Мне показалось, что местами текст написан с попыткой стилизации под детское мышление. Если так, то попытка эта неудачная, поскольку лексика ребенка слишком разнообразна, а синтаксис слишком сложный. Например:

Эта плыла меж перекрытий, как сквозь ребра дохлого великана, у которого черви выели все нутро. Люди внизу из своей больной, пропахшей навозом и прогорклым салом жизни хотят сразу к ангелам, в чистоту, справедливость и золотое сияние. И из-за Эты с ее райскими полетами хотят туда еще больше. Жить не хотят, им их жизнь противна. Еще бы. Эте и самой противно: вонь и позолота, свечки чадят, одежда у всех засаленная, кто в болячках, кто харкает гноем с кровью, кто трясется. Маленькие головы на длинных и слабых, правда как у червяков, телах, скрюченных на коленях. На полу вон сено гнилое, они его в слякоть размесили, и сами же лицами в него тычутся... А детей плодят как нарочно для того, чтоб они поскорее мерли, «безгрешные», и в смерти их вины своей ни за что не признают, «господь прибрал», и все... Войны с Римом уже нет, Бенедикт правит, «в земле благоденствие», как старики говорят, так что плакать-то? Жить надо. А они хотят умереть в мир получше, чистенький, как новая игрушка, а не жить в этом испорченном...

Все что идет после «Еще бы» — это как бы мысли героини, но их едва ли можно приписать ребенку. А если это не мысли самой героини, то кого тогда? Рассказчика? Кто в этом абзаце начинает рассуждать про избыток детской смертности и войну с Римом? Девочка так говорить не может и ломающий четвертую стену рассказчик тут явно не подразумевается. Как тогда это интерпретировать?

Да, там говорится, что Эта подросток (смышленый подросток вполне мог бы так рассуждать), но по тексту Эте где-то лет 12 не больше, и указание на то, что она была подростком воспринимается как логическая ошибка. В первой сцене Эта закапывает в землю и грушки и задается вопросом, не слишком ли она уже взрослая для таких детских игр. В такие «детские» игры дети играют максимум до начальных классов. Т.е. В первой сцене Эте 8-10 лет. Потом сказано, что прошло пару лет. Значит, цитата выше описывает девочку 10-12 лет.

А девочка 10-12 лет так рассуждать не могла.

Я привел один пример, но надо понимать, что проблема рассказчика касается всего текста от начала до конца

В тексте есть ряд описаний, которых я просто не понял. Ниже я привел подробный разбор одного из подобных описательных абзацев. Таких непонятных мест в тексте достаточно много. Рассказ явно не задумывался быть таким двусмысленным и сложно интерпретируемым, поэтому я смотрю на такие отрывки текста как на серьезную ошибку.

Земля провалилась, и Эта взлетела. Как во сне. Хотя люди не летают. Но ведь она правда несется сквозь золотую неразбериху, – когда это она успела заснуть? И тут она врезалась лбом в деревяшку и отскочила назад. Зависла в пустоте. Прямо перед ней лезли из стены вымазанные золотой краской, кое-как вырезанные из дерева человечки в золотых круглых шапках. Как их много. Внизу покрупнее, вверху помельче. Зачем они?

Я теряюсь, и не знаю как понимать текст выше:

В фразе «земля провалилась и Эта взлетела», какой из глаголов надо понимать фигурально, а какой буквально? Эта провалилась под землю и это ощущалась как полет — или Эта вознеслась на небо, и отрыв от земли воспринимался ею как проваливание? По началу я прочел этот абзац так, будто Эта куда-то проваливается. Но парой сцен ниже в тексте появилась фраза про то, что Эта умеет летать, и я спустя десяток абзацев понял, что что-то не так. Вернулся и снова задумался: Эта летала или падала? Уже много позже стало понятно, что она все-таки летала. Правда, что произошло, когда земля провалилась, все равно осталось под вопросом.

Дальше я не понял: что это была за деревяшка, в которую она врезалась лбом? Имеется ввиду деревяшка как кусок доски? Или как деревянная часть некой двери? Или Эта врезалась в одного из человечков (которые тоже в каком-то смысле были деревяшками?)

Дальше упоминается слово «стена» (собственно, поэтому я и предположил, что Эта падает, а не летит, и что «деревяшка» — это некая дверь). И из этой стены лезли человечки (хотя я не знаю, как можно лезть из стены. Фраза построена так, будто человечки проходили сквозь стену, отлепляясь от нее).

И какого размера эти человечки? Раз они вырезанные, то они должны быть размером с какие-нибудь игрушки? Так? Но они говорят как люди. Я так и не понял их размер.

Также говорится, что «внизу» человечки были покрупнее, а «вверху» помельче. Это вверху и внизу чего? Стены? Т.е. если представить стену как вертикальный прямоугольник, то человечки разом выползали по всему периметру этого прямоугольника и в верхней его части были помельче? А разве не должны были человечки в таком случае свалиться в одну горку сразу же после вылезания из стены?

Даже если принять во внимание то, что описание опосредовано детским восприятием, то все равно все очень непонятно.

Если Эта является сокращением имени Генриетта, то не будет ли правильней писать Этта? Вряд ли это можно считать ошибкой (в конце концов, человека можно называть как угодно), но я ожидал от подобного сокращения еще одной буквы «т».

Но главное, конечно же не это, а то, что имя Эта неудобно для восприятия из-за сходства с местоимением. Понятно, для чего такое имя (для названия). но читать-то все равно неудобно.

Ну, и сходу претензия по поводу отсутствия буквы ё. Не люблю эту букву, но правила литературного мира предписывают ее употребление в текстах.

Также у меня есть претензия по поводу окончаний слов. В тексте очень много неблагозвучных окончаний и неуместного изменения стандартного порядка слов в предложении. Я выделил несколько примеров конкретно с окончаниями. Обычно если после «чтоб» следует согласная, то меняют на «чтобы».

Эта скорей сцапала все, пока не сдуло, спрятала в карман.

Ее тайна была в том, чтоб делать секретики многослойными.

Мне кажется, ты, автор, сделал так намеренно, и это какая-то творческая задумка. Но мне не кажется, что текст от такой задумки как-то выигрывает. Скорее, это просто заусенцы на тексте.

Также в тексте есть ряд невычитанностей. Примеры:

Похоже, в девчонке есть чем поживиться.

Думаю, тут запятая перед чем.

И как она хочет в свой рай, вернее, прочь из скорлупок.

Рай лучше писать с большой.

А может, целый океан!

«Может» следует с двух сторон выделить запятой. Не думаю, что «А» как междометия входит в эту вводную конструкцию.

Весь этот список мелких претензий я решил объединить в один общий пункт и назвать шераховатостями. Имя героини, упор на согласные в окончаниях, сноски, запятые — все это создает впечатление куцости текста. Не что-то из этих пунктов по отдельности (ведь ошибки это мелочь, а согласные в окончаниях вообще могут быть твоей умышленной задумкой, автор) но совокупность всего перечисленного. Текст ощущается как неглаженная рубашка, которой так и хочется распрямить складки.

Текст курсивом объясняет, кто\где\зачем. Это классическая проблема объяснялок. И то, что объяснялки запакованы в некоего параллельного рассказчика, никак дело не спасают. Это все равно объяснялки. Думаю, тут примеров можно не приводить, и о чем идет речь, понятно.