Школа вдовы Мэрисон для девочек пользовалась хорошей репутацией. Тут воспитывались лишь отпрыски благородных семейств и за немалые, прошу заметить, деньги. Однако нередки были те случаи, когда сюда поступали сироты, чьи дальние родственники проявляли невиданную щедрость по отношению к малышкам, и оплачвали обучение. Этот благородный жест весьма ценился среди знати, представители которой любили кичиться данным великодушным деянием. Однако зачастую оно оказывалось последней милостью родственников по отношению к ребенку. Став же выпускницей, девушка была предоставлена самой себе и вольна сама позаботиться о своем будущем без какой-либо помощи от родни.
"Мерзавка осмелилась явиться к нам на порог и просить большего! И это после того, что мы для нее сделали!" - сказали бы благородные родственнички, взумай какая либо из девиц обратиться к ним за помощью. Подобный моветон закрепил бы за девушкой сомнительную репутацию и от ее услуг отказалось бы большинство знати.
Но значит ли то, что девушки с прекрасным образованием оказывались "на улице"? Отнюдь нет!
Спасало несчастных то, что выпускниц Мерисона (как было принято называть заведение в народе) родом из знатных, но обеднеших семей или "сирот с родословной" с удовольствием брали в услужение. Подобная мода была столь распространенной, что зачастую в кофейнях можно было услышать разговор двух знатных особ:
- Да-да, мы взяли для нашей драгоценной Лили гувернантку из самого Мэрисона!
- Полно Вам! Impossible! Как может быть такое, ведь я недавно наводила справки и оказалось, что свободного персонала в этом году не предвидиться.
- О, милая, нам крупно повезло! Мисс Хаткинс как раз завершила свой контракт у семьи Стенфилдов и мы успели перехватить ее у Воткинсов!
- Невероятное везение!
Выпускницы Мэрисона занимали довольно завидные должности при домах благородных господ или же умудрялись, удачно выйдя замуж, безбедно существовать в каком-нибудь небольшом городке. Особо прилежным ученицам предлагалось занять должность преподавателей. Естественно, это касалось лишь тех, кто был отдан на попечение миссис Мэрисон не имея возможности вернуться в пышную обстановку дворянского родительского дома.
Отсюда выпускались благопристойные, прилежные, усердные, кроткие и исполнительные девушки, с безупречной репутацией, чьи разумы не были затронуты модной среди молодежи ересью и мечтаниями о романтических приключениях. Так, по крайней мере, было принято думать, более того, с большего, это было правдой. Девицы тут воспитывались в строгости. Однако как и повсеместно и во все времена, юные умы находили тропинки к запретным плодам и даже в Мэрисоне существовала скромная "библиотека" из трех "запретных" книг, которые невесть когда и кем были принесены в оплот чистоты дабы будоражить невинные головки воспитанниц. "Запретные книги" передавались из поколения в поколение, читались исключительно по ночам в строгой тайне от воспитательниц, ведь будучи обнаруженными, выпускницы могли лишиться и этого скромного "глотка свежего воздуха", как они сами именовали три романа. Ничего постыдного на самом деле в романах не содержалось, это были обычные девичьи романы о чистой, непорочной любви и душевных терзаниях. По мнению же воспитательниц они селили ненужные грезы в головах и заставляли думать не о чистоте душевной а о мирском и, соответственно, неблагоприятном для юных душ.
Более того, как поговаривали, если подкупить старого садовника, можно было раздобыть модные журналы с пикантными историями. Вся сложность состояла в том, что подкупался мистер Снайк лишь на деньги, за которые можно было купить само издание и бутылку дешевого вина. Посему, собирали на журнал всем миром и обзавестись новым номером выходило не раньше чем раз в год.
- И что вам в этой бумаге! На растопку и того мало будет! - ворчал мистер Снайк, не прочитавший за свою жизнь ни единой книги, т.к. не был обучен грамоте. - Глупство все это! Вот как расскажу матушке, будете знать, проказницы!
Впрочем, ворчливый старик ругался скорее для проформы и чтобы девицы немного его поупрашивали. Сам бы он никогда б не осмелился рассказать о свой сделке с воспитанницами, ибо был бы враз лишен своей должности, которой дорожил так же как и лишней бутылкой вина.
Однако все это было лишь мифом среди большинства воспитанниц и реальностью для небольшой компании проказниц, к числу которых относилась и наша героиня.
В остальном, вся литература, которая могла попасть в руки юных леди (собственно лишь когда родственники присылали книги из дома) предварительно подвергалась тщательному досмотру. Виной всему забавный случай, одна из воспитанниц получила посылкой от брата труд некого Дарвина, содержащий богохульные гипотезы о происхождении человека от обезьяны. Во время богословия, воспитуемая не постиснялась задать столь волнующий вопрос сестре Луизиане. Впрочем та лишь посмеялась, сказала что подобные изречения происходят от лукавого и есть ни что иное, как испытания веры, посоветовала не слушать ерунды и почаще обращаться к Библии. Однако, в конце дня несчастную девушку вызвала сама мадам и у нее, как поговаривают, состоялся весьма неприятный разговор, последствием которого стали проверки входящей литературы. Некоторые считали, что перед тем, как попасть в руки адрессату, проверяются и письма, однако доказать этого никто не мог, ведь печати были не сломлены. Впрочем, сама виновница переполоха более данную тему не затрагивала и всячески отрицала слухи о разговоре в кабинете мадам.
Мисс Лорейн Хартленд относилась к тем немногим, кто не мог похвастаться благосостоянием родителей. Хоть девушка и не наложила тень на свою репутацию нуждой, но желай какой-либо джентльмен навести справки, он узнал бы, что за ней приданное в каких-то жалких пятьдесят фунтов годовых. Единственное, на что могла рассчитывать мисс Хартленд - это ее престижное образование и личное обаяние, которые возможно, помогли бы сделать ей более успешную партию, чем с сыном владельца пивной или же пастором при скромном приходе. Однако у Лорейн были свои планы на данный случай. Обладательница невинной внешности, и живого ума не прельщалась мыслью выйти замуж за тысячу годового дохода, нарожать пухлых отпрысков и гулять с ними в парке, нахваливая таких же пухликов у соседки-баронессы. Ближе к сердцу юной мисс было бы найти семью с таким же легким характером, как и у нее самой, которая будет много путешествовать - лето на курортах, зимой не только столица, но и зимние курорты, и стать гувернанткой для отпрысков сих знатных особ. А там, накопив состояние, может быть встретить какого-нибудь приятного человека, а если не встретить, то купить маленький домик на берегу моря и устроить пансион для девочек. Однако юность на то и юность, чтобы допускать мимолетные ошибки, позволяя слишком резким мысли забредать в голову. Но отдадим должное мисс Хартленд, несмотря на то, что вынужденная работа значительно сократит ее шансы на более успешный брак, чем ранее обозначенный, девушка легко относиться к этой досадной детали, ибо в силу своей натуры она спокойно относится к своим неудачам, и, заметим, пока ее запас оптимизма еще не иссяк, не взирая на печальную историю семьи, с которой, пожалуй, стоило начать.
Леди 16 лет, она учится в выпускном классе Мэрисона. Отец отдал ее в институт, когда мать серьезно заболела пять лет назад, поскольку невозможно было обеспечить должный присмотр за дочерью. К тому же Маргарет Хартленд, предчувствуя скорую кончину, поняла, что не сможет достойно вывести дочь в свет, поэтому полностью согласилась с решением мужа - так у Лорэйн есть шансы заработать себе приданое, получить свободу выбора и возможность найти лучшего жениха, чем сын хозяина пивоварни. Три года Лорэйн сирота и, в общем-то рада, что надвигающееся семнадцатилетие не светит ей скорой помолвкой с любым, кто польстится на ее 50 фунтов в год. Старший брат - Джеймс. Беден, как церковная мышь, но самолюбив и спесив, как индюк. Одна мысль, что после смерти отца ей пришлось бы жить с ним под одной крышей, придает Лорэйн сил и мужества в минуты невзгод.
Что же еще добавить о малютке Хартленд. В детстве она прекрасна ездила верхом, хотя в последние годы могла заниматься этим только на каникулах. Любит читать, писать небольшие лиричные сонеты о природе, немного рисует акварелью - и тоже природу. Особенно хорошо у нее получается ранняя весна. Играет на фортепиано вполне сносно, поет веселые песенки пристойно. У нее вряд ли получится преподавать живопись или музыку, но привить хороший вкус в этой области может. Хорошо владеет французским. Стоит заметить, мисс Хартленд не сильно нравятся великосветские манеры, но она считает их больше игрой, а играть очень любит.

Мистер Хартленд. Отец Лоры. Он не был слишком стар годами, однако смерть супруги надломила его и из джентльмена средних лет, он превратился а старика, поседев буквально за месяц. Его стали одолевать различные недуги, вызывая опасение за жизнь отца у дочери. Он был с ней довольно мягок, не укорял за своенравство и поощрял в дочери тягу к знаниям и рассуждениям. Никогда не бранил, а старался лишь объяснить в чем она не права, ежели такое случалось.
Алисия Каст Верная подруга из Мерисона. Ровесница мисс Хартленд. Дочь члена палаты лордов. Она была довольно рассеянна в танцах, однако в игре на фортепиано и пении, девушка компенсировала все недостатки своей натуры. Наивная, боязливая и застенчивая мисс Каст была чиста в помыслах и склонна всех оправдывать. Мисс Каст готова была утешить всех безутешных, поддержать всех сбившихся с пути, подбодрить всех потерявших веру в свои силы. Хороша собой. Более того, за ней было привлекательное приданное.
Чета Каст По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы.
Сесилия Откинс Выпускница Мерисона. Желчная и злобная "породистая болонка", неустанно продолжавшая задевать Лорейн, подчеркивая свое благородное происхождение. Остра на язык, подлая натура. Дочь знатного господина.
Сэр Герд Оскойн. Дядюшка Лоры. Благородный, с отточенными манерами. Довольно сух, в разговоре краток.
Эдмонд Оскойн . Сын Герда Оскойна. Молодой Оскойн около полугода назад упал с лошади во время охоты, с тех пор он прикован к кровати с онемением нижней половины тела. Говорят, он так поник духом, что потерял вкус к жизни. Благородные семейства не спешат отдавать своих дочерей за человека, прикованного к постели и, как я слышала от мама', вполне возможно не могущего оттого произвести себе наследника.
Леди Селеста Фервелл. Тетушка Лорейн. "Милое дитя и самый приятный человек из семейства Оскойнов" по словам отца. Жизнерадостная, приятная леди, любит рисовать. Она неожиданно молода, вероятно всего на лет семь-восемь старше самой Лоры. Селеста недавно закончила траур по мужу и возвращается в общество. Она так же изъявила желание представить обществу нашу героиню. Слова мистера Хартленда о Селесте:
Графиня Свизлэнд Дама из переднего ряда, которая аплодировала Алисии стоя. Ярая любительница оперы, властная и своеобразная женщина. Однако с ее годовым доходом она могла себе позволить некоторые изъяны характера. Граф Свизленд отписал свое имущество жене, позволив той распоряжаться им как вздумает после его кончины. Впрочем скончался он после этого довольно скоро, однако графиня была в отъезде и что бы там ни говорили злые языки, к трагическому падению супруга с лестницы отношения не имела. Так по крайней мере установило следствие. Джентльмен рядом с ней был ее родным братом, сером Освальдом Уинкли, он и нашел тело несчастного графа.
Пожилая леди Кэтрин де Мод по словам Алисии она являлась двоюродной теткой Лорейн. После ее кончины сэр Оскойн унаследует титул графа как ближайший родственник. Однако графиня де Мод на дух не переносит своего двоюродного брата и здесь она с семейной парой Остинов, покровительницей которых является за неимением собственных детей. Говорят, она настаивает, чтобы их дочь была отдана в Мерисон. А ее присутствие на выпуске является подтверждением данных слухов. Дама была одета в великолепное платье из жаккардового шелка бордово-черных тонов с воротом и манжетами из игольного кружева. Ее шляпка была декорирована столь искусно выполненными пионами, что Лора было подумала они настоящие.
Элдон Лоуренс Привлек внимание Лоры в день выступлений девочек в Мерисоне. Молодой джентльмен был облачен в темно-зеленый ансамбль, его атласный галстук был вышит золотом, а булавка на нем так разительно сверкнула при попадании на нее солнечных лучей, что у Лорейн не оставалось сомнений - она точно бриллиантовая. Он был строен и широкоплеч, с идеальной для джентльмена осанкой. У молодого человека были правильные и благородные черты лица и его взгляд был столь спокоен и уверен, что хотелось перенять капельку этого спокойствия и уверенности. Он был богатым наследником знатного семейства с баснословным доходом в тридцать тысяч годовых. Многие выходившие в общество девушки мечтали стать его женами, однако мистер Лоуренс не торопился с выбором и никому не оказывал значимых знаков внимания.
Мистер Даксли , впервые появившийся там же, был чуть менее богат и менее красив, но от его фигуры веяло уверенностью и защищенностью. Танцуй Лора с ним на балу, у нее всенепременно бы закружилась голова от этих дурманящих чувств. Его отец был владельцем верфей, а нынче почти всем управлял мистер Даксли, так как старый Даксли решил отойти от дел. Тут Же они были всей семьей и явно желали составить свое мнение о девицах, которые вскоре посетят общество и, возможно, наметить претендентку на роль миссис Даксли.
Мистер Вормс. Джентльмен с мечтательными кудрями и модными бакенбардами, не уступавший статью двум ранее описанным. Хоть его доход и был не столь выдающ, его считали так же завидным женихом, поскольку он мог в ближайшее время унаследовать имение своего престарелого дяди с пятнадцатью тысячами годовых. Он был умен и обходителен и из всех описанных джентльменов он держался более непринужденно с легкой улыбкой слушая выступающих и даже иногда чуть покачиваясь в такт.