Последние несколько месяцев боги не располагали Иасу, царю Аркадскому. В царстве его происходило то одно, то другое бедствие, люди его голодали и жили без крыши над головой, на них нападали чудовища, словно бы решившие устроить Аркадию собственными охотничьими землями. Его дочь, Аталанта, помогала как могла - ее твердая рука и быстрый бег сразили насмерть не одно порождение тайных союзов, однако везде сразу быть не удавалось и ей. Но это было лишь началом ее испытаний - сразу после Мартовских Ид Иас слег с тяжелой болезнью. Он не мог не то что поднять копье, но даже пошевелить пальцем, словно бы тело его умерло, оставив лишь разум последним лучом жизни. Лекари лишь качали головами - скорее всего, жить ему оставалось недолго и еще до начала следующего года он сойдет в мрачное царство Аида.

Аталанта была единственной наследницей, но хотя Иас и принял ее как собственную дочь, царицей Аркадии он отказывался признавать её. Слишком Аталанта была отчужденной от мира других людей, слишком уж любила она странствия, горы, реки и леса и не выносила скучные покои дворца. Но других наследников у Иаса не было, а значит, хотя Быстроногая Принцесса и не хотела такой жизни, то она могла либо оставить ее родное царство, и без того погрязшее в хаосе, без законного правителя и на милость всех, кто решит захватить его. Мысль о том, что какой-то пришелец решит осквернить топором рощу на горе Парфений, в которой она родилась второй раз, не давала ей покоя, а значит, царство должно было перейти из ослабевших неподвижных рук отца в ее крепкие, но изящные бронзовокожие руки, как бы этому не противились и царь, и сама принцесса.

Понимая безвыходность ситуации, Иас предложил своей дочери показать, что она способна управлять не только лошадьми и направлять не только свой лук. Для царствования ей нужен был символ, доказательство того, что к ней будут благосклонны боги, и один из советников Иаса, старый слепец Менедон предложил лучший символ для охотницы-Аталанты:

Давным-давно, в лесах Аркадии охотилась сама Артемида. Ее добычей должен был стать огромный змей, поглощавший целиком овец вместе с пастухами. Он был сильным, быстрым, а главное - очень умным и изворотливым, как и подобает змее. Шкуру его чешуйчатую не брал металл обычных мечей и стрел, но не остановить ей было стрелы богини. Змей извивался и отбивал стрелы своим окостеневшим хвостом, но одна стрела все же нашла свою цель и вошла прямо в его плоть, орошая почву черной кровью. Поняв, что этот бой ему не оставить за собой, змей смертельно отравил одно из свиты Артемиды - ее любимца, многообещающего охотника Алая - и исчез между деревьев. С тех пор его никто не видел, до недавних пор - рассказ об огромном змее со стрелой, торчавшей из него, дошел из царства Эпирского. Если убить огромное чудовище, ускользнувшее от самой богини охоты и вернуть ее стрелу, над которой работал сам Гефест, никто не посмеет усомниться в том, что Аталанта - истинная царица Аркадии.

Напасть на подобное чудовище в одиночку было бы самоубийством, с этим была согласна даже Аталанта, именно поэтому она собрала нескольких отважных героев, готовых предложить ей помощь, будь то по собственной доброте или с какими-то другими интересами. Ей предстояло вести их за собой, но сначала... сначала нужно было проститься с отцом. Он ведь мог не дожить до ее победоносного возвращения...

Кроме того, следовало представить перед его посеревшими глазами тех, с кем она собиралась идти в бой.

Аталанта на несколько дней откладывала последний визит к отцу. Сначала она не чувствовала в себе решимости оповестить его о своем последнем решении, потом Иас бредил и не узнавал никого, и вот медлить больше уже было нельзя. Все было готово - все необходимое для долгого пути собрано, копья и мечи наточены, взнузданные кони нетерпеливо били копытом о порог королевской конюшни.

Однако перед дверью королевской опочивальни она снова медлила. Такая медлительность была непростительной, однако душу девушки терзали сомнения. Ее затея казалась ей дерзновенной и безумной. Голос приемной матери твердил ей, что она должна остаться здесь, заботиться об отце и своих людях, но ее душа жаждала подвигом доказать это. Наконец она вошла.

- Добрый день, отец. Я пришла сказать, что отправляюсь в Великую охоту. И моей целью будет Змей Аркадский. Я принесу его голову и стрелу Артемиды, раз уже поразившую его, чтобы ни ты, никто другой из твоих подданных не смели усомниться в том, что женская рука может удержать царский меч.
Не допуская возражений, она продолжила.
- Вот видишь, перед тобой стоят славные герои. Аполлинарий из Спарты, Мелиссий Панид из Беотии, Дементис, - она запнулась, - прибывший с Киклад, и многомудрая Прокна Афинская, царица Фракии пообещала нам свое покровительство.

Иас пробежался по пришедшим пустым взглядом. Видеть его таким было непривычно и пугающе - раньше из под его густых бровей смотрели черные, как угли, глаза, сердитые и суровые, но живые. Сейчас же они казались пустыми, словно рыбьи.

- Аталанта... - словно бы выдохнул, а не проговорил он. Его голос был слаб и дрожал, будто растянутая струна, - Я знал... что когда-нибудь... этот день настанет... - Царь закашлялся. Лекари говорили, что его недуг скоро сделает неподвижной даже его грудь, а значит, он не сможет и дышать, но пока кашель был неприятным, но все же хорошим знаком, - Но скажи же мне... неужели ты надеешься... убить того... кого не смогла убить... сама Артемида?

Отец был похож на высушенную рыбу и это зрелище отталкивало, не внушая жалости. Где-то в глубине души тлели угли злорадства, но это чувство было недостойным.
- Отец, если ты думаешь, что в своей гордыне я почитаю себя равным олимпийцам, ты ошибаешься. Пути богов нам неведомы, но я не верю, чтобы дочь Лето, непревзойденная в охоте, могла упустить какую-либо добычу, и если она оставила того змея в живых, значит, на то был умысел. Но не это главное, отец. Не признав меня дочерью при рождении, ты не заставишь признать своих подданных ею сейчас, - она говорила медленно, с трудом подбирая слова, дабы речь ее была прямой и острой. - Твое царство нуждается в сильной руке. Отправляясь на эту охоту, я либо докажу свое право на трон, либо выберу себе мужа, который будет достоин стать царем Аркадии.

- А что же... скажут остальные? - перевел взгляд посеревших глаз Иас на героев, - Рассказали ли вам... про смертельный яд?.. Про чешую... которую не берет... оружие смертных?.. Про ум... которому мог бы позавидовать... сам Гермес... хитрец из хитрецов?.. Вы готовы отдать жизнь... за Аталанту?

Сложно было понять, ради чего именно он спросил собравшихся. В его прерывающемся голосе не было возможно различить ни гнева, ни удивления, ни сожаления - он был также сух, как и тело, и сыпался, словно песок, шуршащий о стенки часов.

-- Я готов сохранить свою жизнь за то, чтобы присоединить к своим победам еще одну, и уж конечно, за то, чтобы отправить в вечность любую тварь, которая ставит себя выше тех, у которых в крови меньше ихора. Тем, кто не может умереть от старости, иногда надо просто помогать. -- Мелиссий говорил это как что-то будничное, ни хвастовтсва, ни запала в голосе не проскакивало.
-- Радуйся, царь Аркадии, насколько можешь радоваться перед лицом смерти. Плюнь от меня в рожу Танатосу, пока он будет делать свою работу. А уж мы тут сделаем свою.

"Похоже, отчаянный парень" - отметил про себя Дементис после слов Мелиссия, последние слова которого вызвали у воина ощущение иронии. "Но разве мы все тут не отчаянные? Кто ещё из нормальных людей по доброй воле вызовется на эдакое самоубийство?"
- Кто-то же должен заняться змеем. - Пожал плечами Дементис, решив пока не раскрывать своих истинных мотивов. - Он кажется интересным вызовом, да и спокойствие простых людей стоит того, чтобы принять этот вызов.

- Достойный противник вызывает радость в сердце истинного воина, Ваше Величество. - склонил колено спартанец, - Если же в бою придется отдать жизнь за вашу дочь, прекрасную Аталанту, это будет величайшей честью.

Иас медленно покачал дрожащей головой.

- Что же... Вы можете быть... безрассудны... но вы знаете... на что идете, - его серый взгляд перешел на Аталанту, - Моя дочь... Я благословляю тебя... на твое путешествие... Знай... что я схожу в царство Аида... оставляя здесь того... кто будет достоин... занять мое место... - он закашлялся, - Прощай, Аталанта... И вы, отважные воины... тоже прощайте... Не вспоминайте меня... таким...

Мелиссий не нашелся, что сказать. Да и что тут скажешь?
Лишь некоторое время спустя он осмелился взглянуть на Аталанту.
-- Когда выдвигаемся, предводитель?

//Готов к скипу докуда остальные сочтут уместным.

- Ты доживешь до моего возращения, отец, - с нажимом проговорила Аталанта. По ее лицу можно было подумать, что она изрекает проклятье, а не слова ободрения.

- Завтра на рассвете. Нужно поторопиться. Отдыхайте и будьте готовы.
Не прощаясь, она вышла из спальни царя.

С рассветом четверка будущих героев вышла из Мегалополиса, отправившись на северо-восток, к Коринфу. Дорога туда шла почти без лишних отклонений от прямой, что было редкостью для горных маршрутов, но тысячи торговцев и путешественников уже давно нашли лучший путь. Хотя Аталанта, Мелиссий и даже довольно тяжело вооруженный Аполлинарис могли бы преодолеть дорогу чуть более, чем за день, Дементис, не имевший божественного дара скорости, заставлял их идти со скоростью обычного пешего странника, а значит, им предстояло два дня пути, что, впрочем, тоже не было таким уж долгим сроком.

Аркадия за пределами Мегалополиса была не слишком цивилизованным местом - на дорогах нередко появлялись бандиты, а то и войска мелких царьков из неприсоединенных к мегаполисам земель на северо-западе, но, похоже, день выдался спокойный, а скорее, никто в здравом уме не собирался нападать на, пусть и небольшую, но производящую впечатление компанию.

Через пару часов, однако, подул холодный ветер, что было не слишком необычно в гористой Аркадии, но вот густые тучи прямо на их пути были чуть более редки. Судя по всему, собирался дождь, причем дождь сильный. Вряд ли он мог бы быть неприятностью сам по себе, но скользкие камни, стена капель, закрывающая обзор и прочие проблемы могли бы быть несколько более опасными. К счастью, впереди виднелась небольшая пастушья деревенька, а значит, сильный но, скорее всего, кратковременный дождь можно было переждать.

Мелиссий с надеждой посмотрел на Аталанту.
-- Что скажешь, лидер? Вот увидишь, пить с пастухами веселее, чем с царями, -- сын Пана усмехнулся каким-то своим мыслям, -- а по мокрым камням в горах нам с тобой еще куда ни шло, а детям равнин уж точно лучше бы не тащится. Как дождемся солнца, так продолжим путь, а?

- Тебе бы только выпить, Мелиссий. - усмехнулся спартанец. - Или ты опасаешься, что я сгружу на тебя часть груза, когда солнце скроется за тучами?

-- Ну почему же только выпить? Еще и закусить. -- Язык у Легконогого явно не уступал ногам в скорости.

- А потом шустро лезть на дерево, забыв, что сидишь в засаде на вепрей. - Аполллинарису вспомнился промах Мелиссия во время их совместной охоты.

Мелиссий загоготал, вспомнив о чем говорит его друг. Да, это было явной пьяной глупостью, которая в итоге спасла жизнь им обоим.
-- В этом тоже что-то есть. Ни один хитрец не сможет заманить тебя в ловушку, если ты и сам не будешь знать, куда пойдешь в следующий момент.

- Зато можно залезь в нее самому. В любом случае решение о необходимости отдыха, стоит оставить принцессе. Все-таки это она ведет нас в бой.

Аталанта шла с достаточно мрачной физиономией, поэтому раньше с ней заговорить никто и не осмелился. Дементис, мало того, что не имел прошлого, так еще и шел, как философ. В голове принцессы зашевелились мрачные и смутные мысли о том, что втроем они куда быстрее достигнут оракула, эти мысли шевелились, но принять какую-либо конкретную форму еще не успели, да и не к лицу ей они.

Когда ветер усилился, она подняла лицо к небу. Дожди, а уж тем более сильные - большая редкость... Возможно, это очередное знамение. Жаль только мудреца с ними нет... Возможно, в Дельфах они получат ответ и на этот вопрос в числе прочих.

- Переждем в деревне. Подкрепим силы, но не более того. Как только с неба перестанет лить, продолжим путь.

Когда четверка вошла в деревню, дождь уже лил вовсю. Крупные капли, гонимые сильными порывами ветра, хлестали по коже и одежде. Не успев пройти и десятка шагов по узкой тропинке, ведущей к десятку домов и паре дюжин хибар, ютившихся на небольшом плато, все герои промокли до нитки - неудивительно, что наружу никто не показывал и носа, даже над козами в загоне была наспех сбитая крыша.

Ближайший к дороге дом оказался чем-то вроде постоялого двора, или, скорее, перевалочного пункта для торговцев и путешественников - рядом со слегка приоткрытой дверью были кольца для привязи лошадей, чуть дальше у стены лежало мокрое сено, а сзади стояло несколько плотно закупоренных сосудов с вином, очевидно, привезенных откуда-то с предгорий специально на продажу.

Оглянувшись, на всякий случай, нет ли лощадей, явно принадлежащих не деревенским, Мелиссий вошел внутрь, не дожидаясь остальных. Не то, чтобы эта прогулочка его утомила, или он проголодался, жизнь приучила его набивать брюхо на двое суток вперед, бежать сутками не останавливаясь и спать, не разводя огня. Накануне он нажрался во дворце отца Аталанты так, что заснуть смог только сидя, так что теперь его вполне устраивало бы обойтись до Коринфа парой кусков сыра из заплечного мешка, и парой глотков вина оттуда же. И в этом был весь Мелиссий! Это для превозносящих его подвиги пастухов он был герой, искусный в обращении с рогом Пана, луком и мечом, сам же он знал, что его умения: догнать тех, кто полагает себя вне досягаемости, добраться за несколько дней туда, где не ждут или наоборот, уйти от погони. "Геройствуют ногами", говорил он.

Так что сейчас, если пастухи вдруг узнают, чей сын перед ними, Мелиссий не откажется от угощения, а нет, так пусть лидер решает, что группе тут нужно. В конце концов, это нагруженным тяжелой броней воинам требуется есть два раза в день. У самого Мелиссия воин в броне всегда вызывал усмешку. Нет, он конечно же знал многих, полагавшихся на броню и щиты, некоторых из них даже считал своими друзьями, с которыми с радостью пошел бы в любой бой. Хотя это еще не было поводом не подшучивать над их выбором.

Аталанта тяжело вздохнула, видя, как радостно вперед выпрыгнул Меллиссий. Сама же она подошла к дому, не торопясь - если бы были лошади, то о животных стоило позаботиться, а так она уже вся вымокла и спешка ни к чему не приведет.

Чтобы там не думал Мелиссий о ее происхождении и ее амбициях, она-то всю жизнь провела среди охотников, так что она привыкла довольствоваться малым и необходимым. Сейчас однако было бы неплохо переждать дождь и высушить одежду на очаге.

- Мир вашему дому! - ей эта деревня была незнакома, поэтому вежливость пустых ладоней была кстати.

Апоолинарис зашел сразу за лидером их небольшого отряда. Он внимательно оглядел помещение, оценивая присутствующих.

Внутри было не слишком людно - в углу на мешке сидел, склонив голову вниз и мерно сопя пожилой пастух, а чуть дальше у очага суетилась полноватая женщина средних лет.

- И вам мир, - оставив палку, которой она помешивала содержимое медного котелка, ответила она, подходя ближе, - Да не прогневаются на вас боги. Я - Лидия, хозяйка тутошняя.

Прищурившись, она осмотрела четверку повнимательнее подслеповатым взглядом.

- Куда держите путь, странники? Сразу видно, что не в это всеми забытое место вы шли.

-- Во как? Плохи, стало быть, дела Аркадии, если место на прямом пути из Коринфа в Мегаполис называют всеми забытым. -- Говоря это, Мелиссий через плечо посмотрел точно в глаза вошедшей следом за ним Аталанты, но тут же спохватился, что забыл ответить на приветствие.
-- Хайре, добрая женщина! -- и замолчал, почувствовав неуместность этого приветсвия. Что-то нерадостное было в этом месте.

Аталанта предпочла не отвечать на реплику беотийца.
- Да пребудут боги благосклонны к вам. Мы хотели бы переждать дождь и погреться у вашего очага, пока на улице царит непогода.

Лидия нерадостно усмехнулась.

- Вам придется ждать долго... - она помолчала, глядя на приоткрытые ставни окна, затем повернулась у Мелиссию, - Знаете, почему прямой путь из Мегалополиса в Коринф всеми забыт? Торговцы обходят нас, путешественники чураются, заходят сюда лишь чужеземцы, вроде вас, да те, кто... - она замолчала, глядя на Аталанту, и, видимо, решила не заканчивать свою мысль, - Боги уже не будут благосклонны к нам. Это место проклято. Дождь не прекращается уже четыре месяца.

"4 месяца? Удивительно, как здесь не сгнило все..." - себе под нос пробормотала Аталанта. Новость была удручающей. С одной стороны, спешка требовала продолжать движение вперед во что бы то ни стало, с другой стороны - вежливость и долг героя требовали хотя бы узнать в чем дело.
- Что случилось четыре месяца назад?

С некоторых пор Дементис не особо был расположен к общению, а потому в Дороге предпочитал больше помалкивать. Войдя следом за всеми на постоялый двор, он поприветствовал хозяйку и продолжил вести разговор другим. После упоминания о необычайно длинном дожде, его лицо помрачнело, хотя внутри воин почувствовал поднимавшийся азарт - просто так такие вещи не случались, а значит потенциальный недоброжелатель земли Аркадской мог оказаться достойным противников. Впрочем, с предложениями Дементис решил повременить.

Веселое расположение духа Мелиссия ушло не попрощавшись. "Не иначе, один из Двенадцати норов показывает. Узнаю их стиль." Впрочем, Аталанта задала вопрос, ответ на который мог все прояснить, так что Мелиссий решил пока не встревать в разговор. Гадать, кто именно из двенадцати за этим стоит сейчас тоже не имело пока особого смысла, но что один из них, Мелиссий почему-то не сомневался. Почему? Слишком масштабно для остальных, да и просто лучше переоценить проблему, чем недооценить.

Услышанное встревожило Аполлинариса. он не мог понять, зачем братьям-ветрам понадобилось скрывать это место от ока Аполлона. Вместе с другими героями он ждал ответа на вопрос. заданный их предводительницей.

- Говорят, сам Зефир, вестник весны и приносящий дожди прогневался на нас, - печально покачала головой Лидия, - Никто не знает точно почему, но ни братья его, ни боги Олимпа не пришли нам на помощь, а потому ни лучика от сияющей колесницы не достается нам...

вокруг да около Мелиссий ходить не умел, если что-то его интересовало -- спрашивал напрямую.

-- А что-нибудь связанное с братьями в вашем селении есть? Жертвенник, посвященная им роща в горах едва ли найдется, но, может, стадо? -- и как-бы невзначай добавил -- Что-нибудь или кто-нибудь?

- Нет... Зефир всегда радовал нас теплыми дождями, а Ирида раскрашивала небеса цветами после него, но ничего, что могло бы принадлежать им, здесь не было.

- Вспомни, почтенная, не приходил ли в вашу деревню кто-нибудь необычный перед тем как все началось? - спартанец пытался понять, чем же жители деревни прогневали Зефира и как можно им помочь.

Женщина задумалась. В молчании она отошла к стене и села на лавку.

- Подумать ежели... - неуверенно начала она, - была у нас тут одна... Девушка приходила сюда какая-то, красивая очень. Не знаю я, куда она ушла, но больше ее тут не видела. А вместе с ней пропал и Деодалис из нашей деревни. Мы думали, она к нему пришла и вместе они сбежали... Но дожди начались на следующий день.

- Ты что-то недоговариваешь... Хотя пути богов нам неведомы, и на не стоит судить об их поступках. В любом случае, отдыхать здесь нам нет смысла. Выдвигаемся! - Аталанта махнула рукой и направилась к выходу. На пороге она остановилась:
- Если мы увидим юношу по имени Деодалис или людей, которые видели очень красивую девушку с юношей - мы расскажем, какое бедствие постигло вашу деревню. Большим мы помочь не в силах.

Мелиссий фыркнул.
-- Девушка увела юношу, а Зефир обиделся? Ой не верится. Был бы Аполлон, еще куда ни шло. Прости Аполлинарис, заговорился немного. Не верится, если это вся история. Кто еще здесь появлялся с тех пор?

- Торговцы ходили, путешественники ходили, но никого больше необычного здесь не было. Уж наверное, что история не вся, просто откуда же мне-то знать, кто мог и уж тем более хотел обидеть бога? Вы ж поймите, это вы, поди ж ты, гидре в пасть заглянете, а я из своего дома выйти еле могу - тут только такие и остались. Несса с двумя детьми грудными, близнецами, да мужем своим, старый и полуслепой Гесет, которого собственные дети да внуки покинули, вот этот, - она указала на все еще дремавшего мужчину, - с дырой в кошеле и без царя в голове, да еще несколько человек, которые не то что не могут пойти разыскивать благословения Зефира, а и за изгородь выйти не решатся.

-- По-этому я и спрашиваю только о том, что ты точно знаешь. Последние месяцы сюда заходят лишь чужеземцы вроде нас и... О ком еще ты хотела скахзать, но передумала? -- Мелиссий может и пытался сделать вид, что его не сильно интересует происходящее, но актер из него был никакой. Как собака, взявшая след, не может не лаять, Мелиссий уже почувствовал зов охотничего азарта.

- И, - она замялась, - Уважаемые всеми нами жители Мегалополиса.

Как ни хотелось Мелиссию влезть в это дело, умом он понимал, что все разумные соображения против этого. Старуха ничего путного сообщить не могла, да еще и позволила себе колкость в отношении Аталанты. Что ж, если хлебоеды насмехаются над героями, их следует оставлять решать свои проблеммы самостоятельно. Это Мелиссий понимал... и не хотел так делать! Постояв пару секунд в нерешительности, он пошел за Аталантой.

Дементис тем временем думал, есть ли в округе какие места, где можно было бы спрятаться, после чего решил задать вопрос об этом напрямую. Воин предполагал, что раз недоброжелатели не решили показываться в деревне по чем зря, значит могли найти какое-то укрытие. А вот если они были не совсем людьми, поиски могли и вовсе осложнится.

Наконец, все четверо героев встретились у дверей дома. Аталанта уже собиралась идти вперед, когда Дементис вышел на улицу, где, разумеется, все так же лил холодный дождь. Дорога в обход деревни была, но сверток на нее они давно пропустили, а значит, с таким же успехом можно было бы попытаться просто пройти вперед, надеясь, что ничего страшного не произойдет. К счастью, так и оказалось - на самых опасных участках кем-то, по-видимому, местными жителями, были заботливо положены совершенно промокшие, но еще не успевшие сгнить доски. После деревни дорога шла под гору вместе с бурными ручьями, текущими сверху. Вскоре четверка оказалась у подножья - дальше путь лежал между двух хребтов, через довольно густой хвойный лес. Здесь же был очередной перекресток - одна из дорог как раз была той, что вела мимо проклятой деревни, а другие уходили на юг и северо-запад. Им, однако, нужна была та, что вела на северо-восток, прямо в чащу - хотя деревья там и были вырублены так, чтобы могла пройти повозка, эта дорога всегда имела дурную славу из-за своей узости, а в густых кустах имели привычку прятаться грабители.

Непрерывно льющий дождь давал о себе знать. Скользкая каменистая земля, пронизывающий холод. Тут было не до раздумий, нужно было побыстрее выбираться из проклятого места. Делать привал и разводить костер не имело смысла, а если поднажать, то можно было надеяться застать еще солнечное тепло.
Лесная дорога Аталанте приглянулась - густой лес немного спасал от дождя, к тому же кипарисы так жарко горят, можно будет отогреться на славу.

Мелиссий пребывал в мрачном настроении. Отказ в помощи жителям прогневавшей Зефира деревни был разумен, но это не означало, что он нравился Мелиссию. Дождь его совершенно не донимал, усталось такими темпами подберется к Легконогому еще не скоро, а вот от невеселых мыслей было не убежать. Он даже со злорадством подумал о незадачливых грабителях, которые могли бы принять их группу за лакомую добычу. А что, на лбу у них не написано "герои", разве что Дементиса выдает слишком уж большой меч за спиной. Остальные --- ну путники, ну с луками, так опасаться надо не лука, а лучника. А уж мелочей, вроде махайры на бедре под плащом грабитель и вовсе имеет шанс не заметить вовремя.

Дементис же дождь игнорировал, а настроение его было скорее задумчивым, чем мрачным. Нудная дорога вызывала скуку но и к этому он успел привыкнуть... еще когда-то давно. Усталости он все еще не выказывал, но вот перспектива обыскивать окрестности, что называется, в ручную, не радовала совершенно. И дело даже не в рутине. Такими темпами недоброжелатели Аркадии могут перехватить инициативу раньше, а упущенная инициатива грозила куда большими проблемами, которые в свою очередь могли только отвлечь от геройских деяний и впутать, в упаси Боги, какую-нибудь политику.

Стоило им удалиться от проклятой деревни, как дождь за кончился и из-за уч снова показалась сияющая колесница, придавая сил Аполлинарису. Ему было жаль жителей деревни, но в данный момент он ничем не мог им помочь. Лидер отряда решила идти дальше, и это была правильно. но Аполлинарис решил в первом же встреченном храме принести жертву Аполлону и поведать ему об этих несчастных людях. Отец никогда не отличался бессмысленной жестокостью и, возможно захотел бы помочь им, или хотя бы раскрыл причину такого наказания.

Хотя вокруг было и прохладно, пробивающееся сквозь колючие лапы солнце вскоре высушило промокшую одежду. Воздух был чист и свеж, такой, каким он бывает только в горном лесу, практически нетронутом людьми. Где-то в ветвях беседовали промеж собой птицы, практически не оставляя ни мгновения тишины, вдали стучал дятел и его стук эхом разносился по чаще. На небе не было ни облака.

Так четверка шла по дороге-просеке около полутора часов, когда впереди показалась лежащая поперек пути ель. Объездной дороги видно не было, значит, видимо, упала она недавно. Вокруг не было слышно ни звука, лишь какая-то птаха громко чирикала на ветке.

Ну вот, как по заказу. "Нет лучшего средства от мрачного настроения, чем перерезать горло барашку", правда, говорившие это имели в виду теплые отблески огня, запах жарящегося мяса, хорошо бы еще под пение струн. Здесь собиралось что-то совсем другое, но Мелиссия это не сильно волновало, чтобы разогнать свое мрачное настроение он собирался немного порезать. Кого? А уж кто подвернется.

Панид вполголоса бросил товарищам:
-- Обгоню вас по лесу. -- И свернул с дороги с непринужденным видом, как будто собирался отлить за ближайшей елочкой.

Проткнув ряд молодых деревьев, всегда растущих по краю леса, Мелиссий скинул с плеча мешок с тем нехитрым грузом, который считал нужным брать в дорогу, и теперь остался совсем налегке. Только то, что может понадобиться в бою. Плащ он снимать не стал, но перекрутил его за спинойв плотную колбаску, чтобы не мешал таскать стрелы из колчана. Вот, собстаенно, и все, что требовалось Мелиссию, чтобы из путника превратиться в воина, хороший соловей за это время не успел бы допеть, а пьяница -- дописать, это уж кому какие сравнения больше по душе.

Мелиссий отметил про себя, что дождя здесь не было, но сухих веток под ногами почти нет, под зимними дождями все сгнило, а новых еще не нападало. Тем легче будет идти тихо, хотя сыну Пана не привыкать красться по лесу. Мелиссий пошел по дуге, в центре которой была лежащая ель. Если кто-то в лесу устроился так, чтобы держать ель в поле зрения, Мелиссий должен зайти им за спину. Если, конечно, они с этой стороны дороги. А почему им быть с этой? Да потому, что от дороги в эту сторону -- это вверх по пологому склону. А делая засаду всегда приятнее быть выше цели. Мелиссий шел тихо, если что и могло его выдать, то точно не шум.