Улепетывала я со всех ног из славянского фентези, где два колдуна за Василисой носятся, и забежала сюда. Даже не переоделась. Понадеялась на подходящее название: не позарятся колдуны на дракона, пока не догонят воительницу, прихватившую чужое сердце, и все втроем не передерутся.
Отсижусь, думаю, на крыше, передохну между сохнущим бельем, печными трубами, рекламными щитами и сваленными в кучу флюгерами и фонарями. В таком мутаборе точно никто не найдет. Задремала я, а утром ка-а-ак грянет нечто, напоминающее «одновременно гудение паровоза, электрический гул пораженного молнией металла и скрип несмазанных петель».
«Да это же банджо!» - легко догадалась я. Только протерла глаза, а тут такой стимпанк разворачивается, только успевай следить, как концепты, заряженные парадоксами, проносятся над головой. 
Конфликт «физиков» и «лириков» на почве антагонизма «отцов» и «детей» с добавлением парадоксальной составляющей замешан круто. 
Алогичный математик, способный вычислить душу, драконовскими методами борется за водворение романтизма на земле. А музыкант-пофигист создает собственную романтику, основанную на механике («…достал некую штуковину, формой напоминающую сковороду. Между струн этого агрегата проглядывали сложные сочленения ржавых шестеренок и перемычек. Три провода тянулись от круглой части корпуса и скрывались где-то за слуховым окном. Длинная рукоять “сковороды” заканчивалась трубой с паровым свистком») и сражается с романтическим созданием ученого – механическим драконом. Уф! Прямо дух захватывает от того, как все закручено. Оба героя бьются за романтизм друг с другом. Вот это по-нашему!
А все потому, что у одного романтизм с Изображение решающей примиряющей битвы впечатляет. «Доктор Каспер схватился за голову: его музыкальный вкус был задет так же глубоко, как и совесть. Но это ничто, по сравнению с тем, как было задето чувство прекрасного у дракона. Зверюга взвыла… дернулась в сторону, уронив пару электрических катушек, и ринулась на раздражающий самолетик. Ударила горячая струя пара. Герберт нырнул под прикрытие одной из башен: впереди, в клубах пара на него несся дракон, свирепо и яростно, словно намереваясь преподать нахалу сольфеджио. Дыхнул пламенем, у самолетика задымил двигатель и потекла краска». Но заканчивается все хорошо, как я люблю.
И вот стою я, простая русская женщина, и с тоской смотрю, как рыцарь Герберт увозит на укрощенном драконе эту невозмутимую Мэнди, а сама замечаю, что ко мне направляется Тимми с «большой и мощной зажигалкой», оснащенной измерителем магнитной индукции.
Вот тут-то я и понимаю, что такое настоящая романтика. Это явление отнюдь не городского масштаба, а блоковско-мирового.P.S. А если к тому же КНАПП – это то, о чем я думаю, то открывается еще более острая подоплека происходящего.
Автору новых творческих успехов.
