Все они выбрали покой (так сказал Корвино).
И Адажио, и Пёс, и, должно быть, цыплята. Только Азарина не готова была ко встрече с Создателем. По крайней мере, с тем, который создавал её первым. Жаль, конечно, результат оказался не очень удачным. Но и второй – в кукольном обличье – не так уж и плох, если так рассудить.

Она дойдёт.
И постучится.
И соберёт всех остальных и расскажет… Впрочем, что там рассказывать – они и так всё знают.
Старуха, ещё до того как исчезнуть и вернуться в театр куклой, любила носить в подоле старые сплетни. Одной из них была история о тщеславном ученике известного мебельного мастера: парнишка соблазнил единственную дочь своего учителя, а когда грех стал слишком очевиден, пошёл в отступную и сбежал. Девица не вынесла позора и наложила на себя руки, а бедный мастер сошел с ума.

Что ж, зеркальце и ножницы припрятаны в надёжном месте, на случай, если ей или кому-то из остальных однажды тоже захочется покоя.

Возможно, Корвино и был хорошим столяром. Но превзойти своего учителя он так и не смог.
И больше не сможет.
Ни-ко-гда.





  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1381756

Masha Rendering Отправлено: 27.12.2023, 20:59

Ответов: 2
Просмотров: 150
Х и Ю стояли на краю


Прислонившись к холодной кирпичной кладке вентиляционной трубы, Хмель смотрел на Юньку. Сидя на самом краю крыши старой пятиэтажной хрущёвки, она болтала ногами в пустоте. Кровь оглушительными толчками стучала Хмелю в затылок. Только что, мгновение назад, Юнька исчезла в ослепительной вспышке взрыва, и вот уже, как ни в чём не бывало, сидит перед ним на краю парапета. Ветер надувает подол ситцевого платьишка, задирая ткань на спине белым в горошек парашютом над торчащими острыми лопатками. Живая, щебечет что-то, смеётся.
– Х и Ю стояли… – она запнулась. Расхохоталась ещё громче.
– Стояли на краю! – Хмель, размазывая слёзы по грязным щекам, проорал что есть сил. Хрипло и остервенело.
И тут же вспомнил, где он. Одновременно осознал, что значит это неприятное слово – круг, наверное, почерпнутое Юнькой у Данте, но означающее нечто совсем иное. Вспомнил, что она ему рассказывала за несколько минут до гибели. В чём убеждала, о чём молила. Вспомнил даже, почему она вновь жива. Не разобрался, не поверил – просто вспомнил. Его первый круг начинался совсем не так, он и это вспомнил. Вот только времени сейчас на всё это у Хмеля не было.
Он бросился к ней. Схватил под мышки и поволок спиной вперёд от ограждения к надстройке. Сбил ногой полупустую бутылку вермута. Юнька, уронив босоножки, топоча голыми пятками по рубероиду плоской крыши, судорожно протестующе замахала тонкими руками.
– Ты что?!
Они протиснулись в узкую щель приоткрытой ржавой изрисованной каракулями граффити двери. Рискуя скатиться с железной лесенки, вывалились на площадку верхнего этажа. Снаружи что-то захрипело и рявкнуло так, что окна на лестничной клетке брызнули осколками стёкол. Дверь на крышу у них за спиной хлопнула, смялась конфетным фантиком и обвисла на единственной петле. Бежать!
Для начала миновать этажи и укрыться под лестницей в тамбуре подъезда. Натянуть на её босые ноги свои кроссовки. Вывернуть наизнанку – чёрной подкладкой наружу куртку. Запихнуть в неё ошалевшую Юньку и постараться застегнуть молнию повыше. Иначе они не пройдут по улице и ста метров. И бежать!
Но только не туда, куда она потащила его в прошлый раз. Не во дворы многоэтажек, опоясывающих кольцом летние веранды детского садика. Не под лающий треск автоматных очередей. А куда? К оврагу, которым обрываются аллеи городского парка?

***
В прошлый раз она не смеялась и не кричала радостно. Прижималась к нему, заглядывала в глаза, словно оценивала, можно ли положиться на этого сопляка. Доверить ему хоть что-то. И босой она не была. Берцы не по размеру – словно ботинки Чарли Чаплина. Камуфляж дырявый с чужого плеча. Они спустились на первый этаж до того, как взрывами раскорячило соседнюю двенадцатиэтажку и та, чадя гарью и сморкаясь пылью, завалилась набок. Засыпала кирпичом дверь в подъезд. Но Юнька придержала Хмеля, не позволила выйти из парадной раньше срока. Лишь когда пыль осела, они вылезли во двор через разбитое окно. Потом перебежали через дорогу и залегли в кустах напротив детского садика. Осмотрелись, сиганули через низкий заборчик.
Там, за верандой, в песочнице, переломившись через деревянное ограждение, лежал рваный мешок. Нет. Хмель понял, что это такое. Нашивка на рукаве: «Кит», группа, резус-фактор. Его вывернуло наизнанку вчерашними галушками. А Юнька подошла к мешку и деловито, не оглядываясь, не обращая внимания на канонаду, отстегнула от поясного ремня круглые темно-зелёные шарики с короткими блестящими ручками. Сложила добычу в вымазанный грязью смешной рюкзачок, похожий на мультяшного зайца, уши которого лямками ложились на плечо. И только после этого, обогнув двухэтажное здание садика с тыльной стороны, затащила Хмеля в подвал.
Здесь оказалось темно, прохладно и влажно. Из труб ржавой капелью сочилась вода. Низко, над самой головой, шершавые бетонные плиты перекрытий, прямо под ними узкой щелью бойницы слепое окошечко во двор. В углу ободранный диван с торчащими наружу пружинами. Тут же две пустые бутылки из-под водки. Окурки. Подвал детского садика служил не то местом отдыха здешнему сантехнику, не то схроном для бомжей. Здесь не так грохотало, как на улице. Кап-кап. Говорят, когда-то людей так пытали: привязывали к столбу, а над головой дырявый кувшин. Кап-кап – хватало пары часов, чтобы свести с ума. А если вот так всю жизнь?
– За что это нам? В чём мы с тобой виноваты?
Из-под дивана высунулась крыса и недовольно пошлёпала прочь. Юнька поддала крысе берцем под хвост, и та с писком отлетела в темноту.
– Не виноваты. Что происходит? – Хмель растерянно огляделся и присел на край дивана.
Юнька аккуратно пристроила рюкзачок подальше, за толстую опору фундаментного блока.
– Помнишь фильм такой, где Мюррей застрял в одном дне? Так вот и мы с тобой застряли в этом аду. Людей здесь живых как будто нет. Зато трупов свежих навалено. И крысы везде. Но стрельба, взрывы, бомбы, словно город не может остановиться. Словно ненависти в нём столько, что ему уже всё равно, осталось ли ещё кого убивать. Ни есть не хочется, ни пить, ни спать. Хотя, это может оттого, что жизни у нас от пары минут до несколько часов на круг. Я уж, было, решила, что всё это просто мой бред. Но нет же. Слишком строгие правила для бреда, и слишком понятные. Тот из нас, кто первым погибает, для него утро лишь продолжение вчерашнего вечера из той – давно прожитой жизни. Каждый раз после очередной смерти, всё для тебя начинается с начала. С этой проклятой крыши. А тот, кто не успеет погибнуть – для него это продолжение ада, он как бы возвращается на предыдущую клеточку в этой игре. И поэтому помнит ещё не случившееся, страшное, чёрное и пыльное, стальное, солёное и липкое. И сколько уже раз мы с тобой менялись местами, сколько раз бежали, падали и опять вставали или ползли на коленях, спасаясь от взрывов, даже представить страшно.
Юнька сорвалась на крик. Испугалась себя самой. С крика перешла на шёпот.
– Мюррей, пока не полюбил, так и мыкался. Ты знаешь, что такое любить? Не Дом Два, а на самом деле? Не знаешь? Ещё бы ты знал. Прости. Хмель, Хмелик, ты хороший, добрый, ласковый, вот только не нужен ты мне. Не такого я ждала. Да и я тебе на одну ночь. Пусто у нас вот тут.
Юнька сбросила куртку с узеньких плеч, с рваного в лоскуты платьишка, обрывки которого сами сползли с груди и упали следом у её ног.
– Ты только не отворачивайся. Есть же в этом шанс. А если нет, я всё равно утром на крыше ничего не вспомню. Хватит. Теперь твоя очередь. Может, разберёшься в том, что с нами творится.
Её маленькие груди гордо торчали в разные стороны, словно не желали видеть друг друга. А с Юнькиного подбородка, то промахиваясь, то попадая на них, падали горячие солёные капельки. Кап-Кап. Хмель опешил. Но тут же схватил её за плечи, прижал. Запустил пальцы в пахнущие дымом волосы.
– Ну, что ты?
Не то. Не те слова. Ком в горле. Но Юнька обмякла, перестала трястись.
– Слушай. Ты сам мне наказывал не ходить за реку. Не ты теперешний – ты тогдашний. Если в следующем круге я всё забуду – сам не ходи и меня не пускай к оврагу. Там ещё хуже.
– Что может быть хуже?
– Тишина. Ты говорил, что там прячется тишина.

И тут же, скользнув через узкую щель оконца, на пол шлёпнулось и покатилось Юньке за спину. А потом…
А потом они опять оказались на крыше, куда залезли вчера ночью встречать рассвет.

***
Хмель родился здесь, но вырос в столице. Не в этой, а в той ещё. Отец забрал их с матерью и увёз. Работа позвала. Хмелю тогда не исполнилось и шести лет. Детские воспоминания всегда самые яркие, тянут за собой в те места, о которых никогда не забудешь. Стоило ли теребить память и приезжать на родину? Отец сказал, что стоит. Что девушки там красивые. Хмель точно знал, девушки красивые везде, но спорить не стал. К тому же, дядья звали в гости, хотя бы на пару недель. И время выпало. И море, и лето, и горький запах полыни, и вобла, развешанная на верёвке. Никуда не денется WOT, подождёт его бабаха. Хмель поехал. Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном.
Полторы недели промчались не в пример тягучей череде лекций и семинаров пятикурсника. И обратный билет напоминал: через пару дней топать на вокзал. Дядья, наконец, отстали со своей рыбалкой. Хмель вынырнул из суеты, заботливо организованной вокруг него бабой Галей и тётей Лизой, чтобы просто пройтись по городу. Совсем другому, в котором от детства остались разве что названия улиц и номера домов.
Полуденное солнце и запах жареных колбасок с чесноком загнали Хмеля в небольшой полупустой домашний ресторанчик. В самый его тёмный и тихий угол. На твёрдый, но удобный деревянный стул. Шаркнув ножками по кафелю, тот услужливо пододвинулся к столику. И лишь расположившись и обхватив ладонями запотевший бокал с холодным квасом, Хмель поднял глаза. В противоположном уголке за таким же столиком сидела она.
Белое платье в горошек почти не скрывало маленьких покатых цвета прозрачного мрамора плеч. Холодное освещение или фантазия разыгралась? Роденовская Вечная Весна смотрела на него, озорными искорками лукавого взгляда прожигая насквозь юношескую неловкость и стеснительность. Хмель сам не заметил, как оказался рядом…

– А я биофак заканчиваю. Преддиплом защита, и перспективный молодой гуманитарий, звеня пробирками, выдвинется покорять вершины науки. – Хмель улыбался до ушей.
Юнька слушала его, вежливо кивала. Не торопилась раскрываться, кусая край вафельного стаканчика, наполненного белыми пломбирными шариками. И всё же:
– А я – наоборот. Родилась в Питере.
– Значит, мы с тобой «амфибиос», дословно – два мира, или живущие с двух сторон, если больше нравится.
– Лягушки, что ли? – Юнька расхохоталась.
Тонкая льдинка треснула, и как показалось Хмелю, мраморные плечи больше не просвечивались насквозь мертвенным превосходством.

А потом они болтали. Потом шлялись, не обращая внимания на время и на жару. Прошли мимо украшенного афишами кинотеатра. Название фильма показалось Хмелю романтичным. Зрителей приглашали посмотреть «Куда приводят мечты». Хмель предложил, Юнька отказалась.
– Поверь. Тебе будет неуютно на последнем ряду, – рассмеялась она.
Завела его в парк кататься на каруселях. Оттуда в тир. Птички и рыбки, не умея ни взлететь, ни нырнуть, двигались вдоль стены, изъеденной вмятинами. Из десяти пулек Хмель попал только раз по жестяному барабану, размером с днище полового ведра. Юнька посшибала всё что можно, и сморщенный хромой дедуля вручил ей полезного зайца – детский рюкзак с ушами-лямками. Потом ужинали в баре. И не только красное полусладкое. А уже за полночь Юнька потащила Хмеля на крышу встречать рассвет. Потому что не хотела, чтобы Хмель провожал её домой.

***
В подвал он больше с Юнькой не спускался. И обрывать ниточку собственной памяти короткой смертью не хотел. Ведь умереть первым, значило оставить растрёпанную Юньку один на один с этой круговертью. Бросить с губошлёпом студентом на крыше и чёрной воющей пустотой под ногами. Это жестоко. К тому же, он не хотел забывать случившегося.
– А ведь меня водили в этот садик. До отъезда.
Хмель и Юнька прошли через хозблок, засыпанный бетонным крошевом, в потолке зияла рваная дыра, топорщилась арматура. Свернули через тёмный коридор в детскую раздевалку. Шкафчики, где вместо номерков на створках морковки, вишенки и грибочки, зияли пустотой проёмов. Стёртый до дыр линолеум. Сушилка для обуви. Потерянная варежка на резинке с ярлычком и фамилией. Рыбин Саша – так звали Хмелевого другана Кита. Где он сейчас лежит… Лежит! Хмель прислонился к стене. Сжал кулаки. Застонал.
– Что?
– Ничего. Пошли.
Дальше актовый зал. Каждый шаг теперь отдавался болью. Каждый вздох напоминал о потерянном, забытом и утраченном. О том времени, когда не было Всё Равно. И не было Ни При Чём. Когда каждое обидное слово, словно раскалённое клеймо, оставляло след. Навсегда. А каждая улыбка и протянутая рука превращались в праздник. Не Смотря Ни На Что.
В зале виниловые обои морщились на стенах, отставали кусками, свешивались, стыдясь непристойных надписей, сделанных кем-то краской из баллончика. Хмель потянул вислый кусок, потом второй, третий. И вот она, та самая стена, разукрашенная старой масляной сказкой. Длинноносый Буратино, лупоглазые лягушата и добрая черепаха в очках. Горящий очаг – портал в потерянный рай. Если вот так же потянуть с человека рваную, истерзанную кожу, можно ли очистить грязь, и сколько слоёв нужно снять, чтобы начать переписывать заново? И кто возьмётся за это? Кому это доверить?
У противоположной стены кучей на полу – скелет новогодней ёлки. Пластиковая хвоя вперемешку с мишурой и гирляндами, похожая на кладбищенский венок. Рваный плакат с поздравлялками: «Счастливого детства в наступающем Новом Году». И год, конечно, указан. Цифры плыли черными лебедями с изогнутыми шеями. Юнька наклонилась, потрогала пальцами треснувший блестящий шарик.
– Господи. Как же так? Это же когда будет? Я ведь тоже ходила сюда в подготовительную группу… – она дёрнула Хмеля за рукав обратно в раздевалку. – Отодвинь шкаф.
Фанерная конструкция рассыпалась, как только Хмель попытался её наклонить, отодвинуть от стены. И там за ней, в клочьях паутины, застряла неприметная, сложенная вчетверо бумажка. Юнька схватила её, словно драгоценную жемчужину. Раскрыла на ладони.
– Не смотри.
Хмель вернулся, пересёк зал, подошёл к выбитому окну. В доме напротив что-то блеснуло. Он не успел разглядеть. В спину толкнула Юнька, и Хмель шлёпнулся на колени, ударившись лбом о чугунную батарею. В голове зазвенело, над головой свистнуло и…
Хмель приподнял её. Молча прижал к себе. Который раз в жизни, или не в жизни. Холодную, мягкую, с серыми потрескавшимися губами на мраморном лице. Где-то он читал, что адом может стать всё что угодно, если это «что угодно» длится вечно. Тот, кто придумал рай, придумал смерть как избавление. Но сделать так, чтобы смерть повторялась вечно, это ли не способ превратить рай в ад.

– Хмелик… Тишина…
Слова запузырились на губах розовыми лепестками. Хмель качался вперёд-назад, баюкая Юньку. Не понимая, о чём она говорит. Не зная ещё, что на крышу она больше не вернётся.

***
И всё-таки с каждым новым кругом что-то менялось. Впервые Хмель это осознал, в очередной раз коснувшись пальцами выцарапанных на облупившейся штукатурке надстройки букв – «Х + Ю». Под буквами, чуть ниже, ровными чёрточками по шесть и одна поперёк, кто-то отсчитывал дни-недели-круги. Понятно кто. А он-то считал себя «долгожителем», тупица. И рюкзачок Юнькин больше на крыше не появлялся. Так и лежал за толстой опорой фундамента в подвале. Развалившийся шкаф в садике. Бумажка в паутине. Обои на стене. И даже опрокинутая им бутылка из-под вермута. Время как будто откатывалось назад, но вскрытые тайники больше ничего не скрывали и не берегли. Время не мрамор и даже не лёд. Каждый жест, каждое слово, желание, высказанная или не высказанная мечта, каждая упавшая капля-пытка и капля-слеза – незаметно меняли этот ад шестью чёрточками и одной поперёк. Совсем чуть-чуть. Тысячу раз по чуть-чуть. Меняли самого Хмеля.

Хмель сидел на корточках у самого края. Один, без Юньки. Сложенный вчетверо лист писчей бумаги, пробитый пулей и вымазанный кровью, он спрятал в нагрудный карман. Разворачивать его даже не пришло в голову. Развернуть и прочитать, значило навсегда проститься. Хмель смотрел вниз и не торопился бежать. Отсюда сверху, отлично видно окно в актовый зал, то самое, возле которого он тогда стоял. Лучшего места для снайпера не найти. Брошенная винтовка лежала рядом. Кажется, он начинал понимать, куда пропали люди. Если упорно не видеть, не хотеть ничего видеть и ничего знать, сам со временем становишься невидимым. Видимые умирают первыми, а невидимые, кто знает, как долго они живут и живут ли вообще.
Хмель догадался, куда и зачем ему следовало идти.

Если спускаться вниз по аллее парка, то к обрыву над рекой можно подойти минут за двадцать. Короткими перебежками, прячась за высоким нестриженным кустарником, не высовываясь и не рискуя нарваться на шальную пулю – одного часа за глаза. Юнька рассказывала, что первый раз им на то, чтобы дойти до моста и выйти из города к лесополосе, потребовалось полдня. Они петляли по дворам, отсиживались в полуразрушенных подъездах, пытаясь обмануть смерть. Незачем это. Но и умирать вот сейчас, когда разгадка оказалась так близко, когда он остался один и никто не поможет, не подскажет, не хотелось.
Закинув за плечо фаршированного смертью зайца, он шёл, прислушиваясь к уже привычным вою и свисту, пытаясь уловить что-то новое, а значит, по-настоящему опасное, впереди. Скрежет стали по бетону поребрика, приглушённое лязганье, вот оно, это новое. Пережёвывая гусеницами остатки асфальта, из бокового переулка навстречу Хмелю выкатил танк. И словно прячась за ним, пригибаясь к земле – клубы чёрно-сизого дыма. Пора. Хмель вышел из кустов на дорогу.
Непонятно как и неизвестно почему, на самой границе восприятия, он чуял, как под бронёй бьются сердца. И особенно сильно он чуял одно из них. Чуял отчаяние и нерешительность, боль и ненависть, усталость и страх. Наверное, так же чувствовала Юнька ту, что стреляла из винтовки в окно актового зала.
Танк замер, и все звуки вокруг ухнули в бездну. Тишина. Разве так бывает? Только шаги Хмеля. Только стук его сердца и сердец в чреве стального монстра. Люк на башне поднялся, и чумазый парнишка в шлемофоне, высунувшись по пояс, развернул пулемёт. Вместо лица гримаса. Вместо мыслей ужас. Он смотрел Хмелю в глаза и не верил. И Хмель не верил своим глазам. Остановился и выронил зайца на дорогу.
– Сержант Хмелевский! Мать твою! Огонь! – Не услышать этого было невозможно, тем более, когда орут прямо тебе в уши.

И мир, вздрогнув, поплыл вниз и в сторону. Корчась складками. Расползаясь кусками. Хмель смотрел на него без сожаления. Этот мир, бывший когда-то раем, он для тех, кто невиновен и прав. Для всё понимающих и беспардонно красноречивых. Для тех, кого всю жизнь пытали водой, и теперь им всё равно, лишь бы оставалось как есть и что есть. Сверху хорошо видно дымящиеся кварталы, Юнькину любимую крышу, на которой лежала не его – другая Юнька, выискивая цель сквозь рамку коллиматора. И вот теперь этот мир давал трещину, пока маленькую и несмелую, оттуда, от стены в актовом зале, от длинного Буратининого носа. Она неумолимо расползалась в разные стороны тонкой паутиной, ломая всё на своём пути.

***
…Полуденное солнце и жажда загнали Хмеля в небольшой полупустой домашний ресторанчик. Вежливо улыбнувшись хозяйке и вытряхнув из кармана мелочь, он отхлебнул из бокала холодный квас. Осмотрелся и…
Так бывает: встретившись взглядом с кем-то вдруг покажется, что знал этого человека всю жизнь, только вспомнить не можешь. И говорить вроде не о чем, и подходить незачем. Просто смотришь в озорную синеву и тонешь в ней, молча и безнадёжно. А синева моргает длинными ресницами, наполняет тебя светом. Как будто утренний луч, пробив серую предрассветную пелену, – дарит тебе ещё один шанс устоять на краю.
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1381755

Masha Rendering Отправлено: 25.12.2023, 14:21

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Очередной апдейт.
Рассказы написаны, высланы и мною получены. Но у меня есть некоторые сомнения по поводу целесообразности открытия дуэли именно сегодня. Возможно, перенесемся еще на пару денечков (но это не точно)б секундантам и дуэлянтам надобно посовещаться

ВЫКЛАДКА — 27 декабря, сроки на чтение в связи с наступающими (а у кого-то уже наступившими) праздниками будут сдвинуты и увеличены. /
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1381656

Masha Rendering Отправлено: 22.12.2023, 21:50

Ответов: 91
Просмотров: 1633
А у нас тут небольшой делэй — Мерей украл фургон селедки и теперь его ищет милиция…
Ищут пожарные,
Ищут фотографы.
В нашей столице,
Ищут давно,
Но не могут найти.
Парня какого-то. Лет двадцати…
Переводя на человеческий язык с языка метафорического — у нас перенос сроков выкладки рассказов предварительно на грядущий понедельник, 25.12.
Всем хрю!
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1381488

Masha Rendering Отправлено: 27.11.2023, 09:08

Ответов: 91
Просмотров: 1633
Змей
Не боись, мы тебе перед боем тоже когти начистим! (А вот зубы чистить не будем — чтоб как дыхнул так дыхнул…)
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1379152

Нет новых сообщений  Картель (Страниц 1 2 3 ...40 # )
Masha Rendering Отправлено: 11.10.2023, 00:02

Ответов: 1176
Просмотров: 65595
Я б сама тоже вписалась в вирд в качестве участника. Но ток не очень мелкий и не кирпичный по объему (тысяч на 7-10 знако)
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1373873

Masha Rendering Отправлено: 10.10.2023, 20:43

Ответов: 81
Просмотров: 1422
Цитата(Pishu)
Маша-ты очароваша!

Маша-ваша-преданная -секундаша благодарит всех участников (откритикованных и критикующих)! Думаю, результаты всем понятны и без моих объяснялок — победила дружба...если более конкретно — Персидская — первое место, Ненога — почетное второе!
Итоги внесу в первый пост завтра!
А мы еще можем чутка потусить и попожимать лапки победительнице и ее храброгму сопернику!
Ура!ГЦ!
:happy: :happy: :happy:
  Форум: Литературные дуэли  ·  Просмотр сообщения: #1373844

Страницы: (151) 1 2 3 ... Последняя »
Новые сообщения  Открытая тема (есть новые ответы)
Нет новых сообщений  Открытая тема (нет новых ответов)
Горячая тема  Горячая тема (есть новые ответы)
Нет новых  Горячая тема (нет новых ответов)
Опрос  Опрос (есть новые голоса)
Нет новых голосов  Опрос (нет новых голосов)
Закрыта  Закрытая тема
Перемещена  Перемещённая тема
Яндекс.Метрика