Саня: Вот первый день, и мы в авто
Нам любопытно то и то
Вот столб по чашечки в земле
И море Белое во мгле

Антон: Мы елки на ночь посчитали
Коньяк приняли и поспали

Саня: Вот день второй, мы на воде
И рыба в лодке кое-где
Но встречный местный аксакал
Нас в этом деле обскакал

Антон: Уху варили, все забыв
На огонек пришел прилив

Саня: На третий день пошли мы в лес, НО!
(Вот сейчас будет интересно!)
Старушку угостили водкой
Едва спаслись от непогоды

Антон: Чтоб высыпаться на природе
Крепи палатку по погоде
А как последний кол забил —
Иди поспи в автомобиль

Саня: Вот утро новое пришло
И мы приехали в село
А это — местный магазин…
Что значит: «хватит, не грузи»?!

В лесу загнулся мэллорн старый,
И в прах истлел Минас-Моргул.
Следа от хоббитов не стало,
Забыто имя «Исилдур».

Не помнят более Элронда
Пропал благой эльфийский дух.
Людей, кто слышал имя «Фродо»,
Не наберётся даже двух.

Там вместо яростных баталий
Кипит мышиная возня.
И люди сильно измельчали…
Что это, автор, за фигня?!

Событья там маразма полны.
Людских миграций плещут волны.
И трёп бессмысленно-пустой,
Который ты в уста герою,
Что чахнет зимнюю порою,
Вложил бестрепетной рукой.

Там непонятные народы
Бытуют сами по себе.
Там нет законов у природы,
И, покорившись ворожбе,
Сей мир послушен лишь тебе.

Тому, кто с музою не дружит,
И Средиземье не послужит.
Фанаты шумною толпой
Едва ль попрутся за тобой.

В финал ты не прошёл, мужайся,
А на меня не обижайся

Рассказ прочёл, но «не зачёт»…
Наверно, я, как мэллорн старый,
Или от чтения усталый.
Ты к нам захаживай ещё.

Вот зря ты, автор, квенту эту
Решил поведать интернету.

Зачем ты, автор, говоришь со мной
На языке высоком в этот час?
Я в кандалы закован стариной,
Изыски новые мне только режут глаз.

Слова сплетать ты мастер, не отнять.
Узор выходит – что там паутина!
Но мне, замшелому, так хочется узнать
Тебя на то толкнувшую причину.

Ужель тебе блаженство – поражать
Слепого цветом радуги небесной?
Лихою пляской трупы заражать?
В привычных рубежах тебе так тесно?

Аудиторию ты держишь за свиней?
Так не мечи свой бисер перед ней.

Я даже близко не поэт, я просто критик. Здрасте!
Открыл рассказ, а там кипят шекспировские страсти.
Плетут интриги при дворе в туманном тёмном мире,
Как века эдак три назад да в Северной Пальмире.

При том дворе есть ассасин под маскою шута,
Царицы здешней лучший друг, и это неспроста.
Поскольку в той, что правит там – не с трона, а с перины
- Слепой бы только не узнал Фике-Екатерины.

Подавай мне, автор, экзотику,
Я от штампов уже устал.
Но пока лишь намёк на эротику,
И грядущий большой скандал.

Бегу по строчкам взглядом я, слегка заинтригован.
Какой сюрприз рассказчиком мне будет уготован?
И вдруг – вот это поворот! – царица о грехах
Своих рассказывает нам, не как-нибудь – в стихах!

Сначала я протёр глаза. Ошибся, может, братцы?
Но нет, и шут примерно так изволит изъясняться.
Похоже, в этом мире все – сплошь Пушкины и Блоки.
Вот это автор! Во даёт! …И замелькали строки.

Может, автор наш, для экзотики,
Из русалок сварил ухи?
Говорят, с неё пучит животики
И так тянет писать стихи.

Но тут ведь форма не важна, тут важен общий смысл.
Он в том чтоб мы в «Assasins Creed» на миг перенеслись.
И чтоб захватывало дух, и чтоб тряслись колени…
Ох славный двадцать первый век невежества и лени!

Сюжет бурлит, как котелок на греческом огне.
Мелькают сцены, как в кино, и всё понятно мне.
В том смысле, что герой крутой, и он дневник царицы
Сумеет скрасть, быстрей чем я успею похмелиться.

Как охота порой экзотики,
Из драконьих яиц омлет!
Но пока здесь есть только дротики,
Да ещё духовой арбалет.

В финале посрамлён злодей, алкавший жадно трона,
Цела царицы голова, а вместе с ней корона.
Кривлялся шут, плясал и пел, не допуская фальши.
Вернул любимой компромат – блуди, царица, дальше.

Мораль сей басни… а зачем здесь, собственно, она?
Рассказчик мне не брат, не сват и даже не жена.
Закрыл рассказ и закурил… Но был бы я поэтом,
Я б отзыв даже написал в стихах про всё про это.

Запишите меня в склеротики,
Я хочу об этом забыть.
Мне не надо такой экзотики!
Меня тянет с неё грубить.