Ланнистеры-слоупоки платят долги медленно и невовремя.
Но, тем не менее, рассказ я прочитал, и вполне готов оставить второй свой отзыв на него, даже более конкретный и непохожий на другие мои отзывы, чем первый.
Текст получился очень поэтичным и красивым, с обилием ярких образов, но при этом простым и доходчивым – всегда понятно, о чем сейчас рассказывают и что стараются донести. Это, на мой взгляд, довольно важно, потому что, когда имеешь дело с подобными фантдопущениями, – одновременно и явно завязанными на четкую визуализацию, и тесно соседствующими с разными страшными и туманными словами вроде символов или метафор – сложно не увлечься красивостями. Здесь, как мне кажется, вполне удалось, читается легко.
Герой хороший, герой объемный, как все герои, у которых есть особый дар, важность и значение которого тяжело оценить четко и однозначно, потому что важность эта – в глазах смотрящего. Он меняется и взрослеет, нам фактически дают присутствовать при всех ключевых событиях, и это всегда здорово.
Фантдопущения как таковых здесь два – и в обеих присутствуют стиль и кинематографичность. Первое – апокалиптическое, тот самый Пустой Океан, который буквально просится на большой экран и отдельно в трейлер под какой-нибудь из эпических каверов J2. Он неумолимый и пугающий, передать это получилось вполне. Второе – технологическое, сложная сеть железных дорог и поездов, с монорельсами, солнечными батареями и искрами двигателей. Тоже звучит круто и богато в потенциале, и при всей технической основе – фэнтезийно.
Мне нравится концовка, она оставляет светлое и трогательное послевкусие, оставляя нас наедине не только с мыслями о пределах силы главного героя, но и том, что теперь он остался тет-а-тет со своей ответственностью перед людьми – и со своими отношениями с Зефри. Мне нравится сам образ странника-Виртру, одновременно живой и не от мира сего, тонкая работа.
В общем, это хороший и славный рассказ, который я, если бы голосовал, брал бы в топ и на высокие места в нем.
Но. О хороших рассказах всегда хочется поговорить серьезно и без скидок на уровень конкурса, уровень конкурентов или какие-нибудь другие уровни бытия. Потому что в них банально есть, о чем говорить, помимо вычитки, каких-то языковых приколов – или бурного неодобрения имеющихся морали и посыла. Короче, сейчас я буду нудеть – и это будет не критика, это будет мое личное мнение, которое, возможно, окажется потом полезным. Или нет.
Для начала, у этой истории есть три, м-м-м, мотива? Филологи, поправьте.
Мистический – там, где у простого парня есть вот тот особый дар, который выходит за рамки банальной интуиции, который делает его в сложившихся условиях и обстоятельствах фактически уникальным.
Апокалиптический – или постапокалиптический, тут не совсем понятно, конечно, ученые разошлись во мнениях относительно законченности света; в общем, тот, где по пятам за поездами движется стихия, угрожающая всему человечеству, и в конечном итоге почти все человечество и уничтожающая.
Мотив молодежной антиутопии – в духе Бегущего в лабиринте, Голодных игр или каких-нибудь Рыцарей сорока островов. Небольшой социум молодых или около того людей, которые оказались в тревожных и загадочных обстоятельствах с постоянным саспенсом и интригой.
Все три мотива хороши и сами по себе, и могут удачно сочетаться, что мы, в принципе, наблюдаем и в рассказе. Но такое разделение на элементы поможет мне последовательно описать, что мне кажется спорным или не совсем нравится. То есть, в теории поможет, а на практике я про них, возможно, больше не вспомню.
Первое. Текст клево и легко написан, но имеет – лично для меня – достаточно высокий порог вхождения и сопереживания. Кусочков-сценок очень много, они информативны и функциональны, создают впоследствии впечатление прочтения чего-то большого и обстоятельного (каковым оно, в сущности, и является, независимо от конкурсных рамок). При этом благодаря такому дроблению, благодаря обрывкам информации о Пустом Океане, о характере героя, благодаря максимально резким и односложным диалогам – герой начинает ощущаться родным и вызывать какое-то сопереживание довольно поздно. Понятно, что особого выбора нет, хочется сказать и то, и это, а место не резиновое, но тем не менее. Полноценно рассказ раскрывается только с момента появления странника – и с такой вот мелкой нарезкой это связано тоже, стоит это учесть.
Второе. Если всякие основные и важные вещи втиснуть удается, то как будто несколько второстепенные – или требующие целой кучи лишних знаков – вообще нет, что здорово смущает. Все такие моменты я расписывать не буду, их есть здесь, но с примерами будет нагляднее.
Например, родители главного героя.
В чисто мистической истории про сверхъестественно одаренного мальчика родители играли бы важную роль. От них зависит воспитание, они влияют на формирование характера и предпочтений, они самые близкие люди, с которыми герой может поделиться своими переживаниями, и их мнение и влияние при этом будет влиять на сюжет. То есть, родители/друзья-недоброжелатели/объект романтической симпатии – это базис мистических историй, которые хотят быть психологически достоверными и показывать именно живых людей. Здесь вроде бы все так и есть.
В апокалиптической истории родители оказываются островком безопасности и надежности в рушащемся мире. Семья – это последняя связь с цивилизацией и всем, что ассоциируется с безопасностью и надежностью. Их потеря – это очень большой и болезненный удар, означающий по сути, что мир действительно изменился окончательно. Что-то похожее возникает и в подростковой антиутопии – с той разницей, что там семья, как правило, уже утеряна, но при этом остается смутная надежда ее вернуть и зажить своей обычной жизнью.
Везде родители для маленького героя – это максимально важные персонажи, как чисто сюжетно и рационально, так и просто по-человечески. Даже если плохие родители, да вообще любые.
В рассказе информация о родителях скупа и обрывочна – что-то там про место их работы, какие-то минимальные проявления заботы, меткая деталь про курение, факт внезапной и окончательной потери в суматохе и давке – и более ничего. Ни имен. Ни светлых воспоминаний. Ни каких-то особых эмоций по факту потери – просто прикусил щеку и смирился с тем, что теперь будет с Зефри. Далее, конечно, есть немного снов и намеков, что он таки скучает, но они максимально лаконичны и выглядят как будто прописаны для приличия. То есть, я не отрицаю даже того, что в настолько стрессовых условиях герой может рано повзрослеть и ожесточиться, смириться с тем, что люди уходят максимально внезапно и окончательно. Что начало может быть описанным не с точки зрения здесь и сейчас – а в разрезе тех самых шести лет, что герой уже провел в этом движущемся аду к началу активных событий. Но. Чтобы такие вещи хорошо читались, нужно много всего – в первую очередь, места, которого в условиях постоянной нарезки и необходимости объяснять правила игры и допущений, просто нет. Поэтому выглядит первое ключевое сюжетное событие – потеря родителей – довольно странно и дико. И само по себе, и в контексте озвученных жанров-мотивов.
Например, Тод.
Я не случайно акцентирую на нем внимание: это очень хороший и узнаваемый образ. Если бы его в тексте не было, его обязательно стоило бы придумать, потому что в любом маленьком социуме, в группе, которая вынуждена выживать и бороться, непременно должен быть негласный лидер, и в рассказе такой лидер есть. Он делает и говорит правильные вещи, правильно реагирует на появление подозрительного незнакомца, правильно борется с собственной гордостью и обидой, связанной с внезапной конкуренцией, и делает все так, как нужно для людей, которые ему доверились.
Но, опять же, вспомните про дробление и обрывочность подачи информации.
Первый раз Тод упоминается строго единственным абзацем, простым парнем, в перечислении с другими друзьями главного героя, где старым и мудрым Кираду и Шемке, тоже ярким, но гораздо менее важным для группы, отводится существенно больше места, после чего сюжет совсем отвлекается, и второй раз Тод появляется спустя довольно продолжительный фрагмент текста, и только в конце сцены нам говорится о том, что «раз Тод не стал спорить, то и никто больше не осмелился».
Ну, то есть, сам процесс ввода в текст одного из ключевых (второстепенные тоже могут быть ключевыми) персонажей выглядит максимально странно, вроде как задним числом. Что немного сбивает уже в моменты, когда он начинает командовать, проявлять характер и принимать решения от лица группы.
Не буду подробно возвращаться к жанрам и прочем триединству, но и в апокалипсисе, и в антиутопии лидер быстро попадает в фокус и там и находится.
Можно было бы поговорить в этом контексте и о фигуре Зефри, конечно, но, думаю, смысл и без того понятен. В рассказе при всей его яркости и разнообразии не хватает полноценных и развернутых сцен, не хватает последовательности в обращении с героями. Да, многие важные и необходимые вещи здесь озвучиваются, многие психологические детали и повороты исполнены убедительно, что выдает уверенную руку. Но многого просто нет, и все это напоминает просмотр сериала путем ознакомления с кратким содержанием предыдущей серии и переключения на новую серию после первых пяти минут текущей. Здесь очень напрашиваются разноплановые бытовые моменты, больше взаимодействия героев и всего такого, потому что при всей глубине и яркости райт нау все выглядит, ну, несколько схематично, что ли. Хрестоматийно и технично, но потенциал гораздо больший, как по мне, чем просто грамотная нарезка учебника в некоторые моменты.
Третье. Помимо этого, довольно спорным оказывается и сам главный герой. Точнее, он-то вполне себе живой и убедительный, в него многое заложено с точки зрения рефлексии и психологии, исключая, разве что, то самое конкретное отношение к родителям. Довольно подробно раскрываются черты личности человека творческого и одаренного – не только сигнализацией на приближение Океана, а в целом. Но реализовано с точки зрения сюжета заметно пассивно, протагонист во многом просто плывет по течению, изредка барахтаясь, и позиция у него скорее созерцательная, чем хоть немного активная.
Первое ключевое событие – его то ли теряют родители, то ли он сам их теряет, есть какие-то намеки на то, что без дара не обошлось, но в любом случае активности как таковой здесь минимум. Теряет, затем его тут же находит новый попутчик, утирает условные слезы и делает жизнь терпимой.
Второе ключевое событие – решил выйти на воздух ночью, потому что было плохо, решил пойти к Океану, потому что странный. Благодаря этому повстречал странника и запустил цепочку последовательных и внятных событий. Но вы же понимаете, что пойти куда-то и случайным образом повстречать нужного персонажа – это хоть и нормальный поворот сюжета в целом, но он ставит персонажа в слабую позицию с точки зрения именно его действий и решений. Особенно если персонаж этот – главный герой.
Далее следует ряд событий поменьше, где Изке, опять же, выглядит немного утилитарно: знакомит со своей группой, объясняет реалии и все в таком духе.
Третье ключевое событие – его согласие отправиться искать искру для двигателя. Это уже вот конкретное решение и активность с его стороны, которая и глубже образ раскрывает, и влияет на окружение, и вообще хороша. Но в самом походе его участие ограничивается наблюдением и «эй, не отставай» от Виртру. И, честное слово, если бы он действительно отстал, и ему пришлось бы спасаться/им его спасать, это добавило бы тексту немного драйва. А заодно и связей со странником, который оказался бы, вероятнее всего, спасителем.
Четвертое ключевое событие – его свежая и неведомая доселе ревность. Активных действий здесь, по сути, все еще нет, он просто наблюдает и формирует намерения, но нам четко дают понять, что и с этим тоже связана спешка и вообще вся кульминация с ее вынужденным финальным рывком, то есть, именно в эти моменты герой уже выглядит настоящим героем, влияющим на события, а не точкой для их наблюдения.
В общем, по итогам этого маленького спича могу сказать, что герой, на мой взгляд и вкус, чересчур инертно двигается по тексту. Эту инертность отчасти компенсирует появление Виртру, который охотно берет на себя необходимые функции активного героя и двигателя сюжета, той самой искры, которой не хватало двигателю поезда.
Но я думаю, что рассказу не станет хуже, если главный герой будет все же слегка более активным и самостоятельным, попадать в конкретные ситуации и реагировать на них конкретным образом. Ну, и возможно – стоило бы добавить ему какое-нибудь свое дело, занятие, хобби, что угодно – в условиях апокалипсиса и тесных групп все люди чем-то заняты, обычно тем, что получается лучше всего. Поэтому логично было бы прописать ему какой-то бытовой талант, и раскрывать его еще и через это.
Четвертое. А странник, который путешествует между мирами, - действительно хорош. Чувствуется, конечно, отчетливый архетип, лично мне в первую очередь напоминающий Роланда из Темной Башни и Йонаса Канвальда из Тьмы. Практически без перегибов подается и его загадочность с инаковостью, и его человеческие качества и характер. Он одновременно решительный и активный, вникает в ситуацию, в которой оказался, и подстраивается под нее, хочет помочь людям. И при этом его уход в концовке выглядит понятным и закономерным, я думаю, тонкой красной линией проходило через весь текст вот это вот осознание, что он здесь случайный гость, и на всю жизнь явно не задержится. Это все в сумме, если добавить туда еще чувства Зефри и противоречивое, но яркое отношение Изке, - во многом делает концовку и послевкусие от нее реально крутыми и запоминающимися. Я люблю такие истории, в которых история заканчивается, а жизнь продолжается, такие вещи добавляют литературе любого практически жанра осязаемости, реальности и жизненности. А это всегда в цене.
Но и на Солнце есть пятна, и у Виртру без недостатков не обошлось. Он чересчур идеален, хехе. В смысле, с самого начала ведет себя как образцовый лидер – смелый, всезнающий, упорный и активный, влюбляющий в себя главную красавицу группы. Если какой-нибудь Тод сомневается, думает и просчитывает варианты, потому что осознает свою ответственность не только перед собой, но еще и перед тремя десятками других людей, разных людей, которые ему доверились. То линия поведения Виртру прописана в стиле – вижу цель, не вижу препятствий. И это было бы хорошо, если бы нужен был контраст, но контраст с Тодом, хоть и есть, какой-то заметной роли не играет, его отодвинули на периферию. А контраста с главным героем особо и нет – он во многом похож на пришельца, просто ведет себя по-другому в силу возраста и отсутствия опыта. Это, впрочем, достаточно несущественный нюанс.
Больше напрягают его мистические способности и вот этот убер-амулет, который в сюжетно важный момент достают из кармана широких штанин, и он решает вообще все вопросы. Получается, что, ну, вот есть харизматичный пришелец, с которым им всем, несомненно, очень повезло, который вдохновляет и мотивирует, но в по-настоящему важный момент (первый, второй будет в кульминации, конечно, и там уже все нормально плюс-минус), этот герой уходит на второй план, а фокус и акцент смещается на его безделушку, подразумевающую его всемогущее колдунство, без страха и упрека.
А это, в свою очередь, делает достаточно напряженный момент похода за искрой какой-то релаксовой туристической прогулкой ближе к Океану.
В общем, это, безусловно, очень действенный и хороший рычаг сюжета, основная проблема которого состоит в том, что сюжет этот с его помощью можно двигать вообще в любую сторону, никаких особых проблем не возникнет. А больше хочется, конечно, читать про истории, которые произошли, потому что ну вот должны были произойти, каждое новое событие цепляется за предыдущее, и над всем довлеет судьба, а не воля автора.
Здесь же сначала в критической ситуации появляется странник между мирами, а потом оказывается, что его возможности если не безграничны, то очень велики. Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, типа того. Это немного портит образ Виртру, если задуматься, но все еще не портит концовку и ее эмоционально-драматическую силу, во многом благодаря тому, как описано его чисто человеческое и импонирующее поведение в быту, да.
Пятое. Герои, которые убедительно рефлексируют и меняются – это круто и здорово, автоматически делает рассказ более увлекательным, но не менее важным бывает правильно и доходчиво прописать конфликты. Они здесь есть – и внешние, и внутренние, но учитывая законы жанра (жанров), критичность ситуации, логику поведения маленького социума в стрессовых обстоятельствах и все такое прочее… в общем, конфликты оказываются самую малость декоративными.
Это, конечно, не относится к конфликту главного героя с Виртру на почве ревности – он узнаваем, хорош и вполне предметен, вызывает сочувствие и сопереживание, в общем, декоративностью тут и не пахнет, для героя это очень важно и во многом определяет и характеризует его перемены в личности. Но этот конфликт, очевидно, оказывается несколько односторонним, и решается с помощью внешних обстоятельств – того самого поспешного бегства, после которого ситуация меняется таким образом, что конфликтовать, по сути, больше не с кем и не из-за кого. Такой подход имеет право на жизнь, но для меня смотрится несколько противоречиво.
И даже не сам по себе, а благодаря тому, как здесь реализован главный антагонист, ака слепая и неумолимая стихия, ака Пустой Океан. Это вот такой большой внешний конфликт человечества с силой, которая, так или иначе, движется затем, чтобы его уничтожить. И нам щедро насыпают россыпь картинок-зарисовок про то, как началось бегство, про придорожное кафе, про суматоху на станциях, про бытие в поезде, про вынужденную остановку в тупике и тревожное и давящее ожидание момента, когда Океан опять проснется. И это во многом создает настроение, делает текст таким крутым и запоминающимся.
При этом сами разрушения и все прочее апокалиптичное в кадр попадает минимально и в расфокусе, как бы намекая нам, что история не совсем об этом. Такой подход напоминает мне малоизвестный широкой публике, но весьма любопытный своей концепцией сериал Иерихон. В нем люди в маленьком городке просто живут своей жизнью, а потом видят ядерный гриб на горизонте, теряют связь с цивилизацией и просто не понимают, это случайный взрыв или ядерная война, или что вообще происходит. На этом саспенсе там многое держится.
Пустой Океан в рассказе выполняет функции ядерного гриба из сериала: присутствует на горизонте. Может двигаться, может стоять на месте, и хотя относительно того, что происходит при его движении, никаких иллюзий нет, вот этого его стояние и создает необходимый саспенс.
Но есть и два существенных отличия.
Номер раз: группа находится в тупике, в опасной близости от прямой и жуткой угрозы. Конечно, подойти к Океану и как-то на кулаках поконфликтовать с ним не получится, но от этого еще хуже. Люди в группе, очевидно, разные, по-разному справляются с трудностями, по-разному сочетаются характерами и все такое прочее. Мелкие конфликты, разности мнений и прочие издержки постоянного напряжения здесь будут в великом множестве, к гадалке не ходи. В рассказе же, по моему личному ощущению, описывается во многом сытая и практически пасторальная картина жизни – учитывая, конечно, ситуацию, в которой они находятся. Слишком идеальные люди, слишком идеальное взаимодействие, слишком великая общесть мнений и доверие к своему лидеру. Это просто странно, ю ноу.
Номер два: видимо, предполагая такую ламповость и фактическую расслабленность происходящего внутри группы выживальщиков, автор вводит в текст внешнюю угрозу. Гораздо более конкретную, чем выжидающая и инактивная стихия Океана. Этой внешней угрозой оказываются твари из глубин Океана, мародеры, и я на самом деле приободрился, когда их упомянули. Но упоминаниями дело и ограничилось, мародеры оказались простым пугалом, мелкой деталью, призванной показать житие группы не таким безоблачным и безопасным. Эффект при этом достигается прямо противоположный: в кадре нам их не показывают, а единственное хоть какое-то взаимодействие происходит в моменте, когда знакомятся с пришельцем, мол, может, это мародер, а может, и не мародер, давайте примем его в группу, а там видно будет. Это тоже довольно странно, я бы сказал. Хотя чисто на уровне допущения и концепции потенциал у эдаких выходцев из глубин с точки зрения конфликтов и напряженности прямо-таки безграничный.
Короче, все конфликты и противостояния в рассказе, имхо, несколько умозрительны, и настоящее напряжение в них включается довольно редко. Что, если возвратиться к нашим баранам в виде жанров-мотивов, смотрится спорно. В самом деле, и постапок, и подростковая антиутопия, и даже мистическая стори про дар в духе некоторых романов Кинга или фильма Хроника, к примеру, - везде конфликты играют важную и определяющую роль. Стоит об этом задуматься.
Шестое. Главное, наверное, мое возражение к мистической составляющей рассказа – это даже не претензия к амулету и колдунству Виртру, все это можно принять и довериться автору. Нет, главным здесь внезапно оказывается акцент на снах. Сны вообще в фэнтезийных и иже с ними поэтических вещах – это довольно удобная штука, которая позволяет дать трансляцию в подсознательные переживания героя, глубже раскрыть их, передать ключевые образы, о чем-то предупредить и тем подвинуть сюжет, всякое такое разное. Сны в идеале должны быть довольно лаконичными, чтобы не выбивать из остального художественного текста, яркими, чтобы их запоминали и искали параллели с их образами в реальной жизни героя, и, ну, откровенно говоря, - немногочисленными. Потому что засыпать в любой непонятной ситуации – это все-таки моветон и признак если не тупика в сюжете, то уж точно некоторого затруднения.
В общем, сны – это все-таки больше инструмент, чем красивости ради красивостей, и как всякий инструмент, он требует умения с собой обращаться. Со снами у главного героя все в порядке, хотя и ждешь, наверное, от них большей яркости и большей ясности, тумана чуточку больше, чем нужно.
И все было бы хорошо, если бы не вот это трогательное, но нечестное в целом решение со сном, который приснился, так или иначе, вообще всем людям в группе. Можно, наверное, догадаться, что я скажу дальше.
Вот есть странник из других миров, активный и пытающийся помочь, вот есть люди, которые живут в напряжении, но все-таки живут, и совсем не хотят рисковать жизнью ради невнятной перспективы двигаться дальше, чтобы… ну, наверное, стало лучше, но это не точно. Задача, в общем, нехитрая, но достаточно сложная в решении, в том, какими путями всех этих людей можно переубедить и что для этого сделать. И что делает главный герой? Что делает мудрый Виртру?.. Ничего. Людям просто снится плохой сон, и на следующее утро они все наконец осознают, что пришла пора двигаться, и уже готовы оказывать всяческое содействие. Если это не читерство, то можете меня ударить. Серьезно, это вообще не кульминация второстепенной отдельной линии снов, это легкое решение проблемы, которое очень плохо сочетается с тем, что я уже сказал где-то выше относительно разности характеров и в целом отношений внутри группы.
Поэтому да, у меня есть возражение – в текущем виде это совсем не смотрится, и стоит на будущее об этом подумать. «Ужас этого сна был новым, уничтожающим» - это дико шаткое объяснение самого, наверное, важного решения внутри сюжета рассказа, безотносительно героев, честно.
Седьмое. Тут будут две небольшие мысли на уровне впечатлений и читательских хотелок, если вы еще не устали.
Мне нравится, что в рассказе прописана любовная линия – точнее, по сути, целый любовный треугольник. Развитие отношений Виртру и Зефри при этом показывается несколько опосредованно и закадрово: оно и понятно, многие моменты до поры просто ускользают от нашего главного героя, а о многом он просто не задумывается. Прописываются просто изменения в поведении девушки, которые Изке отмечает. Поэтому создается некоторая интрига, и новый конфликт всплывает аккурат к месту, выглядит тут все вполне реалистично и жизненно. И в ревность героя веришь, и в реакции, и в переживания в целом. Вот только прописывая все таким образом, тонкими штрихами, автор, по сути, завязывает тонкий узел, а потом просто берет и ВНЕЗАПНО рубит его мечом. В смысле, понятно, что заканчивается все именно так, как и должно было закончиться, герои все остаются со своими мыслями и чувствами, даже ушедший странник. Но при этом с точки зрения развития именно любовной линии – опять же, включается та самая рваность, которой особенно много было в первой трети рассказа. И здесь она, как мне кажется, тоже не совсем к месту, потому что перспектива в более подробном изображении есть, и она наверняка сделает героев более родными, живыми и достойными настоящего сопереживания.
Ну, и еще одна мысль. Я многое, так или иначе, сказал про первое фантдопущение, про Океан, и мало сказал про второе. Я не буду здесь критиковать какие-то технические нюансы и искать заклепки, просто замечу важное для меня.
Весь многолетний и напряженный побег тесно связан с поездами. Нет ничего странного в том, что когда группа оказывается в конце пути, рядом с покинутым и полуразрушенным городом, она остается жить в поезде, который воспринимается надежным убежищем, даже несмотря на то, что сила его тает.
Но сам вот этот образ поезда как убежища, верного товарища и помощника, мне кажется недораскрытым. Это же очень круто по умолчанию, интересно, несколько романтично и все такое прочее. Поэтому напрашиваются какие-то важные сцены внутри поезда, какие-то конкретные описания, какое-то мясо на костях допущения, которое делало бы его значимым и в достаточной степени визуализированным.
Есть такой французский комикс, называется Сквозь снег, он в чем-то перекликается идейно с рассказом, и мне кажется, стоит присмотреться к тому, как именно там подается сам поезд – не просто чудо техники, но и почти полноценный персонаж, очень любовно прописанный, с завязанной на него структурой социума и логикой. Вот чего-то такого недостает немножко рассказу, даже несмотря на то, что большую часть времени поезд не движется. Понятно, многое здесь упирается в ограничение по знакам, но и это мне тоже хотелось озвучить.
А так все ок, это допущение я тоже очень одобряю и котирую.
В принципе, пора закругляться. Можно написать в качестве заключения, что рассказ на самом деле хороший, но это и так видно, кроме того, я это уже написал выше, повторяться я не буду. Поэтому скажу немного другое. Мне достаточно часто встречаются на конкурсах рассказы, которые выдраны из романов, или написаны по сеттингу романов, или предполагают таковые сеттинги и являются скорее проверкой интереса, чем полноценными рассказами, вещью в себе. Ничего из этого не относится, я думаю, к Станции. Но именно здесь и сейчас мне хочется сказать – и это для меня очень большая редкость, независимо от оценки конкретно рассказа, у которого есть свои недостатки – вот эту вещь очень стоит сделать книгой.
То есть, здесь, как мне кажется, есть потенциал не просто стать романом, который прочитают какие-то немногочисленные знакомые и похвалят, а оказаться именно той штукой, которая может выстрелить – без стопроцентных гарантий, но с достаточно ощутимой вероятностью, которая в нашем деле в принципе редкость. Да, для этого нужно будет очень много работать, но с учетом всех предпосылок и вещей, которые уже здесь заложены и которые я увидел, попытаться, наверное, стоит. Собственно, поэтому я и написал так много, извините за это.
Ну и все, пожалуй. Удачи там – и спасибо за рассказ, в любом случае. |
(спасибо, кстати, за приглашение!)
