[attachmentid=24922]
- Опять убегала к охотникам? Ухх негодница! Вот наткнешься на эльфов, заберут они тебя с собой, да превратят в дерево. Уж там-то ты точно больше не побегаешь, бесстыдница!
Мать хоть и выглядела сердитой, но злобы в ее словах вовсе не было, как не было и настоящего гнева. Она часто любила грозить Джо эльфами, которых в их поселении никто и в жизни не видел... За исключением, пожалуй, того странного гнома Грумса Скрипа, что поселился на отшибе, на высоком скалистом берегу, и только тем и занимался день и ночь, что кропел над какими-то странными механизмами... Что, к его чести, порой все же оказывались полезными. Как взять, например, те удивительные толстенные очки, в которых ночью было видно так хорошо, что можно было экономить свечи... Коротышка, макушкой едва доходивший Джо до пояса, подарил их девочке в день их знакомства – которое потом затянулось, и девчонка стала все чаще наведываться к чудному гному, весь дом которого представлял из себя огромную мастерскую, в которой чего только не было. Местные относились к Грумсу с опаской, ровно с того самого дня, как он в буквальном смысле свалился с ночного неба, пылая огнем и громыхая, словно взорванная скала. Он рассказывал местным, что там, где находится его дом, славное местечко Дун Морог, большая часть жителей ростом ненамного выше его, но зато он видывал и людей, что проживают далеко-далеко на Юге, в каких-то восточных королевствах, о которых здесь никогда и слышать не слышали. Гном рассказывал о море, которое он планировал перелететь на своем безвременно погибшем устройстве, о том, как что-то случилось с его...как же он это назвал... системой навигации, точно – и что вместо далекого северного континента, на который он планировал попасть, он оказался здесь.
Не то чтобы местные жители никогда не задумывались о том, что где-то еще обитают их собратья. Но увы, вышло так, что ни один корабль, рискнувший заплыть слишком далеко от этих мест, так и не вернулся... И никто из путешественников наподобие Грумса никода не ступал на эти земли. Но все же новости, истории, рассказы, принесенные этим странным существом, которого за глаза называли жалостливо уродцем, заронили в души самые разные семена. Где-то это было любопытство, где-то – страх; Где-то – оживление, а где-то – воинственность. Кто-то то и дело заговаривал о том, что рано или поздно они наладят контакт с другими людьми, а кто-то заявлял, что им уже достаточно опасности в виде эльфов под боком, и кто знает, не захотят ли те, другие люди попросту завоевать их земли.
Неоднозначное отношение было у людей к Грумсу. Зато лучшего часовщика было не найти – уж его-то часы никогда не отставали, а если вдруг и ломались, то коротышка-гном всегда был рад придти на помощь, и покопаться в заклинивших шестеренках с таким одухотворением, словно все это было смыслом его жизни.
К слову, натурой он был неунывающей – никто не слышал от него ни слова ни о тоске по покинутым землям (а вот хвалебных речей – немало), ни укора в адрес жестокой судьбы, что закинула его в такое забытое всеми древними богами место, за все пять лет, что он жил здесь.
Но ушли мы далеко. Грумс, эльфы... Да, эльфы.
Легенды о них ходили самые разные. Любители путешествовать (которых в простонародье нередко называли куда проще – бродягами, а порой и вовсе бандитами) рассказывали, что где-то далеко на востоке есть самая настоящая цивилизация эльфов с названием чужим и несколько пугающим – Сурамар. Они рассказывали об огромном магическом куполе, что виден за десятки, сотни миль – и о том, что место это опасно, а окрестности его опасны еще больше, и что неизвестно, где объятья Смерти распростерты с большей широтой. Рассказывали о страшных, рослых существах с темно-фиолетовой кожей и белыми как диск Луны волосами. Рассказывали о жутких существах – магических големах, походивших на состоящих их огромных кристаллов животных; об эльфийских изгнанниках, походящих на высохшие трупы, но все еще движимых вечным голодом в поисках новой добычи...
Рассказывали они и о месте еще более печальном. Печальном и безымянном – и населенном лишь призраками эльфов умерших, но так и не обревших покой. Все истории о темнокожих сводились к одному – когда-то они, поддавшись жажде силы и власти, привели с собой на эти земли зло, навсегда изуродовавшее этот мир... Как знать, насколько правдивы были эти легенды – но люди постепенно с течением времени стали огораживать себя от соседей, одно существование которых на свете уже пугало их. Где-то защитой стали горы. Где-то – огромные стены, толстые, нерпобиваемые, и высившиеся, казалось, до самого неба. О длинноухих говорили чаще презрительно, но за презрением этим нередко был страх. Многие в глубине души боялись, что однажды легенды оживут, и нечто ужасное появится на пороге их дома.
Только в юных умах жажда приключений и тяга к вкусу жизни не позволяла еще подобным мыслям укрепиться как следует. Детвора нередко устремляла взоры к высившейся вдалеке на скале Старой Цитадели из темного камня, давно покинутой и заброшенной, но совершено неприступной. Девчонки представляли себя прекрасными эльфийскими принцессами, легкими как перышко, грациозными, как лань... Мальчишки дрались на палках, представляя, что защищают свои земли от иссохших собратьев – но всех их объединяло одно. Мечты о магии. Да, магия... Чудо, доступное, по легендам, всем эльфам, неведомая сила, способная перевернуть целый мир, сила, позволяющая летать, перемещаться мгновенно по городам, создавать вещи, наделенные чудесной силой...
Взрослых сама возможность существования магии пугала.
Детей же она приводила в восторг.
К сожалению... К сожалению, никто здесь, по крайней мере, в этом поколении, никогда не видел эльфов. Точнее, по их же словам – к счастью.
А единственным предметом, способным хоть чуть-чуть подвести детей к их несбыточной мечте, был старый разрушенный колодец в Лесу, куда отправлялись и на охоту, и за грибами, и за ягодами, и за кореньями грезолиста, что особенно был в цене за свои целебные свойства.
Старый разрушенный колодец. Эльфийский колодец. Разрушенный руками людей – ведомые страхом, они повалили изящные колонны, окружавшие его, они выдолбили все руны, фразы неведомого людям языка, они разломали все, что можно было разломать, растащили все камни, что можно было унести – и теперь колодец представлял собой печальное зрелище. Широкое каменное углубление, вода в котором словно появлялась прямо из каменного дна, было облеплено листьями, сама вода потемнела, последние остатки эльфийских рун совершенно затерлись...
Так было вплоть до сегодняшнего дня. Выкроив повод отправиться за грезолистом, и не участвовать в шумном обеде по поводу зарезанного барана, Джо, Блез и Грегор, вооружившиеся ножами, корзинками, да палками-мечами, придя на давно знакомое место, увидели нечто совершенно удивительное и неожиданное.
Вода в колодце была чиста. Был чист и камень, оказавшийся непривычно светлым. Поваленные руины были оплетены вьющимися зелеными ростками, простиравшими свои листья к солнцу, на подступе к колодцу расцвело кольцом целое поле невиданных ими прежде цветов. Но не это было главным – глаз нельзя было отвести от того свечения, что исходило от очистившейся воды. Всего пару раз в жизни Джо видела снег... И это зрелище было похоже на снег наоборот – светящиеся снежинки поднимались из воды, и плавно поднимались вверх, паря и кружась, а поднимаясь чуть выше человеческого роста, растворялись в воздухе, заставляя тот искриться и блестеть. А то, каким сиреневатым свечением отдавала сама вода...
Колодец ожил. Сомнений в этом не было – колодец ожил, и каждое изменение в пейзаже было тому подтверждением.
Блейз, заядлый любитель приключений и коллекционер всего странного, остановился как вкопанный, и во все глаза уставился на зрелище перед собой.
- Я что, с ума сошел? – не без восхищения в голосе произнес мальчишка, и в следующий миг рванул вперед, с треском ступая по лежавшим на земле веткам, и на всех парах приближаясь к колодцу, обрамленному кольцом удивительных цветов, - Это же она! – выкрикивал он на ходу, - Эльфийская магия! Зуб даю, как пить дать, да разрази меня гром! Эльфийская магия! Вот же чертииии! Ыыыыыы!
Грегор же, ходячая копилка легенд и любитель запугивать всеми возможными способами, отличался куда большей сдержанностью, и благоразумием, иногда граничащим с трусостью. Ни одно, даже самое удивительное зрелище не смогло бы заставить его сорваться с места – по крайней мере до тех пор, пока он не взвесил бы в уме все «против» и «за». Вот и сейчас – в отличие от своего друга, он достал из кармана куртки камешек, один из тех, что хорошо вылетают из рогатки, и окликнул Блейза, отложив в сторону корзину, немало наполнившуюся уже грибами.
- Лей, а ну назад! – скомандовал он на правах старшего, хотя старшинство это измерялось каким-то лишь полугодом, - Эта штука может оказаться опаснее, чем кажется. Джо... – он повернулся к девочке, посмотрев на нее несколько хмурым взглядом, - Ты-то ведь будешь осторожнее этого оболтуса, да?
А оболтус вовсю хрустел ветками – и почему-то, не оставалось сомнения, что он перепрыгнет и цветы, и каменный бордюр – и полетит прямо в светящуюся воду этого странного творения представители чужой расы. Чужой, запретной... И вместе с тем непередаваемо манящей.
[attachmentid=24923]